Два года назад Вейленд Маккой возглавлял экспедицию в пещеры Хеймкель около Уфтругена в Германии, разыскивавшую два железнодорожных вагона, погребенных под тоннами породы. Маккой нашел вагоны вместе с несколькими старинными картинами, за которые правительства Франции и Голландии заплатили большое вознаграждение.
На этот раз Маккой, подрядчик из Северной Каролины, специалист по недвижимости и охотник за сокровищами, надеется найти еще больше украденных предметов искусства. Он участвовал в четырех экспедициях и надеется, что последняя, которая начнется на следующей неделе, будет самой успешной.
«Вы только подумайте. 1945 год. Русские наступают с одной стороны, американцы – с другой. А вы – куратор берлинского музея, полного украденных предметов искусства из захваченных стран. У вас несколько часов. Что вы погрузите на поезд, чтобы вывезти из города? Очевидно, самое ценное».
Маккой рассказывает историю об одном таком поезде, который покинул Берлин в последние дни Второй мировой войны, направляясь на юг, в Центральную Германию и горы Гарц. Не осталось никаких записей о его маршруте, и Маккой надеется, что груз лежит в каких-нибудь пещерах, из тех, что найдены прошлой осенью. Интервью с родственниками немецких солдат, которые помогали грузить поезд, убедили его в существовании этого поезда. Ранее в этом году Маккой использовал специальный радар, чтобы изучить новые пещеры.
«Там есть что-то, – говорит Маккой. – Достаточно большое, чтобы оказаться грузовыми вагонами или контейнерами».
Маккой уже получил разрешение германских властей на проведение раскопок. Он особенно рад перспективам изучения нового места, поскольку, по его сведениям, никто еще не проводил раскопки в этой местности. Бывшая часть Восточной Германии, этот регион был закрыт в течение десятилетий. Согласно современному немецкому законодательству, Маккой может получить только маленькую часть того, что не будет востребовано законными владельцами. И все же он не сдерживает восторга: «Это невероятно! Черт побери, кто знает, может быть, в этих скалах спрятана Янтарная комната!»
Раскопки будут трудными и медленными. Экскаваторы и бульдозеры могут повредить сокровища, поэтому Маккою придется сверлить дыры в скалах, а затем при помощи химикатов разрушать их.
«Это процесс медленный и опасный, но стоит затраченных сил, – говорит он. – Нацисты использовали заключенных, чтобы выкопать сотни пещер, где они потом скрывали от бомбежек боеприпасы. Даже пещеры, использовавшиеся как хранилища для произведений искусства, были много раз заминированы. Фокус в том, чтобы найти нужную пещеру и благополучно проникнуть в нее».
Оборудование Маккоя, семь нанятых работников и съемочная группа уже ждут в Германии. Он планирует вылететь туда после выходных. Затраты почти в один миллион долларов оплачены частными инвесторами, которые надеются получить прибыль с этого предприятия.
Маккой говорит: «Там закопано полно добра. Я в этом уверен. Кто-то обязательно найдет все эти сокровища. Почему не я?»»
Борисов оторвал взгляд от газеты. Матерь божия. Неужели правда? Если да, то что можно предпринять? Он старик. По правде говоря, он мог сделать не много.
Задняя дверь отворилась, и в гостиную вошел Пол.
Петр небрежно бросил газету на кофейный столик.
– Ты все еще интересуешься всеми этими ценностями? – спросил Пол.
– Это моя старая привычка.
– Было бы здорово покопаться в тех горах. Немцы использовали их как свои подвалы. Не говоря уже о том, что может там находиться до сих пор.
– Этот Маккой упоминает Янтарную комнату. – Он покачал головой. – Еще один ищет потерянные панели.
Пол усмехнулся:
– Интрига о несметных сокровищах. Прекрасно срабатывает для специальных телевыпусков.
– Я однажды видел янтарные панели, – сказал Петр, поддаваясь своему желанию поговорить об этом. – Сел в поезд из Минска в Ленинград. Коммунисты превратили дворец Екатерины в музей. Я видел комнату во всей ее красе. – Он показал руками. – Десять квадратных метров. Стены из янтаря. Как гигантская мозаика. Резьба по дереву, покрытая позолотой. Восхитительно.
– Я читал об этом. Многие считали это восьмым чудом света.
– Как будто ты очутился в сказке. Янтарь был твердым и сияющим, как драгоценный камень, но при этом не холодным, как мрамор. Скорее теплый, как дерево. Коричневый, цвета лимона, виски, вишни. Теплые тона. Как будто ты в солнечном луче. Удивительно, на что способны были старые мастера. Резные фигуры, цветы, морские раковины. Такие запутанные завитки. Тонны янтаря, все ручная работа. Никто до этого такого не делал.
– Нацисты укради панели в тысяча девятьсот сорок первом?
Старик кивнул:
– Поганые ублюдки. Ободрали комнату дочиста. С тысяча девятьсот сорок четвертого года ее больше никто не видел. – Его злила мысль об этом, и он знал, что наговорил уже слишком много, поэтому сменил тему: – Так ты сказал, что моя Рейчел засадила того адвоката в тюрьму?
