– У них не было погрузчика?
– Вряд ли. Мы ведь говорим о конце войны. Нацисты в отчаянии пытались спрятать свои сокровища. Не было времени для всяких ухищрений.
– Как сюда поднялись грузовики?
– Прошло пятьдесят лет. Тогда было много дорог и меньше деревьев. Вся эта местность была оживленной производственной площадкой.
Кнолль достал два фонарика и толстый моток бечевки из рюкзака, затем перевесил его на другое плечо. Он закрыл ворота, набросил цепь и замок сквозь решетку, создавая видимость, будто ворота все еще заперты.
– Возможно, мы не одни, – сказал он. – Так люди будут идти к другим пещерам. Многие не заперты, и туда гораздо легче попасть.
Он дал Рейчел фонарик. Два узких лучика проникали всего лишь на несколько метров вперед в запретную тьму. Кусок ржавой железки торчал из скалы. Он крепко привязал к нему конец бечевки и дал моток Рейчел:
– Разматывайте, пока мы будем идти вперед. Так мы сможем найти дорогу обратно к выходу, если заблудимся.
Кнолль осторожно прокладывал путь вперед, свет их фонарей открывал неровный проход во внутренности горы. Рейчел следовала за ним, надев куртку.
– Будьте осторожны, – сказал он. – Туннель может быть заминирован. Это объяснило бы цепи на входе.
– Вы меня так успокаиваете? – попыталась пошутить Рейчел.
– Никогда ничего стоящее не достается легко.
Он остановился и оглянулся на выход, оставшийся в сорока метрах позади. Воздух стал зловонным и холодным. Он достал рисунок Макарова из кармана и изучил маршрут с помощью фонарика.
– Впереди должно быть разветвление. Посмотрим, прав ли Макаров.
Удушливый запах наполнил воздух. Гнилой, тошнотворный.
– Гуано летучих мышей, – сказал он.
– Мне кажется, меня сейчас вырвет.
– Дышите неглубоко и старайтесь не обращать внимания.
– Как это – стараться не обращать внимания на навоз под носом?
– Эти шахты полны летучих мышей, – пожал плечами Кнолль.
– Прекрасно. Просто замечательно.
Он усмехнулся:
– В Китае летучие мыши считаются символом счастья и долгой жизни.
– Это счастье воняет.
В туннеле появилась развилка. Кристиан остановился.
– На карте показано, что надо повернуть направо. – Он так и сделал. Рейчел последовала за ним, бечевка разматывалась сзади.
– Скажите мне, когда моток закончится. У меня есть еще, – предупредил он.
Запах ослаб. Новый туннель был уже основной шахтой и достаточно велик для грузовика. Проход периодически разветвлялся, как капилляры. Крики и возня летучих мышей, ждущих ночи, становились все отчетливее.
Гора была лабиринтом. Все горы здесь были такими. Горняки в поисках руды и соли рыли их веками. Как было бы прекрасно, если бы эта шахта оказалась той, что приведет их к Янтарной комнате. Десять миллионов евро будут принадлежать ему. Не говоря о благодарности Моники. Возможно, тогда Рейчел Катлер будет достаточно восхищена, чтобы впустить его к себе в трусики. Ее отказ вчера вечером больше пробуждал интерес, чем оскорблял. Он не удивился, если бы узнал, что ее муж был ее единственным мужчиной. Эта мысль опьяняла. Почти девственница. Конечно, она одна с момента развода. Какое удовольствие было бы поиметь ее.
Шахта начала сужаться и подниматься вверх.
Его мысли вернулись к туннелю.
Они были на глубине по крайней мере ста метров в толще гранита и известняка. Карта Макарова показывала еще одно ответвление впереди.
– Бечевка закончилась, – предупредила Рейчел.
Он остановился и дал ей новый моток:
– Крепко свяжите концы.
Он изучил схему. Предположительно их цель была впереди. Но теперь что-то было не так. Туннель был недостаточно широк для грузовика. Если Янтарная комната была спрятана здесь, то ящики необходимо было бы нести. Восемнадцать, если он правильно помнил. Все описаны и пронумерованы, панели были завернуты в папиросную бумагу. Была ли впереди еще пещера? Ничего необычного в том, что помещения были высечены в скале. Какие-то создала природа, другие прорубили люди. По словам Макарова, плиты из камня и оползни закрывали проход в пещеру в двадцати метрах впереди. Он шел осторожнее с каждым шагом. Чем глубже внутрь горы, тем выше риск взрыва. Луч от его фонарика рассекал темноту впереди, и его взгляд остановился на чем-то.
Он присмотрелся внимательнее.
Какого черта?
