Оттуда перебрался в Шенди, а там повстречался с агентом Шабы, который тайно подыскивал гребцов для экспедиции в эти края. Он посулил хорошую плату, и я согласился.— А где Шаба сейчас?— Не знаю даже, жив ли он. От экспедиции остались жалкие крохи. На нас нападали бессчетное количество раз — и с реки и с берега. Туземцы устраивали засады в джунглях, уводили в плен наших людей. У нас кончились все запасы. Один корабль разбился о скалы. Болезни и несчастные случаи преследовали нас…— И Шаба не повернул назад?— Шаба — бесстрашный человек. И великий руководитель.Я кивнул. С этим нельзя было не согласиться.— Как получилось, что ты отделился от него?— Когда Шаба слег от болезни, он объявил по лагерю, что все, кто хочет уйти, вольны это сделать.— И ты ушел?— Конечно. Было бы безумием продолжать путь по реке Я и еще несколько человек смастерили плоты, чтобы вернуться в Нгао и Ушинди.— И что?— В первую же ночь на нас напали. Все мои товарищи были убиты, один я спасся и пошел вдоль берега на запад. — Мужчина покосился на талун. Те по-прежнему рядком стояли на коленях, привязанные за ошейники к упавшему дереву. Руки и ноги их были туго связаны, шеи беспомощно вывернуты. — Эти женщины схватили меня и сделали своим рабом. — В подтверждение своих слов он потряс цепями.— Наверное, они держали тебя не только для тяжкой работы, но и для собственных удовольствий?— Да, время от времени они избивали меня и садились на меня верхом.— Снимите с него цепи и кандалы, — приказал я. — Он — мужчина.Обыскивая лагерь талун, пигмеи нашли мешочек с ключами. Одним из ключей Айари отомкнул кандалы Тургуса из Порт-Кара.— Ты отпускаешь меня? — спросил он недоверчиво.— Да, — кивнул я, — ты свободен. Можешь идти, куда хочешь.— Я хотел бы остаться.— Тогда ударь меня, — сказал я.— Что?— Ударь меня.— Но ты же освободил меня!— Бей! — приказал я.Он бросился на меня с кулаками. Я блокировал удар и стукнул его в живот, затем в челюсть. Он захрипел и растянулся на земле. Как только он попытался встать, я очередным ударом сбил его с ног. Четыре раза он поднимался и бросался на меня, и четыре раза я опрокидывал его наземь. Наконец он упал и уже не смог подняться на ноги.Я помог ему встать.— Мы идем вверх по реке, — сказал я.— Это безумие, — покачал головой Тургус.— Ты можешь идти куда хочешь.— Я остаюсь с вами.— Перед тобой — Кису. — Я указал на бывшего мфалме Укунгу. — Мы оба, он и я, отдаем тебе приказы, а ты их выполняешь. Усердно и беспрекословно.Кису потряс копьем.Тургус потер челюсть и ухмыльнулся.— Не беспокойтесь. Я буду выполнять ваши приказания.— Неподчинение карается смертью, — добавил я.— Понимаю.— Мы — не такие благородные господа, как Шаба. Тургус улыбнулся— На реке Шаба тоже вел себя не слишком благородно.Как и мы, Тургус прекрасно понимал, что без железной дисциплины на реке не выжить.— Мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?— Точно так, капитан.— Посмотри на этих женщин, — сказал я, махнув рукой в сторону талун. — Какая из них тебе по нраву?— Вон та. — Тургус без колебаний указал на длинноногую темноволосую талуну, помощницу предводительницы. В голосе его звучала угроза.— Должно быть, за время рабства ты близко познакомился с ней?— Да уж, — скривился он. — Век не забуду.— Она твоя, — сказал я.По телу девушки пробежала дрожь.— Нет! — вскрикнула она. — Не отдавайте меня ему! Пожалуйста!— Ты принадлежишь ему, — отрезал я.— Но он убьет меня!— Если ему того захочется, — пожал я плечами.