Страсть достигла своего высшего предела, и влюбленные готовы были слиться воедино, предавшись всецело любовному порыву, как вдруг в комнате посветлело.
Магический диск, висевший на стене над столиком, начал испускать ровный, прозрачный свет, словно лучи солнца, напитавшие его днем, вырвались на свободу. Дор замер от неожиданности, а через миг ощутил, как Иленна выскальзывает из-под него. Поспешно оправив платье, девушка схватила росса за руку.
– Беги! Быстрее! Это идет отец!
– Я убью его! – прорычал Дор, хватая лежащий на полу меч.
– Потом! Не сейчас! Мы еще не готовы сразиться с ним! Беги!
Сам не зная почему, Дор не стал прекословить. Он выскочил из комнаты и побежал по тускло освещенной лестнице. Внизу Дор столкнулся с толстым господином, который сидел на пиру неподалеку от князя, и что есть сил толкнул его. Господин упал, а Дор бросился в свою комнату. Вслед ему несся противный визгливый хохот…
В этот миг Иленна была уже не одна. В переплетении воздушных струй возникла громадная фигура Вульго с воздетыми над головою руками. Прозрачный силуэт постепенно наполнялся красками, пока, наконец, не приобрел плотность человеческого тела. Опустив руки вдоль туловища, князь огляделся. От его внимания не укрылось то, что сидящая на постели Иленна смущена.
– У тебя кто-то был. – В голосе Вульго звучала плохо сдерживаемая ярость.
Княжна чуть помедлила с ответом, после чего решительно бросила:
– Нет!
– Был! – настойчиво повторил Вульго.
Холодно улыбаясь, князь подошел к дочери, крепко стиснул ее запястья и заставил подняться.
– Этот мальчишка?
– Да, – нехотя призналась Иленна.
В глаза князя зажглись желтые огоньки, но лицо осталось бесстрастным.
– Надеюсь, ты вела себя разумно?
– Как ты велел.
– Молодец.
Обхватив хрупкую талию княжны, Вульго поднял девушку. Иленна, не отрывая взора, смотрела в принявшие обычный голубой цвет глаза отца. Вульго прошептал:
– Значит, все идет, как надо?
– Да, отец, – тихо выдавила княжна.
– Тогда поцелуй меня, – велел Вульго, закрывая сияющие бездонной синевой глаза.
Склонив голову набок, Иленна потянулась к губам отца, и они слились в поцелуе. Он был бесконечен. Летели мгновения – сотни, тысячи, мириады, а он все длился. Долгий, страстный, нежный.
Холодный отцовский поцелуй.
11. Бесконечное переплетение теней
Мудрец не ошибся. Ночь была беспокойна, но она не принесла путешественникам неприятностей. А на утро объявился Вульго. Князь широко улыбался. Он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим, а костюм его, на этот раз лилового цвета, был столь же изыскан, как и тот, что был на хозяине замка накануне. Вульго проник в покои Мудреца, не потревожив запора. Что ж, Мудрец предполагал, что Князь Ночи способен на подобное.
– Уже утро, – сообщил, бросив быстрый взгляд на спящих Ратибора и Нолу, князь. – Метель стихает. Скоро вы сможете отправиться в путь.
– Превосходно, – сказал Мудрец, подчеркнуто небрежным движением закрепляя пояс с подвешенным к нему мечом.
– Я подумал, не пожелаешь ли ты напоследок перед отъездом полюбоваться чудесным зрелищем пробуждающихся гор с вершины моей башни.
– Почему бы и нет?
– Тогда пойдем?
Вульго с затаенной усмешкой посмотрел на Мудреца. Тот догадался, о чем думает Князь Ночи. Хозяин замка полагал, что гость непременно пожелает захватить с собой своих спутников, если уж не всех, то, по крайней мере, одного. Но Мудрец и не подумал сделать это. В обычном бою ему не было равных, если ж в ход будут пушены колдовские чары, воинская сноровка россов тем более окажется бесполезной. Мудрец легко поднялся со скамьи.
– Идем.
Вульго обернулся к двери и толкнул рукой засов. Негромко звякнув, тот покинул пазы, освобождая дверь.
– Я полагал, ты выйдешь так же, как и вошел.
– К чему дешевые фокусы? – спокойно заметил Вульго. – Они производят впечатление на людей суеверных или наивных душою. Ты не похож ни на первого, ни на второго.
– Спасибо.
– Это не комплимент.
– На кого же, в таком случае, я похож? – поинтересовался Мудрец, выходя в коридор вслед за князем.
– На человека, которого еще помнят в этих горах… – Вульго умолк, Мудрец подбодрил его:
– Говори, говори. Это очень занятно.
– Ты спешишь познать? Знание опасно, знание убивает.
– А незнание порабощает. – Твердо ставя ногу, Мудрец покосился на идущего рядом Вульго. – Если это была угроза, считай, я не слышал ее.
– Какая угроза? – Обратив лицо к гостю, Вульго усмехнулся. – Я не имею дурной привычки угрожать. Я могу лишь предупредить рычанием, да и то лишь за мгновение до смертельного прыжка.
