— Доброе утро, господин Сузуки! — вежливо поздоровался профессор, остановившись на краю отбрасываемой пологом тени.
— А, это вы. Доброе утро. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — японец приглашающе махнул рукой в сторону раскладных брезентовых стульев. — Ну, рассказывайте, что новенького? Как продвигаются работы?
Сам он продолжил раскладывать по различным ящикам найденные древности. В основном — глиняные и каменные предметы, немного серебряных изделий, хорошо сохранившаяся посуда. Профессор прошёл под тент, но садиться не стал.
— Пока ничего нового. Как вы и указывали, мы начали работы на новой площадке, возле самого обрыва. Грунт мягкий, много песка, глины и соли, работа продвигается очень быстро.
— Надеюсь, вы просили рабочих быть осторожнее? В этом месте возможны неожиданные осыпи. Мне не хотелось бы иметь дело со смертельным случаем на моих раскопках.
— Конечно, господин Сузуки, я предупредил всех. Не беспокойтесь, всё организовано наилучшим образом. Как я сказал, рабочие успели сделать уже очень много.
— Ну и что вы думаете, профессор? Есть шансы?
— Судя по предыдущим неделям, вполне можно найти ещё несколько статуэток… Не берусь сказать, когда именно и на какой глубине, но храм, несомненно, выходил к самому обрыву. Возможно, мы найдём предметы культа и инструменты для жертвоприношений.
— Вот! Вот, дорогой профессор, именно за этим я и приехал! Я хочу удостовериться, что храм стоял именно здесь. Дассенайленд очень удобно расположен, рядом берег материка, оттуда сюда можно добраться даже на самых примитивных лодках. А на месте Истерфонтейна находились поселения ещё тысячи лет назад, большие поселения, уж вам-то это известно, как никому другому. Культ Вуду в те времена процветал, а легенды о храме над волнами сохранились до нынешних дней. Вы сами их неоднократно слышали. Кстати, как себя ведут рабочие? Не слишком нервничают?
— Пока всё в порядке. Они, конечно, знакомы с легендой, но для них это слишком сложное понятие. Вот если бы перед ними появился колдун с куклой — мгновенно началась бы паника. А так они не переживают, их больше интересуют старые карьеры, чем предметы древнего искусства.
— Ну что ж, хорошо. Постарайтесь всё же проследить, чтобы не было несчастных случаев. Раз грунт сыпучий, нужно постоянно объяснять рабочим, что страховка — насущная необходимость. Вот вам деньги, заплатите людям за неделю, — Мито Сузуки протянул профессору тонкую пачку банкнот достоинством в десять и двадцать рандов. Двадцатки предназначались для сотрудников университета, десятки — для рабочих.
— Благодарю вас, — Мугаби спрятал деньги под рубашку.
— Не хотите ли взглянуть на этот рисунок? — Сузуки протянул профессору лист бумаги с карандашным наброском. — Я полагаю, что храм имел примерно такую форму в плане. Вот здесь, в северной части, проводились массовые обряды на площади перед воротами. Люди шли сюда пешком из бухты, совершая своего рода паломничество. Избранных пускали за первые ворота, во внутренний дворик. Что вы думаете о самих колдунах, профессор? Они приезжали вместе с остальными или жили на острове?
— Я думаю, что кто-то жил на острове, в самом храме или поблизости, — профессор помолчал, обдумывая следующую фразу. — Мы нашли немало ценностей, а они требовали охраны. Как бы люди не боялись гнева потусторонних сил, но жажда наживы всегда оказывается сильнее. Мне кажется, на острове жили и колдуны, и какие-нибудь воины для охраны.
— И заметьте — мы не нашли даже подобия кладбища.
— Скорее всего, вы правы, жертв и умерших просто сбрасывали в море с южного обрыва. Сомнительно, чтобы тела перевозили на материк.
— Рад, что вы пришли к тем же выводам, — доктор несколько раз прошёлся по дворику. — Вы не откажетесь позавтракать со мной?
— Это для меня большая честь, — Мугаби с готовностью поклонился.
— Тогда пойдёмте. Я попросил принести еду сюда, зная, что вы появитесь.
Мугаби последовал за японцем в обход виллы, в маленький уютный садик, где под раскрытым огромным зонтом накрыли простой завтрак. Мугаби не довелось получить какое-то специфичное воспитание, но всё же Кейптаун — не самый край света, так что с основными правилами поведения за столом он был знаком. Тем более что стараниями Мито Сузуки археологов снабжали неплохо. Рабочие, конечно же, довольствовались сублимированными продуктами и свежими фруктами и овощами, которые привозили из Истерфонтейна на лодках местные торговцы, но для научного состава экспедиции японец не скупился.
