Ивон взглядом ободрял Лоретту, а рукой указывал на дверь, за которой прятался Лебик.
— Я отказала. Мое первое замужество заставляет меня бояться второго. Я предпочитаю мою теперешнюю жизнь, пусть однообразную, но счастливую и независимую.
— Однако молодой женщине нужен защитник, — заметил Бералек, указывая пальцем на дверь.
Кивком головы Лоретта дала знать, что поняла,
— У меня есть вполне надежный покровитель, верный и добрый Лебик. Он так предан мне, что по одному моему знаку убил бы вас, господин Ивон.
— И не стыдно вам так шутить, госпожа Сюрко, -притворяясь испуганным, вскричал Ивон. — Лебик и так терпеть меня не может. Он, конечно, глуп, как пробка, но безмерно предан вам.
На лестнице раздался треск. Верзила на цыпочках удалялся от двери, и лестница стонала под его шагами.
— Ну, что? Вы все еще смотрите на Лебика, как на идиота, которым он притворяется?
Вдова была почти парализована от страха.Бералек взял ее руки в свои и взволнованно сказал:
— Но разве я здесь не для того, чтобы защищать вас?
— Но вы больны и слабы...
Вместо ответа Ивон встал и приподнял ее так же легко, как если бы она была ребенком.
— Вот уже полгода, как я здоров, но я считал, что вы нуждаетесь в защите, моя любимая!
Лоретта спрятала лицо на его груди, а его губы скользнули к ее шее.
Конечно, это было превосходное лекарство от страха, потому что, став на ноги, вдова уселась рядом с шевалье, позабыв все свои ужасы.
— А теперь, любимая, расскажите, что же у вас произошло с нотариусом?
— Убедившись, что я действительно вдова Сюрко, нотариус спросил, не приходил ли кто-нибудь с расспроса-пи о покойном. Потом он спросил меня, не сообщал ли мне муж какой-нибудь сокровенной тайны. После моего второго отрицательного ответа, он, казалось, смутился и задал мне совсем уже странный вопрос: «Не заметили ли вы чего-
нибудь, что бы угрожало вам несчастьем?»
При этом вопросе я вспомнила ту ночь, когда я вообразила, что дом полон людей. К тому же я вспомнила ваши подозрения и тут я испугалась...
— Нотариус заметил это?
— Не думаю. Он расспрашивал об образе жизни Сюрко, и особенно о его смерти. Я ответила ему, что один раз видела своего мужа веселым и то накануне смерти, после страшного, кровавого зрелища. Господин Ломбард улыбнулся и прошептал: «Конечно, ему было отчего радоваться!»
«Что он хотел этим сказать?» — подумал Бералек. Вдова продолжала.
— Он сказал мне, что четыре года назад к нему пришли два человека, которые оставили у него залог. Апоплексический удар свалил одного спустя несколько часов после смерти на эшафоте другого... Потом он вручил мне конверт и сказал:
— «Первый — это ваш муж. Итак, я отдаю вам это письмо. Но берегитесь, сударыня, оно может навлечь на вас горе, если кто-либо узнает его содержание».
При этих словах шевалье, уже приготовившийся сломать печать, остановился. Лоретта заметила это движение и прошептала:
— О, Ивон, ведь вы мой защитник, у меня не может быть тайн от вас!
Бералек привлек к себе молодую женщину и сказал:
— Сознайтесь, Лоретта, что в словах Ломбарда было много такого, что оправдывает ваш страх, но мне кажется, что у вас была и другая причина для страха?..
Вдова побледнела.
— Действительно. Испугалась я уже после ухода нота-риуса. Та ночь, когда мне казалось, что дом обыскивают, ваши подозрения о Лебике... Но я вспомнила, что мой муж, возвратившийся домой в последний раз, уже нес на себе печать смерти.
— Не понял.
— Когда Сюрко пришел домой, у него на карманьолке были начерчены мелом две таинственные буквы: «Т. Т.».
