Скидки, рекомедую всем
Стойкость примененного шифра была так высока, что всем компьютерам Звездной Лиги потребовалось бы работать непрерывно в течение пяти триллионов лет, чтобы вскрыть его.
Послание предписывало агенту отправить определенное сообщение на Люсьен по стандартным каналам КВБ. Это сообщение должно было появиться в центральной компьютерной системе Службы в ближайшие двадцать четыре часа.
После этого Индрахар стал обдумывать свой следующий шаг. Эта странная девчонка права — внутри Корпуса Внутренней Безопасности произошел какой-то серьезный сбой. И хотя директор небрежно отмахнулся от высказанного Касси сомнения о случайном совпадении, в глубине души он сознавал, что, если в недрах КВБ зреет предательство, жизнь Координатора в смертельной опасности.
У него и у его непредсказуемой молодой союзницы осталось всего три дня на то, чтобы узнать, в чем именно заключается эта опасность.
XIX
Имперская столица Люсьен
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
27 июня 3058 года
— Что ты сказала? — обратился Такура Мигаки к лицу, появившемуся на крошечном экране шлемофона.
Директор «Голоса Дракона» сидел за штурвалом переоборудованного ударного вертолета «Воин Х-7», облетавшего место сражения бутафорских боевых роботов в окрестностях Эйга-тоси. Обычно он получал ни с чем не сравнимое наслаждение от дирижирования сценой битвы с воздуха — чего не мог позволить себе ни один настоящий командир. Нечего было и думать о том, чтобы АВВП спустился над местом настоящего боя до высоты, откуда можно хоть что-нибудь разглядеть. Однако сейчас от удовольствия, переполнявшего Мигаки, не осталось и следа.
— Я сказала, что больше не хочу тебя видеть, — повторила Лейни Шимадзу.
Ее лицо было неестественно бледным, на нем особенно заметно проступали веснушки. Под глазами цвета тусклого янтаря, который еще не доводилось видеть Мигаки, нависли темные мешки.
Вертолет дернулся вниз. Послышались испуганные восклицания головидеооператоров, расположившихся со своей аппаратурой в пассажирском отсеке. Хвостовой винт «Воина» вращался в плоскости, перпендикулярной осевой линии корпуса. Таким образом, в отличие от винта обычной конструкции, стремившегося развернуть вертолет в горизонтальной плоскости, винт «Воина» пытался закрутить его вокруг горизонтальной оси. Обыкновенно летчик без особого труда боролся с этим закручивающим движением с помощью вращающихся в противоположные стороны соосных несущих винтов. Но сейчас Мигаки, поглощенный разговором, не уделял должного внимания штурвалу, и вертолет, попавший в поток сильного встречного ветра, понесло в сторону Выругавшись про себя, директор «Голоса Дракона» развернул летательный аппарат хвостом к ветру.
Мигаки был летчик опытный; он много времени прослужил в эскадрилье ударных вертолетов ОВСД. Но даже сейчас, в тридцать первом веке, винтокрылые машины оставались капризными штуковинами, платившими за малейшую беспечность смертью в огне.
— Но почему? — воскликнул Мигаки. Рыжеволосая водительница боевых роботов пожала плечами:
— Скажем просто… скажем так. у наших отношений нет будущего. Остановимся на этом, хорошо?
Мигаки покачал головой. Краем глаза он заметил заблудившийся отряд сельскохозяйственных роботов с навешенным пластмассовым оружием, ведомых бутафорским «Ханкиу», появившийся на берегу ручья далеко от назначенного места. Еще немного, и этот отряд выйдет во фланг роботам «кабальерос», которые изображали боевые машины ОВСД, — в то время как на самом деле все должно быть совсем наоборот.
Переключив канал связи, Мигаки быстро рявкнул пилотам сельскохозяйственных роботов, чтобы они поворачивали назад, и снова связался с Лейни.
— Я так не могу, — начал он. — Ты…
Мигаки осекся. Ему было поручено проповедовать традиционные ценности Синдиката, в том числе безропотную покорность женщин, полное их подчинение мужчинам. Однако втайне он мечтал о встрече с женщиной, не уступающей силой воли и характером мужчине, — и его мечта воплотилась в Лейни. Болтавший с женщинами ни о чем, Мигаки встретил женщину, с которой можно было говорить часами о вещах, близких его сердцу, а также с интересом слушать то, что скажет она. Но сейчас он не мог подобрать нужные слова, чтобы высказать ей то, что было у него на душе.
