Исчезновение Робин
удивило и заинтриговало его, впрочем, он догадывался, что она решила
отправиться в Долину одна. Но как ей удалось покинуть свою комнату и не
привлечь ничьего внимания - вот что было для Тристана полной загадкой.
Сейчас ей грозит страшная опасность, и Тристан прекрасно понимал -
это он виноват в том, что все сложилось именно так. Он внутренне сжался от
этих мыслей. "Я же предал Робин, - подумал он, - и по-другому это не
назовешь".
- Ее же могут убить! - прошептал он себе под нос и, отчаянно замотав
головой, словно хотел прогнать эти страшные мысли, пошел быстрее. Когда он
догнал Кантуса, громадный мурхаунд стоял в небольшой каменной нише в
скале, возвышающейся над долиной. Принюхиваясь к запахам, которые нес
ветер, пес величественно взирал на долину, раскинувшуюся внизу. Тристан
знал, что именно там Долина Мурлок и... Робин.
Во всяком случае, он очень на это надеялся.

Сурок сидел в норке, а огромный хищник, который, похоже, обладал
неистощимым запасом терпения, скорчившись, поджидал его у входа. Словно
каменное изваяние, он целых три дня не покидал своего поста. Казалось,
чудовище готово в любую минуту броситься на свою жертву, стоит ей только
высунуть кончик носа.
Превращение в сурка отняло у Робин столько сил, что она проспала
полтора дня. Сейчас, когда силы постепенно к ней вернулись, она начала
прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи. Крошечный зверек, обладавший
более тонким слухом, чем Робин в своем человеческом обличье, улавливал
биение сердца страшного зверя. Друида поняла, что попала в ловушку.
От страха она не услышала стука копыт, раздавшегося далеко внизу, по
чудовище слышало и видело. Его безжизненные глаза проследили за четырьмя
укутанными в плащи фигурами. Люди вели за собой лошадей, а впереди бежала
огромная собака. Перитон наблюдал, как они прошли через переход и
спустились вниз в Долину.
Перитон беспокойно заворочался, и его огромные рога начали
раскачиваться из стороны в сторону. Его создатель приказал: охранять
Долину, нападать на чужаков, сообщать, если в Долине появятся большие
группы живых существ.
Перитон оказался в сложном положении, он не знал, как поступить.
Разве он не готовился уничтожить того, кто сейчас прятался в норке? Но
ведь там, внизу, в Долине, были чужие - они вторглись в его владения, и их
было много. Может быть, они представляли гораздо более серьезную угрозу.
Но жертва, прятавшаяся вот тут, в поре, была совсем рядом. А поскольку
перитон был туп, он решил, что существо у него под носом - гораздо важнее
тех других, которые были довольно-таки далеко.
Поэтому он не сдвинулся с места и не покинул своего поста, продолжая
подстерегать крошечного сурка, которому, рано или поздно, все равно
придется выбраться наружу. А четверо людей и их лошади уходили все дальше
на север.
Ощущения Робин приняли новую форму. Страх ее покинул, а раны
затянулись. Теперь она испытывала голод и решимость продолжить свой путь и
выполнить то, ради чего она покинула Кер Корвелл. Девушка не боялась
чудовища, загнавшего ее в эту малюсенькую тесную норку, - она ненавидела
его.
И тут Робин поняла, что знает, как выбраться наружу. Приняв решение,
девушка сразу успокоилась.
Она нападет на это страшилище и отгонит его от норы! По сначала ей
понадобится новое обличье. Она осмотрелась по сторонам - очень мало места,
да и вход в норку слишком узкий. Ей придется выбраться наружу в небольшом,
но сильном и ловком теле, которое даст ей возможность убить отвратительное
существо, готовое в любой момент растерзать ее.
Она подумала о теле большого волка, но тут же отказалась от этой
мысли из-за узкого входа. Потом она решила, что можно превратиться в змею,
но вспомнила, что холодная погода замедлит ее реакции. И тут она
сообразила, в какое животное может превратиться, и мгновенно ее тело
начало меняться: оно стало длиннее и шире, но ростом она по-прежнему
оставалась не выше сурка. Когти на лапах вытянулись и загнулись вниз;
голова тоже постепенно изменилась, и во рту появились острые кривые клыки.
Сердце начало биться медленнее, приспосабливаясь к телу, которое
стало больше размером; глаза налились кровью. Рычание, вырвавшееся из
груди этого животного, никак не походило на писк маленького сурка - ведь
сурок уже превратился в росомаху. Робин напрягла сильные задние ноги и
единым ловким движением выскользнула из норы. Чудовище, захлопав крыльями,
изумленно шарахнулось в сторону, но тут же пришло в себя и, оскалившись,
злобно зашипело. Росомаха мертвой хваткой вцепилась передними лапами в
тело чудовища, ее зубы тянулись к его глотке, и лишь судорожные отчаянные
попытки перитона высвободиться помещали росомахе нанести ему смертельный
удар. Страшное чудище покачнулось, но Робин не ослабила своей хватки,
одновременно она лягалась и царапалась задними ногами, не обращая внимания
на то, что чудовище изо всех сил колотит ее крыльями по голове.
