– Так и было. Так и есть, – воскликнула Арианн. – Но разве ты не понимаешь, какое это чудо! После стольких лет?!
– Нет! Все, что я вижу, это перспектива потерять тебя. Боже мой! – Он возмущенно всплеснул руками. – Ты всегда знала, что я боюсь этого больше всего на свете, но ты настолько идешь на поводу у своего желания иметь этого ребенка, что тебя вовсе не заботит, выживешь ты или умрешь при родах.
– Конечно, волнует, – закричала она в ответ. – Если бы ты так хорошо читал по глазам, как хвастаешься, ты увидел бы, как я напугана. Но ради тебя я притворялась, что я храбрее, чем я есть на самом деле.
– Chere, прости меня.
Она заморгала, не желая оборачиваться.
– Прости меня, – повторил он еще нежнее, и от его нежности она чуть было снова не разразилась слезами. Обхватив руками, он прижал ее к себе и, едва касаясь губами, стал целовать в шею.
– Тебе не надо притворяться храброй передо мной, хотя это совсем не удивительно, что ты дурачила меня. Ты всегда была храброй. Это я трус. Мысль о потере тебя приводит меня в ужас. Но я клянусь, я буду стараться. Я буду достаточно силен, чтобы помочь тебе удачно пройти через это. Тебе и ребенку.
Он бережно передвинул свою большую руку ей на живот. Арианн смягчилась и, вся растаяв, прижалась к нему спиной. Закрыв глаза, она вдыхала его резкий мужской запах. Горячие сильные руки обнимали ее. Как давно он не обнимал ее. А их будущего ребенка он вообще обнимал впервые.
Арианн хотела бы растянуть этот момент как можно дольше, но между ними существовал еще один невыясненный вопрос, и она больше не могла держать все в себе.
– Если что-нибудь случится со мной… – нерешительно начала она.
– Тише, chere. Этого не будет. – Юстис стал горячо целовать ее в висок и щеку.
Арианн наклонила голову, подставив изгиб шеи его нежному нападению.
– Но если все-таки это случится, – упорствовала она, – ты все равно будешь любить нашего ребенка?
Юстис замер, прижавшись губами к ее шее.
– Что за глупый вопрос?
Арианн повернулась к нему лицом. Она обхватила руками его щеки и посмотрела на него с тревожным ожиданием.
– Я не хочу, чтобы ты поддался горю и стал винить нашего малыша в моей смерти. Обещай мне, что ты не станешь его винить, что ты будешь любить и защищать нашего ребенка, что бы ни случилось со мной.
Юстиса явно задели ее слова, но, когда он ответил, в голосе его было больше вины, чем укора.
– Милая моя женушка, неужели я и правда вел себя как чудовищный великан-людоед, раз ты чувствуешь необходимость потребовать от меня подобную клятву? Конечно, я обещаю. Я буду стараться заботиться о нашей малышке, заботиться о ней и учить ее, как это делала бы ты сама. – Он схватил ее руку и поднес ладонь к губам. – Но в этом не будет никакой необходимости, ведь ты сама будешь с ней рядом, чтобы направлять ее.
– Ее? – Арианн робко улыбнулась. – Значит, ты настолько уверен, что это будет девочка?
Юстис положил руку на ее большой живот и сделал вид, что сосредоточился. К их общему восторгу, ребенок внутри нее пошевелился.
– Господи. – Юстис широко улыбнулся. – Это определенно девочка. Я могу уже чувствовать ее движение. Какая же она сильная, эта наша маленькая дочурка.
– Она будет точно такой же, как ее папа.
Юстис поморщился.
– Для ее же пользы давай молить бога, чтобы она больше походила на свою маму.
Арианн рассмеялась. Юстис прижал ее к себе и долго страстно целовал. На какое-то время все опасения и сомнения были забыты, когда она, затаив дыхание, отвечала на его поцелуи. Какое-то время спустя Арианн все же вспомнила, с какой целью разыскивала мужа.
– Я закончила переводить послание Кэт, – сказала она, нехотя отрываясь от него.
Юстис испытующе посмотрел на жену.
– По выражению твоего лица я бы пришел к выводу, что новости, о которых она пишет, далеко не утешительны.
– Не совсем. Мартин и его дочь живы, здоровы и на сегодняшний момент в безопасности, и я благодарю Бога за это. Но, как я и боялась, Мартин упрямо сопротивляется мысли перебраться на остров Фэр. Он удачно устроился в Лондоне и у него отличные перспективы на будущее. Он желает отрезать для Мег все пути в прошлое, разорвать все ее связи с древним знанием и дочерьми земли. – На лице Арианн появилось печальное выражение. – Кэт очень сильно расстроена подобным его отношением, но я не могу целиком обвинять его. Случается, и мне самой очень хотелось бы вести обычную жизнь. Насколько легче и спокойнее жили бы мы с тобой, если бы я была не сведуща в древнем волшебстве, не была бы Хозяйкой острова Фэр. Меня никто никогда не обвинил бы в колдовстве. Мы никогда не провели бы все те годы в изгнании, и ты… ты все еще оставался бы графом Ренаром.