— Ты очень много для меня значишь, — наконец вымолвил Мигаки, гадая, нашла ли Лейни эту фразу такой же неуклюжей, как он сам. — Я… если я в чем-то ошибся, скажи об этом. Я твердо знаю, что смогу все исправить.
— Ты из тех, кто не любит совершать ошибки, — сказала Лейни. — И то, что у тебя возникли ко мне какие-то чувства, — одна из ошибок. Такки, даю тебе на прощанье дружеский совет: постарайся забыть обо мне.
— Подожди!.. — воскликнул он. Но экран уже погас.
— Прощу прощения, Тоно, — проговорил придворный, опускаясь на колени и склоняя голову к покрытому циновками полу. Теодор Курита, зажав в руке кисточку, пытался сочинить обращение к войскам в день своего рождения. — К вам посетитель.
Теодор нахмурился. Его как раз озарило вдохновение, и он собирался наброситься на чистый лист рисовой бумаги с макото — искренностью, качеством, о котором мечтают поэты и каллиграфы. В настоящий момент Координатор являлся и тем и другим. От внезапного вмешательства вдохновение лопнуло, словно мыльный пузырь.
Однако Теодор не мог себе позволить превратиться в деспота, карающего подданных за то, что те выполняют свои обязанности.
— Кто?
— Промышленник Инагава, Тоно. Он сказал, вы поймете, с какой целью он пришел.
Теодор превратился в ледяную глыбу.
— Проси, — бросил он. — Проследи за тем, чтобы его сопровождали вооруженные отомо.
И тотчас же появился Инагава. «Промышленник», как иносказательно назвал его церемониймейстер, был в своеобычном скромном наряде гангстера — темно-синий костюм, коричневая рубашка и голубой шелковый галстук с узлом размером с голову котенка. Инагава снял ботинки и остался в носках синего цвета с зелеными ромбами, окаймленными золотом. Под мышкой ойабун нес шкатулку из самшита. Светлое дерево было покрыто бесцветным лаком. Следом за широко шагающим Инагавой только что не бежали два отомо в церемониальных доспехах.
В дверях предводитель якудзы упал на колени и приложился лбом к полу.
— Господин, вчера вечером я невольно стал творцом беспорядков. Увы, избежать этого не было никакой возможности, — сказал он. — Я пришел к вам принести извинения за то, что нарушил ваш покой, и искупить свою вину.
— Вот как, — выдавил Теодор.
Координатор надеялся, что по его внешнему виду нельзя догадаться о том, как он устал. Эту ночь он опять спал плохо. Сон долго не шел к нему, а когда он наконец заснул, ему снова явился его отец…
— Именно так, господин, — продолжал Инагава. — Я хочу доказать вам, что по-прежнему остаюсь вашим покорным слугой. Окажите мне эту милость.
— Продолжай.
Пройдя через зал, Инагава опустился на колени перед Теодором, не двинувшимся с места после того, как доложили о приходе якудзы, и, похоже, не собиравшимся двигаться. Открыв шкатулку, Инагава достал белое полотенце и аккуратно расстелил его на полу. Затем, тщательно перетянув левую руку, он извлек из шкатулки танто в ножнах.
Часовые напряглись. Посетителю, занимающему такое высокое общественное положение, как Инагава, позволялось оставить при себе нож в присутствии Координатора. Обнажать оружие во время официальных приемов было категорически запрещено, однако сейчас встреча явно носила частный характер. Увидев, что их господин никак не прореагировал, телохранители остались на местах, пристально следя за каждым движением ойабуна.
Посмотрев на Теодора, Инагава улыбнулся. Прижав мизинец левой руки к полотенцу, он отсек его одним ударом танто.