Неожиданно они оказались у края пропасти, и Робин поняла, что они
падают, но инстинкты животного заставили ее еще крепче вцепиться в свою
жертву. Это и спасло ее, потому что через несколько секунд они рухнули на
камни, и, приняв на себя удар, страшное существо погибло. Однако ярость,
кипевшая в росомахе, не прошла - злобно рыча, она принялась рвать на куски
тело уже мертвого врага, и вскоре земля вокруг нее была усеяна перьями и
обломками костей - вот и все, что осталось от одного из детей Бога Баала.
Наконец ненависть в душе друиды улеглась, но она, в обличье росомахи,
еще несколько минут бродила у останков уничтоженного врага. Время от
времени она заглядывала на небо, словно бросая вызов новым чудовищам и
предлагая им сразиться с ней. Наконец, она села на задние лапы и
попыталась сосредоточиться, чтобы представить свое прежнее, человеческое
тело, но в сознании у нее начали мелькать какие-то неясные и незнакомые
образы. Она обнаружила, что думает о еде.
Инстинктивно она зарычала и моментально пришла в себя. "Я должна
начать по-настоящему думать. Я должна принять свой прежний облик...
сейчас!" Вдруг Робин испугалась. А что если она пробыла слишком долго в
теле росомахи, и у нее не хватит сил, чтобы снова стать человеком!
Сосредоточившись, в отчаяньи она представила себя в человеческом
обличье и призвала на помощь все силы духа, обитавшие в маленьком
мускулистом теле дикого зверя. Неожиданно окружающий ее мир закружился,
Робин почувствовала, что ей стало трудно дышать, и потеряла сознание.
Вскоре она очнулась и поняла, что мучительно хочет пить. Девушка
попыталась открыть рот, но от жажды у нее распух язык и потрескались
губы... Все равно она была счастливой, потому что поняла, что сумела снова
превратиться в человека. Впрочем, все ее существо сковала слабость, словно
она отдала слишком много энергии своему превращению.
Обессиленная, Робин сидела на жесткой земле, у нее отчаянно кружилась
голова.
- Мать-Земля, что случилось со мной? Где ты?
По как и прежде. Богиня не ответила на ее молитву.
Робин потребовалось некоторое время, чтобы окончательно прийти в
себя; тут она поняла, что проголодалась, и пожалела, что не догадалась
взять с собой еды. Впрочем, она не взяла ничего из того, что могло бы
облегчить ее долгий и нелегкий путь. Почему-то ей казалось, что она, став
ветром, сумеет добраться до Источника и спасти друидов, и что ей не нужно
будет заботиться о своей телесной оболочке.
"Да уж, надо было предвидеть, что такое может произойти", - сердито
подумала девушка. Взяв свой посох и свитки, она огляделась по сторонам.
Упав вместе с перитоном, Робин оказалась у подножия горы. Извиваясь по
склону, на север уходила тропинка, по которой девушка и решила пойти.
Через час она уже шагала по мрачной равнине, которая раньше
благоухала цветами и славилась своей мягкой сочной травой. Вскоре тропинка
вывела ее к почерневшим мертвым деревьям. Даже от земли исходил
отвратительный запах разложения, и Робин прикрыла лицо плащом, но даже и
это не помогло: жуткая вонь легко проникала сквозь ткань. Робин постояла
на опушке леса, не решаясь войти, но тут же стала убеждать себя, что эта
тропинка ведет через Долину Мурлок в рощу Верховной Друиды. Девушка
несколько раз глубоко вздохнула, словно чувствовала, что в течение многих
дней ей придется дышать отравленным воздухом оскверненной Долины.
Затем она прошептала молитву, вновь обращаясь к своей Богине и,
несмотря на то, что та по-прежнему не отвечала на ее призыв, Робин
решительно вступила в мертвый лес.

Мягкие кошачьи лапы бесшумно ступали по высохшему мху - черный
гладкий зверь с желтыми глазами крался в ночи. Если бы луне удалось
пробиться сквозь ночные облака, можно было бы увидеть острые кривые зубы,
торчащие из пасти пантеры, и безобразные щупальца, извивающиеся на спине
чудовища. Шанту, зверь-путающий-следы, вышел на охоту.
Шанту не стремилась утолить голод, - во всяком случае, ею не двигало
желание набить брюхо. Голод Шанту был совсем другого рода. Желание ощутить
вкус свежей крови - вот что толкало Шанту вперед, а еще мысль о
предсмертных воплях жертвы, и как остынет ее тело, прямо у Шанту на
глазах.
