— засмеялся Артур. — Когда ты летишь?
— В четверг.
— Что у нас сегодня?
— У нас суббота.
— Годится. Давай сделаем так — я подгадаю свой рейс к твоему, и пересечёмся где-нибудь в Европе, на транзитной пересадке. Ты как полетишь? Через Францию или через Германию? А может, через Голландию?
— Понятия не имею, — пожал плечами Игорь. — Я в такие детали пока что не вдавался.
— Билеты уже выкупил? Какой авиакомпании рейс?
— Кажется, «Люфтганза».
— Ну вот, значит, полетишь через Франкфурт, там будет либо пересадка, либо стоянка. Скорее всего, пересадка, насколько я помню расписание в ту сторону. Вот там мы и пересечёмся.
— Слушай, извини, что напрягаю… — начал было Игорь.
— Да какие проблемы! Вещица очень занятная. Может, ещё и подзаработаем на ней, кто знает. А для меня слетать в Германию не проблема, ты же знаешь, я по всему миру мотаюсь. Дела у меня там найдутся, не переживай.
— Ну, хорошо, спасибо.
— Да это тебе за звонок спасибо. Который раз ты мне интересные идеи подбрасываешь? Третий? Вот видишь, это я тебя благодарить должен. Ты вот что, потом посмотри точное время полёта и отправления из Франкфурта, чтобы я мог вовремя подъехать. Ну и, разумеется, отзвонись мне.
— Договорились. Ну, пока.
— Угу, до связи.
Артур положил трубку.
Игорь постоял в задумчивости, повертел в руках мобильник, потом взял пластину, достал свою дорожную сумку и положил находку на самый низ, спрятав её среди вещей. Закончив с этим, пошёл на кухню, откуда уже доносились вкусные запахи, предвкушая отличный ужин в приятной компании с лёгкой и расслабляющей беседой заполночь.
Если бы он мог предвидеть будущее, то отнёсся бы к сегодняшним событиям гораздо серьёзнее. Но даже людям с такой яркой аурой, как у него, не дано предвидеть будущее. По крайней мере, будущее этого мира.
251 час до перехода

Санкт-Петербург
Как правило, информаторы назначают встречи в местах, откуда можно уйти несколькими способами. Кафе с двумя входами с разных улиц, парк с запутанными аллеями, что-нибудь такое, в этом духе, чтобы оставить себе путь для поспешного бегства в случае необходимости. Сколько Сотников себя помнил в качестве следователя, всегда было так.
Но сегодняшнюю встречу назначили на Канонерском острове. Что могло заставить информатора фактически самого себя загнать угол, Анвар Сотников, следователь Особого отдела, не понимал. Канонерский остров — идеальная мышеловка, проехать туда можно только через подводный тоннель, другого способа сообщения в наши дни не существует. Если что-то пойдёт не так, завтра придётся расследовать ещё и убийство. Точнее, ещё одно убийство. В худшем случае, расследовать будет не он, а его самого. Было бы обидно, если бы так и произошло.
Дело, которое свалилось на Анвара, пока имело тучу вопросов и ни одного ответа. Вообще было похоже, что это не одно дело, а связка не связанных между собой событий. Самое главное — что в нём такого, что им занимается Особый отдел? На государственный уровень пока не тянуло, на действия серийного убийцы тоже не походило.
И тем не менее, вчера вечером, когда Анвар уже собрался уходить домой, его вызвал к себе непосредственный начальник и завёл долгую беседу, в которой упоминался скорый отпуск, близкое продвижение, квартальная премия, отдельно обсуждалась манера Сотникова подходить к работе не спеша, с расстановочкой… После нескончаемого потока витиеватых многозначительных фраз на стол бросили папку. В ней — четыре листа машинописного текста и восемнадцать — восемнадцать! — фотографий, в основном, молодых людей и девушек до тридцати лет. Если верить тому, что было написано на бумаге, все они погибли при необычных обстоятельствах. Хотя нет, для постороннего человека никаких необычных обстоятельств в их смерти не было, но опытный взгляд профессионала сразу замечал несколько странностей.
Все погибшие не занимались ничем таким, чтобы их можно было бы отнести к группе повышенного риска. Никакого особого криминала, не олигархи, не дети богатых родителей, ничего, связанного с политикой. Самые рядовые люди, таких миллионы вокруг.
Ведь нет ничего удивительного, что люди гибнут. Происходят разные случайности, от обрушения зданий до пьяной драки, все давным-давно к этому привыкли и воспринимают, как часть городской жизни.
Но как можно объяснить смерть восемнадцати человек при обстоятельствах, непосредственно указывающих на заказное убийство? Как объяснить практически одинаковый «почерк» убийц? И то, что все убийства произошли буквально один за одним, в течение нескольких десятков дней? Странность? И ещё какая.