Теодор ощутил, как ему в лицо бросилась кровь. Юбицуме. Жест раскаяния и покорности, на который нельзя не обращать внимания. Но все же Инагава ведет себя с ним, Координатором Синдиката Дракона, как с простым главарем преступной банды. Согласно странному modus vivendi, существующему в общении Теодора с сеймейоси-ренго, отсечение пальцев считалось допустимым; однако Координатору за всю свою жизнь лишь считанное число раз — и впервые после смерти его отца — хотелось убить человека прямо на месте.
Инагава снова прикоснулся лбом к татами. Когда он выпрямился, Теодор увидел, что лоб якудзы покрыт тонкой блестящей пленкой пота. Только это указывало на то, что ампутация произошла на самом деле, а не на голоэкране.
Дородный ойабун перебинтовал рану, почти не кровоточившую.
— Благодарю вас, Тоно, — сказал он и удалился. Телохранители-отомо вышли следом за ним. Теодор опустил глаза. После того как доложили о приходе Инагавы, он не пошевелил кистью. Капнувшая тушь оставила на еще совсем недавно девственно-чистой бумаге огромную черную кляксу.
Поддавшись внезапному порыву ярости, Теодор отшвырнул кисть и позвал слугу.
Скользнув на заднее сиденье лимузина рядом с Хираоке Тоямой, Инагава обнаружил, что и без того осунувшееся, изможденное лицо его друга стало мертвенно-скорбным.
— Что заставило тебя совершить подобную глупость? — злобно процедил тот, указывая на промокшие от крови бинты.
Инагава дал шоферу знак трогаться. Лимузин выехал со стоянки для самых важных посетителей дворца Единства; машины простых смертных сюда не допускались. Толстый ойабун протянул руку сидящему напротив помощнику, и тот заново перебинтовал рану
— Я купил нам время для передышки, — сказал Инагава. — Возможно, Теодор убил своего отца, если верить Тени, — я лично верю. Однако внутри он мягкий и дряблый. Координатор упрямо хранит верность глупому соглашению, заключенному с сеймейоси-ренго. Мое небольшое представление гарантирует, что Теодор не поддастся порыву отомстить за Ямагучи.
— Но ты же унизил себя перед узурпатором!
Какое-то мгновение Инагава смотрел на своего тщедушного друга горящими глазами разъяренного кабана. Затем жирный рот растянулся в усмешке.
— Мизинец, обещание, — небрежно бросил ойабун. — И то и другое досталось изменнику — невелика потеря.
— Чертов ублюдок! — бушевал Хохиро Кигури. — Я его убью!..
— Я был уверен, это часть вашего замысла, таи-шо-сама, — произнес мужчина, находившийся рядом с генералом в пустынном командном центре ЭУОД глубоко под дворцом Единства.
У него были коротко остриженные черные волосы, раскосые восточные глаза, гладкая кожа цвета зрелых злаков, обтягивающая широкое скуластое лицо. Из одежды свободный серый свитер, просторные линялые черные брюки и спортивные ботинки. Хохиро Кигури, ярый приверженец выдвижения на руководящие посты способных людей снизу, тем не менее свято верил в иерархическую структуру общества, традиционную для Синдиката. Высокое положение давало его обладателю большие привилегии. Однако мужчина в сером свитере не был первым заместителем командира Элитных ударных отрядов Дракона; больше того, он не занимал сколько-нибудь высокий пост в ЭУОД. Но из всего своего окружения Кигури доверял больше всех именно ему — молодой офицер был правой рукой генерала и его ближайшим советником.
Кигури никак не мог успокоиться.
— Ослепленный глупой жадностью, жирная свинья Инагава ведет себя словно пьяница, тянущийся через весь уставленный посудой стол к последней недопитой бутылке саке! — воскликнул он, возбужденно расхаживая туда-сюда перед рядами мерцающих экранов. — Он разобьет все вдребезги!
Его советник спокойно кинул в рот новую пригоршню сухих яблочных чипсов.
— Инагаве ничего не известно о том, кто вы на самом деле. Даже если Сабхаш схватит его в свои когти, он не сможет указать на нас пальцем.
— Капитан Дау, Инагава знает о нашем компоненте замещения, — возразил Кигури.