Шанту не волновала пища - только смерть. Поэтому терпеливо, с
невероятным коварством и совершенно бесшумно, двигался
зверь-путающий-следы по Долине Мурлок в поисках хоть какого-нибудь живого
существа, которое, погибнув в его лапах, подарило бы ему несказанное
наслаждение.

- Мы разобьем лагерь, как только найдем подходящее место, - объявил
Тристан.
Стемнело, и люди ехали тесной группой. Полдо и Тэвиш остановились
рядом с Тристаном. Дарус же, где-то поблизости в темноте, осматривал
тропинку.
- Жаль, ребята, что вы не видите в темноте! Я еще совсем не устал! -
громко сообщил Ньют, он был явно недоволен тем, что отряд вынужден
остановиться на ночлег.
- Успокойся! - сердито прошипел Высокий Король, всматриваясь в
окружавший путников со всех сторон сухой мертвый лес. Они оставили горы
далеко позади, а эта местность, в которой раньше был густой лес,
превратилась в зловонный кошмар: тут и там торчали высохшие стволы
деревьев.
- Давайте поищем место для лагеря. И вот еще что - костер сегодня
разводить не будем!
- Но мы же замерзнем до смерти без костра! - заспорил Полдо. Карлик
сидел съежившись на своем пони, и было видно, что он до костей продрог и
устал.
Тристан молча вернулся на тропинку. Он уже понял, что бессмысленно
бродить в темноте в поисках места для ночлега, и тут, к счастью, услышал
голос Тэвиш.
- Вон там, смотрите, что-то вроде рощицы, - Тэвиш указала рукой на
несколько сухих сосен. Деревья могли послужить неплохим укрытием, да и
спать на иголках было намного мягче, чем на каменистой земле. Поэтому все
быстро решили расположиться на ночлег пол громадными, бывшими когда-то
зелеными, соснами.
Расседлав Авалона и наблюдая, как вокруг их лагеря быстро сгущается
тьма, Тристан вдруг почувствовал, что его охватывает ужасное одиночество.
Он знал, что ближайшее поселение, где они могли встретить людей,
находилось в двух днях пути.
Где ты, Робин? Уже в сотый раз проносился этот вопрос в уме Тристана.
У него снова сжалось сердце, и он попытался отогнать мысль о том, что это
из-за него Робин отправилась в Долину одна. Но чувство вины не отступало,
а за ним пришла жалость к себе и гнев на своих спутников.
- Черт подери! - выругался он в темноту. Ужиная хлебом с сыром, он
попытался отбросить мрачные мысли, но у него ничего не получилось.
- Надо будет охранять лагерь ночью. Я беру на себя середину ночи, -
проговорил Тристан, сердито схватив еще кусок хлеба.
- Выпей вина, - предложила Тэвиш, и король с благодарностью взял из
ее рук мех с вином.
- Я подежурю первым, - сказал Дарус, появляясь в лагере.
- А я утром! Полдо сможет спокойно дрыхнуть всю ночь! - хихикая,
вставила Тэвиш.
- Но я же тоже могу охранять лагерь! Почему моя очередь никогда не
наступает? - совершенно искренне возмутился Ньют. - Я вижу в темноте
получше любого из вас!
- Присоединяйся ко мне! Мне лишняя пара глаз не помешает! -
попыталась утешить дракончика Тэвиш, и он, довольный, тут же свернулся
клубочком и заснул.
- Я н-не могу п-поверить, что это Долина Мурлок! - проговорил, нервно
оглядываясь, Язиликлик. Над головами путешественников висели тяжелые
черные тучи, а во все стороны тянулся безжизненный серый лес. - Все-все
такое мертвое-мертвое! Вот подождите, вы увидите, что будет, когда Генна
узнает про это! Генна!
Тристан сделал еще один большой глоток вина и, повернувшись к Дарусу,
сказал:
- Давай проверим лошадей, пока окончательно не стемнело.
Калишит пожал плечами и пошел за Тристаном на небольшую полянку, где
они привязали лошадей. Король проверил, хорошо ли привязан Авалон, а Дарус
занялся другими лошадьми. Все это время Тристан не сводил глаз со своего
приятеля, но тот упорно не смотрел в его сторону.
- Дарус! Почему ты не хочешь даже взглянуть на меня?
Дарус повернулся и посмотрел на короля в упор, и Тристан подумал, что
было лучше, когда Дарус старался не встречаться с ним взглядом: глаза
калишита обвиняли Тристана. Затем, не говоря ни слова, Дарус отошел и
продолжил заниматься лошадьми.
- В чем я провинился?
- Из-за тебя пропала Робин, - прошептал Дарус, и в его голосе Тристан
услышал упрек.
- Я уверен, она еще жива! Клянусь тебе, мы найдем ее, она примет мои
извинения и простит меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44