Сотников весь вечер просидел в своём кабинете, непрерывно пил чай с мятой и морщил ум, пытаясь хотя бы наметить направление расследования. Заказное убийство вообще сложно раскрыть, даже если есть чёткий мотив, что же делать в случае, когда мотива просто нет? Нет мотива, значит, нет и отправной точки, той самой печки, от которой стоило бы начинать плясать.
Ночью Анвар долго не мог уснуть. Конечно же, он отлично понял намёки начальства. Ему посоветовали слишком сильно в этом деле не копать, а потянуть время и постараться спустить всё на тормозах. Он так бы и сделал, но привычка вникать в детали и идти до конца оказалась сильнее. Сначала нужно отработать принятую схему, а уже потом решать, что же докладывать.
Вчера он отправил условное сообщение, а ночью пришёл ответ.
Встреча была назначена на утро, местом её обозначался берег Канонерки, со стороны залива. Анвар с трудом себе представлял, как туда добраться, но решил ориентироваться на месте, по обстоятельствам.
С утра постарался выехать пораньше, чтобы избежать жутких пробок, которые всегда скапливались в направлении порта — люди ехали на работу, длинные тяжёлые фуры готовились к разгрузке и погрузке, в общем, можно было застрять намертво, если не повезёт. Проехав вдоль всей заставленной машинами Двинской улицы, Анвар обогнул бывшее трамвайное кольцо, уже забитое автобусами, и припарковался у самого тоннеля. Из чёрного провала, подсвеченного пунктиром ламп дневного света, уже поднимались клубы выхлопных газов, вентиляция в тоннеле, как всегда, не работала. До встречи ещё оставалось около часа, поэтому Анвар решил пока вздремнуть в машине, благо информатора он в лицо не знал, так что следить за проезжавшими машинами не было никакого смысла.
Только он задремал, как его разбудил стук в боковое стекло. Анвар открыл глаза и выругался. Снаружи на него уставился немалых габаритов представитель ГИБДД, постукивая полосатой палочкой по стеклу. Выражение лица у инспектора было самое что ни на есть радостное. Стоянка в этом месте запрещалась, поэтому можно было стрясти с нарушителя рублей пятьдесят, а то и сто, если повезёт. Развод клиента на деньги — это настоящее искусство, не всем оно даётся одинаково хорошо.
Анвар открыл дверь и вышел из машины. Он всегда выходил из машины, а не беседовал с инспекторами через опущенное стекло. Почему-то, сидя в машине и разглядывая собеседника снизу вверх, он чувствовал себя как-то неуютно.
— Инспектор Гришечкин, доброе утро, — не спеша протянул инспектор, вскинув руку к виску.
— И вам доброе. С самого утра трудитесь? — следователь тоже никуда пока не торопился.
— А как же! Пожалуйста, ваши документы.
Анвар решил немножко поиграть с инспектором, проснуться, так сказать. Достав из внутреннего кармана специальный бумажник с правами, он протянул его Гришечкину.
— Так, Анвар Сергеевич Сотников… Регистрация у вас имеется? Предъявите, пожалуйста паспорт.
— Пожалуйста, — Анвар давно уже привык к тому, что у вокзалов и метро его останавливали на предмет проверки. Выглядел он, спасибо маме, очень по-кавказски, колоритно, не остановить было просто нельзя. Регистрации у него в паспорте не было. Это, конечно, не дело сотрудника ДПС, проверять прописку, но кто ж будет спорить, если въехал в страну нелегально? Но том и строился расчёт.
— А на машину документы? — инспектор всё больше увлекался своей работой, чувствуя поживу. Тут уже не жалкий полтинник светил, а побольше раз в десять.
— И это пожалуйста, — Анвар протянул доверенность.
— По доверенности ездите? Капот откройте.
— А что такое? Зачем вы хотите, чтобы я открыл капот? — следователь добавил в речь немножко характерного акцента, наслаждаясь ситуацией.
— Откройте, откройте.
Анвар обошёл машину и открыл багажник.
Инспектор застыл немой статуей, силясь что-то сообразить. Сотников так же молча смотрел на него.
— Я просил открыть капот, — наконец, выдавил из себя Гришечкин.
— А я что сделал? — натурально удивился Анвар.
— А вы открыли багажник, — инспектор начинал сомневаться в происходящем всё сильнее и сильнее.
— Ах, да, простите. Я не проснулся ещё с утра.
Он обошёл машину ещё раз и открыл заднюю правую дверь.
Инспектор потихоньку наливался свекольным оттенком.
— Вы что, издеваетесь? — прошипел он.
— Да, а вы?
— Вы пьяны! Пожалуйста, дайте мне ключи от вашей машины.
— Да, конечно, вот ключи и удостоверение, посмотрите.
— Какое удостоверение, зачем оно мне? Вы знаете, что здесь запрещена стоянка?
— Знаю. А вы знаете, что написано в моём удостоверении? — Анвар получал искреннее удовольствие от разговора.
