Уверена, что Агги в любом случае и не согласилась бы, чтобы вы пошли с нами. – Повернувшись спиной к Кэт, она обратилась к отцу: – Папа, нас с Агги и вдвоем никто не тронет, если…
– Нет, Мег, – Мартин был неумолим. – Кэт права. Не следует покидать дом, когда темнеет. Ты сможешь увидеть королеву в другое время.
– Ты всегда, всегда обещаешь мне одно и то же! – воскликнула Мег. – Я не понимаю, почему мне нельзя…
– Потому что я сказал «нет», Маргарет, и закончим на этом.
Кэт сомневалась, что Мартин когда-либо говорил так сурово с дочерью, да и вряд ли вообще отказывал дочери хоть в чем-то. Мег явно растерялась, и у нее задрожала нижняя губа. Девочка резко повернулась и помчалась к дому.
Мартин даже не попытался остановить ее, только опечаленно вздохнул, когда Мег исчезла за дверью черного хода.
– Простите меня, – сказала Кэт. – Мне не хотелось бы расстраивать Мег, но я не в силах держать язык за зубами всякий раз, когда при мне упоминают эту Тюдориху.
– Все в порядке. Насколько я понимаю, не столько вы, сколько я сам виноват во всем. По какой-то необъяснимой причине моя дочь прониклась странной симпатией к королеве Англии. Я обещал ей как-нибудь постараться устроить так, чтобы она увидела Елизавету. Но мне не следовало давать ей обещания, которое я никогда не смогу выполнить. Я не хочу, чтобы Маргарет вызвала к себе любое неуместное внимание до… до…
– …до того, как вам удастся похоронить ее прошлое и превратить ее в настоящую англичанку? Похоже, вам уже почти удалось это.
Мартин, должно быть, почувствовал явное неодобрение в ее голосе. Он напрягся.
– Мег всегда была больше англичанкой, чем француженкой. Свои первые пять лет она провела в домике у моря, в Дувре. Она все еще вспоминает то время. Думаю, что, несмотря на свою мать, Мег была счастливее в те дни, чем… – Мартин запнулся, затем мрачно закончил: –…чем сейчас здесь, со мной. Моей маленькой девочке действительно не слишком по душе городская жизнь.
«Так в ней проявляется дочь земли», – подумала Кэт, но благоразумно оставила это наблюдение при себе.
– Когда-нибудь, если все сложится хорошо, я хочу купить небольшой участок земли и дом где-нибудь на южном берегу, – сказал Мартин, и в глазах его засветилась твердая решимость выполнить задуманное. – Но моя удача может мне изменить, если я не займусь делом и не поспешу в Стрэнд-хауз.
– Займетесь делом? – Кэт критично оглядела наряд Мартина. – Вы скорее напоминаете человека, собирающегося на свидание. Значит, она очень красива? – Катриона не сумела удержаться от вопроса, хотя это ее вовсе и не касалось. – Эта леди Джейн Дэнвер, которая видит в вас героя?
– О да, очень красива, с золотистыми волосами, глазами голубки, но что до моего геройства… – Мартин криво усмехнулся. – Боюсь, что я бросился спасать эту даму скорее ради своей дочери, нежели ради нее.
Когда Кэт озадаченно посмотрела на него, он продолжил:
– Джейн Дэнвер упала с баржи своего брата в реку. Мы с Мег как раз плыли мимо на лодке, и вы вообразить себе не можете, какой ужас появился в глазах моей дочери. Именно так умерла мать Мег. Утонула в Сене.
– Я знаю. Арианн говорила мне.
– Мег была тому свидетелем. С тех пор ей снились жуткие кошмары, в которых Кассандра погружалась в воду. Вряд ли Мег сумела бы вынести зрелище того, как тонет леди Дэнвер. Получалось, мне просто пришлось спасать женщину.
– Хотите сказать, если бы Мег не оказалась там вместе с вами, вы позволили бы леди Дэнвер уйти на дно? – решила уточнить Кэт.
– В Темзе полно течений, это очень коварная река. Не знаю, рискнул бы я.
– Я знаю. Вы производите впечатление именно такого отважного и безголового рыцаря, который не способен не броситься на помощь, если девица оказалась в беде. Не сомневаюсь, эту вашу леди Дэнвер переполняет благодарность, и она готова упасть в ваши объятия.
– Едва ли. Она нежная и благородная дама, и столь же далека от меня, как звезда на небе. – Отдавал ли он себе в этом отчет или нет, но его голос зазвучал на удивление мягко, когда он заговорил об этой женщине.
«Матерь Земля, защити этого мужчину», – подумала Кэт.
Мартин нашел себе новую Мирибель Шени, и все, вероятно, снова закончится его разбитым сердцем. Сестры баронов не часто замечены в том, чтобы соглашаться отдать свои руки безымянным бродягам, какими бы красивыми те ни были.
– Вам, конечно, никогда не потребуется, чтобы вас спасал рыцарь, – выгнув бровь, Мартин насмешливо разглядывал ее.