Пол откинулся в кресле и скрестил ноги на оттоманке.
– Снежная королева наносит ответный удар. Так они за глаза зовут ее в суде. – Он вздохнул. – Все думают, что если мы разведены, так меня это не волнует.
– А тебя волнует?
– Боюсь, что да.
– Ты еще любишь мою Рейчел?
– И своих детей. Квартира опустела без них. Я скучаю по всем троим, Питер. Или мне стоит говорить Петр? К этому мне надо еще привыкнуть.
– Нам обоим.
– Прости, что не смог прийти сегодня. Мое слушание перенесли. Это из-за того адвоката, которого засадила Рейчел.
– Спасибо за помощь с прошением.
– Не за что.
– Знаешь, – сказал Петр, подмигнув, – она ни с кем не встречалась после развода. Может, она поэтому такая нервная? – Пол заметно оживился. Он подумал, что правильно его понял. – Говорит, что слишком занята. Но я не уверен, что дело в этом.
Его бывший зять не клюнул на эту приманку и просто сидел молча.
Старик опять стал изучать карту. Через несколько минут он сказал:
– По Ти-би-эс играют «Храбрецы».
Пол достал пульт и включил телевизор.
Петр больше не упоминал Рейчел, но в течение всей игры поглядывал на карту. Зеленые линии очерчивали горы Гарц, шли с севера на юг, затем поворачивали на восток, к старой границе между двумя Германиями. Названия городов были подписаны черным. Геттинген, Мюнхен, Остердод, Вартберг, Штодт. Пещеры и туннели подписаны не были, но он знал, где они находились. Сотни пещер.
Где же была нужная?
Сложно сказать…
Был ли Вейленд Маккой на правильном пути?
ГЛАВА VI
Атланта, Джорджия
Вторник, 6 мая, 22.25
Пол взял Марлу на руки и бережно отнес ее в дом. Брент шел сзади, зевая. Странное чувство охватывало его всякий раз, как он заходил в дом. Они с Рейчел купили этот двухэтажный кирпичный дом в колониальном стиле сразу после женитьбы, десять лет назад. Во время развода, спустя семь лет, он добровольно выехал. Табличка продолжала хранить имена их обоих, и, что интересно, Рейчел настояла на том, чтобы он оставил себе ключ. Но он пользовался им редко и всегда предупреждал об этом заранее, так как параграф 7 окончательного постановления о разводе предоставлял ей исключительное право владения и он уважал ее личную жизнь, невзирая на то как больно это было иногда.
Пол поднялся по ступеням на второй этаж и уложил Марлу в постель. Оба ребенка выкупались в доме дедушки. Он переодел девочку в пижаму с Красавицей и Чудовищем. Пол дважды водил детей на этот диснеевский фильм. Он поцеловал ее на ночь и гладил ее волосы, пока она не уснула. Подоткнув одеяло Бренту, Пол пошел вниз.
В гостиной и на кухне был беспорядок. Все как обычно. Домработница приходила дважды в неделю, а Рейчел аккуратностью не отличалась. Это было неотъемлемой чертой ее характера. Пол, напротив, был педантичным человеком. Не по принуждению, а из любви к порядку. Беспорядок надоедал ему, и он ничего не мог с этим поделать. Рейчел же, казалось, не беспокоила ни одежда, лежащая на полу, ни разбросанные игрушки, ни раковина, полная грязной посуды.
Рейчел Бейтс с самого начала была для него загадкой. Умная, откровенная, самоуверенная, но привлекательная. То, что он заинтересовал ее, было неожиданностью, так как женщины никогда не были его сильной стороной. У него была пара постоянных девушек в колледже и одна связь, которую он считал серьезной, в юридической школе, но Рейчел пленила его всецело. Почему – он никогда не понимал. Ее острый язык и резкие манеры могли ранить кого угодно, хотя она на самом деле не имела в виду ничего плохого и никого не собиралась обидеть. По крайней мере, он убеждал себя в этом снова и снова, чтобы оправдать ее резкость и безапелляционность. Он был добродушным. Слишком добродушным. Казалось, ему гораздо проще было игнорировать ее, чем принять вызов. Но иногда Пол чувствовал, что ей хотелось, чтобы он принял ее вызов.
Разочаровал ли он ее тем, что отступился? Что позволил ей идти своей дорогой? Трудно сказать.
Он пошел к входной двери, стараясь привести мысли в порядок, но каждая комната атаковала его воспоминаниями. Небольшой шкафчик из красного дерева, который они нашли в Чаттаноге однажды в выходные, когда поехали покупать антиквариат. Песочного цвета софа, на которой они провели столько вечеров, смотря телевизор. Стеклянный стеллаж с миниатюрными домиками, которые они оба усердно собирали, многие с рождественскими надписями – посвящениями друг другу. Даже запах дома пробуждал нежность. Особенный аромат, которым обладают все обжитые дома. Аромат жизни, их жизни, просеянный сквозь сито времени.