Его собственные специалисты подтвердили заключение контрразведчиков Дэниела Рамаки о том, что командный центр защищен от прослушивания. Но несмотря на это, генерал прямо-таки со сверхъестественной силой боялся в открытую назвать то, что в настоящий момент находилось в спускаемом корабле в троянской точке орбиты Ориенталиса — то есть постоянно скрытом за спутником для наблюдателя с Люсьена. Как бы Кигури ни насмехался в кругу своих приближенных над болезнями и мягкотелостью Сабхаша Индрахара, утверждая, что тот больше не может управлять Корпусом Внутренней Безопасности, в глубине души он по-прежнему испытывал к «Самой Улыбке» благоговейный страх и поэтому не сомневался, что, невзирая на все хитрые уловки, старик калека выведет его на чистую воду.
— Мудзо, шеф. — В данном случае это слово означало «не важно». — Не сочтите мои слова кощунством, но Курит у нас предостаточно. Замену малышу Энгусу мы сможем найти так же просто, как и Теодору. И не забывайте… — Дернув плечом, капитан Дау развел руками. — У нас в рукаве козырной туз. Глупец Инагава может отвести весь свой сброд Черных Драконов хоть к Линии перемирия — на нас это никак не скажется. Вы держите все железной хваткой, босс. Неудачи просто не может быть.
Остановившись, Кигури сверкнул единственным глазом на своего подчиненного, шумно раздувая ноздри. Постепенно генерал успокоился. Плечи его поникли, и сам он, выпустив клокочущую внутри ярость, как-то сжался.
— Ахилл, у тебя прямо-таки дар ходить по самому краю.
Таи-и Дау усмехнулся:
— У меня хороший учитель, Кигури-сама.
— Ты прав, — согласился генерал. — По большому счету, нам не нужны ни Инагава, ни Кокурю-кай, и я с радостью предвкушаю, как мы передавим этих жирных жаб, когда в них отпадет надобность. Но все пройдет гораздо более гладко, если они будут и дальше выполнять отведенную им роль. — Он повернулся к красным цифрам на голохронометре, парящем в воздухе в углу. — Кстати, тебе не кажется, что вы со старшим сержантом Насимурой уже давно должны быть в другом месте?
— Так точно, генерал! — вытянулся в струнку капитан. Отвесив быстрый поклон, он исчез.
По мере приближения дня рождения Координатора имперская столица все больше заполнялась приезжими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Послание предписывало агенту отправить определенное сообщение на Люсьен по стандартным каналам КВБ. Это сообщение должно было появиться в центральной компьютерной системе Службы в ближайшие двадцать четыре часа.
После этого Индрахар стал обдумывать свой следующий шаг. Эта странная девчонка права — внутри Корпуса Внутренней Безопасности произошел какой-то серьезный сбой. И хотя директор небрежно отмахнулся от высказанного Касси сомнения о случайном совпадении, в глубине души он сознавал, что, если в недрах КВБ зреет предательство, жизнь Координатора в смертельной опасности.
У него и у его непредсказуемой молодой союзницы осталось всего три дня на то, чтобы узнать, в чем именно заключается эта опасность.
XIX
Имперская столица Люсьен
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
27 июня 3058 года
— Что ты сказала? — обратился Такура Мигаки к лицу, появившемуся на крошечном экране шлемофона.
Директор «Голоса Дракона» сидел за штурвалом переоборудованного ударного вертолета «Воин Х-7», облетавшего место сражения бутафорских боевых роботов в окрестностях Эйга-тоси. Обычно он получал ни с чем не сравнимое наслаждение от дирижирования сценой битвы с воздуха — чего не мог позволить себе ни один настоящий командир. Нечего было и думать о том, чтобы АВВП спустился над местом настоящего боя до высоты, откуда можно хоть что-нибудь разглядеть. Однако сейчас от удовольствия, переполнявшего Мигаки, не осталось и следа.
— Я сказала, что больше не хочу тебя видеть, — повторила Лейни Шимадзу.
Ее лицо было неестественно бледным, на нем особенно заметно проступали веснушки. Под глазами цвета тусклого янтаря, который еще не доводилось видеть Мигаки, нависли темные мешки.