– Да, скорее уж это мне придется спасать вас. Я предпочитаю сама выигрывать баталии, – Кэт презрительно сморщилась. – Кстати о баталиях, пойду-ка я лучше поспешу на кухню, а то того и гляди, как бы мне не подали жареную жабу на ужин.
Кэт направилась к дому, но Мартин не отставал от нее.
– Подозреваю, мои домочадцы не дают вам расслабиться. Я снова поговорю со всеми, пояснив каждому, включая Мег, что, на время моего отсутствия, ваша власть абсолютна. Любой, подвергающий сомнению ваши распоряжения, будет иметь дело со мной.
– Вот уж тогда все они точно полюбят меня. Я предпочла бы сама справиться с ситуацией, но обещаю обойтись без проломленных черепов. А что касается Мег, я о ней позабочусь, когда вас нет, об этом можете не волноваться.
– Как ни странно, но я и не волнуюсь. До сих пор не пойму, да и не пойму никогда, но почему-то вы внушаете мне доверие, Катриона О'Хэнлон. – Он остановился прямо перед дверью черного хода и пристально посмотрел на нее. Его взгляд потеплел.
Он взял ее за руку. Кэт была настолько удивлена столь неожиданным жестом, что позволила ему это.
– Я ничего не знаю о вашей матери, поэтому не мне судить о ее чувствах. Но сам я отчего-то очень рад, что вы родились и живете здесь и сейчас.
Черт возьми, похоже, этот мужчина говорил с ней искренне. Возможно, именно поэтому Кэт была не в силах вырвать у него свою руку. Мартин поднес руку Катрионы к губам и поцеловал ее, как если бы перед ним стояла не несчастная ирландка в изношенном платье, а знатная дама.
Прикосновение мужских губ было едва ощутимым, но у нее мурашки прошли по коже. Он одарил ее улыбкой, которая заставила ее сердце бешено заколотиться.
Кэт настолько смутилась, что даже не заметила, как покраснела. О-го-го, этому авантюристу было не занимать обаяния, и ей пришлось признать это. Если он так же улыбался своей леди Дэнвер, чем черт не шутит, может, он и завоевал сердце знатной дамы.
«Но мне-то какое до всего этого дело», – категорично оборвала свои мысли Кэт. Но ей было сложно объяснить себе, почему эти мысли вызвали такую острую боль в ее душе.
ГЛАВА 7
Гребец налегал на весла, прокладывая путь по темной воде Темзы. Мартин полулежал в лодке. По реке было намного быстрее продвигаться через город, улицы которого, слишком грязные и узкие, были забиты повозками, всадниками и пешеходами. Но сегодня вечером и Темза была загружена, река буквально кишела лодками и баржами, развернувшими свои квадратные паруса. Даже в столь поздний час в доках виднелся лес мачт, там все еще разгружали вино, дерево, сельдь и шерсть. В вечернем воздухе слышались грубоватые голоса, смех, проклятия, пение и жаркие споры, а то и ругань, и бесконечные крики лодочников, зазывающих клиентов.
«Кто на запад? Кому на восток?» Суматоха, шум речной жизни и влажный воздух – все было знакомо Мартину с самых юных дней. Если закрыть глаза, можно снова представить себя на берегах Сены. Лондонцы были практичными деловыми людьми, замкнутыми, придирчивыми и подозрительными к любым иностранцам, которыми считали всех, кто родился не в их городе. Хотя Мартин и не питал такого, как Кэт, отвращения к англичанам, он все же тосковал по мелодичным голосам своих собственных соотечественников, прекрасному вину в тавернах, пылкости, живости и яркости жизни, свойственной Парижу.
Невольная улыбка коснулась его губ при мысли о неистовой ирландке. Несмотря на строгое внушение, которое он сделал слугам перед уходом, он явно ощущал их кипящее негодование. Но не испытывал сомнения, что Кэт самой удастся овладеть ситуацией, и, а это было много важнее сейчас, она позаботится о безопасности Мег.
Мысль ободряющая и единственная приятная за весь вечер. Он напрягся, когда лодка приблизилась к той части города, где над Темзой нависали роскошные здания, их лужайки и сады спускались до самой воды. В окна таких дворцов в пору своей юности Мартин едва ли мог позволить себе даже попытаться заглянуть, не опасаясь, что на него натравят собак.
Сильно же он поднялся по ступенькам общества, если получил приглашение на банкет в Стрэнд-хаузе. Но удовлетворение, которое он мог бы позволить себе испытывать, портила отрезвляющая мысль, что направлялся он туда не просто гостем, но еще и шпионом Уолсингема.
Он будет чувствовать себя мерзким предателем и проведет весь вечер как на иголках, изыскивая возможность ускользнуть с празднества и обыскать дом. Но в поисках чего? Свидетельства измены, которого, в этом он не сомневался, там и быть не могло.
Но легче представить министру ложное доказательство вины барона, нежели пытаться отстаивать его невиновность.
