Полная раскаяния, она представила, как он всю ночь терпел из последних сил, чтобы только не напачкать на пол, за что она всегда его ругала. Она засуетилась вокруг него, осыпала ласками. Подавляя тошноту, открыла банку его любимых вонючих консервов. Он счастливо вилял хвостом, все ей простив и забыв о страданиях минувшей ночи.
Наверху Кати разделась и, несмотря на то что просто валилась с ног, прежде чем забраться в кровать, приняла душ. Хотелось смыть с себя все следы Оуэна.
Спустя несколько часов ее поднял дверной звонок. Стенли начал громко лаять на случай, если пронзительная трель ее не разбудила. Спросонья она заковыляла вниз прямо в пижаме и распахнула дверь. На крыльце стояли ее туфли, а в одной поблескивали ее часики на браслете. Она схватила вещи и огляделась в страхе, что сейчас откуда-нибудь материализуется Оуэн. Но его нигде не было.
Она выключила телефон, вернулась в постель и провела в ней весь день.
Глава 38
Джеймс пытался собраться с мыслями. Необходимо было подыскать жилье поприличнее, но он не знал, с чего начать. Минут двадцать он просматривал объявления о сдаче квартир, но даже самая дешевая была ему не по карману. Он уже пожалел, что взял с собой не все вещи – кое-что можно было продать, хотя что именно и кому, он представлял с трудом. Он купил внизу «Стандард» и тщательно просмотрел те объявления, где предлагалось снять квартиру на двоих, но, видимо, сегодня был не его день. Объявления, которые вывешивают в газетных киосках, – вот где решение проблемы, подумал он. Он точно не помнил, где находится ближайший киоск, но если побродить вокруг, то непременно на один такой наткнешься.
Его бесцельные блуждания приводили его все ближе и ближе к Белсайз-авеню, и он даже не успел толком сообразить, что делает, как оказался перед своим домом. Он посмотрел на окна. Интересно, что делают сейчас Стефани и Финн? Финн, наверное, собирается в школу, а Стефани на работу, хотя пару дней в неделю она работает дома. Он посмотрел на часы. Восемь двадцать пять. Можно позвонить в звонок и объяснить, что шел мимо и зашел захватить некоторые вещи. И что потом? Бесполезно снова просить Стефани принять его назад. Прошло всего два дня с тех пор, как она его прогнала. Едва ли она успела передумать.
Он печально побрел прочь. Необходимо составить план действий.
Когда он свернул на Хавесток-Хилл, почти забыв о своем намерении найти квартиру по объявлению, навстречу ему проехало такси, в котором сидела женщина, подозрительно похожая на Стефани. Она смотрела в противоположное от него окно. Джеймс проводил ее пристальным взглядом. Неужели это Стефани возвращается домой? В половине девятого утра? Может быть, она отвозила Финна в школу? Но нет, для школы еще слишком рано. Он повернул назад. И точно – такси остановилось около его дома, и из него вышла Стефани!
Джеймс шагнул в соседний сад, чтобы она не заметила его. И выглянул из-за дерева. Стефани была нарядно одета – узкая юбка, высокие каблуки и маленький голубой жакетик от Шанель, который он так любил. А на губах ее – он точно это видел – играла улыбка. Довольная улыбка. И тут его пронзила догадка – она возвращается домой после свидания! И это свидание длилось всю ночь.
Стефани проснулась рано. Спала она урывками, то и дело просыпаясь, когда Майкл ворочался или бормотал во сне. Он не то чтобы спал беспокойно или шумно. Просто беспокойство и шум были непривычными. Наверняка и он чувствовал то же. Они проснулись одновременно около половины шестого и снова позанимались сексом, но уже не так исступленно, а скорее лениво. Уже используя полученный опыт узнавания друг друга. После этого Стефани больше не смогла заснуть, она встала, приняла душ и попробовала почувствовать себя как дома в незнакомой квартире. Заглянула в кухонные шкафчики в поисках чая и хлеба. Ей хотелось сейчас оказаться дома и отдохнуть перед работой, но ей показалось, что, если она уйдет прежде, чем проснется Майкл, он может неправильно истолковать ее уход. Она не знала, жаворонок он или сова. Она вообще не знала про него миллион вещей, зато события последних суток сильно укрепили ее пошатнувшуюся уверенность в себе. Она решила подождать до восьми, и, если он не встанет к тому времени, она оставит ему записку и все-таки уйдет.
За последующие полтора часа Стефани выпила четыре чашки чаю, отчего даже голова закружилась, и все это время придумывала текст записки. Можно написать просто «Ушла на работу, целую, Стефани », но он решит, будто что-то не так. Можно попробовать разговорный вариант: «Я приняла ванну и сделала себе чай с бутербродами…», шутливый: «Я покопалась в твоих шкафчиках и поняла, что сделала большую ошибку. Больше мы не увидимся», игривый: «По-настоящему забалдела, когда ты…» У нее было такое чувство, словно эта записка – самое важное из всего, что ей приходилось писать. Словно воспоминание, которое у Майкла останется об этой ночи, будет зависеть от впечатления, которое она оставит этой запиской.