— Пожалуйста, не убивай меня! — взмолилась она, обращаясь к Тургусу. — Я буду выполнять все, все, что ты пожелаешь!Тургус и бровью не повел.— Я буду самой нежной и преданной рабыней, какую только может пожелать мужчина! Дай мне шанс!Он отвязал ее от дерева, снял путы с лодыжек, рывком поставил на ноги и жестко пригнул ей голову. Обе предводительницы талун, блондинка и брюнетка, стояли рядом, глядя в землю, со связанными за спиной руками.Я извлек из трофейного мешка две пары ручных кандалов. Женщины-воительницы всегда имеют при себе подобные орудия на случай, если к ним в руки попадут рабыни. К рабыням талуны особенно жестоки и беспощадны. Они считают, что, отдавшись в рабство мужчине, женщина тем самым предает свой пол. Но я подозреваю, что дело здесь вовсе не в праведном гневе. Талуны отчаянно и злобно завидуют своим порабощенным сестрам, чья жизнь исполнена радости и смысла. Рабыня, с восторгом подчиняющаяся воле господина, являет собой вызов и угрозу хрупким иллюзиям талун. Почему талуны ненавидят рабынь? Да потому что в глубине души каждая талуна мечтает стать рабыней.Я защелкнул на запястьях блондинки наручники и только тогда снял с нее путы. Затем я вынул у нее изо рта кляп. Он издавал омерзительный запах. Тем не менее я не выбросил его, а прикрепил к ошейнику. Девушка упала на колени, жадно хватая ртом воздух. Я утер ей губы горстью листьев.— Ты хочешь быть рабыней?— Нет! — выкрикнула она. — Ни за что!— Что ж, — сказал я, — прекрасно. Я передал другую пару наручников Тургусу, и он защелкнул их на запястьях брюнетки. Она в испуге смотрела на него.— Ты хочешь быть рабыней? — спросил Тургус.— Нет, нет! Никогда!— Отлично, — усмехнулся он.Я сердечно пожал руку предводителю пигмеев.— Удачи тебе!— И тебе удачи.Мы повернулись и пошли прочь — я, Кису, Айари, Тургус, Дженис, Элис, Тенде.— Эй, а что делать с этими? — крикнул нам вдогонку предводитель пигмеев.Мы обернулись. Он указывал на длинную шеренгу пленных талун.— Что хотите! — махнул я рукой. — Они ваши.— А эти? — Он показал на блондинку и брюнетку.— Мы их отпустили. Пусть идут на все четыре стороны.— Снимите с нас кандалы! — ныла бывшая предводительница талун.Обе они, блондинка и брюнетка, плелись за нами до самой реки.Мы с Кису и Айари вытащили каноэ из укрытия и поволокли к воде. Дженис, Элис и Тенде шли следом, навьюченные припасами.— Ну, пожалуйста! — взмолилась блондинка и повернулась спиной, показывая кандалы.— Снимите! — вторила ей брюнетка. Кису и Айари спустили каноэ на воду. Рабыни погрузили наши припасы, заняли свои места и взялись за весла.— Освободите нас! — зарыдала блондинка.— Это всего-навсего наручники, — сказал я. — Снимите их сами.— Мы не сможем! Нам не хватит сил. Мы всего лишь женщины.Я равнодушно пожал плечами.— Умоляю! — всхлипнула она.— Послушай, гордая свободная женщина, — сказал я, — уж не собиралась ли ты всю жизнь безнаказанно творить, что тебе вздумается?— Вы не можете оставить нас здесь! — Она в страхе обернулась на лес.Мы с Тургусом запрыгнули в каноэ.— Пожалуйста! Не бросайте нас! — отчаянно вскрикнула блондинка.Я повернулся и посмотрел ей в глаза:— Ты проиграла.— Но ведь вы можете наказать нас по-другому!— Даже не думай об этом! — притворно ужаснулся я. — Как ты можешь! Это так унизительно! Смерть в тысячу раз лучше.— Но я молю тебя о таком наказании! — Она упала на колени в прибрежный ил.— И я! — последовала ее примеру брюнетка.— Говорите ясней. Я что-то плохо понимаю.— Мы умоляем тебя взять нас в рабство! — воскликнула блондинка. — Мы хотим стать твоими рабынями!