— В самом деле? Сексуально привлекательный? Я?.. — залопотала потрепанная душа на крыше.
Толпа дружно охнула, обратив внимание на паскудное состояние собственной наружности. Даже Бубуш поймал себя на том, что смущенно приглаживает чешуйки у себя на лбу.
— Используя правильное покрытие своего тела, вы сможете воспользоваться соответствующими преимуществами! — объявил Брехли Трепп и с элегантным жестом вытащил из-под сутаны кусок цветного пергамента, одним взмахом кисти его разворачивая и особо не задерживаясь. Хотя ему следовало мысленно поблагодарить Алкана за то, что этот материал, как и сам Трепп, был неким образом обработан, чтобы выдерживать среднюю температуру окружающей среды в шестьсот шестьдесят шесть градусов по Фаренгейту.
Толпа заохала и заахала, пожирая глазами весь комплект готового к носке нижнего белья для обоих полов, голубого и розового.
— Да! Вы будете чувствовать себя такими счастливыми, не имея необходимости обнажаться! Уадд — сущая радость, когда вы одеты в Нужное Белье.
Бубуш был потрясен. Несколько мгновений он проталкивался сквозь толпу, отчаянно стремясь получить как можно больше информации о Нужном Белье, шумно требуя возможности ощутить его нежную текстуру на своих блестящих черных чешуйках.
А затем он заметил выражение лица Ублейра. В тот же миг, быстрее, чем молния мелькнет между пальцев, он это выражение узнал. Да, это была всего лишь бледная имитация шестого изображения из того ряда рисунков, над которыми он недавно размышлял, и тем не менее все там было на месте: сцепленные у груди лапы, физиономия как воплощение радостного благочестия и едва ли не полного обращения.
И в этот самый момент Бубуш с твердой уверенностью понял, что бесчинствующее на крыше хижины существо неким образом связано с тайной. Смог бы этот малый в сутане перевести досье? И не являлся ли он секретным оружием окончательного раскола?
Бубуш уставился на всю сцену с внезапно изменившейся точки зрения. Да, это была правда. Здесь и впрямь происходило что-то очень мощное. На этой площади пошли на слом все нормальные системы и процедуры. Демоны запросто пили эль вместе с мучимыми душами!
Бубуш понял, что просто должен заполучить этого человека. И устремился вперед, в сумятицу.
Ублейр, уже в нескольких ярдах вперед него, был спасен от немедленного обращения лишь взрывом свистков, стуком копыт несущихся во весь опор ментагонов и тем, что все вокруг него внезапно стали рассыпаться по сторонам.
И Бубуш, и Ублейр в благоговейном ужасе наблюдали, как восемь по-настоящему здоровенных монстров вторгаются в стремительно разбегающуюся толпу только что казавшихся парализованными душ, ловко орудуя веревками. За считанные мгновения и несмотря на оглушительные протесты наблюдающих за всем этим сдельщиков, ментагоны с легкостью, даруемой опытом, прихватили троих вандалов на крыше.
Секунды спустя его высокобесподобие Брехли Трепп, невинная модель из толпы и безостановочно мучающий свою скрипку Бешмет были сброшены на землю, связаны и уволочены прочь.
— Нет, вы не можете его забрать! — заверещал Елеус, снова устремляясь вперед против потока рассыпающихся по всем сторонам душ. Разум его уже принял решение, а кулаки размахивали, готовые отоварить любого ментагона. Или всех сразу, если потребуется.
Если бы Фауст не прыгнул на него сзади и не прижал к опаленной земле, Елеус определенно ввязался бы в дикую схватку — один против всех.
— Не сейчас, — рявкнул Фауст в ухо Елеусу. — Мы его вернем, не беспокойся. Долго без Бешмета мы не останемся.
И в это мгновение, пока зародыш миссии взращивался в его пылком уме, Елеус размяк и позволил себя увести, пока Трепп исчезал за дальним углом меж двух громадных демонов.
— Ах как скверно, — укорял демон Пудин, сжимая левое плечо Треппа. — Как нехорошо. Пытался малость народу спасти, ага? Ну нет, тебе нельзя! Скажи спасибо, что ты не успел слишком далеко зайти, иначе мы бы точно тебе башку, на хрен, расколотили. Правда, Грызло?
— Угу, — мрачно отозвался его напарник.
Брехли Трепп жалобно пожал плечами:
— Нет, вы не понимаете. У меня миссия от божества…
— Ого, а вот это уже классно, а, Грызло? Такого я еще ни разу в смерти не слышал. — Он обернулся через плечо и проревел паре демонов, сжимающей Бешмета: — Вот этот чувак говорит, что у него от божества миссия! Слыхали вы когда-нибудь что-то более смехотворное? Лично я не слыхал. — Ментагоны позади разразились свирепым смехом.
— На твоем месте я бы держал себя потише, — громоподобно прорычал Пудин. — Ты уже и так в дерьме по уши. Возбуждение бунта, разная бредятина про богов и все в таком роде.