У нее разболелась голова. Она уже гадала – встала ли Наташа и стоит ли позвонить ей и попросить совета, когда услышала в ванной шаги Майкла. Она заметалась по кухне, пытаясь найти гладкую блестящую поверхность, чтобы увидеть свое отражение. Когда он вошел на кухню, она как ни в чем не бывало сидела за столом и просматривала газету.
– Доброе утро, – улыбнулся Майкл, и у нее сразу отлегло от сердца. Он подошел и обнял ее, нагнулся и поцеловал в голову. – А я испугался, что ты уже ушла.
– Я оставила бы тебе записку, – сказала она. – Если бы только придумала, что написать.
– Так хорошо, что ты еще здесь. А у тебя есть время еще полежать в постели? – спросил он и прежде, чем она успела ответить «да», стал целовать ее.
Почти все утро, вернувшись домой, она провела за разговором с Наташей, сообщая ей подробности свидания. У Наташи всегда был ненасытный аппетит к деталям чужих отношений. Она говорила, что жизненный опыт друзей помогает ей оставаться счастливой в своем непоколебимом единобрачии. Стефани знала, что на самом деле Мартину и Наташе не нужен никакой внешний стимул для поддержания взаимной привязанности. Она всегда завидовала идиллическому браку подруги.
Она сказала Майклу, что два вечера они не смогут встречаться, потому что она чувствует себя виноватой перед Финном и не собирается подбрасывать его родителям его школьных друзей или вызывать Эдну чаще необходимого. Конечно, Джеймс с радостью взял бы мальчика, но только она понятия не имела, где находится Джеймс с прошлого воскресенья и где он собирается жить, а кроме того, ей не слишком хотелось обращаться к нему так скоро. Знакомить же сына с новым бойфрендом еще слишком рано.
Майкл выразил полное понимание и согласие. Они договорились встретиться днем в среду – в этот день у них обоих было свободное время. А потом – снова вечером в пятницу.
– Вот и хорошо, – прокомментировала Наташа. – Не давай ему расслабляться. А к Джеймсу ты сейчас что чувствуешь?
– Знаешь, даже затрудняюсь ответить, – призналась Стефани. – Кроме облегчения, кажется, ничего не чувствую.
– Не забывай, – произнесла Наташа, вспомнив, что от нее всегда ждут мудрого совета, – Майкл – твой переходный этап. Он средство для твоего самоутверждения. Не принимай отношения с ним слишком всерьез.
– Я знакома с ним всего ничего, Таш. Просто хочу немного развлечься, – сказала Стефани, надеясь, что говорит истинную правду.
Часов в двенадцать позвонил мобильник. Стефани увидела, что это Кати. Она не ожидала звонка от нее так скоро – и, может быть, даже не ожидала вообще. Их план теперь казался ей давно пройденным этапом. Начиналась новая жизнь, и она не была уверена, что хочет копаться в прошлом. Не то чтобы Кати не нравилась ей, она как раз нравилась, но у них в самом деле, кроме Джеймса, не было ничего общего. Она ответила после минутного колебания:
– Привет, Кати.
– Ну… – спросила Кати, – как дела?
Стефани одно мгновение думала, что Кати имеет в виду Майкла, и едва не ответила: «Вот мы и переспали, наконец», но тут же вспомнила, что никогда не упоминала Кати про свои новые отношения. Почему-то ей казалось, что этого делать не стоит. И она сказала:
– Кажется, все хорошо. Он ушел. А куда – не знаю.
– В какую-нибудь дыру, я надеюсь, – захихикала Кати. – По всей деревне об этом только и говорят. Ты не представляешь, сколько у меня сразу появилось новых клиентов. Думаю, они просто хотят послушать всю историю с начала до конца. Я уже выбилась из сил.
– Вот и отлично, – поддержала ее Стефани, не зная, что еще сказать.
– А как принял это Финн?
– Знаешь, настроение у него сейчас неустойчивое. Но, я думаю, когда мы точно определим, по каким дням он будет видеться с Джеймсом, все наладится.
– Сэм Макнейл сказала мне, что просьба Джеймса узаконить пристройку почти наверняка будет отклонена. Она не призналась, но мне кажется, что она хочет лично приложить к этому руку.
– Что ты говоришь?! – поразилась Стефани. – Может быть, ты убедишь ее этого не делать? Какой смысл продолжать все теперь, правда?
– Конечно же смысл есть! – не согласилась с ней Кати. – Это так забавно… – Она чуть помедлила и рассмеялась: – Шучу, я попробую что-то сделать. Знаешь, Стефани, все так добры ко мне. Я и не знала, что у меня тут столько друзей.
– Чудесно, – сказала Стефани. – Рада за тебя.
Ей было не по себе. Кажется, Кати не считала, что игра окончена.
