Покачал головой.
- У тебя пули одни больше, другие меньше. Эти, что меньше, не попадут точно в цель с расстояния сорока шагов. Лучше всего те пули, которые проходят через ствол впритык, не болтается из стороны в сторону. Вот смотри.
Он зажал конец ствола пальцем, а со стороны патронника бросил одну из моих пуль. Пуля легко катилась вверх и вниз. А когда Хасан взялся за оба конца и потряс, пуля стучала о стенки ствола.
Потом он добрался до пороха:
- Чем меряешь?
- Наугад. Иногда наперстком.
- Меряй специальной меркой - крупицу в крупицу. Порох - это сила. Слишком много силы - пуля вверх летит, мало - вниз. Для точной стрельбы - мера. И учти: самый лучший порох - черный.
Кое- как из всего, что у меня имелось, он собрал одиннадцать зарядов.
- Вон на сучку висит консервная банка, видишь?
Дверь была открыта, в шагах десяти росла алыча. На ней кто-то повесил пустую банку.
- Вижу эту банку.
- Прицелься отсюда и спусти курок.
- Как?
- В холостую, без патрона.
Я это сделал.
- Ты раньше моргаешь, потом нажимаешь. Когда происходит выстрел, глаз должен быть открытым.
Целый час он учил студента «держать» глаз.
- Кажется твой глаз перестал моргать. Пойдем.
Он положил в карман куртки кусок хлеба и сыр. Они пошли в сторону Датыха. Студенту показалось, что они долго шли. Кругом горы, заросшие густым буковым лесом. Здесь был такой почти квадратный ров. Хасан объяснил:
- Это такое место, которое глушит выстрел. Будешь приходить сюда тренироваться. Зачем привлекать внимание людей? Среди них есть разные. Аькхи есть. Эта власть не хочет, чтобы мы научились стрелять. Но мужчина должен научиться метко стрелять. Может наступить день, когда ему это очень понадобится. Многие ошибаются в этом.
Хасан нашел круглую плитку из песчаника размером с шапку, вставил ее в стенку рва, отмерил пятьдесят шагов и выстрелил. Камень разлетелся вдребезги. Собрав осколки, они определили, что пуля попала почти в центр. Потом он поставил точно такой же на то же место, отмерил шестьдесят шагов и выстрелил - результат тот же.
- Это очень меткое ружье, хотя и гладкоствольное.
Оставшиеся патроны расстрелял студент с разных расстояний, начиная двадцати пяти шагов. Он то попадал, то не попадал, но с тридцати шагов всегда попадал.
- Стрельбу производят три органа: глаз, сердце, рука. Если они устают - промахиваются. Прицелился - стреляй. Сделаешь себе дощечку с колышком и мишени.
В тот же вечер студент купил себе мерку для пороха, пулелейку и две банки дымного пороха.
В течение месяца студент в одиночку приходил в ров на стрельбу, анализируя каждый выстрел с учетом того, чему его учил Хасан. Каждый вечер получал новый урок.
За две недели до начала занятий в институте теплым августовским воскресением заявился на стрельбище. Стрелки как раз только начинали собираться. Судьи уже были на месте.
Молодой заводчанин, недавно купивший новое ружье с магазина, памятуя о студенте, как о неудачном стрелке, поспешил вызвать его, выставив печатную пачку патронов. Студент подошел к судьям и поставил перед ними банку дымного пороха.
Прогремели два выстрела, один за другим. Студент преспокойно забрал заклады.
Стрелок- заводчанин вскипел:
- Это нечаянное попадание. Вызываю его повторно.
Новая пачка патронов. Студент молча поставил банку пороха и отошел.
Заводчанин выстрелил и, положив ружье на землю, сам побежал очертить пробоину, не доверяя мальчику. Оттуда он крикнул:
- На линии 5 и 6. Стреляй ты. Посмотрим.
Он, радостный, вернулся назад. Студент занял его место, прицелился и выстрелил. Мальчик побежал за мишенью. Судьи склонились над бумагой.
- Чуть ли не в очко, на линии 8. поверить трудно! Прекрасный выстрел! - Констатировал Михаил, - ну, прямо ворошиловский стрелок! Забирай свой трофей.
В тот вечер еще четверо лучших стрелков ущелья вызывали студента. Когда очередной раз студент вышел на выстрел, Муса толкнул локтями Салмана и Михаила: мол обратите внимание на стойку стрелка. Те в ответ пожали плечами и сделали понимающие мины: да, действительно, тут чья-то школа, а не простое везенье.
Последний из проигравших заявил, что, видимо, у студента в ружье нарезной вкладыш, пусть покажет своей ружье. Услыхав такое обвинение, студент положил ружье на стол перед судьями. Первым взял ружье Михаил, переломил и глянул в ствол на свет.
- Обыкновенная советская гладкостволка. Смотри сам, обвинитель. Вот дата производства - 1953 г., Тула.
Тот посмотрел, но продолжал твердить свое:
- Нарезы не видны из-за нагара от черного пороха.
