Проходя мимо зеркала, Кэт поморщилась от досады. Определенно никакого волшебства. Полированная сталь отражала все слишком правдиво: всклокоченную коротышку в пропыленном плаще, огненные волосы, как обычно, выбились из пучка и рассыпались буйными завитками.
Облизав пальцы, Кэт попыталась убрать непослушные пряди со лба. Она замерла с поднятой рукой при виде темной фигуры, застывшей где-то позади нее. Он уже переоделся, и сценический костюм, красный дублет и доспехи, сменили туго обтягивающие кожаные бричесы и черный дублет, в прорези рукавов виднелось белое полотно надетой под низ рубашки. И рубашка и дублет не были зашнурованы, обнажая на груди вьющиеся темные волосы.
– Сэр… Сэр Роланд, – Кэт запнулась, не в силах унять бешеное сердцебиение. Почувствовав себя глупо, она поправилась: – Я хотела сказать, Маркус Вулф?
Но к тому моменту, как она развернулась, он исчез. Куда, черт побери, мог он исчезнуть так быстро? Заглянув за колонну, она пришла к заключению, что существовал только один путь, которым он мог воспользоваться. Отступить назад на сцену. Ей показалось, что она услышала там его шаги.
Она бросилась за ним через центральный занавес. Вечернее солнце светило как раз под тем углом, чтобы ослепить ее. Кэт пришлось прикрыть глаза, выходя на сцену. Сцену, которая оказалась пуста.
Озадаченная, она нахмурилась и огляделась по сторонам, решая про себя, не вернулся ли он прежним путем назад через один из служебных проходов, когда заметила движение на той самой галерее, с которой она смотрела спектакль.
Вулф поднял одну руку ко лбу в насмешливом приветствии, перед тем как снова растаять в тени.
– Подождите. Пожалуйста. Только одну минуту. Мне надо поговорить с вами. Я…
Но он уже опять исчез. Кэт, от изумления так и осталась с открытым ртом, но тут же, сообразив, что мужчина играл с нею в кошки-мышки, резко сжала челюсти.
– Прекрасно! – пробормотала она, решительно протопав к краю сцены. – Но вам следует знать, месье Мышь. У кошки есть когти.
Задрав юбки, Кэт перекинула ноги через перила. Учитывая высоту сцены и болтавшуюся под плащом короткую шпагу, это было нелегким подвигом, но Кэт прыгнула, приземлившись на подушечки пальцев.
Она покачалась немного, но быстро вернула равновесие и рванулась к дверному проему, который вел к галереям. К тому моменту, как она добралась туда, там не осталось никаких признаков присутствия актера. По крайней мере, на той галерее.
Он помахал ей с противоположной стороны театра. Выругавшись с досады, Кэт метнулась за ним, с огорчением осознавая, что эта мышь имела одно неоспоримое преимущество. Этот человек знал свой театр гораздо лучше, чем она.
Спустя десять минут она обливалась потом, сбивалась с дыхания и теряла самообладание. Очутившись снова на пути к галереям в третий или четвертый раз, она, не сдержавшись, выкрикнула:
– Ладно вам, болван вы эдакий. Я не в восторге от этой бессмысленной забавы. Достаточно, наигрались.
– О да, я полностью с вами согласен, – раздался тихий вкрадчивый голос так близко у нее за спиной, что Кэт даже подскочила. Она обернулась. Он стоял на несколько пролетов выше нее на лестнице, ведущей на галереи, прислонясь к стене, и невозмутимо изучал ее, словно наслаждаясь ее замешательством.
– Вы, кажется, несколько не в себе, любезнейшая. Бегаете по кругу как оглашенная, будто потеряли что-то. Могу я быть вам чем-нибудь полезен?
Кэт перевела дыхание, борясь с собой, чтобы не вспылить, напоминая себе цель своих поисков.
