Я отступил, Сарм начал приближаться.— Примитивно, — сказал Сарм, разглядывая свою стальную дубину, потом снова взглянул на меня, антенны его свернулись. — Ничего, подойдет.Я знал, что не смогу отступать долго, Сарм гораздо быстрее, он догонит меня, прежде чем я смогу повернуться.Я не могу прыгнуть в сторону: там только гладкий крутой изгиб стены купола, я скользну к смерти и упаду, как те камни с крыши, в дымный огненный рокот внизу.А передо мной Сарм, с дубиной наготове. Если он первым ударом промахнется, может быть, я смогу подобраться ближе, но мне казалось маловероятным, что он промахнется.Не очень подходящее место для смерти.Если бы только я мог отвести взгляд от Сарма и в последний раз взглянуть на чудесный рой и на разрушение, которому он подвергается. В воздухе висели тучи пыли, внизу слышали удары падающих камней, стены дрожали, купол и мостик, прикрепленный к нему, вздрагивали и корчились. Я представил себе, как вздымаются волны далекой Тассы, как в нее рушатся утесы Сардара, Вольтая и Тентиса; рушатся горы и воздвигаются новые, обширные поля Са-Тарна раскалываются, падают башни городов, ограда из черных бревен, окружающая Сардар, разрывается в сотнях мест. Я представлял себе панику в городах Гора, раскачивающиеся корабли в море, паническое бегство диких животных, и из всех людей только я нахожусь в месте, где началось все это опустошение, только я смотрю на виновника этих разрушений, золотого разрушителя планеты.— Бей, — сказал я. — И покончим с этим.Сарм поднял стальной стержень, и я ощутил в его позе смертоносную решимость, все золотые волоски застыли неподвижно, сейчас длинные стержень свистнет и обрушится на мое тело.Я скорчился с мечом в руке и ждал удара.Но Сарм не ударил.К моему удивлению, он опустил стержень и застыл, будто напряженно к чему-то прислушивался. Антенны его дрогнули и напряглись, но не застыли, все чувствительные волоски заколебались. Тело его неожиданно расслабилось.— Убей его, — сказал он. — Убей его.Я подумал, что это он себе, чтобы покончить со мной, но почему-то тут же понял, что это не так.Потом тоже почувствовал что-то и обернулся.За мной, поднимаясь по узкому мостику, перебирая своими шестью маленькими конечностями, медленно переваливая золотым куполообразным телом со ступеньки на ступеньку, двигался золотой жук, которого я видел внизу.Грива на его спине поднялась, как антенны, ее волоски странно, мягко шевелились, как шевелятся подводные растения в холодных течениях моря.До меня донесся наркотический запах от этой поднятой извивающейся гривы, хотя я стоял высоко в свежем воздухе, на вершине купола.Стальной прут выпал из конечности Сарма, скользнул по выпуклой стене купола и с грохотом упал далеко внизу.— Убей его, Кабот, — послышалось из переводчика Сарма. — Убей его, Кабот, пожалуйста. — Царь-жрец не мог пошевелиться. — Ты человек, — доносилось из переводчика. — Ты можешь его убить. Убей его, Кабот, прошу тебя.Я отстранился, вцепившись в перила.— Нельзя, — сказал я Сарму. — Великий грех убивать золотого жука.Мимо меня медленно протиснулось большое куполообразное тело под сросшимися крыльями, вытягивая к Сарму антенны, открывая трубчатые челюсти.— Кабот, — послышалось из переводчика.— Так люди используют инстинкты царей-жрецов против них самих, — сказал я.— Кабот… Кабот… Кабот… — из преобразователя.И тут, к моему изумлению, когда золотой жук приблизился к Сарму, царь-жрец опустился на все конечности, будто встал на колени, и неожиданно погрузил лицо и антенны в извивающуюся гриву золотого жука.Я видел, как трубчатые челюсти пронзили грудь царя-жреца.Облако пыли повисло между мной и этой парой, застывшей в объятиях смерти.О купол ударялись камни и с грохотом обрушивались вниз.Весь купол и мостик, казалось, приподнимаются и вздрагивают, но вцепившиеся друг в друга существа не обращали на это внимание.Антенны Сарма погрузились в гриву золотого жука, его хватательные крючки гладили золотистые волоски гривы, он даже пытался слизывать их выделения.— Радость, — донеслось из переводчика Сарма. — Радость, радость.Я не мог не слышать звуков всасывания. Это работали челюсти золотого жука.Я понял, почему золотым жукам разрешалось жить в рое, почему цари-жрецы не уничтожили их, хотя это и означало их собственную смерть.Должно быть, волоски золотого жука, покрытые наркотическими выделениями, давали царям-жрецам достойную компенсацию за тысячелетия аскетических поисков разгадок научных тайн, приводили к прекрасной кульминации эти долгие-долгие жизни, посвященные рою, его законам, обязанностям и усилению его могущества.Я знал, что у царей-жрецов мало радостей, и теперь понял, что самая большая среди них — это смерть.