Когда Екатерина вернула Арианн остров Фэр, она вкрадчивым голосом с деланным сожалением объяснила Арианн, что нет никакой возможности восстановить Юстиса в правах и вернуть ему его владения.
Арианн была глубоко огорчена, но она переживала потери мужа гораздо больше, чем он сам.
– Ба, ты же знаешь, как мало я ценил поместья моего деда и свой титул. – Юстис пожал плечами. – Габриэль была права, когда называла меня «крестьянином в душе». Кроме того, ты, похоже, забыла, что ты – не единственная виновная в изучении древнего знания. Не так уж мало поведала мне моя собственная старая бабушка. – Обняв ее за плечи, чтобы отвести домой, Юстис продолжал: – Милая моя, ты же слишком умная женщина, чтобы жить обычной жизнью и довольствоваться невежеством. А из того, что я слышал об этой маленькой дочери Вулфа, я подозреваю, что с юной Маргарет все может обстоять точно так же.
– Боюсь, ты прав, – согласилась Арианн. – Кэт намеревается оставаться в Лондоне и охранять девочку, пока я не прикажу ей иное. Но я чувствую, что она только и ждет, чтобы ее отозвали из города, который, цитирую Кэт, «сильно попахивает англичанами».
Юстис хмыкнул.
– И, если честно, мне недостает Кэт, я скучаю по своему верному галлоглассу.
– Пока она не убедила Вулфа, я не вижу, что еще можно сделать. Я удивлен, что он подвергает дочь риску.
– Для Мартина остров Фэр никак не является местом более надежным, чем Лондон.
– Тогда тебе надо написать ему и рассказать о предпринятых нами мерах безопасности, – предложил Юстис. – Я поставил часовых на дороге, ведущей от материка, и мои люди патрулируют все бухты, в том числе и на противоположной стороне острова. Никому не удастся высадиться на остров незамеченным. А наши друзья по всему побережью Бретани готовы зажечь сигнальные огни, случись им обнаружить приближение любого из солдат Темной Королевы. Остров Фэр сейчас много надежнее, чем когда-либо раньше.
– Я непременно сообщу Мартину обо всем, но боюсь, что пользы от этого будет немного. Он полагает, что мы чересчур переоцениваем опасность и не готов отказаться от своей жизни в Лондоне, поддавшись панике.
– Мартин может оказаться, прав, моя дорогая. Тебе следует признать, кругом все пока тихо и спокойно, с той самой ночи, как Готье разогнал шабаш этих ведьм. Если бы Темная Королева проведала бы что-нибудь, эта мстительная фурия непременно нагрянула бы к нам с визитом.
Арианн хотелось бы успокоить себя мыслью о неведении Екатерины, но она только покачала головой.
– Королева вполне может спокойно выжидать своего часа. Эта женщина всегда обладала невероятно хитрым и изощренным умом.
– Но, по всем сведениям, у нее предостаточно неприятностей из-за ее полубезумного сына, к тому же она обеспокоена тем, как предотвратить полный переход всей власти во Франции к герцогу де Гизу. – Юстис ободряюще сжал плечи Арианн. – Если все останется по-прежнему спокойным, и если мы больше ничего не услышим о секте, я не вижу никаких причин, почему бы Кэт не возвратиться домой к Святкам.
– Меня больше страшит Екатерина, нежели те ведьмы.
– Она стареет, моя милая, и она не бессмертна. – Юстис просветлел и добавил бодро: – Даже Темная Королева не может жить вечно.
* * *
Екатерина Медичи, высоко подняв голову, решительно вошла в зал для аудиенций. Черный шелк ее платья, вуаль, свисающая с ее изящной шляпки, придавали ее внешнему виду неумолимую суровость. Ее серебристые волосы поредели, тяжелые челюсти и покрытое морщинами лицо демонстрировали каждый год из прожитых ею шестидесяти семи.
Тем не менее она величественно прошествовала к трону, отвечая на реверансы и поклоны своих придворных царственным кивком. Никто, кроме нее, не знал, каких усилий ей это стоит. Ее суставы, воспламененные и раздутые ревматизмом, отдавали болью, которая наверняка приковала бы любого другого к постели.
Одна только сила воли держала Екатерину на ногах, да еще мрачная решимость не выказывать ни малейшей слабости перед врагом. А Екатерина за всю свою жизнь нажила себе намного более злых врагов, чем Генрих Лоррэйн, третий герцог де Гиз.
Ее взгляд потускнел за прошедшие годы, но она должна была быть совсем слепа, чтобы не заметить присутствие герцога. Он выделялся из всех других придворных, этот высокий красивый мужчина.
Его дорогое одеяние было изящно, но просто, и подчеркивало его желание постоянно демонстрировать себя как солдата, борца за дело католической церкви. Ему исполнилось тридцать семь, и он был в расцвете сил. Его отменное здоровье и энергия казались оскорблением для стареющих больных костей Екатерины.