Михаил попросил подать ему тонкий прут, остругал его, намотал тряпочку на один конец - получился шомпол, прочистил и снова глянул в ствол, усмехнулся и передал ружье Салману, Салман посмотрел и передал Мусе, а Муса - «обвинителю», канал ствола блестел зеркальной хромированной поверхностью, и никаких нарезов. Проверили пули - они были круглые, как у всех.
- Да откуда он взялся такой меткий? Значит у него такой джей!
- Это верно, - подтвердил Муса, - джей у него есть и даже два - умение стрелять и меткое ружье.
В тот вечер студент вернулся домой с богатой добычей. Когда-то над его неумением эти охотники тихо посмеивались, теперь он их накажет - у него будет полный рюкзак охотничьих припасов, он их ощипает.
- Ты затмил славу Хучбарова Ахмада, - сказал на другой день Хасан, - во всем поселке только и разговоров о твоей меткости.
Студент почувствовал, что друг почему-то это не одобряет.
- Я вчера не промахнулся ни разу. У всех выиграл.
- Отыграл, что у тебя отняли тогда?
- Отыграл.
- Ну, не ходи туда больше.
- На стрельбище?
- Да. Не ходи. Ты свое доказал. Что еще?
Это было против его намерений. Студент был молод, а эти охотники когда-то задели его самолюбие. Он хотел заставить их признать его самым метким стрелком ущелья.
- Не ходи. Зачем тебе столько пороха и патронов. Скоро поедешь в Грозный на занятия… И еще такое дело: наша дружба не понравится кое-кому. Тем более не понравится, что ты учишься стрелять. Наши губители не хотят, чтобы их жертвы умели обороняться и зорко следят за этим. Научился сносно стрелять - и держи это про себя. После работы пойдем ко мне чай пить.
Он так понял, Хасан приглашает его к себе, чтобы не пошел на стрельбище. Ладно, он не пойдет.
Угощение было поистине царское: огурцы, помидоры, лук и курдюк, который каждый поджаривал на костре, нанизывая на шампур, по своему вкусу. Потом пили индийский чай, его тоже каждый наливал сам себе: чайник с кипятком пыхтел на огне паром, а заварочный доходил в горячей золе, рядом с костром.
- Хасан, как человек становится абреком? И что это значит быть абреком? Я хочу знать.
- Зачем тебе это? Слава Богу, ты можешь провести свою жизнь мирно,… хотя кто его знает, что на ум придет гяурской власти…
- В народе ходят легенды о знаменитых абреках: про Баймурзиевы, про Хучбарова и других. Я читал старые газеты, там вас называют бандитами, а народ - абреками. Под словом абрек на Кавказе понимается беглый человек, борющийся с властью чужаков. Абрек храбр, честен и благороден. Я знаю что ты, Хасан, три года воевал, был тамадой тоабы *. Потом ты попал в плен. Как это случилось? А зачем мне это? Вы вели самую честную, самую справедливую войну на белом свете. Вас было единицы - их десятки тысяч. Враги посадили сотни умных, образованных и коварных писак, чтобы очернить и вас и вашу священную войну. Из-под их пера сочится зловонный яд, этим ядом они плюют в вашу священную борьбу и в тех кого вы наспех закапывали. Пройдут годы, вырастут новые поколения. Они спросят: что было? Им представят то, что о вас написали враги, и наши люди поверят в это, если не будет представлено другое повествование, правдивое - все как было на самом деле. Неужели, Хасан, ты хочешь, чтобы о тебе и тех, кто сражался с тобой бок о бок, осталась дурная память, как о бандитах и ворах?
Студент понял, что задел важную струну души.
- Ты будешь писать?
- Буду.
- Я слышал, что писатели получают большие деньги.
- Да, те, которые пишут ложь, а те, которые пишут правду, получают тюрьму.
- Ты правильно сказал. В Магадане со мной сидел один такой, но это был русский… Я не знаю, с чего начать… Нас в семье было трое: старшая сестра, что была замужем за галашкинским ингушом, я и младший брат Якуб. Родители умерли еще до войны. Я был женат и имел сына, которому к тому времени исполнилось тринадцать. В Хилдахре отец считался состоятельным человеком. Но потом его буквально ограбили. Увели отару в тысячу овец, двадцать две дойных коровы, три лошади, выгребли всю кукурузу, что была куплена про запас. Советская власть так обошлась с трудягой-отцом. Хотели куда-то выслать, но он заболел и умер дома. Война власти с народом… поверь мне, это государство все время воюет с мирными людьми, с теми, кто хочет иметь обеспеченную жизнь… Отцу удалось припрятать в горах немного овец. Вот что осталось нам с Якубом от отцовского наследия - сто овец и старая корова, которая давала больше навоза, чем молока. Овец держали в горах, за ними смотрел Якуб, как младший, но я часто навещал его, а иногда отпускал на целую неделю повеселиться, сам оставался с овцами. Якуб очень любил ловзар *.
Накануне перед нашим выселением, брат отгулял всласть целых девять дней. В Среду, значит, получилось это страшное дело, а в четверг я подошел к своему хутору, ничего не зная об этом. Что-то странное чувствую всем телом. Гляжу - ворота нашего двора широко открыты и там страшная возня. Вхожу во двор - там какие-то люди нагружают наши вещи. Один в военном, остальные в гражданском, но у всех за плечами винтовки.
