И стайет таким же, как Марко.
Неужели Джованни не поразило, что тот ни слова не сказал о своих друзьях, о своей организации молодежи? Однажды Корина уговорила ее сходить на это сборище. Все кричали, топали ногами, свистели, выражая этим свой восторг, одобрение тому, что проповедовал Марко. Но трудно было понять и Корине, и тем более Лауре, почему надо оставить дом и присоединиться к тем толпам немытых, оборванных парней и девушек, что сидят на ступенях базилик.
Корина нее разузнала и потом восторженно расска-эывала: и Латинскую Америку убегает молодежь и живет там, как жили Адам и Ева — ни о чем не заботясь, никому не причиняя вреда, наслаждаясь цветами, синевой неба, свободной любовью. А теперь Марко, очевидно, и не вспомнит'о свободном обществе молодежи, о чем совсем недавно говорил с таким воодушевлением.
— Ужас... Какой ужас,— негромко повторяла Лаура.— И завтра, и послезавтра, и всю жизнь для них все будет так, каксегодня. Только это — и ничего больше. Почему ты молчишь?
— А что можно изменить? Что я могу изменить? — раздраженно спросил Джованни, выслушав ее бессвязные сетования.— Так уж лучше помолчать,— и гораздо мягче добавил: — Каждый отвечает только за себя.
— А как же я? — вырвалось у Лауры.
— Перестань, прошу, перестань! — глухо проговорил Джованни.
Если б Лаура знала, что он возил в машине помимо груза, когда работал на этой проклятой международной линии! Там к нему долго присматривались, нет, не только присматривались — проверяли. Он и не подозревал, какую дотошную проходит проверку...
Ну, а потом разговор был короток. К чему притворяться перед самим собой?! После первого же вполне приличного куша, он понял, в какую влип историю. Первой мыслью было отказаться, даже сбежать, но отступать было некуда. Ему прозрачно намекнули: предателю место в девятом круге Дантова ада. А уйти — значило
предать. И все же однажды он попытался. Напоминание об этой попытке — шрам. Конечно, отказаться открыто не посмел, только попробовал хитростью вывернуться, когда это стало особенно опасно. «Случайно» не ушел в рейс, и удар последовал тоже «случайный» — с кем-то его спутали. В полицию нечего было и соваться.
Но потом пришлось... Это когда начался провал. Большие рыбы, вильнув хвостом, ушли на глубину. Осталась «Мелочь», такая, как они с Агостино. Вот тут-то и произошли «пьяная драка», благодари которой он спокойно отсиживался в тюрьме, пока искали. Потом все затихло. Агостино откупился. А сегодня он опять заговорил об этом. Неужели снова лезть в петлю? Но ничего другого не остается. По его следу уже идут двое «полицейских». Сразу же понял, кто эти «полицейские», когда синьор Антонио сказал, как «подмигивал» красавчик. Он всего один раз видел Ливио, но хорошо запомнил: мигнет несколько раз, плотно смежит веки и сразу же вытаращит глаза. Да, если уж на сцене появился Ливио — ничего хорошего не жди. Шефы, конечно, без труда установили, где его искать. А тут совершенно случайно сам полез в логово зверя... Да кто же знал, что «седой» зовется синьором Туллио? Вот уж, действительно, каких только нелепостей не случается в жизни!..
Может, так и с Агостино? Ведь тот прямо не сказал, чем занимается. А вдруг это обычная коммерция с туристами — доллары, фунты? И этим, насколько ему, Джованни, известно, не брезговали «шефы». А он с перепугу решил... Да, лучше всего принять предложение Агостино, затаиться в бухточке и ждать, пока все
прояснится... Машина остановилась возле мрачного, давно не ремонтированного здания, в котором помещалась больница.
Расплатившись с таксистом, Джованни вслед за Лаурой вошел в полутемный вестибюль. Мужчина в белом халате даже не взглянул в их сторону, когда они обратились с просьбой разыскать Корину.
— Побудь тут,— сказал Джованни, усаживая Лауру на темную, изъеденную шашелем скамью, стоявшую у покрытой плесенью стены.
Он достал бумажник, рассовал по карманам деньги и отправился на переговоры.
Лаура ждала довольно долго, все успокаивая себя: Здесь врачи, они помогут. Окажут помощь. Мало ли что болтал там мальчишка! Корина молодая, здоровая, быть может, она уже чувствует себя сносно, и они отвезут ее домой. Успокоится тетушка Лола и дед, конечно, тоже. А уж она, Лаура, будет просить, молить Корину ради ее маленькой дочери, ради матери отказаться от этого безумия. Корина добрая, хорошая, все поймет и согласится,..
— Я сказал, что Корина твоя сестра,— шепнул Джованни, вернувшись.— Пойдем.
Какой-то широкоплечий мрачный мужчина в грязном халате, очевидно, санитар, ввел их в коридор, и Лаура невольно ухватилась за руку Джованни. За одной дверью кто-то неистово стучал, за другой — пыл, слышались стоны, чей-то плач.
Наконец они остановились.
