— Сейчас распоряжусь, — сказала Кайли. —
Дэниэл, будь добр, свяжись с Ризом и попроси его немедленно явиться сюда. Он поможет тебе С' Грегом и в случае необходимости заменит меня на мостике. Риз и Лайа сейчас в своей каюте. Их тоже как следует тряхнуло, но все обошлось. Я приказала им оставаться на месте, пока не получу исчерпывающей информации о причиненном звездолету ущербе. Криставос, а кто-нибудь проверил инопланетян? — спросила Кайли, пока Кинан высвобождал Лукаса из ремней.
— Да, я посетила их перед тем, как направиться сюда. Литиан поранила руку. Кажется, это перелом. Доктору Кинану следует осмотреть и ее тоже, - Елена повернулась к Кинану. — Знаю, вы не специалист в анатомии миквири, доктор, но надеюсь, вы сделаете все, что будет в ваших силах.
— Разумеется. Но сначала позвольте мне разобраться с Грегом. Кайли, у нас есть еще раненые?
— Нет. Абсолютно все дали знать о себе. Холли и Хоуп были с Джоном Робертом... Но мне хотелось бы, Дэниэл, чтобы ты тщательно обследовал всех с помощью сканера. А вдруг кто-то вздумал корчить из себя героя?
— Обязательно! — ответил Кинан.
«И первой будешь ты», — решил он про себя. В последующие два часа Кинану было не до разговоров.
ГЛАВА 23
Сон.
В течение целой эпохи спало последнее существо из рода айтави, укутанное в гигантский кокон, который оно само выткало вокруг себя. Мысль едва теплилась, вокруг нее вращались память и воображение, образуя калейдоскопические картины. Для айтави не существовало времени. Не существовало для него ни жары, ни холода. Ни света, ни тьмы. Никаких физических ощущений — одно лишь ожидание и способность видеть сны.
Сон.
Что-то коснулось края кокона, послав во все стороны невидимые волны. Такой же ветер, сухой и горячий, овевал родные для айтави холмы прошлого. Но колебания погасли, и сон вновь охватил айтави.
Еще одно прикосновение. В этот момент в душе айтави шел снег — огромные тяжелые хлопья падали, падали, падали вниз. Они закружились, потревоженные внезапным порывом ветра. Ветер сменился легким бризом, а затем прекратился совсем. Хлопья продолжили свое неторопливое беспрерывное падение...
Воспоминания и иллюзии смешались в сознании айтави до неузнаваемости. Порой образы казались исполненными смысла, порой нет. Сознание айтави фиксировало все в поисках связей, в поисках смысла... Один за другим образы тускне-
ли, а затем и исчезали вовсе. Последнее существо из рода айтави продолжало спать и видеть сны.
Что-то потревожило кокон. Словно невидимая рука раскачивала ветку дерева. Начиналось пробуждение. Толчки замедлились, затем прекратились совсем. Кокон содрогнулся вновь. Затем еще раз... Картины снега и раскаленной пустыни задрожали в мареве и рассыпались на тысячу осколков. Время побежало вперед, повернуло вспять, затем снова вперед. Последнее существо из рода айтави вздрогнуло и окончательно открыло глаза.
Лукас никогда не смог бы рассказать о том месте, где он теперь оказался. Словами нельзя описать неизъяснимое.
Неясные уродливые образы, душераздирающий вой, краски от пастельной зелени до алой акварели... Образы роились и распадались еще до того, как их можно было идентифицировать. Мозг кромсали невидимые клинки. Голоса поднимались до крика и стихали до жалобных стонов. Холодные стальные руки давили на разгоряченную кожу. Потоки электричества пронизывали пространство. Тело боролось с разумом, а разум с телом, и каждый из соперников цеплялся за скользкий склон. Но тщетно...
Лукас и квайла упали. Они катились вниз целую вечность, а яростные ветра били им прямо в лицо. Лукас и квайла были неразделимы. Разум и тело переплелись в борьбе за жизнь и здравый рассудок. Их пальцы нащупали ступеньки лестницы и вцепились в нее. Камни посыпались вниз. Под ними разверзлась пропасть. Град хлестал по их телу,
разрывая одежду и кожу. Ветер бушевал, унося льдинки и осколки замерзшей плоти. Лестница начала рушиться... Камни катились в лежащую внизу пропасть. Они не услышали ни одного удара о ее дно. Ветер усиливался. Исхлестав одежду и тело, он оторвал их от склона и сбросил на узенькую ступеньку на самом краю пропасти. Оглушенные, они даже не пошевелились.
Наступила ночь. Холод усилился. Неведомые призраки кружили вокруг, издавая жалобные вопли. Лестница вздрогнула. Соскользнув по ледяному склону, они упали в колючее гнездо.
Буря обрушилась на гнездо, перекатывая их из стороны в сторону, острые шипы впивались в тело. Призраки устремились к ним... Они пили кровь из страшных ран, нанесенных шипами.