Пол Катлер вышел в прихожую и заметил, что там все еще висит его портрет с детьми. Он подумал, сколько разведенных женщин выставляют на всеобщее обозрение изображения своих бывших. И сколько настаивают на том, чтобы бывший муж оставил себе ключ от дома. Они даже все еще владели парой совместных инвестиций, которыми он управлял от лица обоих.
Тишина была нарушена скрипом ключа во входной двери.
Секундой позже дверь открылась и вошла Рейчел.
– Дети беспокоили? – спросила она.
– Никоим образом.
Он снял с нее плащ, открывший ее тонкую талию и юбку до колен. Длинные стройные ноги были обуты в туфли на низком каблуке. Каштановые волосы ниспадали короткими волнами, едва касаясь худых плеч. Серебряные серьги в виде зеленых тигриных глаз качались в каждом ухе и очень подходили к ее глазам. Она казалась усталой и немного печальной.
– Прости, что не смог сегодня прийти на перемену имени, – сказал он. – Но твой фокус с Маркусом Неттлсом задержал меня в суде.
– Этот ублюдок – шовинист.
– Ты судья, Рейчел, а не спаситель мира. Ты не можешь быть немного дипломатичнее?
Она бросила сумочку и ключи на боковой столик. Ее глаза стали холодными как мрамор. Он уже видел у нее такое выражение лица.
– А что я должна была делать? Жирный ублюдок швыряет сотенные купюры мне на стол и велит мне отвалить. Он заслужил того, чтобы провести несколько часов за решеткой.
– Тебе обязательно нужно постоянно что-то себе доказывать?
– Не разыгрывай роль моего ангела-хранителя, Пол.
– Но кому-то надо им быть. У тебя выборы на носу. Два сильных конкурента, а у тебя всего лишь первый срок. Неттлс уже говорит, что профинансирует обоих. Что, кстати говоря, он может себе позволить. Тебе не нужны такие неприятности.
– Да пошел этот Неттлс.
В прошлый раз он организовывал для нее спонсорскую помощь, занимался рекламой, искал нужных людей, чтобы обеспечить поддержку, привлекал прессу и получал голоса. Он гадал, кто будет помогать ей в предвыборной кампании в этот раз. Организованность не являлась сильной стороной Рейчел. Пока она не просила его о помощи, да он и не ждал этого.
– Ты можешь проиграть, ты знаешь.
– Мне не нужна лекция о том, как себя вести.
– А что тебе нужно, Рейчел?
– Не твое дело. Мы в разводе. Помнишь?
Катлер вспомнил, что сказал ее отец.
– А ты помнишь? Мы разошлись три года назад. Ты с кем-нибудь встречалась с тех пор?
– Это тоже не твое дело.
– Может, и нет. Но кажется, мне одному не все равно.
Она подошла ближе.
– Что это значит?
– Снежная королева. Так тебя называют в суде.
– Я занимаюсь делом. У меня самые высокие рейтинги среди судей в округе согласно последней статистике «Дейли репорт».
– Это все, что тебя волнует? Как быстро ты расправляешься с делами?
– Судьи не могут позволить себе иметь друзей. Тебя все равно обвинят либо в пристрастии, либо в его отсутствии. Уж лучше я буду Снежной королевой.
Было уже поздно, и ему не хотелось спорить. Пол прошел мимо нее к входной двери.
– Однажды тебе может понадобиться друг. На твоем месте я бы не сжигал все мосты. – Он открыл дверь.
– Ты – это не я, – упрямо сказала она.
– Слава богу.
И Пол ушел.
ГЛАВА VII
Северо-Восточная Италия
Среда, 7 мая, 1.34
Его коричневый спортивный костюм, черные кожаные перчатки и угольного цвета кроссовки сливались с ночью. Этому способствовали и коротко остриженные, крашенные в каштановый цвет волосы, темные брови и смуглая кожа – последние две недели, проведенные в Северной Африке, оставили сильный загар на его нордическом лице.
Острые вершины поднимались вокруг него – зубчатый амфитеатр, едва отличимый от черного как смоль неба. Полная луна висела на востоке. Весенняя прохлада задержалась в воздухе, который был свежим, живым и каким-то новым. Горы отражали низкие раскаты отдаленного грома.
Листья и солома смягчали его шаги, они лежали тонким слоем под деревьями. Лунный свет пробивался сквозь листву, освещая тропу радужными пятнами. Он ступал осторожно, подавляя желание воспользоваться фонариком, его зоркие глаза были настороже.
Деревня Пон-Сен-Мартин находилась в десяти километрах к югу. Единственный путь на север – извилистая двухполосная дорога, которая еще через сорок километров выводила к границе с Австрией и к Инсбруку. «БМВ», который он арендовал вчера в аэропорту Венеции, ждал за километр от этого места, в роще. После того как он сделает здесь то, что планировал, он поедет на север, в Инсбрук, где завтра в 5.35 утра самолет Австрийских авиалиний унесет его в Санкт-Петербург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50