Сюзанна подняла бинокль и изучила вход на рудник. Табличка, которую она прикрепила к железным воротам три года назад, «BCR-65», все еще была там. Кажется, сработало. Кнолль становился неосторожен. Он помчался прямо к руднику с Рейчел Катлер на буксире. Жаль, что все так получалось, но выбора не оставалось. Кнолль был, конечно, интересен. Даже восхитителен. Но он представлял собой проблему. Большую проблему. Ее преданность Эрнсту Лорингу была абсолютной и безоговорочной. Она была обязана Лорингу всем. Он был ее семьей. Всю жизнь старик обращался с ней как с дочерью, их отношения, возможно, были более близкими, чем у родственников, их любовь к искусству была той нитью, которая их связывала. Он был в таком восторге, когда она отдала ему табакерку и книгу. Доставлять ему удовольствие приносило ей огромное удовлетворение. Поэтому выбор между Кристианом Кноллем и ее благодетелем вовсе не был выбором.
Тем не менее у Кнолля были свои плюсы…
Она стояла на покрытом лесом гребне горы, ее светлые волосы распущены, пуловер с круглым вырезом наброшен на плечи. Она опустила бинокль и достала радиопередатчик, вытянув антенну.
Кнолль, очевидно, не почувствовал ее присутствия, думал, что избавился от нее в аэропорту Атланты. Ах, Кристиан…
Легкий щелчок выключателя, и детонатор активирован. Она сверила часы.
Кнолль и его мадам должны быть сейчас глубоко внутри. Более чем достаточное расстояние, чтобы никогда не выйти наружу. Власти неоднократно предупреждали людей об исследовании пещер. Взрывы были обычным делом. Многие погибли за эти годы, поэтому правительство стало выдавать специальные разрешения на проведение исследований. Три года назад взрыв, организованный ею, произошел в этой самой пещере, когда польский журналист подобрался слишком близко. Она подманила его видением Янтарной комнаты, несчастный случай в конечном счете был приписан одному несанкционированному исследованию. Тело так и не было найдено, погребенное под грудой щебня, которую Кристиан Кнолль, должно быть, изучает сейчас.
Кнолль изучал стену из камней и песка. Перед этим он видел конец туннеля. Это не было естественным препятствием. Обвал, заваливший проход, был вызван взрывом, и не было возможности пробраться сквозь эти камни.
И на другом конце не было железной двери. Это он точно знал.
– Что это? – спросила Рейчел.
– Здесь произошел взрыв.
– Может, мы не там свернули?
– Невозможно. Я тщательно следовал указаниям Макарова.
Что-то определенно было не так. Его мысли вертелись вокруг фактов. Информация Макарова, предоставленная без всякого сопротивления. Цепь и замок более новые, чем ворота. Железные петли в рабочем состоянии. Тропа, по которой легко пройти. Слишком легко, черт побери.
Сюзанна Данцер? Она в Атланте? Возможно, уже нет.
Лучшее, что можно было сделать сейчас, – это направиться обратно ко входу, насладиться любовью Рейчел Катлер, затем выбраться из Вартберга. Он планировал убить ее в конце дела. Не было нужды оставлять в живых источник информации для другого искателя сокровищ. Данцер уже шла по следу. Так что это был только вопрос времени – что она выследит Рейчел и поговорит с ней, возможно, узнав о Макарове. Монике это не понравилось бы. Возможно, Макаров действительно знал о том, где находится Янтарная комната, но намеренно завел их в ловушку. Поэтому он решил избавиться от Рейчел Катлер здесь и сейчас, затем поехать назад в Кельхайм и так или иначе выжать информацию из Макарова.
– Пойдемте к выходу, – сказал он. – Сматывайте бечевку. Я пойду следом.
Они пошли назад по лабиринту, Рейчел – впереди. Свет его фонарика освещал ее крепкую попку и стройные бедра под коричневыми джинсами. Он смотрел на ее стройные ноги и покатые плечи. Его пах стал отзываться.
Появилась первая развилка, затем вторая.
– Подождите, – сказал Кнолль. – Я хочу посмотреть, что там внизу.
– Это выход. – Она указала налево по направлению бечевки.
– Я знаю. Но пока мы еще здесь. Давайте посмотрим. Оставьте бечевку. Мы знаем дорогу отсюда.
Она бросила моток вниз и повернула направо, все еще идя впереди.
Он взмахнул правой рукой. Кинжал освободился и скользнул вниз. Кнолль ухватил рукоятку.
Рейчел остановилась и повернулась. Свет ее фонарика на мгновение осветил Кнолля.
Свет его фонарика выхватил ее ошарашенное лицо, когда она увидела сверкнувшее лезвие.
Сюзанна достала радиопередатчик и нажала на кнопку. Сигнал пронесся сквозь утренний воздух к взрывчатке, заложенной ею в камнях прошлой ночью. Не такой сильный взрыв, чтобы его услышали в Вартберге в шести километрах отсюда, но достаточно сильный, чтобы обрушить гору внутри, покончив еще с одной проблемой.
Земля пошатнулась. Своды обрушились. Кнолль пытался удержаться на ногах.
Теперь он знал. Это была ловушка.
Он повернулся и помчался к выходу. Скалы обрушивались смертельным камнепадом и ослепляющей пылью. В воздухе скверно запахло. Он держал фонарик в одной руке, кинжал в другой. Он быстро сунул в карман нож и выпростал рубашку, используя чистый ее край, чтобы прикрыть нос и рот. Каменный обвал продолжался.