Риз помог Кинану отнести Лукаса в каюту. Пилот по-прежнему не приходил в сознание, но несмотря на неподвижность тела, безумная активность его мозга не прекращалась. Кинан собирался дать пациенту успокаивающего, но вовремя передумал. Раньше Лукас отказывался принимать снотворное, уверяя, что оно производит на него совсем не такое действие, как на других людей. Кинан был склонен верить Грегу, ведь для того чтобы остановить конвульсии, понадобилась чудовищная доза релаксанта. Каким-то образом Грег приобрел высокую толерантность к медицинским препаратам. Возможно, лекарства действовали на него лишь при определенной концентрации. Будет ли реакция пациента адекватной за пределами уровня этой концентрации? А если он воспользу-
ется другими препаратами, не дадут ли они неожиданных осложнений в сочетании с уже введенными лекарствами?
Кинан не знал ответов на эти вопросы, и оттого ему становилось не по себе. Прежде всего, не причини вреда. Вот чему учили его в молодости. Жизненный опыт не раз убеждал Дэниэла в справедливости этих слов.
Очевидно, повышенная психическая активность Лукаса не угрожала его жизни. Кинану это было непонятно и потому не нравилось, но интуиция подсказывала ему, что следует воздержаться от вмешательства. По крайней мере, пока... До тех пор, пока не появится альтернативный вариант.
— Что с Грегом? — спросил Риз.
В больнице Кинан, как обычно, отделался бы дежурными фразами, но они находились на борту звездолета, а Риз был его другом.
— Не знаю. Не могу понять, что с ним, и, следовательно, не знаю, что предпринять... Просто ума не приложу.
— С квайлой тоже что-то происходит?
— Как видишь.
Не заметить изменений во внешних проявлениях инопланетной субстанции было невозможно. Квайла сопровождала Кинана и Риза с самого мостика. Лужица света, в обычном состоянии весьма подвижная, превратилась в еле текущий тонюсенький ручеек. На мостике квайла была темно-багрового цвета, но к тому времени, когда она, наконец, дотекла до каюты Лукаса, сияние стало совершенно черным с небольшими тусклыми красными вкраплениями. Порой красные пятнышки становились ярче, и в эти мгновения амплитуда биотоков мозга Лукаса достигала максимума. Ки-
нан вновь провел сканером по телу Грега и повернулся к Лайе.
— В данный момент я ничем не могу ему помочь. К тому же надо оказать первую помощь другим пострадавшим. Ты сумеешь о нем позаботиться? Я скоро вернусь, но мне не хотелось бы оставлять Грега одного.
— Я справлюсь, — ответила Лайа. Она выглядела не лучше Кайли, наверное, с ног валилась от усталости.
— Я скоро приду, — заверил ее Кинан. — Единственное, что от тебя требуется, это время от времени проводить по телу Грега сканером. Я настроил прибор на сигнал тревоги, если какой-то из жизненных показателей критически изменится. Как только увидишь, что загорелась красная лампочка, срочно вызывай меня!
Лайа кивнула. Взяв из рук Кинана сканер, она уселась у изголовья Лукаса.
— Вы идите. Я справлюсь, — повторила она.
Риз с беспокойством поглядел на нее, но возражать не решился. Лайе и прежде приходилось переносить не менее тяжелые переходы.
— Я займусь осмотром пассажиров, — сказал Кинан. — А ты, Риз, сходи на мостик и уговори Кайли немного отдохнуть. Если она начнет спорить, напомни ей, что пока ничего предпринять нельзя. Ей срочно необходимо прилечь.
— Я поговорю с ней, но сомневаюсь, что из этого будет толк. Увещевания редко на нее действовали.
Они расстались в главном проходе. Риз направился к полутемному мостику, а Кинан пошел по коридору к лифту. Первым делом Фонг, подумал он про себя, затем миквири и гантирцы.
Диагноз Криставос в отношении офицера безопасности оказался точным: Фонг находился в сот знании, но страдал от тошноты и был слегка дезориентирован. Переломов не было, а потому Кинан просто сделал ему укол для снятия стресса и приказал лежать в кровати. Затем Дэниэл отправился к миквири.
Биосканеры, рассчитанные на человека, не срабатывали на инопланетянах: параметры выводились, но не хватало данных для их расшифровки. Для начала Кинан осмотрел Питара и Кирита, чтобы собрать данные с относительно здоровых инопланетян, затем принялся за Литиан. Ее пульс и кровяное давление оказались выше, чем у мужчин, но незначительно, так что Кинан оценил состояние ее здоровья как вполне удовлетворительное, если не считать сломанной руки. Сканер выявил несложный перелом предплечья. Дэниэл достал из медицинской сумки шину и не спеша прибинтовал ее к месту перелома.
— Я мог бы предложить лекарства, — сказал он, с трудом подбирая соответствующие жесты, — ввел бы стимуляторы регенерации и легкое обезболивающее... Но у меня нет препаратов, подходящих для миквири.
Литиан издала несколько пронзительных звуков.