— Что написано? — инспектор только сейчас додумался развернуть корочки и как-то сразу заскучал. — Простите, я не знал…
— А вам и не надо знать. Ничего, вы же делали свою работу, верно?
— Да, да, конечно. Всего доброго, — Гришечкин вернул документы. — Помощь требуется?
Вот после этой фразы Сотников его зауважал. Один из многих задаёт такой вопрос, очень многих, которым до лампочки, что происходит помимо их внимания и особенно их бумажника. Человек, не забывающий о своих обязанностях, достоин хорошего отношения.
— Нет, спасибо. Я справлюсь. А вы здесь часто дежурите?
— Да практически постоянно. А что?
— Скажите, здесь за последнее время ничего не поменялось? Какой-нибудь паром с той стороны Канонерки не пустили?
— Паром? Конечно нет, — недоумённо покрутил головой инспектор, — какой там паром?
— Значит, проехать можно только через этот тоннель?
— Только так. Бывает, авария случается внутри тоннеля, так движение совсем останавливается. Люди домой после работы часами не могут попасть.
— Понятно.
— Извините, что побеспокоил. До свидания, — инспектор отошёл к своей машине и ожидавшему в ней напарнику.
— Это вы извините, — сказал ему вслед Анвар, но тот даже не оглянулся.
Ну что ж, развлёкся, проснулся, время скоротал. Очень удачно получилось. Сотников был далёк от сложившихся стереотипов общения между разными ведомствами, но правило «мент гаишнику не кент» ещё никто не отменял. Так что счёт немного увеличился в пользу «наших», и это не могло не радовать.
Однако пора было ехать, нужно ещё найти место встречи. Если он не приедет вовремя, информатор ждать не станет. Сотников сел за руль, включил двигатель и двинулся через тоннель. Как всегда, возникло желание задержать дыхание, пока машина выедет на свет божий, пришлось даже отключить вентиляцию салона, чтобы не закачивать внутрь веселящий газ. К счастью, тоннель быстро закончился, машина преодолела подъём и выехала на кольцо. Здесь Анвар немного притормозил, чтобы подумать, в какую сторону ехать. Вправо дорога уходила только по набережной, развёрнутой в сторону порта, а ему требовался другой берег, занятый в этом направлении ремонтным предприятием. Оставался один путь — влево, через жилой квартал. Насколько следователь помнил, там был небольшой лесок, выходивший прямо к воде — излюбленное место спонтанных шашлыков для тех, кто жил и работал поблизости. Единственное подходящее место для встречи.
Анвар включил сигнал поворота, проехал по кольцу налево, оставил справа серое здание таможни и разогнался по довольно приличной дороге, тянувшейся между двух рядов тополей. Разогнался он зря — пришлось экстренно тормозить, когда дорога, как это принято в Питере, без предупреждения превратилась в танковый полигон. Машину тряхнуло так, что лязгнули зубы.
Самое обидное, что и здесь улица плавно упёрлась в закрытые железные ворота — тот самый лесок оказался на территории какого-то недавно созданного автотранспортного предприятия. Сотников развернулся и, проклиная информаторов, дорожные службы и вообще всех тех, кто скрывался за словом «они», поехал по колдобинам обратно. Не выезжая на хороший асфальт, он свернул влево, прямо к жилым девятиэтажкам, попетлял по узким дворикам и нашёл, наконец, место для стоянки, максимально близкое к заливу. Не слишком широкое открытое пространство заставили гаражами и завалили кучами мусора, битого кирпича и металлическими обрезками. Вместо приятного вида на море местным жителям предлагалось наблюдать почти постапокалиптическую картину. Тот самый пресловутый «вид на залив» превратился в едкую насмешку. Дальше Анвар пошёл пешком.
Гаражи выходили на круто обрывающийся вниз берег. Несколько рыбаков разматывали свои удочки, двое мужиков возились с надувной резиновой лодкой — хотели порыбачить на глубине. Метрах в ста от берега уже болтались на волнах несколько плоскодонок. Как можно есть выловленную здесь рыбу, Анвар не понимал, но рыбаки, очевидно, имели своё мнение на этот счёт. А может, удили просто из спортивного интереса, тут же выпуская пойманную рыбу. Ведь каждый развлекается по-своему.
Сотников минуту постоял, раздумывая, стоит ли искать дальше или проще всего расположиться здесь, в расчете на то, что информатор сам подойдёт, когда появится. Рассудив, что начальство всё равно просило не сильно гнать дело вперёд, следователь мысленно плюнул и пошёл вдоль обрыва, как раз в сторону теперь уже огороженного забором лесочка.
Чтобы добраться до облюбованного спуска к воде, пришлось перепрыгнуть канаву, прорытую в залив для стока излишков дождевой воды. Там Сотников спустился по валунам к самому прибою, встал на торчавшую под наклоном старую шпалу и ещё раз огляделся. Солнце пригревало всё сильнее, обещая тёплый день, но остывший за зиму залив всё ещё дышал холодом, заставляя ежиться даже под курткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38