— Так станьте ими.— Я объявляю себя рабыней, — сказала блондинка, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она опустила голову в ил.— Я объявляю себя рабыней, — сказала брюнетка, обращаясь к Тургусу, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она тоже низко склонила голову.— Подними голову, — приказал я блондинке.— Подними голову, — приказал Тургус брюнетке. Девушки в страхе посмотрели на нас.— Теперь вы всего-навсего рабыни, — сообщил им я.— Да, господин, — сказала блондинка.— Да, господин, — сказала брюнетка.С этого момента они стали рабынями. Женщина, объявившая себя рабыней, уже не может освободить себя сама. Отпустить ее на волю имеет право только тот, кому она принадлежит, — господин или, в редких случаях, госпожа. С точки зрения закона здесь имеется немало любопытных моментов. Например, в городе, взятом штурмом, рабыни автоматически получают свободу. Фактически, в соответствии с законом о торговле, который регулирует подобные вопросы, эти девушки на какое-то время становятся собственностью победителей. При этом тот же закон гласит, что освободитель не обязан давать девушке свободу, особенно если она хороша собой, — как говорят гориане: «слишком красива, чтобы быть свободной». Зачастую решение этих вопросов замешано на тщеславии. Завоеватели устраивают на улицах города процессию из обнаженных, закованных в ошейники рабынь, среди которых попадаются и женщины побежденного города, еще вчера бывшие свободными, и рабыни.Кису и Айари тоже забрались в каноэ.— Господа! — взмолились девушки, стоя на коленях на берегу. — Подождите!— Вы — рабыни, — ухмыльнулся я. — Почему бы нам не бросить вас здесь?Каноэ медленно разворачивалось.— Не бросайте нас! — крикнула блондинка. Она вскочила на ноги и, увязая в иле, побежала за лодкой. За ней поспешила брюнетка.Блондинка бросилась на борт каноэ. Вода доходила ей до пояса.— Пожалуйста! Мы будем делать самую тяжелую работу!— Клянемся, господа! — вторила брюнетка. Каноэ продолжало двигаться. Девушки все глубже погружались в воду.— Мы будем делать все, что вы прикажете! Мы будем ублажать вас!— А ты сумеешь? — усмехнулся я и за ошейник из лозы подтянул блондинку к себе.— Да, господин!Я втащил ее в лодку и поставил на колени, спиной к себе. Тургус поступил так же с брюнеткой.— Откуда ты? — спросил я бывшую предводительницу талун.— Мы обе из Турии, я и Фина. — Она указала на брюнетку. — Остальные девушки — тоже с юга, из разных городов.— Это вы шпионили за нами ниже по течению?— Да, — всхлипнула она. — Мы хотели захватить вас в рабство.Я вспомнил, как Айари померещилось, будто он видел в лесу Дженис. Значит, это была талуна.— Как вы оказались в джунглях?— Мы ушли от своих мужчин — Фина, я и все остальные.— А теперь превратились в рабынь.— Да, господин.— Для вашей шайки это лучшая участь, о которой только можно мечтать.— Да, господин. — Она вздрогнула. — Теперь мы все принадлежим мужчинам.— Да, — кивнул я.— Вы оставили на нас ошейники. Выходит, вы знали, что мы будем молить о порабощении?— Конечно, — улыбнулся я.— За это тебя ждет суровое наказание.— Да, господин, — пролепетала она.— Или смерть, — добавил я.— Да, господин.Мы были уже на середине реки. Внезапно предводительница талун разрыдалась.— Я не знаю, что значит быть рабыней! Я не умею…— Для начала ты научишься покорности и смирению. — Я отвесил ей подзатыльник, затем резко дернул за волосы, затолкал в рот кляп и снова властно пригнул ее голову. — И еще тебе предстоит научиться понимать, хочет ли твой господин в данный момент слышать твой голос. А пока ты должна спрашивать разрешения открыть рот. Господин может позволить тебе это или запретить, как пожелает.