– Я слышал, волки кидаются молча.
Верхняя губа Вульго хищно дернулась вверх, словно он вдруг вознамерился продемонстрировать клыки. Но это было лишь мимолетное движение. Князь великолепно владел собой. По-прежнему широко улыбаясь. Вульго сказал:
– Это смотря какие волки. Здешние имеют привычку рычать.
Разговаривая подобным образом, хозяин и гость достигли лестницы, ведшей на вершину башни. Тускло мерцали факелы. Массивная фигура князя то очерчивалась этим светом на фоне стен, то почти исчезала, растворяясь в полумраке.
– Тени, – внезапно, безо всякого на то повода, заметил Вульго. – Красиво. Люблю тень.
– Особенно, когда ее нет, – поддакнул Мудрец.
– Ты ошибаешься, Келрун. Тень, она есть. Всегда. Даже, когда глазам кажется, что ее нет. Не все возможно познать глазами.
Мудрец ничего не сказал, потому что в этот миг его глаза различили на одной из ступенек большое черное пятно. Словно кто-то разлил вино. Нагнувшись, Мудрец прикоснулся к пятну пальцами, после чего понюхал их. Запах был слаб, но отчетлив, и этот запах был прекрасно известен Мудрецу. Так пахнет кровь, успевшая свернуться и засохнуть. Шагавший впереди Вульго не мог видеть того, что делает гость, но, тем не менее, князь заметил:
– Кровь. Один из моих людей был столь неосторожен, что порезал шею собственным мечом. Его похоронили на рассвете, а кровь не успели замыть. Мы пришли.
Вульго толкнул рукою дверь, посторонился, пропуская Мудреца вперед, и вошел следом.
Они очутились в небольшой, округлой формы комнате, убранство которой свидетельствовало о разнообразности интересов хозяина. На столе у окна стоял замысловатый, поблескивавший металлом и стеклом прибор, неподалеку размещались стеллажи, заполненные причудливой формы сосудами, здесь же был небольшой горн, снабженный мехами. На стенах, тут и там, висело всевозможное оружие от древнего двулезвийного египетского топорика до короткого меча, каким пользуются римские легионеры.
– Подарки путешественников, – пояснил князь, заметив, с каким интересом рассматривает Мудрец его коллекцию. – Некоторые не желали уступить свое оружие добровольно, и мне пришлось уговаривать их. – Вульго подошел к окну – набранное из отшлифованных пластин горного хрусталя, оно щедро пропускало свет – и, немного повозившись с защелкой, распахнул его. В комнату ворвался резкий, холодный, наполненный редким мельтешением снежинок, ветер. Князь с видимым удовольствием подставил лицо под его хлесткие шлепки и, будто невзначай, заметил:
– Твой меч был бы здесь очень кстати.
– Я не испытываю желания расстаться с ним! – немедленно возразил Мудрец.
– Желание, оно как любовь. Может вспыхнуть мгновенно, может придти медленно, крадучись, – философски поведал Вульго. – Посмотри, как красиво!
Мудрец подошел к окну. Его взору предстала величественная панорама гор – высокие, пикоподобные вершины, хребты, неуловимо схожие с затаившимися дикими тварями, разверстые пасти ущелий. Все это тонуло в снежной дымке, сквозь которую тусклым комком пробивалось солнце.
– Красиво?
Мудрец пожал плечами. В своей жизни ему довелось повидать так много мест, что он вряд ли бы решился вот так запросто отдать пальму первенства одному из них.
– Красиво, – прошептал Вульго, так и не дождавшись ответа. – Это самая красивая земля из всех, что существуют на свете. Горы, тонущие в полумраке снежных туч. И все это принадлежит мне!
– Ты позвал меня лишь затем, чтобы сказать это?
– Нет. – Вульго холодно посмотрел на гостя. – Тебе не терпится узнать, зачем мы здесь? Ты куда-то спешишь?
– Не люблю пустых разговоров.
– Ну, хорошо, поговорим о деле. Возьми вон тот предмет. – Вульго указал на блестящее устройство, которое стояло на столе. – Это всевидящая труба. Я сам собрал ее, пользуясь знаниями, почерпнутыми из древних манускриптов. Она позволяет видеть то, что недоступно простому глазу. – Мудрец не стал спорить. Взяв в руки трубу, он вернулся к окну. – А теперь приставь это место, – князь показал пальцем, какое именно, – к глазу и посмотри на соседнюю гору. Видишь, на самой вершине ее темнеют остатки стен?
Мудрец, разглядывавший многократно увеличенный каменистый склон, повернул трубу чуть влево и различил неясное нагромождение обработанных камней, вне всякого сомнения некогда имевшее форму. Довольно отчетливо вырисовывалась одна из стен, обращенная к замку. Сбоку от нее возвышался неровно обрубленный каменный столп, напоминавший переломанную надвое колонну.
– Это башня, – сказал Мудрец, опуская трубу.
Вульго взглянул на него. В глазах князя промелькнула плохо сокрытая ненависть.
