Свет от ятагана озарял выступ, на который взобралось существо, но
хотя калишит видел этот камень, поросший мхом, и огромные глаза существа,
больше он не видел ничего. Черная тень закрывала часть выступа скалы, и
там едва можно было различить длинное кошачье тело. Дарус мог лишь смутно
догадываться об истинных размерах страшного существа.
Тяжелые веки опустились, закрыв на секунду ужасные глаза, и в тот же
миг Дарус снова полез по скале вверх. Возможно, если повезет, выступ
окажется слишком узким для чудовища и не даст ему возможности как следует
выпрыгнуть.
Цепляясь левой рукой за скалу, Дарус в правой, по-прежнему, держал
ятаган. Он отчаянно пытался найти опору для ног; наконец, ему удалось
нащупать одним сапогом подходящую щель, и он, в панике, попытался
забраться еще выше.
Вдруг острая боль пронзила стопу его правой ноги, и он почувствовал,
что его тянет вниз. Инстинктивно Дарус нанес удар ятаганом в черную тень
под своим сапогом. Левая рука калишита начала соскальзывать, но в этот
момент острый клинок нашел цель, и его перестало тащить вниз за правую
ногу.
Задыхаясь, он прополз еще несколько футов и устроился в узкой
трубовидной расщелине, которая уходила вертикально вверх. Повернувшись
спиной к скале и держа Кошачий Коготь перед собой, Дарус широко раскрытыми
глазами смотрел в черноту.
Даже когда он ударил существо ятаганом, оно не издало ни звука. Где
оно сейчас? Упало на выступ под ним или прямо на землю? Или оно снова
крадется вверх по скале к его ненадежному укрытию? Неужели ему суждено
умереть именно здесь?
Чертыхнувшись про себя, Дарус попытался прогнать прочь мрачные мысли.
Он заметил, что его руки - да что там руки, все тело - дрожит. Странно,
острая боль в ноге сменилась онемением. Положив Кошачий Коготь на колени,
калишит обеими руками развернул ногу, не обращая внимания на боль,
вызванную этим движением...
Его глаза округлились от ужаса, а мир завертелся в бешеной пляске. Со
стоном Дарус откинулся назад, боясь, что потеряет сознание. К счастью,
через несколько секунд головокружение прошло, и он понемногу начал
приходить в себя. Он ощущал страшную слабость, но заставил себя еще раз
посмотреть на рану.
Его стопа исчезла - или, по крайней мере, половина стопы. Он смотрел
и не верил своим глазам - что-то невероятно острое разодрало подошву его
сапога и оторвало часть ноги. К горлу Даруса подступила тошнота при виде
белой кости, разорванной плоти и крови, льющейся из страшной раны.
Он наклонился вперед, и его начало рвать. Через некоторое время Дарус
откинулся не в силах даже поднять руку, чтобы вытереть губы. Он снова
заставил себя посмотреть на рану.
Хотя пятка и щиколотка остались нетронутыми, калишит понимал, что
останется на всю жизнь калекой, - вопрос только, долгой ли будет эта
жизнь. Дарус решил, что неплохо будет, если ему еще хоть раз удастся
увидеть восход. Он должен продержаться до утра!
Приняв решение, он снова сосредоточился на своем противнике. Что это
было за существо?.. Лагерь теперь казался ему совсем близким... Но что
это? Уж не Робин ли гладит его взмокший лоб? Так нежно...
Вздрогнув, Дарус пришел в себя. Холодный, острый кусок скалы впился
ему в спину, онемевшие мышцы ныли. Как долго он лежал без сознания? Эта
мысль ужаснула его. Калишит не боялся смерти в бою, но погибнуть вот так,
ослабев от потери крови, не в силах сражаться с врагом, который сможет
незаметно подобраться и покончить с ним, пока он ни о чем не
подозревает... Нет, этого не будет!
Дарус посмотрел вниз, но перед ним по-прежнему расстилалась
бесконечная чернота. Отключился ли он на час или всего на несколько
секунд, определить было невозможно. Сколько времени еще оставалось до
рассвета? Даруса охватил ужас - ему вдруг стало казаться, что ночная мгла
продержится еще много часов.
Он оторвал кусок от своей рубашки и, кряхтя от боли, стал завязывать
рану. Материя быстро пропиталась кровью, но минимальную защиту повязка
обеспечивать будет. Затем он попытался подняться со своего неудобного
сиденья. Только ценой невероятных усилий калишиту удалось выбраться из
трещины в стене. Все его мышцы болели. Когда он задел раненой ногой за
скалу, боль чуть не свела его с ума. Задыхаясь, он приник к холодному
граниту, дожидаясь пока боль чуть стихнет.
Медленно, дюйм за дюймом, Дарус стал поднимать вверх левую руку.
Скребя разбитыми пальцами по камню, он нашел еще одну небольшую трещину.
