На четвертом шаге он отчаянно завопил, резко развернулся и вылетел обратно в коридор, чтобы снова проверить координаты.
Ужас и паника смешались в его голове, когда Асмодеус понял, что это та самая каменная пещера, которую он тогда специально выбрал ввиду крайне редкого ее использования — по сути, туда вообще никто никогда не заходил. Чувствуя, что сердце его уже бьется где-то во рту, банкир метнулся назад и уставился на три монолитных обсидиановых блока, которые теперь заполняли пещеру вместо картотечных шкафов. Пятна лавовой подсветки регулярно мигали, пока расплавленный камень пульсировал под стеклистой поверхностью.
— Нет, нет! — вскричал он и упал на колени.
— Могу я вам чем-то помочь? — раздался голос, когда в боковой части одного из Кристаллических Анализаторов Лолоха открылся люк.
Узнав ученого, Асмодеус поежился.
— Нет-нет! — повторил он голосом более твердым и менее истеричным. — Вот этот КАЛ должен стоять на три дюйма дальше. Подвиньте его, прежде чем Асаддам об этом узнает, иначе быть вам в беде, — резко развернувшись, банкир выскочил из полной кусков КАЛа пещеры в коридор. Мозг его лихорадочно работал.
Итак, картотечные шкафы пропали! Были устранены в неистовой тяге Асаддама к эффективности. Из всех пещер в страхоскребе Греховной службы главному менеджеру потребовалось выбрать именно эту! А Асмодеусу он даже ничего не сказал.
И теперь документ пропал, а на его месте оказался тупой, неотвязный ужас. Сможет ли он вспомнить точные схемы и симптомы «Сценария Небесной Перегрузки»? Сумеет ли восстановить в памяти расположение противопехотных святынь, которое было детально там очерчено? Асмодеусу казалось слишком невероятным совпадением, что вспышки легкомыслия произошли как раз когда документ пропал.
Как банкир, в подобные совпадения он не верил. Бухгалтерия таким вещам не учила.
Теперь Асмодеус не сомневался, что вторжение началось.
Но что теперь было делать? Поверит ли ему Асаддам без доказательств? Или еще до ночи все закончится? Причем самым прискорбным образом.
Только время могло об этом сказать.
Время и «Смертоносный Молот Легкомыслия».
РЕШЕНИЯ, РЕШЕНИЯ
Раздраженное фырканье вплыло в гримерку Блинни Плутта, а за фырканьем последовало краткое шуршание упрямого кринолина. Конферансье оторвался от затейливого процесса закрепления у себя на голове розового головного платка с астрономическими узорами и навострил заинтересованное ухо. Еще одно досадливое фырканье донеслось из-за двери, раздраженно запорхало по гримерке и рассеялось в облачке мрачного гнева, пока дражайшая будущая супруга Блинни тщетно силилась управиться со сложной застежкой своей свадебной туники.
Хитроумный узел головного платка развязался у Блинни под подбородком, стоило ему только потянуть не за ту тесемку. Краснолицый и напряженный, он встал, внезапно почувствовав себя голым, несмотря на свадебную тогу цвета древесного угля и соответствующую мягкую шляпу с продольной впадиной. Настоящий кустик нарочито пышной бромелии распускался как раз под его правым ухом.
Сдавленное гневное восклицание, которое уже просто невозможно было проигнорировать, пробило себе путь в гримерку Блинни и расколотило последние остатки налета спокойствия на его лице.
— Да что там такое? — рявкнул он, пинком распахивая дверь и врываясь в переполненную цветами комнату.
Женщина, сидящая перед освещенным свечой зеркалом, завизжала, скромно прикрывая незакрепленным кринолином свадебной тоги роскошную ложбинку между грудей, а затем заорала на своего будущего супруга:
— Вон отсюда! Вон! Прочь пошел!
За рекордно короткое время она в порыве суеверной паники соскочила со стула и ответным пинком наглухо захлопнула дверь. Последним, что увидел Блинни Плутт, прежде чем дверь расквасила ему нос, была чарующая вспышка васильковой подвязки и аналогичного цвета чулки.
К счастью для Мотримона, координатора брачного хаоса и эксперта по надвигающимся катастрофам, дверь промахнулась по нему на полтора дня. Однако, несмотря на многие годы опыта глазения в магический кристалл, голова его машинально отдернулась от полированного шара, и образы грядущих возможностей исчезли во всплеске мишуры.
Тогда правая рука Мотримона схватила павлинье перо, макнула его в чернильницу и лихорадочно заскребла, добавляя еще один пункт к уже и без того обширному перечню опасностей, которых следовало любой ценой избежать. «Жених раньше времени видит невесту в свадебном платье… Ни в коем случае не допустить! Серьезное повреждение носа и добавочные счета от прачечной. Рекомендуется прикрыть жениху глаза».