– Когда-то это было башней. В ней жил властелин гор по имени Вульго. Не было в округе никого сильнее, не было никого могущественнее! Люди боялись Вульго и платили ему дань…
– Как же, помню! – встрепенулся Мудрец. – Они посылали ему юношей и девушек. Вульго распинал несчастных на кресте и высасывал из их жил кровь.
– Кровь… – Хозяин замка сладко облизал губы. – Люди любят поговорить о крови. Что, по-твоему, есть кровь? Красная солоноватая водичка или ж основная часть естества, заключающая в себе физиологическую ауру человека?
Терминология, используемая Князем Ночи, не могла не изумить Мудреца, но он не выказал своего удивления и ответил так, как счел нужным ответить.
– Кровь – часть нас, не более и не менее важная, чем все остальное.
– Но далеко не все считают так. Многие полагают, что именно в крови заключена жизненная энергия и пытаются черпать ее, не останавливаясь перед самыми ужасными злодеяниями. Семирамида тщетно пыталась остановить подступающую старость, принимая ванны из крови непорочных девушек.
– Также поступали и владыки хеттов, – прибавил Мудрец. – Только они пили кровь, умерщвляя для этой цели захваченных в плен врагов.
Вульго оскалил зубы в ухмылке.
– Ты знаешь об этом. Откуда, Келрун?
– Думаю, ты и сам знаешь – откуда. Твой сотник поведал мне по секрету, что все, даже камни, доносит тебе об увиденном и услышанном в этих горах, в этом замке. Если это так, ты должен знать, кто я.
– Я знаю. Я знаю больше, чем ты думаешь. Я знаю даже больше, чем ты хотел бы, чтоб о тебе знали.
– Я тоже немало знаю о тебе, князь Вульго, тварь, питающаяся человеческой кровью! – с вызовом сказал Мудрец.
Во рту князя остро блеснули два сросшихся верхних клыках, из глотки вырвалось хриплое шипение.
– Ты догадался!
– Сразу, как только увидел тебя и как вспомнил имя – Вульго.
– И, тем не менее, ты принял приглашение вампира, ненавидящего тебя и жаждущего твоей крови. Ты безумец, Келрун!
– А ты считаешь, я должен был испугаться? Но почему я должен бояться тебя? Ты такой же, как я, такой же, как все, только ты болен и болезнь твоя неизлечима. Люди суеверны, они полагают, что вампиризм – проявление неведомой, сокрытой от понимания, злобной силы, но ведь мы с тобой знаем, что это не так. Вампиризм есть болезнь, следствие нарушения жизненного цикла. Это вопль людей с зеленой кровью, пытающихся стать нормальными и подпитывающими себя во имя этого горячей кровью собратьев. Ты вновь станешь твердить о бессмертии? Я не верю в эти бредни. Кровь не может подарить бессмертие!
– Да? А как же я? – шепнул Вульго, заговорщически подмигнув левым глазом.
– Ты такой же, как все. И ты обречен умереть.
Князь засмеялся.
– О, ты не первый, от кого я это слышу. И все они обрели смерть в этих горах, а я жил и живу, и буду жить. Ты прав, сама по себе кровь не означает бессмертие. Если прислушаться к доводам желудка, это лишь питательная смесь, причем не самого лучшего качества. Дурная кровь нередко вызывает изжогу. Но ведь решает не желудок, а обиталище души – сердце. Кровь содержит в себе невидимую, неосязаемую энергию. Подобно частицам света, питающим землю, она насыщает организм, давая ему молодость и силу, она вычищает грязь и заставляет сердце биться с юным задором. Нужно лишь уметь впитывать эту энергию в себя. Однако кровь – далеко не единственный вид жизненной энергии, и потому не только люди, питающиеся кровью, заслужили право именоваться вампирами. Вампиризм многолик, он существует во множестве ипостасей. Каждый вампир избирает источником жизни тот, что ему по душе. Одни черпают жизненную силу из обладания властью, другие – прикасаясь к золоту. Есть такие, что подпитывают себя, неся в мир боль. Я знаю и о людях, что ухитрились обворовать самое могущественное, что только существует – время, многократно замедлив его течение. Они тоже вампиры – вампиры времени, самые сильные и могущественные из нашего рода. Они поглощают мгновения и безвременье Вечности, принося времени боль не меньшую, чем приносят людям те, которые питаются кровью. Ведь времени невыносимо больно, когда грубые пальцы хватают его неистово колотящееся сердце и сжимают его, заставляя биться реже. Вот эти люди и есть самые ужасные вампиры, какие только существуют на свете.
– Великолепная обвинительная речь! – саркастически заметил Мудрец. – Насколько я понимаю, князь говорил обо мне?
– И тебе подобных, именующих себя Великими Посвященными.
Мудрец нашел в себе силы усмехнуться. Он отступил от окна и положил магический прибор на стол. Ветер швырял в растворенное окно облачка сметаемой с поверхности шпиля морозной пыли.
– Ты знаешь и это… – Вульго утвердительно склонил голову. – Что ж, ты имеешь право бросить мне подобные обвинения. В чем-то я даже согласен с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62