Упершись локтем в колено, Мартин угрюмо подпирал рукой подбородок, когда гребцы направляли лодку к причалу Стрэнд-хауза. На берегу стоял огромный каменный особняк с множеством окон со стеклами с алмазной гранью. Но окна, которые были видны с реки, казались странно темными для дома, в котором проводилось многолюдное торжество. Ни на дорожках, ведущих к главной усадьбе, ни в парке не наблюдалось никакого движения.
Мартин, едва дав лодочнику возможность причалить, выскочил из лодки. Швырнув монету в оплату, Мартин быстрым шагом направился в сторону особняка. Смеркалось, и кусты, и высоченные дубы, и аккуратные бордюры причудливых цветников регулярного парка погрузились в темноту.
Но где-то впереди на дорожке замерцал факел. Небольшая группа мужчин направлялась от дома к берегу. Мартин отступил в тень дерева, чтобы определить, кто перед ним. Их скромная одежда, скрипки и лютни, которые они несли, выдали в них музыкантов, приглашенных играть на празднике. Следом за ними шла молодая дама в шелковом платье с пижмами.
Нет, не дама. Мартин узнал знакомый широкий мальчишеский шаг Александра Найсмита, юного актера, который играл женские роли в «Короне». Двигаясь по дорожке, Александр приподнял юбки, из-под которых виднелись бричесы.
Когда музыканты гуськом прошагали мимо укрытия Мартина, он вышел из тени и схватил Александра за руку. Юноша слегка вздрогнул при внезапном появлении Мартина.
– Мистер Вулф?!
– В чем дело, Сандер? Что случилось?
– Спектакля нашего не будет, это уж наверняка, – рассерженно ответил юноша. Хотя Александру уже почти исполнилось шестнадцать, его щеки оставались гладкими и без малейших признаков щетины, а голос – по-мальчишески высоким. Его густо нарумяненные щеки, казалось, стали даже ярче, когда он сдернул парик с черными вьющимися волосами.
Собственные белокурые волосы, свисавшие до подбородка Сандера, были заколоты так, что обнажался уродливый обрубок на месте его левого уха. Юноша обычно стеснялся своего уродства и всегда изо всех сил старался скрывать его, но, видимо, рассвирепел не на шутку, чтобы обращать на себя внимание.
– Все отменено – и прием, и увеселения, и фейерверк, и все потому, что наша добрейшая коронованная особа отказалась почтить собрание своим присутствием. Королева прислала свои извинения в самый последний момент. Я не знаю почему.
Но Мартин-то знал. Уолсингем. Видимо, министр сумел повлиять на королеву, и убедил ее не посещать прием, устраиваемый в ее же честь.
– Его светлость, должно быть, чрезвычайно раздосадован, – задумчиво заметил Мартин.
– Раздосадован? – Сандер пронзительно расхохотался. – Обезумел от гнева – это звучит точнее. Он разразился дьявольской истерикой, опрокинул накрытый стол, расшвырял табуреты, бушевал и кричал остальным гостям, чтобы те уходили.
– Не бери в голову. Я уверен, как только леди Дэнвер немного успокоится, она позаботится, чтобы всем вам заплатили. – Мартин похлопал подростка по плечу. – Если нет, так я займусь этим вопросом.
Сандера продолжил свой путь, но, не пройдя и несколько шагов, крикнул ему через плечо:
– На вашем месте я бы не стал ходить туда, мистер Вулф. Нед, я хочу сказать, что его светлость мертвецки пьян, но от этого он явно не утихомирился.
Подхватив юбки, Сандер исчез в темноте. Несмотря на предупреждение мальчика, Мартин направился к дому, сильно обеспокоенный новостями, услышанными от Сандера.
Мартин знал, с каким нетерпением Нед Лэмберт предвкушал возможность принять у себя королеву и несколько недель хвастал, как он станет развлекать ее. Вместе со многими другими страдающими честолюбием молодыми дворянами он часто и подолгу околачивался в залах Уайт-холла в надежде снискать себе благосклонность ее королевского величества.
Отягощенный своей принадлежностью к католикам, усугубляемой злосчастной историей семьи, Нед страдал, что его усилия оставались тщетными, и ему приходилось вместе с простыми просителями толпиться во внешнем дворе дворца.
Но королева Глориана очень любила подарки. Дорогое подношение в виде булавки в форме павлина, украшенной драгоценными камнями, наконец открыло ему доступ в приемную. Красивая внешность, много лести и песня, написанная в честь Глорианы, добавили ему еще больше расположения, и вот уже королева любезно согласилась посетить прием, намеченный в Стрэнд-хаузе.
Мартин легко представлял огорчение лорда Оксбриджа и то унижение, которое молодой барон испытал из-за отказа королевы. Встревожила же Мартина чрезмерная ярость, с которой его светлость отреагировал на случившееся.
Нед Лэмберт обычно ограничивал проявление своего характера охотой, этот безрассудный всадник загнал немало великолепных жеребцов. Но, в отличие от большинства своих друзей, он проявлял гораздо больше умеренности в потреблении спиртного. Когда Нед выпивал слишком много, он становился тихим и угрюмым, пока его не сваливал с ног сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50