– Он славный парень, – сказала она.
Майкл фотографировал Меридит с ее призом и на этот раз умудрился произвести на нее более благоприятное впечатление, чем во время их первой встречи.
– Да, он такой, – ответила Стефани, тоже обнимая ее. – И я решила разрешить ему переехать к нам.
Меридит улыбнулась:
– Рада за вас. Если вы сами решили, что так будет лучше, значит, так и есть. А как ваш муж к этому отнесся?
Стефани помрачнела:
– Я ему пока не успела сказать. На него сейчас свалилось столько всяких проблем! Не знаю даже, стоит ли мне рассказывать вам все это…
Меридит увлекла Стефани на диван и сунула ей в руку бокал шампанского.
– Что случилось? – спросила она.
И Стефани незаметно для себя выложила ей все – о плане отмщения, о том, как он набирал обороты и теперь вот вышел из-под ее контроля.
– И вот сейчас, – проговорила она, – я чувствую себя виноватой. Я не хотела, чтобы все зашло так далеко.
– С людьми, увлеченными местью, происходят странные метаморфозы, – сказала Меридит, явно входя в роль мудрой тетушки, хотя язык ее слегка заплетался. – Можно почувствовать себя благородным борцом за справедливость… или таким же ничтожеством, как объект вашей мести. Очевидно, эта Кати относит себя к первым.
– Ну а я скорее попала в число последних. Думала сначала, что месть придаст мне сил. И, честно говоря, какое-то время так и было.
– А потом у вас вдруг стало до невозможности гадко на душе?
– Вот именно. Вы говорите так, словно сами пережили что-то подобное.
Меридит рассмеялась:
– Помните, я упоминала о ком-то, с кем когда-то жила вместе? Я совершила тогда ошибку. Однажды я вернулась домой и увидела, что она лежит в постели с одним нашим приятелем.
Стефани замерла, не донеся бокал до губ. Неужели Меридит сказала «она»? Ей захотелось обнять ее и поблагодарить за доверие, а затем убедить перестать притворяться, ведь мир уже изменился. Но что, если она неправильно расслышала или Меридит смутится, если она заострит на этом внимание? И Стефани просто молча ждала, что Меридит скажет дальше.
– В общем, я решила, что должна отплатить. Она была, как и я, актриса, и я узнала, что она получила одну из главных ролей в новом сериале. Тогда я позвонила продюсеру, назвалась ее агентом и сказала, что она не сможет взять роль. После чего перезвонила ее агенту и сказала, что я из постановочной группы и что мы передумали. Мне всегда хорошо удавалось имитировать чужие голоса.
– Отдаю вам должное – затея была остроумная, – засмеялась Стефани.
– Да! И несколько месяцев я чувствовала себя превосходно. Потом, спустя примерно год, я узнала, что она по-прежнему сидит без работы, и меня стала мучить совесть. Я повредила ее карьере, испортила ей жизнь. Ну да, она не должна была поступать так со мной, но и мой низкий поступок ничего не исправил. Он не загладил того, что она сделала. Просто теперь недостойно повели себя уже мы обе.
– Не знаю даже, что теперь делать, – вздохнула Стефани.
– Как мне кажется, вы можете сделать две вещи. Или убедите Кати остановиться, или расскажите все Джеймсу, дайте ему хоть какое-то оружие против нее.
– О господи!
– Но прежде всего вам надо вернуться домой и выспаться. Пойдемте, я помогу вам отыскать пальто.
Когда некоторое время спустя такси Стефани остановилось у ее дома, она увидела, что света в окнах нет, и мысленно выругала Джеймса за то, что он не подумал, как неуютно ей будет возвращаться в темноте. Она оставила их, играющих в саду в футбол. Рюкзак Финна с его вещами для ночевки был упакован заранее. Джеймс должен был привезти его назад утром – они договорились, чтобы не слишком рано, на случай, если у Стефани с похмелья разболится голова и ей потребуется полежать подольше.
Она вошла в прихожую и едва не споткнулась о рюкзак Финна, стоявший на полу у двери. Сверху лежала записка:
«Стефани! Финн не смог остаться в квартире. Он сказал, что ему страшно, захотел вернуться, и я привез его назад. Я лег спать на диване. Извини. Уйду рано утром до того, как ты встанешь. Надеюсь, ты хорошо провела время. Джеймс ».
На кухне в пластиковой коробке она нашла остатки ужина – пасту с томатным соусом, одно из любимых блюд Финна. Тарелки и кастрюля были аккуратно поставлены в посудомоечную машину. Стефани на цыпочках подошла к гостиной и тихо открыла дверь. В темноте угадывались очертания лежащей на диване фигуры – накрытого одеялами Джеймса. Плохо отдавая себе отчет в своих действиях, она скинула туфли и вошла в комнату.
Ей вдруг очень захотелось взглянуть на него, пока он спит и не подозревает, что на него смотрят. У нее возникло такое чувство, словно она забыла, какой он. Он казался не тем человеком, за которым она была замужем все эти годы. Но может быть, она и не знала его как следует?