— Только недолго,— хмуро проговорил санитар и Оглянулся по сторонам, словно чего-то опасаясь. Джованни понял и сунул в карман деньги.
Лаура, осмелев, спросила, что случилось с Кориной, почему ее сюда привезли.
— Отравление,— безразлично пожал плечами санитар. Он явно не был расположен к разговорам.
— А можно уже взять ее домой? — с робкой надеждой проговорила Лаура.
Санитар мрачно усмехнулся и открыл дверь в полутемную келию. На узкой койке, запрокинув голову, лежала женщина. Руки ее судорожно мяли край свесившегося на пол потертого серого одеяла. Желтое лицо искажено гримасой.
— Нет, нет, это... не она,— в отчаянии прошептала Лаура. Платье Корины, но нет, нет, не она.
Санитар нагнулся, поднял таз, стоявший на полу, вынес в коридор и сейчас же вернулся.
— Ее не узнать,— пробормотал Джованни, тоже потрясенный видом Корины.
— Она одна здесь, бедняжка... И... стакана воды... Нет даже рядом стакана воды.— Лаура умоляюще взглянула на санитара.
Но тот не двинулся с места.
Она выразительно посмотрела на жениха. Джованни не успел ничего сказать. Больная испустила глухой вопль и скорчилась. Какие-то судороги сотрясали ее худое тело, сводили руки, ноги, шею.
— Помогите! Помогите же... что-нибудь сделайте,— умоляюще заговорила Лаура, бросившись к санитару.— Позовите врача. Джованни, надо позвать врача! Что же ты стоишь, ей ведь так плохо!
— Врач занят на втором этаже,— сухо пояснил санитар.
- О мадонна, что с пей, что с нашей Кориной? — Лаура вцепилась и его локоть.
— То же, что и со всеми... такими.— Санитар давно привык к подобным картинам.
Лаура подбежала к подруге, хотела поймать руку, говорила что-то ласковое. Рвотный спазм сдавил Корине горло.
— Джованни, Джованни...— в ужасе бормотала Лаура.— Она умирает. Хоть укол, какой-нибудь укол... Корина, миленькая, мы тут, мы рядом...
— Уходите,— решительно проговорил санитар.— Вы ничем не поможете. Уходите.
Лаура, как в молитве, сложила ладони, умоляюще заговорила, обращаясь то к Джованни, то к санитару:
— Помогите... спасите, умоляю вас... Я не уйду... Не могу от нее уйти.
Санитар выразительно взглянул на Джованни:
— Врач не должен вас здесь видеть. Вы хотели только убедиться. Идите же!
Джованни, обняв Лауру, силой повел ее к дверям.
— Он обязательно позовет врача. Но надо выйти. Будь же умницей... Чем ты ей поможешь?.. Сейчас сюда придет врач.
Им вослед раздался душераздирающий крик Корины.
Лаура тихо застонала. Она еле передвигала ноги, и Джованни почти нес ее по коридору.
Во дворе он усадил девушку на ступени какой-то полуразрушенной лестницы.
— Сейчас сделают укол... примут меры...— бормотал он. Хотя вовсе не был в этом уверен, скорее наоборот. Ведь за каждой дверью, пока они шли по коридору, про-
исходило нечто подобное. Кому нужны эти выброшенные из жизни люди, которые сами, по доброй воле, избрали такой путь?
Он, Джованни, никогда бы себе не позволил даже попробовать, не позволил бы себе прикоснуться... Прикоснуться?.. А сколько через его.руки проходило всех этих наркотиков... Он их возил... Да, возил. Был убежден, что они. необходимы в медицине для лечения больных... Неправда! Контрабандой не возят медикаменты для больниц!.. Разве он этого не знал? Не догадывался?! И все же переправлял эту смерть через границы. А потом и удобное оправдание нашел: не он, так кто-то другой сделает это... От его отказа ничего бы ни для кого не изменилось, только лишь для него самого. Не он ли перед тем, как получить эту работу, порой рылся в целлофановых мешках, оставленных для мусорщиков?
Мысли эти проносились в голове Джованни, пока он уговаривал, убеждал Лауру не отчаиваться. Но она, как в забытьи, шептала:
— Спасите... спасите Корину... Умоляю... спасите Корину.
Наконец ему удалось поднять ее со ступеней. Молча дошли они до остановки.
Мимо, шурша шинами, проносились автомобили, а над улицами таким же нескончаемым потоком мчались строки реклам, обливая то ядовито-зеленым, то кроваво-красным заревом небо, и лишь над величественным, не подвластным времени и неоновому безумству куполом собора святого Петра оно было густо-синим, живым.
И в самом автобусе была своя спешка, свой ритм, протискивались к выходу пассажиры, куда-то спешили. Рядом громыхал другой, еще больший автобус с туристами, стремившийся обогнать, обойти этот...
— Что сказать тетушке Лоле?! Что сказать? — негромко твердила Лаура, растерянно глядя на своего жениха.
— В больнице Корина. Ничего другого не остается.
— Может, утром ей станет лучше?!
— Непременно станет лучше,— так убежденно проговорил Джованни, будто сам в это верил.—Но сказать надо правду и сейчас, вечером.
