– Вы не посмеете отдать ему Дэвида!
– Таким образом, мы хоть как-то изменим ситуацию в лучшую сторону, – прогремел голос Пола. – Твой джинн не просто какая-то мелкая сошка. Ему приходилось бывать и не в таких передрягах. Тем более он знает парня…
– Дэвид может позаботиться о себе. – Глаза Льюиса казались не по-человечески мягкими. – Позже мы поможем ему восстановиться. Это временная мера.
– И это ты говоришь? Что, Иветта тоже была временной мерой? И Плохой Боб тоже – временная мера? Он прошел через ад, Льюис. Я не позволю вам доконать его, только потому, что вам так удобно!
– Джо, не забывай, он не личность, он инструмент. – Сожаление, написанное на лице Льюиса, казалось холодным, отчужденным – будто у Бога, созерцающего с небес миллиарды людей на Земле. – Разговор окончен. Это нелегко и никто из нас не хочет этого. Но мы поставлены перед фактом смерти миллионов людей. Разве ты не считаешь, что это довольно справедливый обмен – один джинн за миллионы человеческих жизней.
– Теоретически. Попробуйте рассуждать с моей точки зрения.
Вмешался Пол.
– Послушай, я надеялся, что не придется говорить это, но если ты испортишь наш план и если мы все выживем после этого, вон та бутылка с твоим джинном будет замурована в кусок бетона и выброшена в океан, твой Дэвид канет в историю, запечатанный в сосуде, клянусь Богом.
Льюис поднял руку, не отрывая от меня взгляда.
– Пол, не надо. Она владеет ситуацией.
– Пошли вы! – со злостью бросила я в ответ.
– Мне нужно, чтобы ты подчинилась. Мне действительно это нужно. Просто… Отправляйся домой. Позволь нам разобраться с этим.
Господи, Боже мой, он просто играет со мной. Двигает меня, словно пешку в шахматной игре. Я видела холодный расчет, спрятанный за всей его серьезностью… И он был абсолютно прав. Не важно, пешка ли я или нет, будет ли Дэвид подвергнут смертельному риску…
Я проглотила горечь и объявила:
– Отлично. Я уйду, но вам следует знать, что Кевин не пойдет на это. Он не отдаст Джонатана. Он слишком напуган. И, может быть, сам Джонатан не захочет покинуть его. Вы думали об этом?
Казалось, Льюис не слушал меня. Его взгляд устремился на точку позади меня, лицо побледнело.
– Льюис?
Он вздрогнул, но взгляд оставался отрешенным, он смотрел куда-то вдаль. Я оглянулась на Мэрион, которая шагнула к нему.
Слишком поздно. Его лицо стало мертвенно-бледным, глаза закатились, тело выгнулось как у смертника на электрическом стуле. Лицо исказилось в гримасе, и, конвульсивно подергиваясь, он медленно сполз на ковер. А потом он начал биться в припадке. Подобного мне видеть не доводилось.
Все вокруг казались зловеще невозмутимыми. Мэрион опустилась рядом с Льюисом, придерживая его за плечи, Пол опустился на корточки рядом. Я наблюдала, как тело Льюиса бьется в спазмах, борясь с собою, разрываясь на части, и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Он хрипел, было видно, как сокращаются его мускулы.
Льюис умирал. Черт побери, вся планета разламывалась на куски, а он являлся лишь небольшим ее обломком.
Его конвульсии прекратились через пару минут. Мэрион застыла рядом с ним, аккуратными движениями убирая волосы с его бледного, потного лба. Льюис лежал, расслабившись, тяжело дыша, и, моргая, смотрел в потолок.
– Да, – прошептал он, наконец. – Это было довольно жалким зрелищем.
Я с трудом подбирала слова. Мне хотелось ненавидеть его, но я не могла. Просто не могла.
– Я уйду, – наконец произнесла я. – Ты же этого хотел, правда?
