Медвежья хватка росса пришлась не по вкусу горцу. По хищному лицу Эльмеша пробежала судорога. Валаш резко дернулся, желая освободиться, но примерно с таким же успехом можно было пытаться разомкнуть пальцами стальную цепь. Губы Эльмеша побледнели от боли и гнева, свободная рука его поползла к серебряной рукояти кинжала, выглядывавшей из-под полурасстегнутого отворота кафтана. Мудрец опередил это движение. Глядя прямо в глаза Эльмешу, он сказал:
– Благодарю тебя за заботу, господин сотник. И передай нашу благодарность князю Вульго. Он очень внимателен к своим гостям. Мы прекрасно разместимся в таких просторных покоях и всемером. Я обещал этой девочке, что сам отвезу ее домой. Покуда я не сделал этого, она будет жить рядом со мной.
Кивком головы Мудрец приказал Ратибору освободить сотника. Росс нехотя разжал пальцы. Криво улыбаясь, Эльмеш потер занемевшую кисть и сказал:
– Хорошо, пусть будет по-твоему, гость Келрун. Хотя, – Эльмеш обвел быстрым взглядом Мудреца и столпившихся вокруг него россов, – было бы лучше, если б ты уступил. Для всех вас лучше.
– Будет так, как я сказал.
– Как тебе угодно. Ты – гость, желание гостя – закон! – Эль-меш поклонился. – Располагайтесь. Сейчас слуги принесут вам еду и вино. А потом вы сможете отдохнуть. До вечера. Вечером князь устраивает в вашу честь ужин.
Еще раз поклонившись, Эльмеш вышел. Едва только сотник очутился за дверью, улыбка исчезла с его лица. Гостям также было не до улыбок.
– Мы попали в скверную историю, – сообщил Мудрец настороженно притихшим воинам из рода Серого Медведя. – Я пока не знаю, в чем именно тут дело, но одно могу сказать определенно: в этом замке обитает темная сила – сила, враждебная всему живому, враждебная всему тому, что относится к миру людей. Я не знаю, что это за сила, но я чувствую ее присутствие. Вполне возможно, что она попытается завладеть нашими жизнями.
Россы переглянулись.
– Пусть только попробует! – мрачно процедил могучий Ратибор. – Эти недоноски в волчьих шкурах живо отведают остроту моего меча!
– Я говорю не об этих людях, – поправил Мудрец.
– О ком же?
Вздохнув, Мудрец пожал плечами.
– Не знаю. Пока я ничего не знаю. Я только чувствую, но, поверьте, я могу чувствовать очень многое.
– Что же нам делать? – спросил Правдомысл, второй по старшинству, слывший не столь храбрым, сколь рассудительным. – Быть может, следует пробиться к воротам и бежать отсюда?
Дор и Горислав встретили такое предложение презрительным фырканьем, а Мудрец показал в затянутое слюдяной пленкой окно, сквозь которое едва пробивался свет.
– Посмотри, как темно. Снаружи бушует самая свирепая буря, какую только можно вообразить. Если мы даже сумеем вырваться за ворота, нам не спуститься с горы. Сумей мы сделать и это, нам грозит гибель от холода и снега.
Правдомысл кивнул большой косматой головой.
– Ты прав. Мудрец. Но скажи: как нам в таком случае поступить?
– Ждать. – Расстегнув пряжку, Мудрец распоясался и положил ремень с пристегнутым к нему мечом на скамью рядом с собой. – Ждать, когда закончится буря. Нам надо держаться вместе и быть готовым к любым неожиданностям. Будьте осторожны в поступках. Нельзя дать этим людям повод напасть на нас. Будьте осторожны в словах. Хотя это маловероятно, может статься, среди этих людей есть такие, что знают наш язык.
– Откуда ты знаешь, что они говорят?! – с оттенком вызова воскликнул Храбросерд, в сердце которого порой просыпалось недоверие к Мудрецу.
– Да. – Мудрец медленно, задумчивым движением провел ладонью по лбу, словно пытаясь воскресить полустертые воспоминания. – Я знаю их язык. Однажды мне довелось побывать в этих краях. Но это было давно. Так давно, что я успел позабыть про это и лишь сейчас начинаю кое-что вспоминать. – Мудрец тяжело вздохнул. – Замка еще не было, но люди знали имя Вульго. Они произносили его со страхом, наотрез отказываясь пояснить причину это страха.
– Чем же он может быть так страшен, этот Вульго?! – задиристо спросил Дор, боявшийся на этом свете разве что брата своего Горислава.
– Я слышал, он владел секретом вечной жизни. Так утверждали обитатели этих мест.
– Ну и что? – Каждый из россов невольно подумал о том, что и жизненный срок Мудреца определен не матерью-природой, а некоей высшей силой.
– А то, что вечной его жизнь стала за счет жизней других, преждевременно исчезнувших. Быть может, хозяин замка и тот Вульго – разные люди, но очень может статься, что мы имеем дело с одним и тем же человеком. А, может быть, и не человеком. Посмотрите, как испуган ребенок! – неожиданно заметил Мудрец.