Быстро набросав на полях подходящее приспособление с двумя окулярами, Мотримон решил проскользнуть минут на пятнадцать назад от этой сцены, чтобы определить, сумела ли мисс Нибель Меса надеть свое васильковое нижнее белье в манере, наиболее удовлетворительной в плане знамений.
Когда ее нагое тело замерцало в поле зрения внутри кристалла, координатор тяжко вздохнул. «Эх, — подумал он, — и неблагодарная же это работа. Но ведь кто-то должен ее проделывать!» Отсвет теплого света свечи играл на изгибе спины девушки, пока она тянулась вперед и сдергивала с кровати чулки.
В этот конкретный момент вуайеристской оценки безопасности объем воздуха над головой Мотримона составлял, пожалуй, всего лишь несколько литров из всей атмосферы горного города Аксолотля, которые не были заряжены интенсивным нервным возбуждением.
Час женитьбы Блинни Плутта на роскошной мисс Меса неизбежно надвигался все ближе и ближе подобно дельфинам безумия, что неслись на приливной волне подлинной истерии.
С тех пор как самый знатный холостяк Аксолотля положил свой блудный глаз на конкретные тридцать восемь дюймов анатомии одной прекрасной особы, после чего поразил свою верную (и в основном дамскую) публику внезапным объявлением, все население оказалось втянуто в бурлящий всплеск непрерывных предсказаний и предначертаний.
Дамы, которые за десятилетия помахивания ресницами и страстного поклонения уже настроили на Блинни нечто большее, нежели свои глазки, теперь штормом врывались во все конторы брачных предсказателей с требованиями немедленных консультаций. Неудивительно, что главные интересы униженных особ вращались вокруг предсказания длительности грядущего союза, а также личностей возможных следующих жен.
В вечернее время дамами, которые так долго считали себя будущими миссис Плутт, было пролито множество слез. Лучшие брачные пророки в городе предсказывали железные тридцать лет нескончаемой радости для новой пары, счастье которой оказывалось разбито лишь рождением тройни сыновей.
Повсюду, забившись в крошечные темные комнатенки или сгрудившись над дымящимися углями умирающего костра, полуослепшие от многих часов, проведенных за вглядыванием в магические кристаллы, усиленно растирающие кисти, вконец онемевшие от многократного бросания предсказательных костей к далеким стенам, пророки, провидцы и нумерологи лихорадочно предсказывали, предвидели и вычисляли.
Выдавая миллионы всевозможных результатов вмешательства руки судьбы, они непрестанно извлекали судьбоносных мух из вазелина идеального дня.
Несчастья в форме раньше времени увиденного свадебного платья и скверно расквашенного носа, что обрушилось на знаменитую парочку ввиду попытки Блинни раньше времени взглянуть на мисс Меса, следовало избежать благодаря бдительной заботе самого Мотримона. А команда его тем временем перерабатывала маршрут свадебной процессии, чтобы не допустить пересечения его черным мантрическим гекконом особой зловредности, который как раз завтра должен был там сновать. Они предугадали погоду и так пересмотрели расписание, чтобы воспользоваться всеми преимуществами удачного трехчасового разрыва в облаках. Все должно было пройти просто тип-топ. Теперь им оставалось лишь проверить список свадебных подарков.
Мотримон подул в церемониальный свисток, развернулся во вращающемся кресле и уткнулся носом прямиком в диафрагму всей предсказательной мощи своей команды оценки брачного хаоса. Почти радостно было сознавать, насколько его ребята оказались пунктуальны. Они как будто бы знали, когда он собирается подуть в свой свисток.
— Порядок, парни, теперь переходим к… — Почти в идеальный унисон предсказатели резко развернулись во всплеске тог и промаршировали ровно на три пролета вниз по лестнице. Дальше второй поворот по коридору направо, затем резко налево — и вот они уже в просторном зале, изрядно наполненном цветисто обернутыми подарками для счастливой парочки.
Здесь были самые обычные вещи: аутентичные полотенца для сушки волос, бамбуковые подушечки в цветных чехлах, терракотовые бритвенные кружки жениха и невесты с соответствующими подставками, пара альпаговых купальных халатов с соответствующими нарядами для купания и подогревателями баков… короче говоря, все, что недавно поженившейся парочке могло потребоваться, чтобы сделать любую лачугу настоящим домом. По слухам, там даже имелась кое-какая малость для того совершенно особенного, сверхторжественного обеда. Полный набор столовых приборов на шестнадцать персон, изготовленный из настоящих персон. Впрочем, это были всего лишь слухи.