Глава 39
Это был первый рабочий день Джеймса после того, как его жизнь круто изменилась. Он опоздал к началу приема, потому что у него не было часов, а портье в мотеле забыл разбудить его, хотя он и попросил об этом накануне. Заснул он только под утро, а проснулся от гудка автомобиля минут двадцать десятого. Сначала он не понял, где находится, и одно мгновение думал, что провел ночь со случайной бабенкой, но вспомнил, что все гораздо хуже.
Джеймс из экономии собирался было дойти до работы пешком, но теперь опаздывал, и пришлось взять такси, которое он вообще-то не мог себе позволить. Такси застряло в пробке, и в конечном счете он опоздал еще сильнее. Вбежал в Вестминстерскую ветеринарную клинику десять минут одиннадцатого, весь потный и запыхавшийся. Последние несколько лет Джеймс не раз радовался тому, что в лондонской клинике он не начальник, не должен принимать на работу и рассчитывать сотрудников, не несет ответственности за состояние бухгалтерских книг. Но сегодня это его не радовало.
– Гарри рвет и мечет, – сказала ему секретарша Джеки, едва он вошел в приемную. – Я пыталась дозвониться до тебя, но не смогла.
Джеймс представил, как трезвонит его мобильник, забытый на тумбочке у кровати в доме, где он больше не жил.
– Я позвонила Стефани, но она сказала, что не знает, где ты.
Джеймс заметил, как она смотрит на него – словно о чем-то догадывается, и постарался сохранить невозмутимое лицо. А Джеки поинтересовалась:
– У тебя все в порядке?
– Где Гарри? – спросил Джеймс, не отвечая на вопрос. Гарри, владелец клиники, славился гнусным характером и любил при каждом подходящем случае напомнить Джеймсу, что, какой бы тот ни был опытный и квалифицированный врач и пусть даже имеет собственную практику в деревне, в Лондоне полноправный босс все же он, Гарри.
– Удаляет занозу из лапы Берти Макдональда. Берти записан к тебе на прием на девять сорок пять, – произнесла она зловеще. – А перед этим он принял твоих клиентов, записанных на девять, девять пятнадцать и девять тридцать.
– Ну, вот я пришел. Можешь приглашать записанных на десять.
Джеки заглянула в список.
– Следующий Александр Хартингтон, – объявила она, указывая на бледного лысеющего мужчину средних лет с рыжим котом на руках.
Александром могли звать любого из них. Джеймс знаком предложил мужчине войти. Начало дня нельзя было назвать удачным. Джеймс собирался просить Гарри разрешить ему перейти на полную рабочую неделю, но теперь это было некстати. Если Гарри рассердился, то надолго.
К полудню он выбился из сил – сказалась бессонная ночь. Из-за опоздания он не мог позволить себе даже короткий перерыв на кофе, чтобы взбодриться. Ему казалось, что он не дотянет до вечера. Когда ушел пациент, записанный на двенадцать двадцать пять, он как подкошенный упал в кресло, собираясь подкрепить себя получасовым сном, а потом перед следующим пациентом успеть съесть бутерброд, но тут зазвонил телефон. Снимать трубку не хотелось, но Джеки все равно войдет к нему в кабинет из приемной и передаст сообщение на словах.
– Стефани тебя спрашивает, – сказала секретарша, когда он снял наконец трубку, и сердце у него упало.
– Хорошо, соедини меня, – произнес он как можно естественнее. Но Джеки его уже не слышала. Она никогда не интересовалась, хочет он ответить на звонок или нет.
– Джеймс? – Голос Стефани звучал деловито.
– Стеф, привет, как ты? – Может быть, она звонит узнать, как у него дела? Может быть, волнуется за него?
– Я хотела спросить, хочешь ли ты взять Финна на завтрашний вечер? Эдна будет занята.
Джеймс вспомнил, как его жена, одетая по-выходному, возвращалась домой в половине девятого утра. И спросил, не сумев сдержаться:
– Ты куда-то собираешься?
– Думаю, что это теперь не твое дело, – ответила она. – Так ты хочешь или нет?
Она с кем-то встречается! Он забыл, что сам вел двойную жизнь весь последний год и ему не к лицу выискивать чужие грешки, и спросил:
– Кто он?
Стефани рассмеялась. Скорее даже фыркнула.
– Нет, ты просто неподражаем! Джеймс заставил себя промолчать.
– Куда мне его подвезти? – спросила она тем временем.
– Я поселился в мотеле на Чак-Фарм, в Камдене, – ответил Джеймс. – Можешь привезти его туда.
– Ты остановился в мотеле на Чак-Фарм? Туда я Финна не повезу. Что вы там станете делать целый вечер – тараканьи бега устраивать?
– Я могу прийти домой, – предложил он с надеждой. Если он будет дома, то у Стефани вряд ли хватит духу уйти на всю ночь.
– Неплохая мысль, – сказала она не дрогнув. – Для Финна так будет лучше. Я вернусь к двенадцати. Мы ужинаем с Наташей.
«Пожалуй, делаю из мухи слона, – подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40