Вертолет дернулся вниз. Послышались испуганные восклицания головидеооператоров, расположившихся со своей аппаратурой в пассажирском отсеке. Хвостовой винт «Воина» вращался в плоскости, перпендикулярной осевой линии корпуса. Таким образом, в отличие от винта обычной конструкции, стремившегося развернуть вертолет в горизонтальной плоскости, винт «Воина» пытался закрутить его вокруг горизонтальной оси. Обыкновенно летчик без особого труда боролся с этим закручивающим движением с помощью вращающихся в противоположные стороны соосных несущих винтов. Но сейчас Мигаки, поглощенный разговором, не уделял должного внимания штурвалу, и вертолет, попавший в поток сильного встречного ветра, понесло в сторону Выругавшись про себя, директор «Голоса Дракона» развернул летательный аппарат хвостом к ветру.
Мигаки был летчик опытный; он много времени прослужил в эскадрилье ударных вертолетов ОВСД. Но даже сейчас, в тридцать первом веке, винтокрылые машины оставались капризными штуковинами, платившими за малейшую беспечность смертью в огне.
— Но почему? — воскликнул Мигаки. Рыжеволосая водительница боевых роботов пожала плечами:
— Скажем просто… скажем так. у наших отношений нет будущего. Остановимся на этом, хорошо?
Мигаки покачал головой. Краем глаза он заметил заблудившийся отряд сельскохозяйственных роботов с навешенным пластмассовым оружием, ведомых бутафорским «Ханкиу», появившийся на берегу ручья далеко от назначенного места. Еще немного, и этот отряд выйдет во фланг роботам «кабальерос», которые изображали боевые машины ОВСД, — в то время как на самом деле все должно быть совсем наоборот.
Переключив канал связи, Мигаки быстро рявкнул пилотам сельскохозяйственных роботов, чтобы они поворачивали назад, и снова связался с Лейни.
— Я так не могу, — начал он. — Ты…
Мигаки осекся. Ему было поручено проповедовать традиционные ценности Синдиката, в том числе безропотную покорность женщин, полное их подчинение мужчинам. Однако втайне он мечтал о встрече с женщиной, не уступающей силой воли и характером мужчине, — и его мечта воплотилась в Лейни. Болтавший с женщинами ни о чем, Мигаки встретил женщину, с которой можно было говорить часами о вещах, близких его сердцу, а также с интересом слушать то, что скажет она. Но сейчас он не мог подобрать нужные слова, чтобы высказать ей то, что было у него на душе.
— Ты очень много для меня значишь, — наконец вымолвил Мигаки, гадая, нашла ли Лейни эту фразу такой же неуклюжей, как он сам. — Я… если я в чем-то ошибся, скажи об этом. Я твердо знаю, что смогу все исправить.
— Ты из тех, кто не любит совершать ошибки, — сказала Лейни. — И то, что у тебя возникли ко мне какие-то чувства, — одна из ошибок. Такки, даю тебе на прощанье дружеский совет: постарайся забыть обо мне.
— Подожди!.. — воскликнул он. Но экран уже погас.
— Прощу прощения, Тоно, — проговорил придворный, опускаясь на колени и склоняя голову к покрытому циновками полу. Теодор Курита, зажав в руке кисточку, пытался сочинить обращение к войскам в день своего рождения. — К вам посетитель.
Теодор нахмурился. Его как раз озарило вдохновение, и он собирался наброситься на чистый лист рисовой бумаги с макото — искренностью, качеством, о котором мечтают поэты и каллиграфы. В настоящий момент Координатор являлся и тем и другим. От внезапного вмешательства вдохновение лопнуло, словно мыльный пузырь.
Однако Теодор не мог себе позволить превратиться в деспота, карающего подданных за то, что те выполняют свои обязанности.
— Кто?
— Промышленник Инагава, Тоно. Он сказал, вы поймете, с какой целью он пришел.
Теодор превратился в ледяную глыбу.
— Проси, — бросил он. — Проследи за тем, чтобы его сопровождали вооруженные отомо.
И тотчас же появился Инагава. «Промышленник», как иносказательно назвал его церемониймейстер, был в своеобычном скромном наряде гангстера — темно-синий костюм, коричневая рубашка и голубой шелковый галстук с узлом размером с голову котенка. Инагава снял ботинки и остался в носках синего цвета с зелеными ромбами, окаймленными золотом. Под мышкой ойабун нес шкатулку из самшита. Светлое дерево было покрыто бесцветным лаком. Следом за широко шагающим Инагавой только что не бежали два отомо в церемониальных доспехах.