Один раз Сарм, великий царь-жрец, невероятным усилием воли оторвал голову от золотых волосков и посмотрел на меня.— Кабот, — донеслось из переводчика.— Умри, царь-жрец, — негромко сказал я.Последнее, что я услышал из транслятора Сарма, было слово «радость».В последней смертельной судороге Сарм вырвался из объятий золотого жука, тело его распрямилось на все великолепные двадцать футов роста.Так он стоял на мостике на вершине большого купола, а под ним ревел и гудел энергетический центр царей-жрецов.В последний раз Сарм огляделся, антенны его обозревали величие роя, потом он покачнулся, сорвался с мостика, упал на поверхность купола и скользнул на обломки внизу.Раздувшийся медлительный жук медленно повернулся ко мне.Одним ударом меча я разрубил его голову.Ногой столкнул его тело с мостика и смотрел, как оно скользит по стене купола и, как тело Сарма, падает вниз.Я стоял на вершине купола и смотрел на гибнущий рой.Далеко внизу у входа я видел золотые фигуры царей-жрецов. Среди них был и Миск. Я повернулся и начал спускаться. 32. НА ПОВЕРХНОСТЬ — Это конец, — сказал Миск. Он лихорадочно работал у контрольных приборов, его антенны напрягались, читая показания стрелок запахов.Рядом работали другие цари-жрецы.Я посмотрел на разбитое золотое тело Сарма, лежавшее среди обломков на полу, полускрытое тучами пыли.Услышал, как подавилась рядом девушка, и обнял плечи Вики из Трева.— Нам потребовалось время, чтобы пробиться к тебе, — сказал Миск. — Но теперь уже поздно.— Планета? — спросил я.— Рой… мир… — ответил Миск.Пузырящаяся масса под куполом начала прожигать его, послышался треск, полились ручейки густого шипящего вещества, они, как голубая лава, протискивались в трещины купола. На внешней поверхности купола образовывались капли того же вещества.— Мы должны уходить отсюда, — сказал Миск, — купол расколется.Он указал на стрелку показателя запахов; я, конечно, ничего не смог понять.— Пошли, — послышалось из переводчика Миска.Я поднял Вику и понес ее из рушащегося помещения, за нами торопились цари-жрецы и сопровождавшие их люди.Я повернулся только один раз и увидел, как Миск склонился к телу Сарма, лежащему среди обломков. Послышался громкий треск, стена купола раскололась, и оттуда полился поток густой раскаленной жидкости.А Миск по-прежнему возился у тела Сарма.Пурпурная масса приближалась к царю-жрецу.— Быстрее! — закричал я ему.Но царь-жрец не обращал на это внимания, пытаясь сдвинуть большой каменный блок, прижавший одну из конечностей мертвого Сарма.Я опустил Вику за груду камней и побежал к Миску.— Идем! — Я постучал кулаком по его груди. — Быстрее!— Нет, — ответил Миск.— Ом мертв! Оставь его!— Он царь-жрец, — сказал Миск.Голубая лава приближалась с шипением. Мы вдвоем подняли камень, Миск нежно поднял разбитое тело Сарма, и мы заторопились к отверстию, а голубая шипящая раскаленная жидкость поглотила то место, где мы только что стояли.Миск, несущий Сарма, остальные цари-жрецы и люди, включая нас с Викой, выбрались из энергетического центра и направились к комплексу в середине прежней территории Сарма.— Почему? — спросил я Миска.— Потому что он царь-жрец.— Он предатель, — сказал я, — он изменил рою, он коварно убил бы тебя а теперь он уничтожил ваш рой и всю планету.— Все равно он царь-жрец, — ответил Миск и нежно коснулся антеннами разбитого тела Сарма. — И он перворожденный. И его любила Мать.Сзади раздался сильный взрыв, и я понял, что купол не выдержал, и теперь весь энергетический центр разрушен.Туннель, по которому мы шли, подпрыгнул и изогнулся у нас под ногами.Мы подошли к проходу, который Миск, цари-жрецы и люди прорубили сквозь обломки, прошли по нему и оказались в одном из больших комплексов.Было холодно, и все люди, включая меня, дрожали в своих коротких пластиковых одеяниях.— Смотри! — крикнула Вика, указывая вперед.И мы все увидели высоко вверху, наверно, в миле над нами, открытое голубое небо Гора. Большая щель, с краев которой все еще падали камни, появилась в потолке роя, прорезала многочисленные пласты над ним, пока сквозь отверстие не стало видно прекрасное голубое небо мира наверху.Многие люди громко закричали от удивления: они никогда не видели неба.Цари-жреца заслонили свои антенны от яркого солнечного света.И мне вдруг пришло в голову, почему цари-жрецы так зависят от людей, так нуждаются в них.Они не выносят солнечных лучей!Я посмотрел на небо.И понял, какой была боль и радость ночного полета. Его крылья, сказала Мать, как потоки золота.— Как оно прекрасно! — воскликнула Вика.— Да, прекрасно, — согласился я.Я вспомнил, что уже девять лет девушка не видела неба.