– Это… это зависит от… – проговорила она. Ее разозлило то, что она чуть не ахнула, когда актер оторвался от стены.
Этот человек был вблизи даже красивее, чем со сцены, хотя в нем не осталось ни единого намека на благородного сэра Роланда. Нет, он не шел горделивой походкой, не держался с рыцарским достоинством. Он крадучись спускался по лестнице, а что касается выражения его лица… нет, она не смогла бы подобрать никаких других слов для описания. В его лице решительно было нечто волчье.
– Зависит от чего? – спросил он, остановившись в шаге от нее.
– …от того, кто вы. Вы можете быть мне полезным, если вы Мартин Ле Луп. – Кэт планировала вести себя тоньше и осторожнее, но ее прямой вопрос заставил его выдать себя. И пусть это выразилось лишь в едва заметном взмахе ресниц, ей этого было достаточно.
– Увы, любезнейшая, боюсь, вы ошибаетесь.
– Вот уж не думаю. – Кэт едва сдержалась, чтобы не возликовать. – Вы заставили меня долго охотиться, мсье Ле Луп, но я нашла вас в конце концов. Мое имя…
– Оно мне совершенно ни к чему, – отрезал он, нависая над Кэт так близко, что она невольно отступила назад.
Это было ошибкой с ее стороны, поскольку теперь она оказалась прижатой к стене прохода, и он к тому же расставил руки так, как если бы намеревался отрезать ей путь к спасению.
– Как я уже заметил, вы ошиблись. Но ошиблись так, что теперь уже мне решать, позволить ли вам уйти. – Он разглядывал ее прищуренными хищными глазами густого, как краски первобытной лесной чащи, зеленого цвета. И хотя голос его звучал нарочито тихо, в нем явно слышалась угроза. Угроза исходила из каждой поры его крепкого тела и, казалось, колючками била по ее коже, от чего одновременно приходило и возбуждение и замешательство.
– Вы не понимаете. Если бы вы только дали мне объяснить. У меня есть для вас кое-что… – Кэт полезла под плащ за рекомендательным письмом, которым ее снабдила Арианн. Он опередил ее, сжав ее запястье железной хваткой.
– Что бы ты ни скрывала под этим плащом, лучше оставь это при себе, милочка. Я не испытываю никакого интереса к твоему товару, а, как ты сама можешь видеть, другие возможные клиенты давно разошлись. Но ты можешь найти публичный дом в конце этой улицы, где…
– Публичный дом?! – Лицо Кэт запылало от негодования. – Вы принимаете меня за шлюху?
– Ни одна достойная женщина не преследует мужчину на улице, как ты преследовала меня. Зачем, если не затем, чтобы задрать юбки и расставить ноги ради моей монеты, или у тебя была другая причина? – Его глаза и дразнили и испытывали ее.
Кэт не знала, на кого больше злилась: на него за оскорбления, которыми он ее осыпал, или на себя за то, что оказалась настолько неловкой, что он обнаружил ее слежку.
Вывернув руку из его захвата, она гордо вздернула подбородок.
– В аду все насквозь промерзнет в тот день, когда Катриона из клана О'Хэнлон продаст свое тело мужчине.
– Ах, вот оно что, выходит, отдаешься бесплатно?
– Нет! – зашипела Кэт. – И уж точно не такому стервецу.
Она ударила его кулаками в грудь, отпихивая от себя. Он, пошатнувшись, отпрянул, явно пойманный врасплох, как и многие мужчины, он не ожидал такой силы в ней.
– Теперь слушайте внимательно, вы, идиот. Я следовала за вами по пятам, так как мне необходимо было убедиться, что это действительно вы, прежде чем я назову вам себя. Вас подстерегает серьезная опасность, и…
– Неужто? Я бы сказал, что дела обстоят несколько иначе.
Он снова сделал осторожный шаг в ее сторону, но Кэт увернулась от него.
– У нас совсем нет времени для этой ерунды, Ле Луп.