Он медленно сфокусировал на мне свой взгляд, но я видела, что ему трудно поднять голову.
– Джо, на самом деле я хочу совсем другого…
– Не надо, не извиняйся.
Он кивнул, вдохнул воздух и медленно его выпустил. Его глаза закрылись.
– Тогда я немного вздремну, если никто не против. Вест пробормотал что-то вполголоса, и появился его джинн – тип, похожий на ковбоя с обветренным лицом и мужественным взглядом; он сгреб Льюиса в охапку, словно сломанную игрушку, и вынес его наружу, к солнцу. Я осталась смотреть на то место, где он лежал, на брошенный посох, мерцающий в лампах вестибюля. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом фонтана. В этот момент звон струй воды казался раскатами грома.
– Льюис неразрывно связан с Землей. Мы не понимали этого раньше, но внутри него есть что-то, от чего нельзя ни избавиться, ни остановить. Он умирает, и это витает в воздухе. Вот почему мы не можем покончить со всем этим, даже используя всех наших джиннов. Нам нужно забрать силу Льюиса от Кевина, и мы должны это сделать незамедлительно. Джонатан владеет его силой. Если мы вернем Джонатана, мы сможем поставить все на свои места. Это единственный выход.
Я кивнула, всеми силами пытаясь не проявлять признаки паники. Мой голос прозвучал на удивление спокойно:
– Правильно. Я отправляюсь домой. Надеюсь, кто-нибудь проводит меня до границы.
Мэрион освободила меня от виноградных пут. Они видели, что я готова к сотрудничеству и не собираюсь ничего вытворять. Мне даже позволили отобедать в ресторанчике у стоянки гостиницы вместе с моими мрачноватыми стражниками и их дружелюбно настроенными джиннами. Не то чтобы я планировала побег; я считала пиан Льюиса довольно паршивым, но это было лучше, чем ничего. Я пыталась решить эту проблему три недели, по не продвинулась ни на шаг. Настало время кому-то другому показать себя.
– Итак, – промычала я, запихивая в рот кусок омлета с ветчиной и сыром, – кто из вас, дорогие мои, будет сопровождать меня до дому? Я не поверю ни на секунду, что вы свято верите в мое честное слово.
Пол бросил на меня злой взгляд. Его лицо пошло красными пятнами, глаза налились кровью.
– Перестань, слышишь?
– Почему? – Я проглотила еще один кусок омлета и шумно отпила кофе, специально, чтобы досадить им. – Я должна уйти словно жалкая овечка и вдобавок говорить вам приятные вещи?.. Пошел ты, Пол. Ты меня просто бесишь.
Я почти сожалела о том, что сказала, когда увидела его лицо. Ему действительно было нелегко сдержаться.
Я глянула на остальных, но они старались не смотреть на меня.
– Эй, ребята, никто из вас не хочет составить мне компанию? Это очень плохо, потому что вы все чертовски забавные.
Пол обхватил лицо руками и облокотился о стол. За ним, в ярком солнечном свете сверкала пустыня, отражаясь в зеркале тарелок. Внутри ее отражение выглядело ярко-желтым, и ржавый декор семидесятых годов казался ужасным и неряшливым. В омлете, который я ела, не хватало соли. Вместо этого я добавила туда немного соуса.
– Нам многое нужно сделать, – произнес Пол. Я продолжала выжимать соус в тарелку. – Мы встретимся с двумя ребятами. Они сопроводят тебя прямо до дома.
– Замечательно. – Я сняла крышку с перечницы и начала доводить омлет до кондиции. – Надеюсь, что ваш план «Б» надежный, потому что план «А» – полнейший бред, и он развалится на части быстрее, чем вы успеете моргнуть. Мне плевать, что говорил вам Кевин. Он водит вас за нос. Он не отдаст своего джинна.
У Пола не хватило духа встретиться со мной взглядом.