— Она понимает, — прожестикулировал вместо Литиан Питар. Со сломанной рукой объясняться на языке жестов ей было трудно. — Она благодарна вам за помощь.
Кинан принялся собирать свои медицинские принадлежности, но Кирит остановил его, положив руку на плечо.
— Кинан, что случилось? Где мы? Что произошло с квайлой?
Кайли передала краткое сообщение по интеркому пассажирам звездолета о том, что непосредственная опасность им не грозит, и пообещала дать полный отчет о случившемся, как только будет оценен причиненный кораблю ущерб. Однако долго скрывать правду не удастся, миквири достаточно посмотреть на стены своих кают, чтобы заметить неладное. Свечение квайлы приобрело грязноватый красно-коричневый оттенок, на который было бы неприятно смотреть, не будь он таким блеклым.
— Я не могу сказать, — неуклюже прожестику-лировал Кинан. — Вскоре Кайли с вами побеседует и все объяснит.
Дэниэл отвернулся, но Кирит вновь схватил его за руку с силой и решимостью, невероятной для миквири. Инопланетяне довольно часто общались, прикасаясь друг к другу, но людей никогда не трогали. Кинан бросил взгляд на Питара. Тот пристально смотрел на Кирита, судя по всему, поведение последнего удивило его не меньше, чем Кинана, но Питар предпочитал не вмешиваться.
— Кирит, Кайли скоро посетит вас, — повторил Кинан. — Она все объяснит. Я должен идти. У нас раненые, нужно срочно их осмотреть.
— Кинан, а где Лукас? — спросил Кирит на первом языке. Питар перевел этот медленный свист на язык жестов. — С квайлой случилась беда... Лукас ранен? Мертв?
— Нет! Лукасу нездоровится, но он жив. — Кинан деликатно освободился от вцепившегося в
него миквири. — Я должен идти, — сказал он, поднимая медицинскую сумку.
Кирит не стал его удерживать, и Дэниэл отправился в апартаменты гантирцев. Миквири за ним не последовали. Насколько было известно Кинану, гантирцы и миквири, попав на борт звездолета, ни разу не контактировали впрямую.
Общая гостиная была пуста, однако Хенхерик, должно быть, ожидал прихода человека, поскольку дверь его каюты тотчас распахнулась. Вид у него был озабоченный, а щупальца описывали в воздухе замысловатые окружности.
— Я прибыл вас осмотреть! — громко сказал Кинан.
Опустив сумку, он перевел сказанное на язык жестов миквири.
— Капитан Майклсон уполномочила меня всех вас осмотреть, дабы убедиться, что никто не пострадал.
— Я не ранен, — просигналил Хенхерик.
— А как насчет Райри и Сенсара? Я хочу их повидать. Они в своих каютах?
Хенхерик пристально посмотрел на Кинана, затем подошел к дверям каюты Райри и что-то прогрохотал. Райри загремела в ответ.
— Войдите, — прожестикулировал Кинану Хенхерик.
Кинан осторожно переступил порог. Прежде он предполагал, что каюта Райри мало чем отличается от комнаты Сенсара. Оказалось, что это не так. Несколько ярко окрашенных нагромождений подушек заполняли углы комнаты, а гигантская кровать занимала добрую ее половину. Остальное пространство заполняли пуфики и непривычной формы ящики, которые вполне могли служить столами или шкафами. Пестрые полоски тончайшей материи драпировали стены, такие же полоски, свисавшие от потолка до пола, отделяли кровать от остальной части комнаты. Сильный дурманящий запах наполнял воздух комнаты, он был куда сильнее аромата духов или цветов. Прежде, находясь вблизи Райри или Сенсара, Кинан не замечал никакого запаха, а потому решил, что аромат имеет искусственное происхождение. Если так, то вкусы гантирцев относительно приятных ароматов коренным образом отличались от земных.
Райри лежала в кровати и смотрела в сторону Кинана. Она даже не приподнялась, когда Кинан, откинув драпировку, подошел к кровати. Действительно, Хенхерик не выглядел больным, но о Райри этого сказать было нельзя.
— Могу ли я вас осмотреть? — прожестикулировал Кинан.
Райри сделала ответный знак. Кинану знак не был знаком, но явно не означал прямого отказа, а потому, склонившись над Райри, Кинан включил свой сканер. Он определил местонахождение ее сердца, легких, желудка, печени без каких-либо проблем, но вот функции еще нескольких внутренних образований остались для него загадкой. Обследуя спину Райри, Кинан уделил особое внимание позвоночнику, где в области чуть выше пояса сканер собрал максимальное количество данных. Слой хрящевидной ткани разрастался за костью, образуя некую полость, и нейро-показа-ния в этом месте превышали аналогичные в других участках позвоночника. Активность нервных клеток здесь оказалась ничуть не ниже, чем в мозгу Райри. Было ли это образование своего рода нервным центром или недоразвитым вторым мозгом, не до конца изжитым в процессе эволюции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41