Обнял ее за плечи и держал, а она плакала, обратив лицо к далекому небу.В этот момент из-за угла ближайшего здания показался один из кораблей Миска. На нем был Ал-Ка в сопровождении своей женщины.Корабль приземлился рядом с нами.Через мгновение появился второй — с Ба-Та. С ним тоже была женщина.— Пришло время каждому выбирать место смерти, — сказал Миск.Цари-жрецы, конечно, не покинут рой. К моему удивлению, большинство людей, в основном те, кто вырос в рое и считает его своим домом, тоже пожелали остаться.Другие, однако, охотно садились на корабли, чтобы улететь в отверстие вверху.— Мы уже вылетали много раз, — сказал Ал-Ка, — и другие корабли тоже, потому что рой в десятке мест разбит и открыт под небом.— Где ты хочешь умереть? — спросил я Вику из Трева.— Рядом с тобой, — просто ответила она.Ал-Ка и Ба-Та, как я и ожидал, передали свои корабли другим пилотам, потому что намерены были остаться в рое. Их женщины, к моему удивлению, добровольно решили остаться рядом с мужчинами, которые надели им на шеи золотые ошейники.Я увидел вдали Куска. Ал-Ка и Ба-Та в сопровождении своих женщин пошли к нему. Они встретились в ста ярдах от меня, и я видел, как царь-жрец положил передние конечности на плечи людей, и они стояли и ждали конца роя.— Наверху нет безопасности, — сказал Миск.— Здесь тоже, — ответил я.— Верно, — согласился Миск.В удалении раздался глухой взрыв, мы услышали грохот обвала.— Гибнет весь рой, — сказал Миск.Я увидел слезы на глазах людей.— Неужели мы ничего не можем сделать? — спросил я.— Ничего, — ответил Миск.Вика посмотрела на меня.— А ты где хочешь умереть, Кабот?Я увидел, что последний корабль готовится к полету вверх, в отверстие в крыше комплекса. Хорошо бы выбраться на поверхность, под голубое небо, взглянуть на зеленые поля за черным Сардаром. Но я сказал:— Я решил остаться с Миском, моим другом.— Хорошо, — сказала Вика, прижимаясь головой к моему плечу. — Я тоже остаюсь.— Кое-что из твоих слов не переводится, — заметил Миск, нацелив на меня антенны.Я посмотрел в большие золотые глаза Миска, на левом виднелся беловатый шрам — сюда попало лезвие Сарма в битве в помещениях Матери.Я даже не мог сказать ему, что чувствую, потому что в его языке нет нужных слов.— Я сказал, что хочу остаться с тобой. Между нами роевая правда.— Понимаю, — сказал Миск и легко притронулся ко мне антеннами.Правой рукой я слегка сжал чувствительный отросток, лежавший на моем левом плече.Мы вместе смотрели, как медленно поднимается последний корабль, как он белой звездочкой исчезает в голубизне снаружи.Куск, Ал-Ка, Ба-Та и их женщины пошли к нам через обломки.Мы стояли на неровных сдвинувшихся камнях площади. Справа на одной стене в каскадах искр взорвалось несколько шаров-ламп; искры летели вниз и гасли, не коснувшись пола. Несколько камней обрушилось сверху, они падали на крыши зданий и пробивали их, разбивались на улицах. Пыль затянула комплекс, и я полой платья закрыл лицо Вики, чтобы защитить его. Тело Миска было покрыто пылью, пыль набилась мне в глаза и в горло.Я улыбнулся про себя: Миск занялся очисткой. Мир может рушиться вокруг, но он не забудет о необходимости причесаться. Вероятно, пыль очень мешает ему, действует на чувствительные волоски.— К несчастью, — сказал мне Ал-Ка, — вторая энергетическая установка еще не завершена.Миск прекратил причесываться, Куск тоже уставил антенны на Ал-Ка.— Что за вторая установка? — спросил я.— Установка мулов, — ответил Ал-Ка, — ее строили пятьсот лет, готовя восстание против царей-жрецов.— Да, — подтвердил Ба-Та, — ее построили инженеры мулы, выучившиеся у царей-жрецов, они в течение столетий собирали ее из украденных деталей в далеком районе старого роя.— Я об этом не знал, — сказал Миск.— Цари-жрецы недооценивали мулов, — заметил Ал-Ка.— Я горжусь своими детьми, — сказал Куск.— Мы не инженеры, — ответил Ал-Ка.— Да, — согласился Куск, — но вы люди.— Очень немногие из мулов знали об этой установке, — сказал Ба-Та. — Мы сами об этом не знали, пока к нам в войне не присоединилось несколько техников.— А где эти техники сейчас? — спросил я.— Работают, — ответил Ал-Ка.Я схватил его за плечи.— Можно ли ввести установку в действие?— Нет, — сказал Ал-Ка.— Тогда почему они работают? — спросил Миск.— Это по-человечески, — ответил Ба-Та.— Глупо, — заметил Миск.— Но по-человечески, — повторил Ба-Та.— Да, глупо, — снова сказал Миск, и антенны его согнулись, но потом он мягко коснулся ими плеча Ба-Та, желая показать, что не хотел его обидеть.— А что нужно? — спросил я.— Я не инженер, — ответил Ал-Ка. — Не знаю. — Он посмотрел ан меня. — Но это имеет какое-то отношение к силам ура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35