Все невольно обратили взгляды на Нолу. Девочка была бледна; хотя в комнате было жарко, маленькие ручки ее зябко дрожали.
– Она что-то знает, – сказал Горислав. – Я уверен.
– Я тоже, – согласился Мудрец. – Но она ничего не скажет. Она боится.
Приподнялся со своего места Дор, в чьих жилах кипели молодой задор и безрассудство.
– Так, может, поговорим с этим князем прямо сейчас, не дожидаясь, пока его слуги придут за нашими головами!
В словах Дора был определенный резон, – встречаясь с врагом, всегда предпочтительней нанести удар первым, – и потому прочие братья вопросительно посмотрели на Мудреца.
Тот улыбнулся. Улыбка вышла веселой, но в глубоких глазах плескалась тревога.
– Не самое плохое предложение, но, думаю, пока нам стоит воздержаться от поспешных решений. Если верить словам Эльмеша, хозяин замка ждет нас к ужину. Думаю, он раскроет свои карты или хотя бы часть их. По крайней мере, мы увидим, что это за человек, и поймем, насколько серьезны наши опасения. А пока давайте располагаться. Нам предстоит провести здесь ночь и, может быть, не одну.
Сбросив с плеч плащ, Мудрец принялся развязывать тесемки куртки, однако разоблачиться от верхних одежд полностью не успел, потому что дверь отворилась, и на пороге появился человек с подносом в руках. Человек был облачен в черный, украшенный серебряными нитями костюм. Мрачные тона одежды невольно подчеркивали неестественную бледность лица вошедшего. Молча пройдя через всю комнату, слуга поставил свою ношу на стол и немедленно удалился. Вечно голодные Дор и Горислав без промедления обследовали содержимое подноса. Пять блюд и кубки из черненого серебра вполне удовлетворили россов тонкостью отделки, но никак не содержимым.
– Однако в этом замке неважно кормят! – проворчал Горислав, без особого труда расправлявшийся на пирах с зажаренной на вертеле бычьей ногой. Небольшие куски жаркого, естественно, не могли вызвать у росса особого воодушевления. – И это все на семь человек?!
– Думаю, все же не на семь! – улыбнулся Мудрец. – Надо проверить остальные комнаты для гостей. Полагаю, там тоже окажутся подобные блюда.
Дор незамедлительно исполнил это пожелание. Через несколько мгновений он возвратился с известием, что в соседних комнатах действительно также есть подносы.
– Только кушаний там поменьше – прибавил Дор.
– Все правильно. Это дано на двоих, а прочие рассчитаны на одного. Гостеприимные хозяева настойчиво уговаривают нас расселиться порознь. Что ж, не будем им прекословить. Со мной останутся Ратибор и девочка. Все остальные пусть займут по комнате. Россы начали подниматься со скамей, но Мудрец остановил их быстрым жестом.
– Постойте-ка! – Протянув руку к столику, он быстро провел ладонью над блюдами, от которых исходил легкий пар, а в довершение окропил несколькими каплями вина серебряный с черным камнем перстень, украшавший его безымянный палец. Убедившись, что матовая поверхность камня осталась такой же чистой, как и прежде. Мудрец прибавил:
– Можете есть, ни о чем не беспокоясь. В еде и вине нет яда.
Слегка удивленные этими манипуляциями, россы пожелали Мудрецу и старшему брату приятной трапезы и удалились.
Предложение перекусить было очень кстати. Очутившись в своих покоях, гости дружно набросились на еду. Мясо было сочным, хлеб – мягким, овощи – слегка пересоленными, но вполне съедобными. Вино же было поистине превосходным. Багровое на цвет, оно было терпким на вкус и обладало приятным, дурманящим запахом. Выпив такого вина, хотелось улечься на скамью и дать отдых усталому телу. Путешественники так и поступили, предварительно положив под голову отстегнутые от пояса мечи. Все, кроме Дора.
Самый молодой из братьев, Дор был наименее обласкан славой. Как подобает отважному воину, росс искал ее. Нечаянное приключение предоставляло великолепную возможность продемонстрировать свою храбрость и сноровку. Обуреваемый жаждой деятельности, Дор едва прикоснулся к еде и совсем не трогал вино. Быть может, именно потому его, в отличие от остальных, не потянуло в сон. Наскоро прожевав крепкими зубами мясо, Дор поднялся и тихонько выскользнул за дверь. На цыпочках пройдя мимо покоев Мудреца, он остановился перед комнатой, в которой поселился Горислав, и тихонько приоткрыл дверь. Горислав нередко сопутствовал Дору на охоте, и юноша был вправе ожидать, что брат поддержит его опасную затею.
К удивлению Дора, Горислав спал, сладко всхрапывая при каждом вдохе. Это было странно, ибо Горислав не отличался пристрастием к сну. Но подобная незадача ничуть не обескуражила юношу. Улыбнувшись собственным мыслям, он притворил дверь и направился вперед по уходящему в неизвестность коридору.