В дверях предводитель якудзы упал на колени и приложился лбом к полу.
— Господин, вчера вечером я невольно стал творцом беспорядков. Увы, избежать этого не было никакой возможности, — сказал он. — Я пришел к вам принести извинения за то, что нарушил ваш покой, и искупить свою вину.
— Вот как, — выдавил Теодор.
Координатор надеялся, что по его внешнему виду нельзя догадаться о том, как он устал. Эту ночь он опять спал плохо. Сон долго не шел к нему, а когда он наконец заснул, ему снова явился его отец…
— Именно так, господин, — продолжал Инагава. — Я хочу доказать вам, что по-прежнему остаюсь вашим покорным слугой. Окажите мне эту милость.
— Продолжай.
Пройдя через зал, Инагава опустился на колени перед Теодором, не двинувшимся с места после того, как доложили о приходе якудзы, и, похоже, не собиравшимся двигаться. Открыв шкатулку, Инагава достал белое полотенце и аккуратно расстелил его на полу. Затем, тщательно перетянув левую руку, он извлек из шкатулки танто в ножнах.
Часовые напряглись. Посетителю, занимающему такое высокое общественное положение, как Инагава, позволялось оставить при себе нож в присутствии Координатора. Обнажать оружие во время официальных приемов было категорически запрещено, однако сейчас встреча явно носила частный характер. Увидев, что их господин никак не прореагировал, телохранители остались на местах, пристально следя за каждым движением ойабуна.
Посмотрев на Теодора, Инагава улыбнулся. Прижав мизинец левой руки к полотенцу, он отсек его одним ударом танто.
Теодор ощутил, как ему в лицо бросилась кровь. Юбицуме. Жест раскаяния и покорности, на который нельзя не обращать внимания. Но все же Инагава ведет себя с ним, Координатором Синдиката Дракона, как с простым главарем преступной банды. Согласно странному modus vivendi, существующему в общении Теодора с сеймейоси-ренго, отсечение пальцев считалось допустимым; однако Координатору за всю свою жизнь лишь считанное число раз — и впервые после смерти его отца — хотелось убить человека прямо на месте.
Инагава снова прикоснулся лбом к татами. Когда он выпрямился, Теодор увидел, что лоб якудзы покрыт тонкой блестящей пленкой пота. Только это указывало на то, что ампутация произошла на самом деле, а не на голоэкране.
Дородный ойабун перебинтовал рану, почти не кровоточившую.
— Благодарю вас, Тоно, — сказал он и удалился. Телохранители-отомо вышли следом за ним. Теодор опустил глаза. После того как доложили о приходе Инагавы, он не пошевелил кистью. Капнувшая тушь оставила на еще совсем недавно девственно-чистой бумаге огромную черную кляксу.
Поддавшись внезапному порыву ярости, Теодор отшвырнул кисть и позвал слугу.
Скользнув на заднее сиденье лимузина рядом с Хираоке Тоямой, Инагава обнаружил, что и без того осунувшееся, изможденное лицо его друга стало мертвенно-скорбным.
— Что заставило тебя совершить подобную глупость? — злобно процедил тот, указывая на промокшие от крови бинты.
Инагава дал шоферу знак трогаться. Лимузин выехал со стоянки для самых важных посетителей дворца Единства; машины простых смертных сюда не допускались. Толстый ойабун протянул руку сидящему напротив помощнику, и тот заново перебинтовал рану
— Я купил нам время для передышки, — сказал Инагава. — Возможно, Теодор убил своего отца, если верить Тени, — я лично верю. Однако внутри он мягкий и дряблый. Координатор упрямо хранит верность глупому соглашению, заключенному с сеймейоси-ренго. Мое небольшое представление гарантирует, что Теодор не поддастся порыву отомстить за Ямагучи.
— Но ты же унизил себя перед узурпатором!
Какое-то мгновение Инагава смотрел на своего тщедушного друга горящими глазами разъяренного кабана. Затем жирный рот растянулся в усмешке.
— Мизинец, обещание, — небрежно бросил ойабун. — И то и другое досталось изменнику — невелика потеря.