— Странно...
— Когда я вспомнила об этом, ужас овладел мной до такой степени, что, позвав Лебика, я, не дождавшись, побежала вверх по лестнице, где и встретилась с ним.
— Он заметил ваше состояние?
— Нет, на лестнице было темно.
— Значит, ваша поспешность внушила ему подозрение и он вернулся, чтобы подслушивать у дверей...
— Я его выгоню сегодня же!
— Ни в коем случае! Он нам поможет добраться до истины.
И, взяв ее руки в свои, молодой человек прибавил:
— Лоретта, милая, давайте сразу избавимся от всех страхов. Вы должны знать правду.
— Что еще я должна узнать?
— Дело в том, что шум, который вы слышали ночью, — не плод воображения. Я тоже его слышал.
— О, Боже! — Лоретта побледнела.
— Ваша сонливость, приписываемая скуке, объясняется наркотиком.
Она была мертвенно-бледна, у нее зуб на зуб не попадал, из прекрасных глаз катились крупные слезы. Ивон поцеловал ее в лоб и произнес:
— Но ведь ты была тогда одна, а теперь нас двое. Она улыбнулась.
— Ивон, я хочу доказать вам, что больше я ничего не боюсь. И я сейчас распечатаю письмо!
Она сломала печать на конверте, но Ивон остановил ее.
— Сначала надо хорошо рассмотреть конверт!
На конверте была всего одна надпись: «Семнадцатого фримера второго года».
— Эта надпись сделана рукой моего мужа, - заметила Лоретта, узнав почерк. — А вот его печать!
Другая печать изображала букву «В», окруженную фригийскими раковинками.
— Кто из друзей вашего мужа носит фамилию, начинающуюся с этой буквы? — спросил Ивон.
— Во-первых, мой муж не принимал гостей, и я просто не знаю даже его знакомых, а во-вторых, в то время я еще не была замужем.
— Ладно, откроем письмо, надеюсь, что из него мы узнаем больше.
Он достал из конверта листок, сложенный вчетверо. На одной стороне было написано:
«Клянусь вечным блаженством, что высказала здесь всю правду».
— Это писала женщина! — вскричала Лоретта.
— И к тому же плохо владеющая пером, — добавил Ивон.
Почерк был неровный, но довольно разборчивый.Бералек развернул бумагу. Вот что они прочли:
«Следуя указаниям, сделанным мной на плане, который здесь прилагается, найдете:
Место А. —Поднос, чайник с конфоркой к нему, миска с крышкой и подносом к ней, ложек сорок восемь и шестьсот жетонов с моим гербом, каждый в двести ливров. Все — чистого золота, оценено в сто девяносто шесть тысяч ливров.
Место В. — Зарыт сундучок, заключающий в себе четыреста тридцать две тысячи пятьсот семьдесят шесть ливров.
Место С. — Окованный железом сундучок. В нем: бриллиантовая цепочка из двадцати восьми камней, две серьги, каждая с шестнадцатью алмазами, с очень крупными верхними. Двадцать шесть колец с рубинами, алмазами и изумрудами, девять ожерелий тончайшего жемчуга, сверточек с двумястами шестнадцатью алмазами, другой —
со стасемьюдесятыочетырьмя изумрудами, пара золотых шпор, маленькая копилка, изображающая ребенка, из эмалированного золота. Отдельно, в маленьком футляре —семь черных бриллиантов, за которые ювелир Вильяме предлагал мне два миллиона двести тысяч ливров, два жемчужных ожерелья. Все вместе оценено в четыре миллиона сто семьдесят шесть тысяч ливров.
Место Д. — Зарыты пятьдесят четыре мешка с тысячью двумястами сорока двойными луидорами, каждый в сорок восемь ливров. Всего — три миллиона сто двадцать четыре тысячи восемьдесят ливров.