– Еще раз обращаю твое особое внимание, дорогуша. Как я сказал тебе прежде, – он нарочно выговаривал каждое слово отдельно, как если бы разговаривал с какой-то безмозглой дурой. – Ты. Ошибаешься. Ты. Нашла. Не. Того Волка.
– Я нашла того, кто явно узнает свое имя, когда оно произносится по-французски. Между прочим, вы на удивление здорово маскируете ваш акцент. Я должна похвалить вас.
Он взметнул одну бровь, чем вызвал у Кэт сильное раздражение. Она всегда завидовала тем, кто был способен изображать эту гримасу на лице, передавая и презрение, и сомнение таким учтивым и простым жестом.
– Так вот почему ты преследовала меня? Чтобы выказать свое восхищение моими способностями? Мне осталось только поверить, что моего обаяния оказалось достаточно, чтобы заставить тебя преследовать меня…
– О-го-го! Какие тут могут быть сомнения. Держу пари, вы для этого достаточно тщеславны.
Его губы вытянулись в нитку, и он сделал угрожающий шаг к ней.
– Довольно шуток. Говори, кто ты такая и что тебе надо от меня, только делай это быстро.
– Разве я не пытаюсь это сделать уже столько времени? Если бы вы только заткнулись, чтобы выслушать меня.
– И это говоришь ты, которая вообще не способна держать свой рот закрытым! Прекрати молоть чушь и давай мне прямой ответ, женщина.
– Какой же вы наблюдательный, Ле Луп. – Кэт скрестила руки на груди. – Да, я – женщина и из тех, кто не допускает оскорблений или приказов в свой адрес. Назовите мне хоть одну причину, по которой я должна вам рассказывать хоть что-то о себе, пока вы не начнете вести себя хоть чуточку повежливее.
– Причина имеется, и превосходная причина. – Он вынул из ножен рапиру и направил на нее острие. – У моей шпаги очень острое лезвие.
Кэт отпрыгнула назад, ее рука инстинктивно потянулась к оружию. Одним стремительным рывком она вытащила рапиру.
– Какое совпадение, – сказала она, одарив его своей наилучшей из улыбок. – У меня тоже есть оружие.
– Мое лезвие длиннее. – Его зубы сверкнули в яростной усмешке. – Так что ты лучше всего убери свою игрушку подальше, детка. Я галантен, как и любой мужчина, и готов лелеять и защищать дам. Но когда женщина нападает на меня, обнажая сталь, я рассматриваю ее себе ровней и буду поступать с ней так, как поступил бы с любым мужчиной, вздумавшим напасть на меня.
– Ровней? – Кэт чуть не задохнулась от негодования. – Сомневаюсь, что на этой земле кто-то равен вам по степени высокомерия, но когда дело дошло до рапиры, эта «детка» – больше чем ровня вам, как, впрочем, и любому другому мужчине.
Когда она приняла боевую стойку, мужчина позволил себе наглость страдальчески вздохнуть.
– Бог свидетель, я честно взывал к вашему разуму. – Он пожал плечами. – Видно, не судьба.
Их шпаги скрестились, их первые выпады, и приемы защиты были медленны и осторожны. Кэт осознавала, что он просто повторяет ее движения, действуя крайне аккуратно, пока не распознает противника.
Ее движения были скованы широкими юбками и узким коридором. Стараясь не наступить на подол своего платья, она отступала, выбираясь на открытую площадку перед сценой.
Отражая его выпады, она изловчилась расстегнуть плащ и скинуть его. Тугой лиф ее платья имел шнуровку спереди, чтобы легче было без посторонней помощи самой зашнуровывать себя. Она пожалела, что не может сейчас же ослабить шнуровку, поскольку Мартин постоянно перемещался вокруг нее, напоминая волка, кружащегося вокруг добычи.