За завтраком они продолжили обсуждение гипотетического храма культа Вуду, возможно некогда располагавшегося на острове, причём Мугаби неизменно соглашался с выкладками Сузуки, что и не удивительно. Ему очень были нужны деньги японца. По местным меркам суммы вкладывались огромные, хоть пока что они не так уж сильно и окупались. Но профессор старался не думать о финансовой или правовой стороне экспедиции, это его не касалось ни в какой мере. Его забота — раскопки, точное их соответствие плану. Ну и, разумеется, предварительный отбор найденных предметов, потому что крайне желательно, чтобы был результат в виде некоторых материальных ценностей. Всё остальное — эмоции, подозрения и лишние вопросы — может только помешать в работе.
Были и другие причины, по которым профессор предпочитал помалкивать и не говорить лишнего. Доктор Сузуки — личность в археологическом мире довольно известная, но не все воспринимали его одинаково хорошо. Дело в том, что Сузуки, будучи фанатичным археологом, очень удачливым и великолепно образованным, не слишком трепетно относился к научной стороне этого дела. Кое-кто даже осмеливался называть его «чёрным археологом». Работая быстро, мобильно, часто даже рискованно, японец иногда находил настолько уникальные вещи, что почтенные кабинетные работники музеев только разводили руками. Подобная деятельность приносила хорошие деньги, которые позволяли Сузуки опережать всех остальных ещё на шаг в поисках древностей и редкостей. Любой музей мира был бы рад постоянному сотрудничеству с доктором Сузуки, но всё же большая часть находок оседала по частным коллекциям. Впрочем, время от времени он преподносил подарки государственным учреждениям, институтам и музеям, чтобы не слишком настраивать против себя власти.
Мугаби всё это знал, но, даже ощущая себя скорее археологом-романтиком, понимал все выгоды от их сотрудничества, утешая себя тем, что найденные вещи всё-таки оставались где-то в хранилищах, а значит, не пропадали для человечества безвозвратно. Правда, иногда, при виде увесистых пачек рандов, ему хотелось послать человечество подальше и просто зарабатывать деньги, но он старался душить в себе подобные порывы.
Доктор Сузуки поддерживал отвлечённую беседу, интересовался жизнью Кейптауна, семьёй профессора. Они разговаривали всё более расслабленно и доверительно, как вдруг завтрак был прерван неожиданным событием.
— Господин профессор, господин профессор! — кто-то истошно кричал во дворе виллы, по пути, судя по грохоту, зацепив полог и обрушив полки с находками. — Скорее, господин профессор! Там! Там!
— Что такое? Что случилось? — удивился Сузуки, не донеся до рта блинчик, намазанный джемом. Профессор же отреагировал живее — он сразу понял, произошло что-то необычное, из ряда вон выходящее.
— Это кто-то из моих сотрудников, — он вскочил и быстро пошагал в обход дома. Японец, чуть помедлив и положив на салфетку блинчк, последовал за ним. Обогнув виллу, Сузуки увидел практически повисшего на профессоре рабочего, взмыленного и покрытого песчаной пылью, как будто он пересёк пустыню бегом. Да оно так и было — из-за отсутствия транспорта, он, конечно, бежал, как мог, с каким-то важным известием. Рабочий выбился из сил, он почти падал на каменную плитку, которой был вымощен двор.
— Да что происходит? — японец даже немного вышел из себя.
— Сейчас, ему нужно отдышаться… — начал было Мугаби, но рабочий его перебил.
— Там! Там! Скорее! Мы нашли! — он задыхался и показывал рукой на юг, вдоль дороги.
— Что, что такое? — переспросил профессор, но рабочий только мотал головой и повторял, хватая ртом воздух, те же самые слова. Он опустился на колени, по плечам струился пот, прочерчивая тёмные дорожки в светлой пыли
— Они что-то откопали. Что-то очень важное. Едем, господин Сузуки, скорее, — Мугаби поддался возбуждению, исходившему от землекопа. — Скорее! Он бежал всю дорогу, нам нужно торопиться!
Он первым добрался до лендровера, успел его завести и нетерпеливо играл педалью газа, поджидая, пока японец возьмёт фотоаппарат и усядется на второе переднее сиденье, а рабочий перелезет через борт и зацепится за трубчатый каркас, венчавший кузов.
Как только все забрались в машину, лендровер взревел и, поднимая тучи песка, вырвался на дорогу. Мугаби гнал, как мог быстро, благо дорога была ему известна до мелочей. Машину бросало из стороны в сторону, на пригорках она даже отрывалась колёсами от земли. В этот раз профессору было не до любования окрестностями с вершины холма. Быстро проскочив лесок и развилку, от которой уходила ещё одна дорога влево, к заброшенному карьеру, он влетел в рабочий посёлок, промчался мимо вышки и въехал прямо на территорию раскопок, едва не зацепив собранные леса.