– У нас есть план «Б».
– И он, конечно, лучше? – За столом повисла тишина. Я хлебнула кофе. Он был похож на густой ил. – Да, мы, конечно, как всегда на высоте.
– Джо, прекрати, пожалуйста. Я до сих пор нахожусь в шоке от того, что ты чуть не погибла. Можешь ты прекратить огрызаться и дать мне возможность порадоваться, что ты еще дышишь.
– Я перестану вести себя как стерва, если вы перестанете продавать меня направо и налево… – Я вовсе не хотела продолжать изводить его, но уже не могла остановиться. Хладнокровно реагировать на стрессовые ситуации не в моем характере. Время криков и воплей прошло, пришла пора оскорблений.
Мы молчаливо согласились на перемирие, чтобы дожевать обед.
Закончив, есть и, извинившись, я направилась в туалет. Мэрион встала, чтобы пойти со мной.
– Прошу вас, – взмолилась я и одарила ее улыбкой, которая совершенно не вязалась с тем, что я чувствовала, – вы же знаете, я никуда не денусь. Боже мой, можно я хоть раз пописаю без свидетелей. Я даю клятву Хранителя, что вернусь. – Я подняла свою правую руку, раскрыла ладонь, в которой, на эфирном уровне, сверкнула синяя руна. Это означало – истина – для всех тех, кто мог прочитать ее.
Мэрион кивнула и вернулась на свое кожаное кресло. Она скрестила руки и наблюдала, как я направляюсь к двери с нарисованным на ней значком в виде Юбки. На пластиковых панелях, имитирующих дерево, была нанесена липкая пленка от мух – последствия расположенных неподалеку мусорных баков. Вообще-то и совсем не хотела в туалет, мне просто нужно было побыть одной. Минута, чтобы взглянуть на себя при резком искусственном освещении – взглянуть на вьющиеся, все еще влажные волосы и бледное лицо, на темно-синие глаза, казавшиеся слишком усталыми, чтобы принадлежать мне. В мою бытность джинном они были серебристого цвета, яркие, словно десятицентовые монетки.
Я выглядела уставшей.
Я раздраженно подергала себя за волосы, которые не должны были виться, таким образом, и, видимо, обещали стать моим бичом до конца моей… возможно, весьма короткой жизни.
– Белоснежка.
Холодящий шепот. Я замерла и оглянулась вокруг и никого не увидела, только смех, похожий на трение наждачной бумаги по камню, прозвучавший в тишине.
Я почувствовала, как мурашки поползли по моему телу.
– Кто здесь? – требовательно произнесла я. Никого за стенами туалета, никого внутри, только мое отражение.
– Ты знаешь кто.
Я не поняла, прозвучал ли этот голос в моей голове или пришел извне. В любом случае мне было очень страшно. Я пристально всмотрелась в зеркало, выходя на эфирный уровень, и наконец-то заметила что-то, чего там быть не должно. Мерцание. Воспользуйся глазами. Не считая того, что мои глаза в этот раз были человеческими, а не глазами джинна, я не могла распознать все спектры, все уровни окружающего мира. И то, что сейчас разговаривало со мной, не находилось ни в одном из доступных мне.
– Быть может, мне одолжить тебе свои?
Что-то произошло в моей голове, резкая тянущая боль, и потом я стала различать очертания вещей, которых не было, цвета, имеющие текстуру и глубины, но не имевшие названия в моем мире.
В углу туалетной комнаты тени начали медленно превращаться в некую, форму, блестевшую, как отшлифованный кусок угля. Опасного. Похожего на паука.
Ифрит. Неудавшийся, испорченный джинн.
Вампир.
Сара? Нет, это не могла быть Сара; она умерла вместе с Патриком, отдав всю свою сущность, чтобы создать тело, приютившее мою душу. Это был кто-то другой.
Кто?..
Кто еще мог называть меня Белоснежкой? «Рэйчел?»