— Но это не был бунт, — запротестовал Трепп, чьи ноги беспомощно болтались меж двух гигантов. Эта ситуация отчего-то казалась ему тревожно знакомой. — Было просто тихое собрание…
— Заткнись, — прорычал Пудин и поволок его прочь. — Это был натуральный бунт, ясно? И я скажу тебе почему. Мы Бунтовой отряд, усек? Нас зовут, чтобы с беспорядками разбираться, сечешь? Бунтовой отряд не зовут, чтобы масло на бутерброды намазывать. Короче, если не бунт, нас не зовут. Врубаешься, да?
За дальним углом Бубуш и Ублейр стремительно давали деру. У них не было ни малейшего желания дожидаться, пока им начнут задавать наводящие вопросы.
И пока Бубуш несся, а пятки его демонически стучали по задним улочкам Мортрополиса, голова его в панике гудела.
Только что произошло что-то предельно странное. На какой-то момент он полностью потерял контроль над своей волей. И это было еще не все. На какой-то момент вся властная структура Уадда со скрежетом остановилась. Всего лишь на какой-то момент Асаддам потерял контроль над небольшим участком Мортрополиса.
Хотя Бубуш понятия не имел, что все это означает, он знал, что это некая прореха. Крошечная брешь в сияющих доспехах Асаддама.
Зерно возмездия, размещенное в этой мысли, уютно там расположилось и начало пускать корни.
Когда дверь в его мастерскую пинком распахнул удар копыта, Лолох машинально вскинул голову и врезался затылком в тяжеловесный фильтр распознавания образов.
— Ну, вылезай! Где ты там? — прокричал тревожно знакомый голос. — Время не ждет!
Лолох негромко простонал себе под нос и с трудом выбрался из внутренностей своего последнего, наиболее совершенного критического анализатора, или очередного КАЛа.
— Я жду! — прорычал голос.
Отряхивая когти о подол халата, Лолох быстренько пробежал к переду массивного обсидианового блока.
— Прятался от меня, да? — Асаддам гневно глазел на демона, пока тот появлялся из-за своего творения, потирая затылок. — Отчет о прогрессе до сих пор не готов?
Асмодеус, стоя под боком у Асаддама, ухмыльнулся, сжимая в руках большую абаку. Всегда приятно было наблюдать, как кого-то рвут на лоскуты. Да, быть в непосредственной близости от Асаддама, когда это происходило, было сущим наслаждением. А ему самому это не причиняло решительно никакого вреда. Частичка власти оказывалась у банкира, когда он просто парил в ауре главного менеджера Мортрополиса. Очень скоро, когда все нижестоящие окажутся под карающим кулаком Асаддама, они уже не будут доставлять ему никаких проблем.
— Ну… я там все еще налаживал… — начал Лолох.
— Молчать! — возмутился Асаддам, еще больше усиливая свой гневный взор. — Неверный ответ! — Кулак главного менеджера вылетел словно бы из ниоткуда и треснул Лолоха прямо в рыло. Судя по всему, недавняя встреча с бесчинствующей бандой паромщиков на берегах Флегетона мало поспособствовала обретению Асаддамом чувства спокойствия и благополучия. Слово «раздраженный» даже близко не соответствовало его теперешнему настроению.
Асмодеус радостно потер лапы. Это был еще один подходящий депозит в его рынок злых вариантов будущего.
Еще несколько подобных нападок, и Лолох будет дрожать всякий раз, как Асмодеус просто пройдет мимо двери в его мастерскую.
— Прямо сейчас может быть только один ответ, — прорычал Асаддам Лолоху. — И ответ этот таков: «КАЛ готов к работе». Понятно?
Губы Лолоха задрожали, когда он кивнул.
— Вот и хорошо. А теперь попробуем снова, ага? — Асаддам ухмыльнулся, нарочито демонстрируя клыки. — Отчет о прогрессе.
Лолох нервно шагнул назад и быстро взглянул на один из последних блоков КАЛа у себя за спиной. Ни лучика света не отражалось от монолитной поверхности кристаллического анализатора. Лишь за углом, вне поля зрения, повсюду были рассыпаны причудливо окрашенные внутренности. Асаддам нетерпеливо топнул копытом:
— Ну?
Асмодеус по-акульи ухмыльнулся.
Опасливая капля пота силилась выступить у Лолоха на виске.
Самый негромкий из холодно-властных вздохов выскользнул из пасти Асаддама, когда его глаза на долю секунды взметнулись вверх.
— Отчет о прогрессе! — проревел он, одним хищным скачком покрывая двадцать футов между собой и ученым и крепко хватая того за горло.
— Ах-х… хорошо…
— Плохо! — заорал Асаддам, чей нос был в какой-то доле дюйма от носа Лолоха. — Ты знаешь ответ, который мне нужен!
Лолох предпринял отчаянное усилие и ответил:
— КАЛ к работе готов.
— Отлично! Славная работенка…
— Н-но только… я по-прежнему должен подстроить…
Было маленьким чудом, что барабанные перепонки Лолоха не лопнули от децибельного давления вопля Асаддама.