Рабочие стояли плотной толпой на небольшой свободной площадке перед раскопом и о чём-то оживлённо переговаривались. Сотрудники университета на корточках ползали в свежем отвале, что-то разгребая руками и небольшими мётлами, не позволяя рабочим подойти близко.
Не успела машина остановиться, как Мугаби выпрыгнул из-за руля и бросился к своим сотрудникам.
— Что происходит? Что вы нашли? — закричал он ещё на бегу.
— Профессор! Как хорошо, что вы сразу приехали! Смотрите! — один из археологов растолкал остальных и показал рукой вниз, в свежевырытую канаву.
Мугаби подошёл к самому осыпающемуся под ногами краю и заглянул вниз.
Рядом остановился японец, так же осторожно, вытянув шею, разглядывая находку.
Рабочие снимали грунт широкими ступенями — наиболее глубокий проход был сделан вдоль береговой линии, затем уступ чуть повыше, потом ещё и ещё. Всего ступеней было четыре, хотя никто не старался сознательно соблюдать правильность уступов, поэтому расстояния между ними были разные, высота тоже. Когда рабочие после перерыва спускались к самой глубокой части раскопок, чтобы продолжить углубляться в землю, то уступы обрушились, очень сильно, создав длинный оползень в сторону океана. И этот сдвиг грунта обнажил нечто такое, с чем никто из археологов в своей жизни пока что не сталкивался.
Огромный блок из жёлтого металла блестел из-под тонкого слоя песка, пыли и комьев земли. Хорошо просматривалась грань, длиной около трёх метров, и два прямых угла, обозначавших, по крайней мере, часть большой металлической конструкции правильной формы.
Соскальзывая и проваливаясь в рыхлый грунт по щиколотку, Мугаби спустился совсем близко к находке, жестом приказал прекратить суету вокруг и наклонился к блестящей поверхности. Внимательно рассмотрел угол и грань, дотронулся до металла рукой, сначала осторожно, потом смелее. Постучал по блоку костяшками пальцев. Прислушался. Задумчиво погладил подбородок.
— Что это может быть, профессор? — доктор Сузуки уже оказался рядом и так же осторожно дотрагивался до гладкой поверхности.
— Не имею ни малейшего понятия, господин Сузуки, — задумчиво ответил Мугаби.
— Что-то военное? Подземный склад? Какой-то секретный бункер?
— Уверен, что нет. Слишком маленький размер… Смотрите! — Мугаби указал кривым пальцем на небольшую канавку, тянувшуюся вдоль грани. — Видите, видите? Там символы! Они отчеканены или отлиты прямо на металле.
— Маркировка?
— Что вы, что вы! Это символы какой-то письменности. И я думаю, очень древней письменности.
— Неужели нам удалось найти алтарь храма, выходивший к морю? Я знал это! — голос Сузуки сорвался, он подошёл опасно близко к осыпавшемуся краю и опустился на корточки рядом с открытой гранью конструкции, сметая ладонью песок с символов.
Мугаби присел рядом.
— Что, что там видно? — нетерпеливо спрашивал он японца, от волнения забыв про субординацию.
Доктор наклонился над самой надписью, долго в неё всматривался, потом изменился в лице и отшатнулся назад, чуть не оступившись. И лететь бы ему к подножью скалы, если бы Мугаби не схватил его за предплечье.
— Господин Сузуки! Что с вами?
— Посмотрите сами, — еле слышно прошептал тот, указывая на надпись.
Профессор вгляделся в мелкие символы и тоже чуть не задохнулся от изумления.
— Это же иероглифы! Японские иероглифы! Но как… Что здесь делает этот блок? Или это толстая плита? — он снова постучал костяшками пальцев по металлу. Звук был таким, будто стучали в огромную цельнолитую глыбу.
Сузуки помотал головой.
— Не японские. И даже не китайские. Похожи, да, очень, — от волнения он заговорил с сильным акцентом. — Но только похожи. Я их не знаю.
— Что вы стоите? — закричал Мугаби своим ассистентам, вскакивая на ноги. — Продолжайте работу! Скорее! Нужно очистить этот блок до захода солнца!
Японец дотронулся до его руки и показал пальцами весьма неопределённый жест, но профессор понял, что имелось в виду.
— Если очистите находку за два часа, каждому премия!
Все задвигались, сначала неуверенно, потом всё быстрее. Конечно, для южноафриканца никакая премия не может быть более желанной, чем блаженная лень, но землекопам и самим было любопытно узнать, что это такое они нашли. Профессор и японец поднялись к самому гребню раскопа, а рабочие, наоборот, спустились вниз и принялись быстро очищать остальные грани от земли.
Кто-то принёс верёвки, землекопы начали закреплять друг друга, чтобы безопасно работать на самом обрыве. Грунт просто сгребали в океан, не утруждая себя подъёмом наверх. Благо песок был сухим и ссыпался целыми потоками, оголяя металлические грани всё дальше и дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38