Мег солгала Кэт. Она почувствовала укол совести. Еще одно наследство от maman. Избегая постоянного внимания матери, Мег научилась искажать правду и маскировать свои чувства.
Хотя на этот раз она не лгала Кэт, просто не стала рассказывать ей все. Это было утешением для Мег. Описывая столкновение с Финеттой, Мег не стала уточнять, что ей достался от оголтелой безумицы не только шприц.
«Книга теней».
Запрятанный в тайнике за гобеленом древний манускрипт, казалось, взывал к Мег, шепча об ужасных своих тайнах открывания завесы между живыми и мертвыми. Если она сумеет призвать Нострадамуса, как это всегда делала maman…
Она вспомнила ритуал с черными свечами, призрачное лицо, выплывавшее из тумана в медной чаше, замогильный голос духа старика, ужасно свирепевшего, когда нарушали его покой.
Мег вся дрожала, понимая, что у нее не хватит храбрости, чтобы попытаться воспользоваться черной магией. По крайней мере, не сейчас, пока существует менее ужасающий, менее опасный способ заглянуть в свое будущее, если ей хватит сообразительности и мастерства.
Но ей кое-что потребуется. И ей поможет тот, кому она доверяет, тот, кто уже помогал ей и раньше, доставая все, в чем она нуждалась для изготовления подзорной трубы. Нет, Агги не помогала тогда, как она объяснила Кэт. Тут она действительно солгала. Мег вздрогнула, но она успокоила совесть, вспомнив о своем особенном тайном друге, вспомнив его голос и его лицо.
Лицо ангела.
Закрыв глаза, она вызвала в своем воображении его златокудрые локоны и красивое лицо. Сердце забилось сильнее, и щеки запылали, когда она тихо произнесла его имя:
– Сандер!
ГЛАВА 9
– Merde! – оглядывая помещение, выругался Мартин по-французски, совершенно забывшись. Он чуть не выронил свечу, обрызгав горячим воском руку. Мерцающее пламя свечей отбрасывало жуткие тени на каменные стены, вдоль которых рядами выстроились стеллажи с флягами, кувшинами и бутылками, заполненными всеми видами темных жидкостей. Намного больше вселял смятение дубовый стол по центру, покрытый кроваво-красной тканью, украшенной золотыми звездами, пентаграммами и другими таинственными символами.
Предметы, помещенные на столе, вызывали не меньшую тревогу. Там стояла ступа с пестиком, покрытая пылью старинная книга, какие-то весы с гирьками и небольшой железный котел. У Мартина кровь застыла в жилах.
– Что, черт возьми, все это означает?
Нед, пошатываясь, зашел вслед за ними внутрь. Он похлопал Мартина по плечу.
– Магия, мой милый друг, – ухмыльнулся он. – Колдовство.
Джейн остановилась на пороге, отказываясь делать еще хоть шаг дальше. Побледнев от ужаса, она быстро-быстро крестилась, и Мартин не обвинял ее за это.
Он тоже осенил себя крестным знамением, хотя давно уже позабыл, как это делается. В юности он испытывал вполне понятный страх перед всем сверхъестественным и не забывал лепить себе обереги для защиты против ведьм.
Благодаря встрече с сестрами Шени, он узнал многое об истинной сущности мудрых женщин, узнал, сколько всего из так называемого древнего знания приносило пользу людям, испытал на себе и своем друге целительный дар, которым природа наделила Арианн, познакомился с необыкновенной способностью Мири общаться с животными.
Но он также увидел и мрачную, тёмную сторону магии, узнал Кассандру Лассель, с ее соблазняющими духами и причиняющими страдания медальонами, ее страшное умение вызывать мертвых и вытягивать мысли человека одним прикосновением руки.
Он прошел через многое и никогда не захотел бы испытать это снова, как хотел бы, чтобы Мег никогда больше не сталкивалась ни с чем подобным. И вот теперь он видел перед собой то, от чего он пытался защитить свою дочь, что стремился изгнать из ее жизни.
Чуть дрожащей рукой Мартин поставил свечу на стол, не спуская глаз с пыльного переплета книги. Ему говорили, что на свете существовала только одна «Книга теней», одно собрание самых опасных из древних знаний. Но оставались ведь и другие старые тексты, которые могли таить в себе достаточно зла.
Мартин взглянул на книгу и вздрогнул, не в силах заставить себя приоткрыть обложку. Его обуял гнев, и, развернувшись, он схватил Неда за отвороты дублета.
– Черт бы вас побрал, вы, глупый неоперившийся юнец. Есть у вас хоть какое-то представление о темной силе того, во что вы влезаете? Насколько опасно все это, будь оно трижды проклято?
Нед заморгал, на мгновение ошеломлённый нападением Мартина. Потом нахмурился и отцепил руки Мартина.
– Нет ничего опасного или зловещего в моих изысканиях. Вы… узколобый, вы фанатик, вы… вы совсем как моя сестра.
– Это правда, – проговорила Джейн с беспокойством. – Я столько раз пыталась предостеречь его…
– Ба! Вы оба запоете другую песню, когда я добьюсь успеха.