Свет в направлении выхода впереди стал пыльным и плотным, окутанным облаком, а затем исчез за валунами. Теперь стало невозможно двигаться в ту сторону.
Кнолль снова повернул и направился в обратную сторону, надеясь, что есть другой выход из лабиринта. Слава богу, его фонарик все еще работал. Рейчел Катлер нигде не было видно. Но это было не важно, взрыв избавил его от хлопот.
Он бежал в глубь горы, вниз по главной шахте, мимо места, где он видел ее в последний раз. Взрывы, казалось, сконцентрировались вокруг него, стены и потолок оставались устойчивыми, хотя вся гора теперь вибрировала.
Камни бомбардировали шахту позади него. Теперь существовал только один путь. В шахте появилась развилка. Кнолль остановился и сориентировался. Основной выход позади него смотрел на восток. Так что впереди запад. Левый выход развилки, казалось, вел на юг, правый – на север. Но кто знает? Ему нужно было быть внимательным. Не делать слишком много поворотов. Легко потеряться, а ему не хотелось умирать от голода или жажды, блуждая под землей.
Он опустил край рубашки и вдохнул воздух полной грудью. Он пытался вспомнить все, что знал о рудниках. Там никогда не было одного входа или выхода. Глубина шахты и протяженность туннелей требовали множества выходов. Однако во время войны нацисты замуровали большинство из них, стараясь обезопасить свои потайные места. Он надеялся, что этот рудник был не таким. Что его поддерживало, так это воздух. Не такой спертый, как когда они были глубоко внутри.
Он поднял руку. Легким сквозняком тянуло из левого выхода развилки. Рискнуть? Еще несколько поворотов, и он никогда не найдет дорогу назад. Полная темнота не давала никаких ориентиров, его местонахождение было известно ему только по отношению к основной шахте. Но он мог с легкостью потерять ориентацию, сделав пару беспорядочных движений.
Что ему делать? Кнолль шагнул налево.
Через пятьдесят метров туннель снова раздвоился. Кнолль вытянул руку. Никакого движения воздуха. Он опять вспомнил, что читал о том, будто шахтеры устраивали все выходы в одном направлении. Один левый поворот означал, что все повороты налево ведут к выходу. Какой еще у него был выбор? Только идти налево.
Еще две развилки. Еще два левых поворота.
Луч света мелькнул впереди. Слабый. Но ему не привиделось! Кнолль побежал вперед и повернул за угол.
Через сто метров забрезжил свет.
ГЛАВА XXXI
Кельхайм, Германия
Воскресенье, 18 мая, 11.30
Пол взглянул в зеркало заднего вида. Машина стремительно приближалась, мигая огнями и завывая сиреной. Зеленый с белым седан с надписью «POLIZEI» голубыми буквами на дверце вырос позади в соседнем ряду, обогнал и скрылся за поворотом.
Он продолжал движение и въехал в Кельхайм через десять километров.
Тихая деревушка была заполнена ярко окрашенными зданиями, которые окружали мощеную площадь. Он не очень любил путешествия. Только одна поездка за океан в Париж два года назад по делам музея – шанс попасть в Лувр был слишком соблазнительным, чтобы отказываться. Он попросил Рейчел поехать с ним. Она отказалась. Не слишком удачная идея в отношении бывшей жены, заявила она. Он не совсем понял, что она имела в виду, и искренне думал, что ей бы хотелось поехать.
Ему не удалось попасть на рейс из Атланты до вчерашнего дня, он отвез детей к своему брату рано утром. То, что Рейчел не позвонила, сильно беспокоило его. Но он не проверял свой автоответчик с девяти утра вчерашнего дня. Его рейс затянулся из-за посадок в Амстердаме и Франкфурте, и он попал в Мюнхен только два часа назад. Пол как мог умылся в туалете аэропорта, но не смог принять душ, побриться и переодеться.
Катлер въехал на городскую площадь и припарковался перед зданием, похожим на продуктовый магазин. Баварцы, очевидно, не вели бурную жизнь по воскресеньям. Все здания были закрыты. Активность наблюдалась около церкви, чей шпиль был самой высокой точкой в деревне. Припаркованные машины вытянулись узкими рядами вдоль неровной мостовой. Группа пожилых мужчин стояли на ступенях церкви и разговаривали. Бороды, темные пальто и шляпы. Ему надо было бы тоже привезти с собой пиджак, но он собирался в спешке и брал только необходимое.
Пол подошел к ним:
– Простите, кто-нибудь из вас говорит по-английски?
Один из мужчин, на вид самый старший из четверых, сказал:
– Да. Немного.
– Я ищу человека по имени Семен Макаров. Я так понимаю, он живет здесь.
– Уже нет. Он умер.
Он подозревал это. Макаров должен был быть уже очень старым.
– Когда он умер?
– Прошлой ночью. Его убили.
Он не ослышался? Убили? Прошлой ночью? Ужас наполнил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50