Она жалобно закивала.Мы продолжали путь на восток.Девушку вдруг начала бить крупная дрожь; из глаз ее градом хлынули слезы. Я бережно уложил ее на живот. Вскоре она уснула, измученная выпавшими на ее долю испытаниями.Мы дали новым рабыням немного поспать. Примерно через ан мы растолкали их и, держа за волосы и скованные запястья, окунули в реку, чтобы как следует разбудить. Затем привязали их за лодыжки к стойкам каноэ, сняли кандалы и сунули в руки по веслу.Дженис, Элис и Тенде без сил повалились на дно лодки и мгновенно уснули. Свежеиспеченные рабыни налегли на весла. 49. НА РЕКЕ ВОТ-ВОТ РАЗРАЗИТСЯ ВОЙНА. ТЕНДЕ НЕ СВЯЗЫВАЮТ НА НОЧЬ — Айари! Кису! Вы понимаете язык барабанов?— Нет, — ответил Айари.— Нет, — ответил Кису.— Эти барабаны бьют совсем не так, как в Ушинди и Укунгу, — добавил Айари.Два дня назад мы покинули страну пигмеев, где познакомились с Тургусом и приобрели двух рабынь.Прошел ан, а мы все еще слышали барабанный бой. Он доносился и спереди и сзади.— Греби как следует, — прикрикнул я на Дженис.— Хорошо, господин.За эти дни мы вырезали из дерева новые весла. Теперь у каждого было свое весло — на случай, если вдруг придется сильно ускорить ход нашего каноэ. Обычно же на веслах одновременно сидело не более пяти человек — двое мужчин и две-три женщины. Остальные в это время отдыхали. Таким образом мы могли двигаться без перерывов. Кису подогнал новые весла по весу и по руке для Тургуса и бывших талун. Вдобавок мы смастерили еще одно запасное весло. Я уже говорил, что в речных путешествиях запасные весла никогда не бывают лишними.Айари огляделся, вслушиваясь в бой барабанов.— Лес оживился, — заметил он.— Смотрите! — воскликнула Элис. На дереве прямо над водой раскачивалось тело висельника. Остатки синего платья выдавали в нем писца.— Да.Галера сильно обгорела; на бортах виднелись следы от мечей и копий, днище было изрезано пангами и изрублено топорами. Рядом валялись расколотые в щепки весла.— Вряд ли Шаба продолжил путь по реке, — сказал Тургус.Две новые рабыни оставались в каноэ; их лодыжки были привязаны к стойкам. Девушки бросили весла на дно и согнулись в изнеможении.— Но у Шабы было три галеры, — напомнил я.— Не нравятся мне эти барабаны, — покачал головой Айари.— Верно, — задумчиво проговорил Тургус. — У него было три галеры.— Обломки первой мы видели раньше, — сказал я. — Это — вторая…— Наверняка Шаба не пошел дальше, — повторил Тургус. — Слышите барабаны?— Остается третья галера, — прищурился я.— Да, — нехотя согласился Тургус.— Ты полагаешь, что Шаба повернул назад?— Он был болен, — уклончиво ответил Тургус. — И потерял почти всех людей. Что ему оставалось делать?— Ты считаешь, он повернул назад? — настаивал я.— Нет, — признался Тургус.— Значит, и мы пойдем вперед.Мы столкнули каноэ на воду и продолжили путь по мутной, илистой воде Уа.За следующий ан мы увидели на берегу более шестидесяти висельников. Шабы среди них не было. Над телами вились стервятники — маленькие желтокрылые джарды. Один из трупов терзали изогнутыми оранжевыми клювами птицы покрупней — тропические цады. Они не так агрессивны, как их пустынные собратья, но имеют такую же отвратительную привычку — выклевывать покойникам глаза. Надо сказать, что цады — заботливые родители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52