Подойдя к груде подарков, Мотримон внимательно на нее уставился. Он знал, что Блинни Плутт был популярен… но чтобы настолько! Быстро прикинув объем работы, координатор объявил:
— Итак, вам предстоит разбиться на две равные группы, и пусть каждая будет готова обработать половину подарков…
Мотримон умолк, оглянувшись и увидев, что две группы, на которые разбилась его команда, уже сидят, готовые начинать.
— Хорошо. Тогда приступайте. Что делать, вы знаете, — равнодушно приказал он. Порой Мотримон всерьез задумывался, зачем он вообще там нужен.
А вот вся остальная команда точно знала, зачем она там нужна. Следовало устранить эффект поступаковочного стресса. Любой гражданин Аксолотля, который вообще что-то знал, знал об этом эффекте все.
Было общеизвестно, что подарок, завернутый персоной с не слишком радостным нравом, создает тайную бомбу замедленного действия, приносящую в итоге горе и несчастье. В некий момент будущего вся загнанная в бутылку ненависть непременно выскочит наружу во внезапном взрыве злоупотребления.
Раздраженно завернутая вязальная ступица может дать задний ход и кольнуть в глаз. Скамеечка для ног, упакованная десятилетия тому назад буйным поставщиком, способна внезапно сдвинуться на три фута вбок и вызвать скверное растяжение лодыжки.
Занятием команды оценки брачного хаоса как раз и являлось выискивать подобные упаковки и их обезвреживать. А сегодня у них был просто завал работы. Ибо большинство дам в Аксолотле питали более чем мимолетную ненависть к конкретной мисс Меса.
Мотримон с энтузиазмом бросился вперед, заполняя брешь меж двух половин своей команды, и принялся раздавать обеим половинам подарки, рассыпая в этом процессе равнодушные слова ободрения и поддержки.
Ликвидаторы опасных упаковок все как один прижали пакеты ко лбам и принялись сосредоточенно распевать заклинания, отправляя своих ментальных сыщиков выискивать и выпускать наружу любые следы гнева, содержащиеся внутри.
Только когда просторное помещение для подарков наполнилось сонными распевами, до Мотримона вдруг дошла ужасная правда. Он совсем позабыл сделать нечто жизненно важное. Забыл получить благословение Эндезида, небесного покровителя бытовых приспособлений.
С жалобным хныканьем Мотримон упал на колени, сцепил руки у груди и опустился лицом вниз, покорно принимая позу личного унижения номер пятьдесят девять (вариант Д). В этой позе он вовсю начал распевать, после чего распростерся ничком, моля великого Эндезида появиться и осыпать изобильными благословениями из кранов доброй удачи их и счастливую парочку, которой были адресованы все эти подарки.
В воздухе что-то завихрилось, загудело, атмосфера наполнилась запахом озона, а затем последовала внезапная вспышка яркого света.
— Привет, — сказал Эндезид распростертому на полу и нервно вздрагивающему Мотримону. — Я пришел… мм… мм-мм!
Пара завернутых в одеяла демонов, которая внезапно выпрыгнула из груды подарков, схватила божество за шею и быстро утянула его в дымящуюся дыру в полу, так и не дав ему шанса особо поразглагольствовать.
Секунду спустя вся команда оценки брачного хаоса уже собралась в коридоре, отчаянно дрожа и грызя ногти. В их коллективном разуме преобладала одна-единственная мысль.
Кто-то, судя по всему, имел на счастливую парочку очень длинный и острый зуб — раз им пришлось столкнуться с таким неслыханным бесчинством.
Его бывшее высокопреподобие Елеус Третий сломя голову несся по сложной сети улиц, проулков и пробуренных скалодонтами проходов, каковую представлял собой Мортрополис, отчаянно гонясь за проповедником из Речистой Миссии. Сердце его бешено колотилось, пока он резко заворачивал за углы, бросался через перекрестки и слепо нырял вперед. Елеус знал, что ему позарез требуется догнать его высокобесподобие Брехли Треппа. Этот человек в сутане был его выходом наружу, его ключом к освобождению из этой сернисто-жгучей ямы отчаяния, его путем к перерождению.
Будь Елеус настоящим сдельщиком, тогда, возможно, ему не было бы в Уадде так скверно. Если бы он и впрямь продал душу за одно свое желание, может статься, он бы тут прижился. Однако Елеус по-прежнему оставался полностью лишенным всего, что хотя бы отдаленно приближалось к его заветной мечте — конгрегации.
Поистине это был скорбный обвинительный приговор состоянию религиозной веры в Объединенном королевстве Рингилла и Кранахана, из которого Елеуса так бесцеремонно выдернули, что никто даже ни разу не заскочил в часовню святого Маразма Регулярно Забываемого. Десятилетиями его высокопреподобие ждал хотя бы одного-единственного поклоняющегося, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48