– Добьетесь успеха? Успеха в чем? – требовательно спросил Мартин.
Нед покачнулся и обвел пьяным взглядом все вокруг себя. Как если бы и тут стены имели уши, он наклонился ближе к Мартину, и прошептал:
– Философский камень.
– Что?
– Я создам философский камень, а потом стану превращать свинец в золото. Я уже почти добился результата однажды. Когда я его сделаю, я стану нерп… неправдоподобно богатым.
Мартин посмотрел на него, пытаясь подавить вспышку истеричного смеха, повернувшись обратно к столу, он резко открыл книгу и прочитал название:
«Искусство алхимии».
Мартин облегченно вздохнул. Никакой измены, никакого колдовства, никакого зловещего заговора с целью использовать черную магию против королевы. Только скучающий молодой дворянин, играющий в мага.
Он закрыл книгу. От счастья у него голова закружилась, и он с трудом подавил желание сгрести леди Дэнвер в охапку и успокоить в своих объятиях.
Бедная женщина все еще стояла на пороге, вцепившись в золотую цепь распятия, и казалось, вот-вот упадет в обморок от жуткого страха.
– Ваш брат прав, – улыбнулся ей Мартин. – Он не занимается ничем, что таило бы опасность.
– Разве я не говорил ей об этом много раз? – Нед качнулся назад и вперед. – Она напоминает мне испуганного кролика. Но женщины ничего не понимают в магии. У них не хватает умственных способностей для… для…
Нед затих, его лицо приняло зеленоватый оттенок.
– Ой-ой. Думаю, меня сейчас вырвет.
Робость Джейн исчезла. Она бросилась мимо Мартина и вовремя подхватила котел, чтобы спасти изящные ботинки Неда от рвоты.
* * *
Джейн накрыла брата одеялом, успокоившись, что ей наконец-то удалось уложить Неда в постель.
С ним уже очень давно не случались его припадки неистовства. Джейн научилась заранее узнавать тревожные признаки и предотвращала приступы его ярости. Но послание от королевы застало ее врасплох. Ах, если бы ей удалось первой перехватить посыльного королевы и передать плохие новости самой. Она сумела бы смягчить удар.
Джейн с нежностью погладила по голове Неда, который лежал бледный, с восковым лицом. Бедный мальчик. Ее величество поступила с ним так безжалостно. Нед пошевелился от ее прикосновения. Веки приоткрылись, и он посмотрел на нее сквозь узкие щелки глаз.
– Прости меня, Джейн. Я очень виноват, – прошептал он. – Опозорил тебя сегодня вечером. – Слеза скатилась у него по щеке. – Такой никчемный скандалист. Я приношу тебе одни лишь страдания.
– Нет! Замолчи, Нед. – Она смахнула слезинку кончиками пальцев, совсем как тогда, когда он был маленьким мальчиком.
– Ты всегда остаешься единственной моей радостью, – утешала Джейн брата. – Ты ни в чем не виноват.
– Но ты… но тебя, конечно, возмутило, что я показал Вулфу свою тайную комнату.
– Лучше бы ты этого не делал, – мягко сказала она. – Но полагаю, все обойдется. – Теперь я пойду к мистеру Вулфу, а ты попытайся уснуть. – Она нагнулась и осторожно поцеловала его в лоб.
Выйдя на площадку лестницы, она увидела Маркуса Вулфа, ожидающего ее внизу. Тот беспокойно мерил шагами холл, накинув плащ на одно плечо. Мягкий свет свечей играл на его пышной соболиной шевелюре и аккуратно подстриженной бородке.
Джейн с тревогой отметила, как замерло ее сердце при взгляде на этого широкоплечего красавца. Она была слишком взрослой, чтобы трепетать от волнения при встрече с мужчиной, о котором она знала лишь то, что он спас ее жизнь и когда-то был актером. Занятие, едва ли достойное уважения, но она не в первый раз околдована кем-то без роду без племени.
Неужели ей никогда не избавиться от воспоминаний о своих прошлых грехах, великом безумии юности? Ей было всего лишь четырнадцать, когда она потеряла голову от любви к красивому молодому конюху из конюшен графа Шревсбури.
«С такой пылкой натурой недолго и до беды, детка», – сетовала старая няня. И няня Мэри оказалась права. Свидетельство тому похоронено на заброшенном церковном кладбище, малютка, которая по милости божьей родилась мертвой.
Джейн, скорее всего, услали бы в монастырь, если бы в Англии на тот момент не разогнали бы все монастыри. Оставался единственный выход – устроить ей приемлемый брак.
Нед может возмущаться, что ее пожертвовали такому болезненному юноше, как Ричард Аркрайт, но сама Джейн так не считала. Неискушенного юнца оказалось намного легче заставить поверить, что его невеста невинна.
«Бедный Ричи, – подумала Джейн. – Его вообще мало что волновало в этой жизни, кроме постоянного недомогания и болезней».