Человек, с которым она жила, был удачливым, уверенным в себе, ухоженным. Он не отпустил бы бороду, не стал бы ходить несколько дней подряд в одной одежде. Он ни за что не приготовил бы сыну пасту с томатным соусом. Ей больше по душе был этот новый, незнакомый человек, спавший сейчас на ее диване, который так серьезно относился к своим обязанностям. Даже представить невозможно, что когда-то он жил одновременно с двумя женщинами, – настолько тяготило его то, что он совершил в прошлом.
Но тут она одернула себя – ей не приходило в голову, что и прежний Джеймс жил одновременно с двумя женщинами. Он обманул ее – вот главное. Следовало помнить, что этот человек способен лгать, и лгать по-крупному! Но она больше не хотела, чтобы он страдал. Его страдания не приносили ей ожидаемого удовольствия. Меридит права – теперь их, поступивших мерзко, стало двое, причем их поступки стоят друг друга. Ну и какой в этом смысл?
Джеймс спал так мирно, что Стефани захотелось протянуть руку и погладить его лоб, как она всегда гладила Финна, когда он бывал болен. Джеймс слегка пошевелился, и шорох вывел Стефани из задумчивости. «Что это я делаю?» – подумала она и резко отвернулась, едва не столкнув со столика фотографию в рамке. «Я просто напилась, и самое лучшее – это лечь спать!»
Джеймс снова шевельнулся.
– Привет, – сонно проговорил он.
– Я пьяная, – сказала Стефани, словно это объясняло, почему она стоит над ним. – Я просто… кое-что тут искала.
Джеймс приподнялся на локте, и вид его обнаженного торса отчего-то ее смутил.
– Ну и молодец. Как все прошло?
– Замечательно. Сейчас я лучше пойду спать.
– Может, сделать тебе крепкого чая? – спросил он, и Стефани попыталась и не смогла вспомнить, когда он в последний раз предлагал ей вечером чай. Ну как заставить себя рассказать ему, что во всем, с ним случившемся, виновата она?
– Нет. Спасибо. Мне правда лучше сейчас лечь.
– Тогда спокойной ночи, – сказал он, снова натягивая на себя одеяло.
– Спокойной ночи.
Глава 50
У Стефани нашлось бы сколько угодно полезных занятий, вместо того чтобы два с лишним часа трястись в поезде до Линкольна для встречи с Кати. Но оборачивалось все так, что у нее не оставалось выбора. Было необходимо немедленно пресечь деятельность Кати. Стефани только не могла придумать, что ей сказать. Было уже само по себе неприятно возвращаться в Нижний Шиппингем, рискуя столкнуться там с едва знакомыми людьми, которые не преминут подойти к ней с утешениями по поводу распавшегося брака. Подумать только – всего два месяца назад идея объявиться нежданно-негаданно на празднование юбилея Джеймса представлялась ей удачной, даже в своем роде забавной. Теперь ей хотелось, чтобы ее пребывание в деревне прошло незамеченным. Вот только бы придумать, как это устроить…
Стефани шла по Кингс-Кросс к платформе, когда зазвонил мобильный. Это была ее свекровь, Полин. Ни у Джеймса, ни у Стефани до сих пор не хватило духу сообщить о своем раздельном проживании Джону и Полин. Эта новость могла разбить им сердце. Стефани дважды останавливала Финна, когда он готов был заговорить о том, что «папа собирается прийти в гости», или о его номере в мотеле на Чак-Фарм. В конце концов Стефани попросила Полин некоторое время звонить ей на мобильный, сославшись на большую занятость. Ей очень не хотелось вынуждать Финна обманывать бабушку.
Сейчас она хотела пропустить звонок – совсем не было настроения мило болтать о своем семейном счастье. Кроме того, она все время боялась, как бы Полин что-то не заподозрила. Но ей стало неловко. Она знала, что Полин всегда беспокоится о дороговизне звонков по мобильнику и считает, что пять минут разговора обойдутся ей в ту же сумму, что и двухчасовой разговор с Америкой. Если ей потребуется оставить голосовое сообщение, она станет переживать, не окажется ли и это слишком дорого. Стефани, чуть помедлив, нажала кнопку.
– Полин, привет, я сейчас вам перезвоню, – сказала она, как обычно.
– Хорошо, дорогая, – ответила Полин.
Стефани показалось, что ее голос слегка дрожит. Она уже хотела спросить – все ли в порядке, но решила, что лучше спросит за свои деньги, и, отсоединившись, тут же перезвонила Полин.
– Что-то случилось? – спросила она с ходу, как только та ответила.
– Нет. Пока у вас с Джеймсом все в порядке, ничего плохого случиться не может.
Стефани почувствовала безотчетное волнение.
– Что может случиться у нас с Джеймсом?