Ей хотелось бы пренебречь его присутствием, продержать его в ожидании, пока она не выслушает самого скромного из просителей, но такие шутки не проходили с де Гизом. Подобно стаду глупых баранов, разбегающихся перед лоснящимся мастиффом, другие придворные отступили назад.
Откинув синий плащ на плечо, герцог опустился перед ней на одно колено. Величественный жест, просто для протокола. Она больше не обладала властью заставить этого высокомерного дворянина опуститься перед ней на колени, и, что хуже всего, все вокруг знали это.
Она продержала его коленопреклоненным так долго, как посмела. Жалкая выходка, но единственная победа, которую она оказалась способной одержать над надменным герцогом.
– Ваше величество.
– Господин герцог.
Екатерина выдавила из себя натянутую улыбку, в ответ он не менее наигранно ответил. Они отлично сыгрались бы в театре масок, впрочем, их фальшивые улыбки лишь едва-едва маскировали взаимную ненависть.
Не соизволив предложить ему руку для поцелуя, она коснулась его плеча и велела подняться.
– Какое нежданное удовольствие. Я и не знала, что вы возвратились в Париж.
Ложь, и они оба знали это. Екатерина тщательно следила, чтобы ее шпионы постоянно информировали ее о каждом движении этого опасного человека.
– Я возвратился только вчера и поспешил засвидетельствовать вам свое почтение, ваше величество.
– Так сильно изнывали без моего общества, не так ли? – Екатерина растягивала слова.
– Я уверен, что ваше величество прекрасно знает, насколько я упиваюсь вашим обществом, – ответил де Гиз таким же вкрадчивым голосом. – Но на самом деле я надеялся увидеть короля, дабы иметь возможность обратиться к его величеству по вопросу, вызывающему у меня некоторое беспокойство.
– В самом деле? – Екатерина пожалела, что ее глаза уже теряли прежнюю власть обнажать мысли, вглядываясь в глаза собеседника.
Что могло вызвать такое беспокойство у этого человека, что он намерен искать аудиенции у короля, которого сам же презирал? Гиз уже вырвал контроль над армией у немощного сына Екатерины. Он отвоевал обожание жителей Парижа, и его славили героем везде, где бы он ни оказался. Он имел золото, обширные земли, власть. Чего еще мог желать этот человек?
Ответ стоял позади нее. Трон с резной позолотой под великолепным балдахином.
«Нет, до самого моего последнего вздоха», – поклялась Екатерина. Она осторожно и медленно опустилась на сиденье. Болезненная процедура. Коленные суставы сопротивлялись, бедро полыхнуло судорожной болью. Она никак это не показала, только крепче стиснула зубы.
– Прискорбно, но этим утром королю нездоровится. – Екатерина подавила раздражение, подумав, что Генрих все еще валялся в постели, ослабевший от последствий слишком невоздержанного кутежа со своими миньонами. Она вкрадчиво продолжила: – Не волнуйтесь, любое ходатайство, которое вы представите мне, будет немедленно положено перед королем.
Тень досады пролегла по лицу герцога. Совершенно ясно, что он надеялся иметь дело не с ней, а с ее гораздо более слабовольным сыном. Но ему следовало бы знать, что любая его просьба, так или иначе, но достигнет ее ушей.
Герцог на мгновение нахмурился, затем фаталистически пожал плечами.
– Меня беспокоит положение Томаса Моргана, человека, который здесь, в Париже, является доверенным лицом моей кузины, несчастной королевы Шотландии.
– Я прекрасно знаю, о ком вы говорите.
– Тогда почему он был брошен в Бастилию?
– Поскольку месье Морган, этот очень недалекий человек, плел заговоры, изыскивая во Франции поддержку планам освобождения Марии и убийства королевы Елизаветы.
– Но именно к этому все набожные католики должны стремиться, – герцог перекрестился с лицемерным благочестием, которое всегда вызывало в Екатерине желание ударить его по лицу. Ее еще больше возмутило, когда одобрительный ропот прошел по части присутствующих придворных.
– Эта ведьма Тюдор по ложному навету держит в тюрьме мою бедную кузину уже больше десяти лет, – мрачно добавил герцог. – Едва ли я должен напоминать вашему величеству, что наша милая маленькая Мария была когда-то вашей невесткой.
Екатерина поджала губы. Нет, она не слишком нуждалась в напоминании о дерзкой девчонке, которая когда-то была женой ее болезненного первого сына, Франциска. Мария Стюарт обладала высокомерием и самонадеянностью своих французских родственничков де Гизов. То были суровые и огорчительные дни для Екатерины. Вслед за смертью мужа она наблюдала, как семейство де Гиз и Мария подминают под себя Франциска, узурпируя власть и влияние, которое должно было перейти к Екатерине как матери мальчика и вдовствующей королеве Франции.
Когда Франциск умер после своего короткого двухлетнего господства, Екатерина с превеликим удовольствием отослала дерзкую невестку назад в ее Шотландию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50