Он был гибок и изящен, быстр в своих движениях, с неохотой признала она. Они кружились и наскакивали друг на друга, с лязгом скрещивали шпаги, и их поединок все больше напоминал некий восхитительный танец. Кэт осознавала, что буквально упивается их поединком; она уже давным-давно не участвовала в хорошей стычке. И по блеску его зеленых глаз, губам, изогнутым в легкой улыбке, почти игривым его движениям Катриона чувствовала, что и ее соперник наслаждается дуэлью не меньше, чем она.
Вспомнив об Арианн, Кэт испытала приступ вины. Она знала, что меньше всего ее предводительница одобрила бы дуэль Кэт с Ле Лупом.
Но во всем виноват он, проклятый мужчина! Он первый обнажил клинок, а мужчины теряют способность мыслить здраво, стоит им достать оружие. Возможно, после того, как она разоружит его, они смогут наконец разумно поговорить.
Кэт увидела, что он раскрылся, и сделала стремительный выпад, но он моментально блокировал ее, отпрыгнув назад с негромким смешком.
– Воп . Вы недурно фехтуете, мадемуазель, – проговорил он с легким акцентом, отвешивая ей насмешливый поклон. – Для ирландки.
– Да и у вас самого неплохо получается, – возликовала она. – Для француза .
Он поморщился, когда понял, что выдал себя. Он снова кинулся в атаку, давя ей на руку, наседая на нее и заставляя попятиться.
Кэт противостояла его ударам, честя юбки, путающиеся в ногах.
– Как мне надоело это треклятое платье, – пробормотала она.
– Позвольте мне помочь вам выбраться из него, – подобно молнии он пробил ее защиту и срезал своим клинком верхние оборки ее платья.
Кэт с ужасом посмотрела на лиф платья.
– Вы идиот, – пришла она в ярость. – Это было мое лучшее платье. Мое единственное платье.
Она нанесла ответный удар, скользнув мимо выставленного им блока, и ее рапира прорвала большую дыру в рукаве. Мартин изогнулся, уходя от укола, и выругался.
– Да на тряпки надо ваше дерьмовое платье, женщина, – выругался он. – Знали бы вы, сколько я заплатил за свой дублет! Несколько крон.
– Тогда вы потратили впустую ваши… проклятие! – воскликнула Кэт, когда он принял ответные меры и, срезав еще кружева, обнажил мягкую выпуклость ее декольте.
Кровь прилила к ее щекам, когда он попытался заглянуть в разрез ее платья.
– И что, черт возьми, вы выглядываете там?
– Не знаю. – Снова эта с издевкой вскинутая бровь. – Например, вырезанную розу?
– Да вы, однако, не промах. Только розы обычно вырезаются на правой руке… – от неожиданности у Кэт даже голос дрогнул: так резко и стремительно на глазах изменился Мартин. Улыбка сбежала с его лица, глаза стали жесткими и холодными.
– Вот оно как. Выходит, мое первое впечатление было верным. Так вы – одна из них.
– Из них?
– Мерзкое сборище отребья. Богом проклятые ведьмы.
– Нет, проклятый дурак, конечно нет. Я… – Кэт поперхнулась словами, поскольку он налетел на нее с новой силой. Ей оставалось только отражать серию яростных ударов.
– Вам все мало? – Его лицо пылало гневом, в глазах отразилась беспощадная ярость. – Сколько еще таких одержимых дьяволом мне надо убить, чтобы убедить вас держаться подальше от моей дочери?
– Но я не… если бы вы хотя бы послушали… – Кэт не договорила, ей пришлось сосредоточиться на защите, в к тому же она осознала, что он вообще не обращает никакого внимания на ее слова.
Вся игра исчезла из их поединка. Теперь она защищала свою жизнь, и он имел преимущество, которое мужчины всегда имели в схватке, – силу и выносливость, в то время как ей давали шанс выжить только скорость, проворство и умение быстро ориентироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50