Здесь ему пришлось столкнуться с новой проблемой. Оставив раненую
ногу свободно висеть, он попытался, держа ятаган в правой руке, подтянуть
здоровую ногу вверх, но сразу почувствовал, что не сможет удержать вес
всего тела на пальцах одной руки.
Вздохнув, он засунул Кошачий Коготь обратно в ножны - теперь, для
того чтобы лезть вверх, ему были нужны обе руки. Найдя выемку для правой,
он подтянулся вверх и нашел трещину, в которую удалось вставить сапог
левой ноги. Затем он медленно повторил все свои движения.
На сей раз его правая нога ударилась о выступ скалы, и Дарус не
сдержал стопа. Прикусив язык, он припал к жесткому камню, чувствуя, что
начинает терять сознание. Страшная боль раздирала ногу, из глаз хлынули
слезы. Пальцы начали соскальзывать, но Дарус знал, что внизу его ждет
верная смерть.
- Если я отпущу руки, я умру, - шептал он снова и снова, и ему
удалось найти в себе силы, чтобы удержаться. Однако, когда его руки
перестали скользить, Дарус вдруг ощутил, что в мозгу открылся огромный
колодец черноты, который стремится поглотить его.
- Не теряй сознания... не теряй... сознания! - Он отчаянно повторял
эти слова, и, наконец, туман в его голове медленно рассеялся. Тем не
менее, он еще несколько минут оставался в неподвижности, пока не посчитал,
что готов лезть дальше.
Теперь он двигался с величайшей осторожностью, изо всех сил стараясь
уберечь раненую ногу от ударов. Иногда ему не удавалось найти опору для
здоровой ноги, и в такие моменты Дарус подтягивался на руках или ненадолго
повисал на одной, а другой быстро искал новые выступы.
Поднимаясь все выше, он почувствовал, что ужас, охвативший его,
начинает рассеиваться. Покалывание в затылке прекратилось, и вскоре он уже
был уверен, что остался на скале в одиночестве. Теперь его окружала ночь -
не то чтобы уж очень дружелюбная, - но это была всего лишь ночь!
Сколько прошло времени, калишит не знал - время тянулось невыносимо
медленно. Он мог подняться на пятьдесят футов, или пятьсот. Все кошмарное
восхождение было смесью боли и терпения, отчаяния и упорства.
И вот он добрался до вершины. Дарус сразу почувствовал, оказавшись на
плоской каменной площадке, что стена закончилась. Его лицо обдувал ветер,
несущий запахи гниющего леса. Со вздохом облегчения калишит отполз
подальше от края и обнаружил ствол старого дерева, на который можно было
опереться.
Он сел и стал смотреть вперед, в сторону скалы. Ему потребовалось
несколько минут, чтобы убедить себя, что даже чудовище, наделенное
сверхъестественными способностями, не сможет взобраться по этой почти
вертикальной стене.
Дарус взглянул на небо, но оно было пустым и черным Сколько еще будет
продолжаться эта ночь? Он устало достал Кошачий Коготь из ножен, используя
слабое свечение клинка, чтобы осмотреться.
Его окружали одинокие стволы мертвых деревьев - словно лес подполз к
краю скалы, чтобы заглянуть в пропасть. Большие осколки гранита лежали на
земле, и, озаренные слабым светом ятагана, сами стали слегка светиться.
Мягкий лишайник, местами покрывавший камень, придавал небольшой Полянке
уютный вид.
И тут, между стволами, Дарус увидел два немигающих желтых глаза,
медленно приближающихся к нему.

- Где Дарус?
Тристан, одиноко стоявший на страже маленького лагеря, удивленно
обернулся, когда из темноты показалась Робин. Он был уверен, что девушка
спит.
Меч Симрика Хью по-прежнему стоял у камня, озаряя лагерь призрачным
светом. Тристана беспокоило, что этот свет может выдать их
местонахождение, но ночь казалась такой темной, что он не захотел
оставаться с ней один на один. У него даже промелькнула мысль о
собственной трусости.
- Он... ушел. - Тристану не хотелось признаваться, что это он сам
выгнал друга. - Мы с ним поспорили, и он рассердился.
Робин промолчала, но Тристан видел, что она забеспокоилась. Тристану
хотелось поговорить с ней, но он не знал, что сказать. Как объяснить ей?
- Мы поссорились из-за тебя, - неожиданно выпалил он.
- Да?
- Он не мог простить мне, что я оскорбил тебя. Я понимаю это - поверь
мне, я сам не нахожу себе прощения! - Тристан искал слова, ему хотелось,
чтобы Робин посмотрела в его сторону или хотя бы заговорила с ним.
- Дарус... - Но он не мог заставить себя сказать ей о любви калишита.
- Вы поссорились, а потом ты прогнал его? - Слова звучали холодно и
обвиняюще.
- Нет! - Отрицание вылетело у него почти инстинктивно, и Тристан тут
же пожалел об этом. - Да... я прогнал его.