— По твоему скромному мнению, — холодно прошипел Асаддам после нескольких крепких ударов головой ученого о его собственную конструкцию, — когда же этот КАЛ будет готов для его использования на Флегетонской площадке допуска? Нет решительно никакого смысла заново выстраивать Душевые кабинки, пока не будет полностью закончена Система назначения мук. Я хочу, чтобы все это работало на полной скорости еще до визита д'Авадона. Понятно?
Глаза Лолоха закатились куда-то на самую его макушку, и он с печальным бульканьем сполз на пол.
— Будь он проклят! В наше время с этим персоналом просто невозможно работать. Я всего-то насколько раз его и хрястнул. Ладно, теперь ты, — Асаддам оставил в покое Лолоха и развернулся к Асмодеусу. — Какова будет цена этой задержки?
— Предполагая, что его память не окажется затронута этим прискорбным…
Не валяй дурака, — принялся угрожать Асаддам, грозно нависая над меньшим по росту демоном.
— Я… я не знаю, как мне не валять дурака, сэр, — захныкал Асмодеус, глядя в пол. — Бухгалтерия подобным навыкам не учит.
— Так сколько это будет стоить?
— За каждый дополнительный рабочий день для полной строительной бригады это будет… — Когти Асмодеуса застучали по обсидиановым сферам абаки, двигаясь с ослепительной стремительностью фискального проворства. — Следует ли мне, — спросил финансист, — включить сюда зарплату, выплаченную чиновникам допуска, которые вскоре станут излишними, на ежедневной основе или на основе почасовой?
— На ежедневной, идиот! Так больше выйдет!
— Что ж, очень хорошо. — Последовал еще один всплеск когтей, и несколько мгновений спустя Асмодеус откашлялся. — За каждый день, пока кристаллические анализаторы Лолоха не были смонтированы и задействованы на Флегетонской площадке доступа, предотвращая таким образом полную автоматизацию в принятии вновь прибывших, а также не высвобождая труд для утилизации его в плане добычи с готовностью доступных альтернативных источников топлива, это будет стоить двадцать две тысячи триста пять оболов.
Эта цифра удивила даже Асаддама.
— Так ты говоришь, что каждый день, пока мы держим демонов в Иммиграционном отделе, а не на предложенных мной рудниках лавы и серы, стоит нам двадцать с чем-то кусков?
— Точно так, сэр, — ухмыльнулся Асмодеус.
Асаддам злобно фыркнул и пнул копытом стонущую фигуру Лолоха.
— Вычесть всю эту сумму из его зарплаты! — приказал он. — А затем немедленно закрыть Иммиграционный отдел и перебросить этих безмозглых придурковатых бюрократов в рудники Узбасса!
— Но, сэр… Задержки на той стороне Флегетона будут просто чудовищными…
— Ну и что? У недавно подохших в запасе целая вечность, чтобы добраться сюда. Несколько недель в зале ожидания абсолютно никакого вреда им не причинят.
— Да, это верно, сэр… но не станут ли паромщики малость… э-э… возмущаться, когда к ним не будет поступать никаких душ.
— Это ты у меня спрашиваешь?
— Ах н-нет, сэр. Э-э… бухгалтерия подобным вещам не учит. — Под таким давлением любые возражения Асмодеуса могли потерять всю свою силу.
Верхняя губа Асаддама выгнулась, задрожала, а затем разошлась в самой что ни на есть дьявольской ухмылке.
— Но насчет паромщиков ты совершенно прав. Ах как это будет печально. Ведь им по-прежнему платят за число переправленных душ, не так ли?
Асмодеус кивнул, чувствуя, что Асаддам готов сделать некое признание.
— Тогда им, похоже, предстоит особенно скудный период.
Беспорядочный гомон голосов грохотал по внутренностям корпуса древнего заброшенного парома, пока группа сдельщиков, сгрудившись в своем убежище, отчаянно паниковала.
— Что же нам теперь делать? — рявкнул Фауст — кажется, уже в двадцать пятый раз.
— Куда они его забрали? — ныл Шнютке. — Только бы ему не повредили пальцы. Ах, неужели я больше никогда не услышу мой финал…
— Боюсь, что это будет чертовски скоро, — проворчал Фауст.
— Не говори так! Мы непременно должны его спасти. Я просто не смогу вынести всю остальную вечность без того, чтобы Бешмет утешал меня своей чудесной игрой, — отчаянно брызгал слюной Шнютке.
— Мы все это уже двести раз проходили. Может здесь кто-нибудь предложить что-нибудь полезное? — спросила Шпирс.
— Э-э… я могу обрисовать план, — предложил художник Мудассо.
Никто не обратил на него никакого внимания.
— А вы, ваше высокопреподобие? Вы что-то очень тихо себя вели, — поинтересовался Фауст.
Его высокопреподобие Елеус Третий покачал головой и поднял полные боли глаза.
— Я просто не могу в это поверить, — простонал он. — «Посланник», сказал он. «Посланник»! Никогда не думал, что смогу увидеть здесь еще одно духовное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48