Боже, они в самом деле должны наконец решиться и сказать ей все! Стефани подозревала, что Джеймс попросил ее пока не говорить ничего родителям, рассчитывая, что проблема как-то рассосется и ничего говорить вообще не понадобится. Ей стало совсем не по себе.
– Просто… тут был один странный звонок. Сегодня утром я должна была идти к парикмахеру… – Полин, рассказывая, никогда не могла пропустить самую ничтожную подробность, она представляла слушателю картину во всей полноте, включая описание, что на ней было надето, что она ощущала и так далее. Стефани едва сдерживалась, чтобы не крикнуть: «Скажите же, наконец, что случилось!» – Я всегда записываюсь на четверг, в этот день причесывают за полцены, если только прийти до десяти, а открывают они в восемь, и меня это прекрасно устраивает, потому что я всегда рано встаю. Но я немного опаздывала, потому что по пути встретила Мэри Артур. Ты помнишь Мэри? Она как-то заходила, как раз когда вы с Джеймсом к нам приезжали. Кажется, это было на Рождество. Низенькая такая женщина. Вся кругленькая.
Стефани закатила глаза. Она посмотрела на большие часы, висевшие в зале ожидания. До отхода поезда на Линкольн оставалось девять минут.
– Да, помню ее, – быстро сказала она, надеясь тоном дать понять, что не очень хочет уводить беседу на путь обсуждения достоинств Мэри Артур.
– Она выгуливала свою собаку. Чудное создание. Такая лохматушка. Не знаю, правда, какой породы…
Стефани не могла дольше вытерпеть.
– И что же произошло? После парикмахерской?
– Штука в том, что я вернулась домой только в половине десятого. Забежала в «Моррисон». По утрам там всегда много народу, люди ходят за покупками по пути на работу, сама знаешь. – Она подождала, пока Стефани ей поддакнет, но та не поддакнула, а молчанием показала, что ждет, когда Полин наконец доберется до сути. – А когда я вошла в дом, увидела, что на автоответчике оставлено сообщение. Я сказала, что Джон как раз должен был пойти на почту?
– От кого сообщение? – спросила Стефани, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
– Вот потому-то я и звоню, детка. Сообщение было от одной вашей с Джеймсом приятельницы. Она сказала, что должна поговорить с кем-нибудь из нас. И я испугалась, что что-то случилось. Несчастный случай или что-то такое… Боже, мне сейчас просто необходим глоток бренди.
– Как она назвалась? – спросила Стефани, точно зная ответ.
– Кати, кажется. Но у вас в самом деле все хорошо? У вас обоих?
– У нас все великолепно, – сказала Стефани. Ей не терпелось уже окончить разговор и поскорее добраться до Кати.
– Тогда немного странно, что она позвонила нам. Ты не знаешь, с чего это вдруг?
– Понятия не имею. Послушайте, Полин, не стоит вам ей перезванивать. Она не то чтобы наша приятельница… Мы ее, правда, знаем, но она немного не в себе. Нет, эта женщина не опасна, ничего такого, – поспешно добавила она, испугавшись, что Полин станут мучить кошмары об убийце с топором. – Она просто самую малость не в своем уме, как говорят – крыша временами едет. – Сказав это, Стефани подумала, что Кати и в самом деле слегка помешалась. – А если она снова позвонит – не отвечайте! – У нее мелькнула мысль прямо сейчас сказать Полин: «Мы с Джеймсом, вообще говоря, расстались, а эта Кати как раз и есть разлучница, но вы не волнуйтесь, потому что у нас все равно все хорошо». Но нет – это не ее дело, Джеймс сам должен сказать матери правду. И Стефани не хотела услышать в голосе Полин боль и разочарование.
– А как же я узнаю, что звонит она? – нервно спросила Полин.
– Ну, тогда просто не говорите с ней. Скажите, что заняты и перезвоните позже. А я тем временем свяжусь с ней и выясню, что ей надо. Может, она потеряла наш телефон и просто хочет связаться с кем-то из нас, – неожиданно нашлась она.
– Я могла бы дать ей ваш номер. Или ей лучше дать мобильный Джеймса?
Вот еще не хватало, господи!
– Полин, вы просто не вступайте с ней в разговор. У нее нездоровое чувство юмора, она может сказать что-то такое, что вас расстроит. Я же говорю – слегка тронутая особа.
Нечего надеяться, что Полин все это проглотит, – несмотря на свою сентиментальность, глупой она не была. Если удастся сейчас удержать ее от разговора с Кати, то она непременно потребует от Джеймса, чтобы он не откладывая поехал к родителям и сообщил им новости.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, – осторожно проговорила Полин.
Стефани понеслась на посадку. Она не была уверена, что ее поездка в Линкольн – самый лучший выход, но, поскольку Кати упорно не отвечала на ее звонки, другого пути она не видела. Как ни мало у Стефани было надежды, что удастся удержать Кати от следующего шага, который та явно замышляла, она понимала, что должна действовать. И ей понадобится помощь Джеймса. Но если она обратится к нему за помощью, придется рассказать ему всю правду, как есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40