Место Е. — Зарыт бочонок, содержащий двадцать две дюжины столовых приборов, шесть сахарных щипчиков, две ложки для прованского масла и сто семьдесят шесть тарелок; все — чистого золота, стоимости по весу четыреста двадцать шесть тысяч ливров.
Место Ф. — Зарыто двадцать девять мешков, каждый с тысячью двойных луидоров. Всего — миллион триста девяносто две тысячи ливров.
Место Ж. — За доской — кружка, содержащая пять -портретов, восемь табакерок, девять медальонов и двадцать три Перстня, все с брильянтовой оправой, оце.нено в девяносто шесть тысяч ливров.
Место Н. — Между наличниками заложенной двери — сорок мешков, где всего — миллион шестьсот тридцать две тысячи ливров.
Место И, Й, К — начиная с шестой ступеньки, тридцать восемь мешков по девятьсот двойных луидоров в каждом, всего — миллион шестьсот сорок одна тысяча шестьсот ливров.
Место Л. — В стеклянном графине —двести шестьдесят две жемчужины и сто восемьдесят два бриллианта, оцененных в пятьсот четыре тысячи двести ливров.
Место М. — В маленьком погребе зарыто сорок два мешка по восемьсот луидоров каждый, всего с испанскими квадруплями — восемьсот шестнадцать тысяч четыреста тридцать ливров.
Место О. — Зарыты две большие бочки, в них двадцать две дюжины тарелок, тридцать восемь подсвечников, девятнадцать звонков, двенадцать кастрюль и другие предметы. Все серебряное, оценено в семьдесят три тысячи ливров.
Сумма всего, по низшей стоимости — четырнадцать миллионов шестьсот семьдесят три тысячи восемьсот ливров».
Прочитав этот список, молодые люди задумались.
— Ах, если бы здесь был Собачий Нос, он бы живо разобрался с этой загадкой, — сказал Ивон. — Милая Лоретта, нам придется быть смелее. Нотариус сказал правду, вам грозит огромная опасность, если существование этой бумажки станет известно третьему лицу.
И он медленно добавил:
— Все говорит за то, что этот третий существует.
— Я не понимаю...
— Не известно, кому принадлежат эти деньги. Каким образом Сюрко со своим приятелем стал обладателем этой записки? Может, они вырвали ее у женщины угрозами или силой...
— Действительно, мне кажется, что именно так и было. Бералек продолжал:
— Видимо, Сюрко с приятелем забрали это сокровище, отделавшись от своей жертвы. Но не посмели воспользоваться им и запрятали у одного из них. Для того, чтобы никто из них не смог им воспользоваться без ведома другого, они оставили эту бумажку у нотариуса. Но смерть унесла одного за другим. Итак, клад существует, но где он?..
Вдруг Ивон замолчал.Он взял вдову за руку и прошептал:
— Я знаю, Лоретта! Клад здесь, в этом доме! Вот почему здесь опасно!
— Но почему? — прошептала молодая женщина.
— Кто-то знает о существовании клада и приходит ночью. С помощью Лебика он переворачивает весь дом, а вам подсовывают снотворное. Убежденные в том, что о сокровище вам ничего не известно, они решили, что вас не стоит убивать или вырывать признание под пыткой.
— В таком случае, если уже семь месяцев, как они дают мне снотворное, значит, они открыли это место?
Бералек покачал головой.
— Нет, если бы сокровище было найдено, Лебика здесь уже не было бы.
— Но Лебик попал к нам в дом еще до смерти мужа, когда он еще мог сам рассказать о кладе.
Тут она побледнела и задрожала. Она вспомнила буквы на одежде мужа.
— Теперь я понимаю, — прошептала она.
— Что понимаете?
— Эти знаки мелом означали смертный приговор моему мужу. Они убили его!
Едва она произнесла эти слова, Бералек бросился к ней и прошептал:
— Ради Бога, успокойтесь, сюда идет Лебик! Минуту спустя тот постучал в дверь.