Он шел наобум, надеясь что-то найти и сам не зная, что ищет.
Коридор был длинен и пустынен. Редкие факелы, укрепленные на вмурованных в стены треножниках, едва-едва освещали его. В столь густом полумраке вряд ли можно было различить врага, особенно, если тот вдруг внезапно выскользнет из-за ближайшего поворота. Дор сознавал это, но упрямо шел вперед, хотя и рисковал быть в любое мгновение обнаруженным. Вскоре он попал в небольшую, разделенную двумя рядами колонн залу. Зала была совершенно пуста, если не считать дремлющего у стены воина в накинутой на плечи волчьей шкуре. Дор беззвучно проскользнул мимо него и устремился дальше.
Сразу за залой коридор распался натрое. Средняя часть уходила вверх, как предположил росс, в одну из башен-шпилей, левая оставалась ровной, продолжая бежать по периметру основания, правая уходила вниз. Повинуясь безотчетному порыву, Дор избрал третий путь. Он спускался ниже и ниже, настороженно внимая долетающим издалека шорохам. Спуск становился все круче, пока, наконец, наклонная поверхность не превратилась в ровные, аккуратно высеченные в камне ступеньки. Дор догадался, что достиг основания замка и теперь спускается глубже – в вырубленное в толще скалы подземелье. Здесь было довольно холодно, и росс похвалил себя за то, что догадался накинуть кафтан. Подбитый мехом рыси, он неплохо согревал тело, а стынущие руки Дор поочередно запускал за пазуху и, дав им отогреться, вновь брался за рукоять меча.
Постепенно звуки, доносившиеся сверху, становились все глуше, пока не стихли совсем. Теперь тишину нарушали лишь мерное дыхание да вкрадчивые шаги мягких меховых сапог. Вот Дор наступил на очередную ступеньку и, поскользнувшись, едва не упал. Подобное обстоятельство слегка озадачило росса. Чтобы образовался лед, нужна вода, но откуда взяться воде здесь, где воздух столь сух, что моментально поглощает вырывающиеся изо рта облачка пара. Выдернув из ближайшего треножника факел, Дор осветил им ступеньки. На одной из них, возле самой стены, отчетливо виднелся язычок льда, окрашенный в алый цвет. Словно кто-то порезал руку и оставил за собой тоненькую цепочку кровавых капелек. Это следовало запомнить, но вряд ли подобное открытие могло быть важным. Дор не стал возвращать факел на место, а оставил его себе, чтобы получше видеть путь. Меж тем света становилось все больше. Если прежде треножники отстояли друг от друга примерно на сто шагов, то теперь их разделяло все пятьдесят, а вскоре и двадцать. Дор недоумевал: зачем нужно столь неэкономно расходовать факелы, развешивая их на стенах, когда много проще, просто взяв факел в руку, освещать себе путь, как это делал он. Но у обитателей замка, очевидно, были свои резоны.
Лестница закончилась так же неожиданно, как и началась. Дор стоял перед массивной металлической дверью, на блестящей поверхности которой было вычеканено изображение летучей мыши, подобной тем, что можно повстречать ночью в сумрачных дубравах земли Рось. Только перепончатые крылья этого существа были непомерно громадны, а из зловеще оскаленной пасти торчали два изогнутых клыка. Немного поколебавшись, юноша толкнул дверь. Как и опасался росс, она не сдвинулась с места. Оставалось лишь повернуться и уйти. Но перед тем, как сделать это, Дор, сам не зная зачем, щелкнул ногтем по оскаленным клыкам крылатой твари.
Приглушенный скрежет визгливо распилил тишину. Дверь мягко подалась вперед, образовав щель, вполне достаточную для того, чтобы в нее протиснулся человек.
Юноша не колебался. Приглашение было слишком заманчивым, чтоб от него отказаться. Держа перед собой меч, росс проскользнул внутрь и очутился в большой, ярко освещенной зале. Света здесь было даже больше, чем в тоннеле, соединявшем подземелье с основанием замка. Стены и многочисленные колонны из грубо обработанного камня были буквально утыканы факелами. Неровные маслянящиеся отблески пробегали по закругленным плоскостям и бросали на пол, стены и теряющийся высоко вверху потолок тени, какие колебались при каждом движении воздуха.
Дор осмотрелся, его внимание привлекли два больших, окованных медью сундука, стоявшие посреди подземелья. Сердце юноши вздрогнуло от сладкого предвкушения. Он не был жаден до богатств, земля Рось щедро дарила своему сыну все, в чем он нуждался, но кто откажется запустить пальцы в груду золотых кругляков иль насладить взор игрою невиданных самоцветов! Поэтому Дор устремился к сундукам и в этот миг увидел человека. Тот сидел, прислонившись спиною к колонне с таким видом, словно присел отдохнуть, но Дору достало беглого взгляда, чтобы понять, что человеку уже не суждено подняться. Лицо его было белее снега, что запекся тонкой корочкой на длинных волосах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62