Кусок угля ничего не выражал и не двигался. Я шагнула к нему, заметив, что его края начали расползаться, словно он собирался исчезнуть. – Рэйчел, пожалуйста, подожди.
– Не могу остаться.
– Почему нет?
– Голодна.
Ифриты едят джиннов. Я испытала внезапное чувство благодарности за то, что Дэвид сейчас находился запечатанным в бутылке там, у ресторана. Хотя мне и нравилась Рэйчел – если это была она, – я все равно не желала, чтобы она полакомилась моим любимым.
Наши отношения с ней можно было в лучшем случае назвать сложными. Как свободный джинн, она была моим другом, иногда врагом; по крайней мере, один раз она боролась за то, чтобы спасти мне жизнь. А я не смогла остановить ее от саморазрушения. Это произошло не так давно. Так что это была не совсем Рэйчел. Скорее зомби, не мертвый и не умирающий.
Я очень хотела, чтобы она ушла.
– Что ты желаешь? – спросила я.
Молча, она ответила мне:
– Дай мне пищи. Расскажу тебе кое-что.
– Что именно?
– То, что спасет тебя.
Ее голос слабел в моей голове, образ начал тускнеть. Для нее достижение, общаться на таком уровне реальности. Безусловно, ей нужно было восстановиться, чтобы продолжить. Плохо, что я не носила с собой какого-нибудь карманного джинна.
Дверь туалетной комнаты открылась, и вошла Мэрион. Проигнорировав меня, она прошла прямиком в кабинку и закрылась на защелку. Сумка с бутылкой Дэвида была при ней, и это вызвало во мне дрожь. Голова ифрита повернулась к ней, но атаковать она не стала. Я подошла к раковине и, включив воду, вымыла руки, наблюдая за тенью в углу. Рэйчел не двигалась, став еще прозрачнее.
– Останься со мной, – прошептала я.
Я ничего не видела, в голове не было ни звука, но каким-то образом я поняла, что она приняла мое сообщение и согласилась уйти. Ее тень окончательно растворилась в воздухе и исчезла.
– Что ты говоришь? – раздался голос Мэрион.
Я выключила воду и потянулась за полотенцем.
– Ничего.
И, возможно, это не являлось таким уж обманом.
Когда я вернулась к столу, то увидела два новых лица. Пол кивнул, представив мне их:
– Джо, это Карл Купер и Лил Миллер. Они сопроводят тебя домой.
Карл обладал довольно мягкими чертами лица – ярко выраженный блондин с редкими волосами и злыми, тонкими губами. Глаза его скрывали солнцезащитные очки, но у меня создалось впечатление, что если бы он их снял, то его лицо не стало бы более выразительным.
Лил Миллер выглядела прямой ему противоположностью. Высокая, длинноногая, прекрасно загорелая. В ней чувствовался светский лоск, о чем прямо говорил ее яркий маникюр. Я подняла руку в традиционном приветствии Хранителей. Они поприветствовали меня в ответ, и в эфирном поле засверкали наши руны.
– Очаровательно, – произнесла Лил. Она имела весьма эротичное контральто. Она протянула мне руку ладонью вниз, будто ожидая, что я поцелую ей руку.
Я поздоровалась, одновременно рассматривая браслет, болтающийся на ее запястье.
– Очень мило, – сказала я. – Скорее всего, фирмы «Велада», так?
Она, впечатленная таким знанием вопроса, отдернула руку, поглаживая серебряную цепочку и орнамент в виде облаков и молний.
– Да. Я вижу, вы разбираетесь в бижутерии.
Пол закатил глаза.
– Если серебро начнет тускнеть, она первая будет знать об этом, – выдал он. – Давай. Покажи ей свою обувь.
Лил услужливо вытянула свою ножку, затянутую в джинсу. Я взглянула на ее ноги, потом вновь встретилась взглядом с ее карими глазами и произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37