— Чертов ублюдок! — бушевал Хохиро Кигури. — Я его убью!..
— Я был уверен, это часть вашего замысла, таи-шо-сама, — произнес мужчина, находившийся рядом с генералом в пустынном командном центре ЭУОД глубоко под дворцом Единства.
У него были коротко остриженные черные волосы, раскосые восточные глаза, гладкая кожа цвета зрелых злаков, обтягивающая широкое скуластое лицо. Из одежды свободный серый свитер, просторные линялые черные брюки и спортивные ботинки. Хохиро Кигури, ярый приверженец выдвижения на руководящие посты способных людей снизу, тем не менее свято верил в иерархическую структуру общества, традиционную для Синдиката. Высокое положение давало его обладателю большие привилегии. Однако мужчина в сером свитере не был первым заместителем командира Элитных ударных отрядов Дракона; больше того, он не занимал сколько-нибудь высокий пост в ЭУОД. Но из всего своего окружения Кигури доверял больше всех именно ему — молодой офицер был правой рукой генерала и его ближайшим советником.
Кигури никак не мог успокоиться.
— Ослепленный глупой жадностью, жирная свинья Инагава ведет себя словно пьяница, тянущийся через весь уставленный посудой стол к последней недопитой бутылке саке! — воскликнул он, возбужденно расхаживая туда-сюда перед рядами мерцающих экранов. — Он разобьет все вдребезги!
Его советник спокойно кинул в рот новую пригоршню сухих яблочных чипсов.
— Инагаве ничего не известно о том, кто вы на самом деле. Даже если Сабхаш схватит его в свои когти, он не сможет указать на нас пальцем.
— Капитан Дау, Инагава знает о нашем компоненте замещения, — возразил Кигури.
Его собственные специалисты подтвердили заключение контрразведчиков Дэниела Рамаки о том, что командный центр защищен от прослушивания. Но несмотря на это, генерал прямо-таки со сверхъестественной силой боялся в открытую назвать то, что в настоящий момент находилось в спускаемом корабле в троянской точке орбиты Ориенталиса — то есть постоянно скрытом за спутником для наблюдателя с Люсьена. Как бы Кигури ни насмехался в кругу своих приближенных над болезнями и мягкотелостью Сабхаша Индрахара, утверждая, что тот больше не может управлять Корпусом Внутренней Безопасности, в глубине души он по-прежнему испытывал к «Самой Улыбке» благоговейный страх и поэтому не сомневался, что, невзирая на все хитрые уловки, старик калека выведет его на чистую воду.
— Мудзо, шеф. — В данном случае это слово означало «не важно». — Не сочтите мои слова кощунством, но Курит у нас предостаточно. Замену малышу Энгусу мы сможем найти так же просто, как и Теодору. И не забывайте… — Дернув плечом, капитан Дау развел руками. — У нас в рукаве козырной туз. Глупец Инагава может отвести весь свой сброд Черных Драконов хоть к Линии перемирия — на нас это никак не скажется. Вы держите все железной хваткой, босс. Неудачи просто не может быть.
Остановившись, Кигури сверкнул единственным глазом на своего подчиненного, шумно раздувая ноздри. Постепенно генерал успокоился. Плечи его поникли, и сам он, выпустив клокочущую внутри ярость, как-то сжался.
— Ахилл, у тебя прямо-таки дар ходить по самому краю.
Таи-и Дау усмехнулся:
— У меня хороший учитель, Кигури-сама.
— Ты прав, — согласился генерал. — По большому счету, нам не нужны ни Инагава, ни Кокурю-кай, и я с радостью предвкушаю, как мы передавим этих жирных жаб, когда в них отпадет надобность. Но все пройдет гораздо более гладко, если они будут и дальше выполнять отведенную им роль. — Он повернулся к красным цифрам на голохронометре, парящем в воздухе в углу. — Кстати, тебе не кажется, что вы со старшим сержантом Насимурой уже давно должны быть в другом месте?
— Так точно, генерал! — вытянулся в струнку капитан. Отвесив быстрый поклон, он исчез.
По мере приближения дня рождения Координатора имперская столица все больше заполнялась приезжими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53