- Эй, что вы делаете? - закричал я на них. - Это мой дом!
Военный обернулся, страшно удивился и стал снимать со спины винтовку. А у меня на поясе за спиной кремневый пистолет. Я выстрелил раньше, чем он достал свою винтовку. Оружие выпало у него из рук, закричал и сел. Я опять выскочил со двора и убежал. Место это покрыто пустыми кустарниками, беглецу есть, где скрыться. Они стреляли, преследовали до леса и отстали.
Я ничего не понял. Где мои домашние: жена и сын? Почему чужие люди без спроса нагружают на возы мое имущество?
Забил в свою кремневку новый заряд и по-над лесом направился к другому концу хутора. Вот дом лесника Жамурзы. Никого во дворе, никого на улице. Странно, как это можно в такое время дня удержать мальчишек в доме? Тут что-то не так. Я перебрался через плетеный забор, крадучись подошел к дому. Тишина. Абсолютная тишина. Створки окна открыты. Я заглянул во внутрь. На полу валялись разные старые вещи, у противоположной стены стоял большой шкаф. Я влез в окно, обошел все три комнаты - никого.
- Жамурза. Ва-а Жамурза!
Дверца шкафа скрипнула и приоткрылась. Я чуть не выстрелил. Признаюсь тебе, студент, мурашки страха прошли по спинному хребту. Из шкафа вышел сам Жамурза с винтовкой в руке.
- Ты, Хасан? Ты тоже не поехал?
- Куда?
Тут Жамурза рассказал о случившемся.
- Всех погнали, всех?
- Всех чеченцев и ингушей.
Оказывается, шкаф у Жамурзы был не простой, а хитрый. Днище откидываешь… - и в подполье. Никому такое и в голову не придет.
- Ты заметил пол во всех комнатах?
- Да, дырки от пуль.
- Я успел юркнуть вниз и прикрыть крышку, как они вошли. Один из них весь диск автомата выпустил, но меня не задело. Я вдоль фундамента вытянулся. Простреливали полы на всякий случай.
Под вечер мы с Жамурзой выбрались из хутора. Что тут делать в опустевшей стране?
Жамурза пришел со мной к отаре, он до конца оставался верным товарищем. Через месяц, после Галашкинского боя, к нам присоединились Борзов Малхсаг, Чанги Каци и Бейали Гуров…
Ни одному из нас не в чем друг друга упрекнуть… Жамурза жив.
- Что было дальше?
- Дальше. В начале сорок седьмого года я сильно заболел, все тело покрылось красными пятнами и гнойниками. Меня бросало то в жар, то в холод. Иссякли силы. Не мог ходить. Я стал обузой для тоабы. Однажды ночью я тихо встал и ушел от товарищей. Мне надо было добраться до одной женщины, которая хорошо разбиралась в болезнях. Но в этом месте шли бои между каким-то отрядом абреков-мстителей и энкеведешниками. Я оказался в безвыходном положении. Будь что будет! Я вышел на большую дорогу.
Тут мне стало плохо. Я лег на обочину, а винтовку положил рядом. Меня подобрали солдаты, привезли в Галашки… Энкеведешники хотели мне голову отрезать на медаль, но тот офицер воспротивился. Это был офицер из армии, а не энкеведешник. Меня вылечили и судили, десять лет дали… все.
Хасан замолчал. Студент поправил дрова в костре. Воображение рисовало картины драматических событий, что происходило в этих лесах и горах, после того, как народ был изгнан: кровопролитные бои, засады, тяжелые раны, которые просто гнили, потому что их некому и негде лечить, болезни. Одинокие безымянные могилы в диких чащобах.
- Ты сказал, что Жамурза жив.
- Да, он вышел из леса в прошлом году, попал под амнистию. В том же доме живет. Женился, жена русская, хорошая женщина.
- У Жамурзы жена русская? А-а, наверное, это лагерная жена. Но… он же не сидел.
- Здешняя… вернее, почти здешняя. Я не хотел об этом говорить, о чужих женщинах не говорят, но ты будешь думать почему Жамурза не нашел себе жены из своих… Знаешь кто она? Дочь русского князя. При царе он полковником был. В революцию пришлось бежать. Они переоделись в бедные одежды и жили в селе у бывшего слуги, далеко от родного дома. Но кто-то и тут их признал. Нагрянули большевики, убили князя, сына и мать. А девочку-малютку не нашли, как раз ее дома не было, говорят, играла с деревенскими детьми. Люди спрятали ее, а то расстреляли бы. У них мысль такая была у большевиков - уничтожить под корень всех людей благородной крови, всех умных, образованных, служителей Бога, чтобы в живых остались одни глупцы и проходимцы. Девочка пошла, скитаясь по белому свету, жила в разных семьях, кормилась милостыней. Таким образом через 10 лет оказалась в наших местах. Иноязычных она боялась, а казаки милостыню не подавали, прогоняли. У них это не принято. Летом она пряталась в лесу, а зимой побиралась в городах. С наступлением весны - опять в наши леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37