— Войдите, — сказала Лоретта. Ивон, не дав тому заговорить, весело закричал:
— А, господин Лебик, скажи-ка, чем ты околдовал свою госпожу?
— Я? — удивился гигант, бессмысленно глядя на хозяйку.
— Вот уже битый час, как я уговариваю ее принять предложение, которое ей сделали. А она отказывается потому, что не хочет расставаться с тобой!
— Конечно, она будет счастливее, оставаясь вдовой.
— А кто тебе сказал, что речь идет о муже? Лебик расхохотался.
— А что тут делал нотариус, если не хлопотал о муже?
— А ты не так глуп, как я думал, — заявил Ивон.
— О, господин Ивон, не надо смеяться над моим верным Лебиком, — сказала Лоретта, наконец-то собравшаяся с духом.
— Да, смейтесь, смейтесь, но я сумею защитить госпожу, когда вы уедете.
— Ты спишь и видишь, когда я уеду?
— Я пришел сказать вам, что за вами приехал какой-то родственник, бретонец. Он ждет вас внизу.
Вдова и шевалье обменялись удивленными взглядами. Лебик продолжал, задыхаясь от смеха:
— Этот господин, он знает не больше двадцати слов, а одет! Что за уморительный наряд! Из всего, что он сказал, я понял только ваше имя. Настоящий бретонец!
«Может, быть, это — Кожоль», — подумал Ивон. На лестнице раздались шаги.
ГЛАВА 15
Шаги приближались и вскоре в комнату вошел человек. Длинные волосы выбивались из под касторовой шляпы, голубой камзол, пояс с широкими медными пряжками, широкие шаровары из серой холстины и штиблеты — типичный наряд бретонца
того времени. У него было загорелое лицо, обрамленное густой черной бородой. При виде Ивона он улыбнулся и бросился к нему с криком:
— Ах, кузен! Ивон!
Прежде, чем Ивон успел что-либо сказать, он сжал его в объятиях и шепнул на ухо:
— Я — аббат. Говорите по-бретонски. Бералек обернулся к Лоретте.
— Госпожа Сюрко, позвольте представить вам моего двоюродного брата Порника, — сказал он по-французски.
— Он приехал за вами? — живо спросил Лебик.
— Сейчас узнаем, — ответил Ивон.
Гигант был неприятно поражен, услышав, что шевалье обратился к приезжему на бретонском наречии.
— Не за мной ли вы приехали?
Что-то вроде крепкого словца проскочило сквозь стиснутые зубы Лебика, когда при нем заговорили на непонятном языке.
— За вами? — вскричал аббат. — О, нет! Вам здесь слишком хорошо для того, чтобы мне пришла в голову жестокая мысль — вырвать вас отсюда.
Говоря таким образом, Монтескье пристально вглядывался в Лоретту. Потом он сказал.
— Примите мои поздравления, шевалье. Если это ваша любовница, она прелестна!
— О, нет, — отвечал Ивон, — это создание, которое я обожаю, и достойное всяческого уважения.
— Она понимает по-бретонски? — спросил аббат, увидя, как щеки Лоретты залились румянцем.
— Не думаю, я ни разу не слышал от нее ни одного слова по-бретонски.
— И все-таки спросите ее об этом.
— Охотно.
Но прежде, чем Бералек обратился к ней с вопросом, Лоретта спросила Лебика. — Лебик, который час?
— Скоро девять.
— В таком случае пора запирать магазин. Ступай поскорее вниз, да поживее возвращайся! Если эти господа будут еще долго угощать нас своим варварским наречием, так мне есть от чего соскучиться.
Луч радости сверкнул во взгляде Лебика. Если он не мог понять присутствующих, так, во всяком случае, они будут под наблюдением. Он бросился со всех ног на лестницу, чтобы поскорее вернуться.
Тогда Лоретта обернулась с улыбкой к собеседникам.
— Да, господа, я говорю по-бретонски. Извините, Ивон, что я не говорила вам этого до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33