Ричарда погубил приступ терциарной лихорадки в первый же год их брака. К тому времени, когда она выходила замуж за своего второго мужа, богатого виноторговца, сэра Уильяма Дэнвера, Джейн уже была совершенно другой женщиной. Уравновешенной, благоразумной, исполненной сознания своего долга. Пламя страсти и бунтарский дух казались давно и прочно позабытыми до недавнего времени…
Задержавшись на минуту, чтобы прийти в себя, Джейн подхватила подол юбки и начала медленно спускаться по лестнице. Вулф смотрел, как она приближалась.
Его лицо выражало сердечное участие, от которого растаяла бы даже самая стойкая женщина.
– Все в порядке?
– Да, мой брат наконец уснул. С ним все хорошо, или, по крайней мере, так будет, пока он не проснется завтра с…
– Я неправильно выразился. Я хотел спросить, с вами все в порядке?
Джейн растерялась. Она настолько не привыкла, чтобы кто-то интересовался ее душевным состоянием, что смогла только слегка кивнуть в ответ.
Он взял ее за руку. Джейн не следовало бы позволять ему подобную вольность. Но ей было удивительно приятно чувствовать прикосновение его горячей крепкой ладони. Она позволила своим пальцам задержаться в его руке дольше, чем следовало, прежде чем высвободила их.
– Ох, мистер Вулф, – нервно улыбаясь, заговорила она. – Даже представить себе не могу, что вы должны думать…
– Ничего особенного. Ваш брат слишком много выпил, а это случается с любым из нас.
– Благодарю вас за понимание, но я же видела, как там внизу, в подвале, вас встревожило странное увлечение Неда. Я сама уже давно обеспокоена его интересом к… к колдовству.
– Поверьте мне, вам не о чем волноваться. Я наслышан, что многие молодые дворяне балуются алхимией, надеясь раскрыть тайну превращения свинца в золото. Это совершенно безобидная ерунда.
– Ерунда, которая может привести к обвинениями в колдовстве. По моей вере все подобные занятия – греховны. Бог не позволяет нам касаться запретного знания. Но Неду нравится дразнить меня. – Она несмело улыбнулась. – Он говорит, что, если бы я была первой женщиной, запретный плод так и остался бы нетронутым в райском саду.
Вулф улыбнулся в ответ, осмелившись коснуться ее щеки.
– И никто не лишился бы божьей милости, и вы превратились бы в ангела.
Джейн покачала головой, подумав, как мало Маркус Вулф знает о ней. Впрочем, и ее собственный брат тоже.
– Неду не следовало бы так богохульничать. Да, ему действительно нужно исповедаться, – невольно вырвалось у нее.
Лицо Мартина по-прежнему сохраняло серьезное и немного печальное выражение.
– Вам, наверное, трудно обходиться без церковных обрядов?
– Это трудно для многих католиков. Но я как-то справляюсь, тихо читаю молитвы, перебирая четки, но ночам, когда меня никто не видит, кроме Бога. – Она вздохнула. – Мужчины в моей семье никогда не проявляли подобного благоразумия. Вы, без сомнения, знаете нашу злосчастную историю. Дедушка сложил голову в борьбе за дело католиков. Моего отца тоже убили. А Нед… – Она взволнованно прикусила губу. – Он уж точно не отличается набожностью. Но он молод и честолюбив и очень хочет оставить свой след в этом мире. Именно поэтому я обрадовалась, когда он стал покровительствовать вашему театру. У него возник интерес к чему-то, помимо этой ужасной алхимии. Я боюсь, что когда-нибудь и он, как все мужчины нашего рода, поступит опрометчиво, и все это кончится Тауэром.
– Этого не случится! Нет, если я сумею помочь ему, – страстно проговорил Мартин.
Она импульсивно схватила его за рукав.
– Вы удивительно хороший друг для нас обоих.
Он сдержанно усмехнулся, и его глаза как-то странно потемнели.
– Я хотел бы быть удостоен чести называть себя вашим другом, – невесело проговорил он, – но я не осмеливаюсь себе это позволить. Боюсь, я всего лишь самый обыкновенный бродяга.
– Нет, вы далеко не обыкновенный, Маркус Вулф, – мягко поправила она его и машинально погладила по руке.
Он кинул на нее удивленный взгляд. Их глаза встретились, и оба долго не могли отвести взгляд друг от друга. Потом он наклонился вперед и осторожно, едва касаясь, поцеловал ее в губы.
Джейн не следовало бы поощрять его, но тепло его губ возбудило в ней давно забытую жажду. У нее возникло жгучее желание запустить пальцы в его гриву и притянуть его к себе, чтобы до конца ощутить его поцелуй, почувствовать на себе горячее прикосновение его языка.
Вспыхнув, молодая женщина отпрянула. Выходит, пламя, сжигавшее ее в юности, вовсе еще не превратилось в холодный пепел. Искра еще осталась, и Джейн постаралась затушить ее. Затаив дыхание, она пожелала Вулфу доброй ночи и побежала вверх по лестнице.
Мартин сидел в своем кабинете в одной рубашке и бричесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50