— Только бы она поскорее вернулась к нам...— И Лаура прикусила снова дрогнувшую губу.
ГЛАВА 5
— Забудь! Обо всем забудь,— нашептывал Джованни, пока ехали к морю.— Ты обещаешь думать только о нашем счастье, только о нас? Никому мы ничем не поможем. А если никому — то хоть друг другу... Обещаешь?
Лаура, улыбаясь, кивнула. Джованни продолжал говорить: их сегодня ждет чудесный день. Разве они не заслужили немного радости?! Они молоды, любят друг друга, а это уже счастье, самое большое счастье на земле.
И Лаура честно пыталась отвлечься от того, что видела вчера. К тому же тетушка Лола, перепоручив соседям внучку, сразу же побежала в больницу. Лаура не могла ей толком объяснить, что случилось с Кориной. Но мать даже не очень испугалась. Возможно, девочка съела что-либо несвежее и отравилась... Главное, Корина нашлась, а то всякое уже мерещилось. Она так благодарна Лауре, так благодарна... У синьора Антонио не внучка, а золото... И старик, улыбаясь, кивал.
То, как Корину удалось разыскать, Лаура объяснять не стала. Едва добравшись до своей постели, она мгновенно уснула.. А утром за завтраком старик ни словом не обмолвился ни о «полицейских», ни о поисках Корины. Казалось, и ои от души радуется, что они едут к морю и что Джованни так легко нашел себе работу в Лазурной
бухте.
— Только бы он не передумал,— сказала Лаура, когда вышли из автобуса и направлялись к пляжу, где их должен был ждать Агостино.
- Все будет в порядке,—успокоил ее Джованни.— Не понимаю, почему ты сомневаешься?
— Ну, может, он обрадовался встрече или чуть-чуть больше, чем надо, выпил.
Джованни весело рассмеялся. Навстречу им по песчаным дюнам легкой походкой шел Агостино. Он был в шортах и белой рубашке, оттенявшей сухощавые руки и бронзовое лицо.
— Ты не находишь, Лаура, что он похож на ожившую старинную монету? Именно такие профили на них чека-
нили,— сказал Джованни, похлопав приятеля по плечу. Агостино с нарочитой горделивостью приподнял и повернул голову, чтобы девушка могла оценить его профиль.
— Настоящий римлянин! — смеясь, сказала Лаура и, наклонившись, сняла туфли.
Весело болтая, они шли вдоль пляжа. Лаура шлепала босыми ногами по воде, словно расшалившаяся девочка.
Вдруг Агостино замедлил шаг и схватил друга за руку. Проследив за его взглядом, Джованни увидел белокурую молодую женщину в голубом купальном костюме, которая, откинувшись на спинку шезлонга, рассматривала иллюстрированный журнал.
- Это что-то новое,— пробормотал Агостино.— Ее я здесь вижу впервые.— Он пошел еще медленнее.
— Успеешь еще познакомиться,— довольно равнодушно проговорил Джованни и, взяв друга за локоть, попытался заставить его ускорить шаг.
Но Агостино не поддавался и, словно загипнотизированный, смотрел на женщину.
— Сегодняшний вечер она проведет со мной,— сощурив свои зеленые глаза, уверенно сказал он.
— Да она и не смотрит в твою сторону,— усмехнувшись, покачал головой Джованни.
— Притворяется. Знаю я их, чем больше равнодушия, тем серьезнее интерес! Подождите меня здесь...
— Л как же подводное царство? — огорченно спросила Лаура. Видя, что друзья замедлили шаги, она подошла к ним и слышала последние слова Агостино.— Ты нас туда не поведешь?
— Непременно поведу... Непременно. Я отлучусь всего на несколько минут. А вы сидите здесь, никуда не уходите.— Агостино приветственно махнул Лауре рукой, оглянулся на незнакомку, которая ,по-прежнему была занята своим журналом, и помчался вдоль пляжа.
Лаура и Джованни переглянулись и расхохотались.
— Давай пока погреемся на солнце, раз уж нам приказано не двигаться с места,— сказала она и села на песок.
— Если я буду работать с Агостино, мы такое удовольствие сможем себе всегда позволить.—Джованни лежал, подставив лицо жарким солнечным лучам, даже не прикрыв голову, и блаженно улыбался.— Никого не бояться, работать, как все, честно получать свои деньги. Что еще нужно?!
— Это было бы замечательно,— в тон ему ответила Лаура, и вдруг ей представилось отрешенное лицо Марко. О Корине она могла заставить себя не думать — с ней тетушка Лола. А если уж там эта энергичная женщина, то все будет в порядке, а вот Марко,., Он почему-
то не выходил из головы. Всегда знал, чего хотел, и ребята были убеждены: если кому повезет в жизни, так это ему, Марко. Такие умные речи, такие замыслы... Все должно быть по справедливости...
— Ты помнишь, как он красиво говорил? — задумчиво сказала Лаура.
Джованни не спросил кто. Видимо, тоже думал о Марко.
— Глупости болтал,— небрежно проронил он.— Нес какую-то чушь про свободную страну для молодежи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23