- Что произошло с человеком, которого я так любила? - Робин казалась
искренне удивленной. - Почему ты это делаешь? У тебя есть друзья,
соратники, люди, которые любят тебя и хотят помочь! А ты одного за другим
прогоняешь нас!
- Я этого не хотел! Что-то околдовало меня, какая-то сила, сущности
которой я не понимаю. Я только знаю, что ужасно боялся за тебя, когда ты
исчезла. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не смог жить дальше!
- Можете не волноваться, сир. Если со мной что-то и произойдет, вы
здесь будете ни при чем! Я сама хозяйка своей судьбы, я сама выбрала этот
путь. И если мне придется пострадать из-за этого, так тому и быть. Я сама
за себя отвечу!
- Очень хорошо, - спокойно ответил король. - Но разрешишь ли ты
помочь тебе?
- Да, - так же негромко сказала друида. Она повернулась и посмотрела
в ночь, окружающую лагерь. - Где сейчас Дарус?..

Таггар, шаман Норландии, отбросил посыпанную пеплом оленью шкуру. Он
вынужден был признать, что все знамения оказались плохими.
Во-первых, король уже должен был вернуться. Грюннарх Рыжий, конечно,
мог задержаться с набегами, но приближалась зима, а кораблей Рыжего Короля
все не было.
Во-вторых, уже две недели через день над Норландией проносились
жестокие бури. Каждый шаман знает, что семь бурь за четырнадцать дней
предсказывают страшные беды.
И третье, самое ужасное - новость, принесенная жалким фермером,
который до сих пор стоит возле дома шамана. Несчастный потерял девять овец
за одну ночь!
Каждое из этих предзнаменований, по отдельности, могло бы заставить
Таггара ожидать больших бед от наступающей зимы. Но все три вместе... -
это было уже слишком!
Действительно, Темпус был ужасно разгневан. И Таггар, казалось, знал,
почему. Темпус, могучий Бог войны, которого почитали почти все северяне,
наслаждался звуками сражения, пролитой кровью и криками в ужасе бегущего с
поля битвы врага. И всегда северяне были верными почитателями Темпуса. С
тех пор, как они стали ему поклоняться. Бог войны им неизменно
покровительствовал.
Но на последней войне северяне сражались при содействии другого Бога,
хотя сами воины даже и не догадывались об этом. Темпус был определенно
этим недоволен, однако северяне не сделали ничего, чтобы вернуть его
расположение. Теперь Таггар был убежден, что Темпус обрушит свой гнев на
северян именно зимой, когда они особенно уязвимы.
Бог войны никогда не был терпеливым божеством.

ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА
Довольно долго Дарус, не шевелясь и не отводя взгляда, смотрел в
холодные желтые глаза хищника, изо всех сил стараясь не моргнуть, - он
понимал, что стоит ему закрыть глаза хоть на мгновение, чудовище тут же
бросится на него.
Он пытался понять, как этому страшному существу удалось взобраться на
вершину скалы. Зверь появился откуда-то сбоку - видимо, ему удалось найти
место, где подъем был не очень крутым.
Неожиданно существо шевельнулось. Желтые круги исчезли за стволом
дерева, потом появились снова и, словно два буравчика, впились в глаза
Даруса. Затем зверь прошел несколько раз перед калишитом, не приближаясь к
нему ни на шаг.
- Почему ты не нападаешь, тварь? - прошипел Дарус, чувствуя, что у
него от напряжения начинает кружиться голова. - Ты что, боишься? И
правильно делаешь, мой Кошачий Коготь не знает промаха.
Услышав эти слова, существо подобралось поближе, и Дарусу вдруг
отчаянно захотелось, чтобы это страшилище наконец бросилось на него, он
больше не мог выносить этого напряженного ожидания. Зверь играл с ним, как
кот с раненой мышью. Такое сравнение показалось калишиту очень точным и
отвратительным.
И тут он заметил, что вокруг начало сереть: это был еще не рассвет,
скорее темнота стала не такой непроницаемой. Высокие деревья обволокло
дымкой, и то, что Дарус увидел, очень было похоже на следы страшного
пожара.
Становилось все светлее, и Дарус понял, что день будет холодным и
туманным: все небо затянули тяжелые черные тучи. Но даже и небольшого
света было достаточно, чтобы в Дарусе возродилась надежда. Теперь калишит
решил, что был неправ, когда считал, что главное для него - дожить хотя бы
до рассвета.
Наконец, он сумел рассмотреть это черное существо - порождение
страшного бредового кошмара, - его широкие плечи и массивные, ступающие
совершенно бесшумно лапы. Громадные, острые, как клинки, зубы чудовища,
казалось, целились прямо в сердце Даруса. А когда он увидел длинные,
омерзительно извивающиеся щупальца на спине невероятного зверя, он
окончательно убедился, что перед ним не просто очень большая пантера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44