Мне стоило труда не поежиться.
— А вы уверены, что вам именно мистер Риденс нужен? — с подозрением поинтересовалась хозяйка запертого дома.
— У меня с собой его письмо, — давно я не чувст— вовал себя школьником перед учительницей. — Показать? — Ни к чему. Езжайте, куда вам надо. У меня дел полно, а я тут с вами время теряю.
— Извините, — пробормотал я. — Когда я спросил дорогу, мне не сказали о холме, только о поле, — и я подумал, это дом Джейка.
— Тут ребенок не заблудится.
— Извините, — повторил я. И сделал крупную тактическую ошибку: — Помочь вам донести покупки?
Глаза женщины превратились в смотровые щели танка. Я буквально услышал, как в глубине ее мозга командир экипажа отдает приказ стрелку. Для отступления осталась секунда.
— То есть… Извините… Я поеду.
Она молчала. Большой зеленый цветок вроде ромашки, нарисованный на пакете, показался мне элементом военной маскировки. Я боком протиснулся ми-мо женщины, стараясь удержаться на дорожке (кто знает, как она отреагирует на истоптанные остатки травы), и пошел к своей машине под конвоем пристального взгляда.
* * *
Дороги, ведущей за холмы, я не обнаружил и, не рискуя возвращаться уточнять, пустил «Шевроле» напрямик через луг. Вряд ли трава здесь предназначалась для выпаса скота. Кстати, где скот? Какой из увиденных мной сараев был хлевом? Я всегда думал, что в хлеву много узких, похожих на бойницы окон. Думал, что около любой деревни должны пастись коровы, кони или овцы. И думал, что найду Джейка без всяких хлопот.
Оказавшись на вершине холма, я увидел внизу два дома, а не один. Они стояли по разные края ложбины, как часовые. Оба красные с темно-коричневыми крышами, окруженные деревьями. Я уже проиграл двойную ставку, так что не стал мудрить еще раз, а направил машину вниз по прямой — туда, где посреди ложбины работали на небольшом поле два человека. Спрошу еще раз, может, мужчины здесь лучше умеют указывать путь. Подъехав поближе, я разглядел, что со взрослым мужчиной работает мальчик-подросток. Надо понимать, отец и сын решили расширить свои владения и теперь превращали пустырь в годное для сева поле. Они ворочали камни — я представить не мог, что в наше время еще занимаются таким тяжелым ручным трудом. Мужчина был кряжистым, загорелым дотемна, и его жесткие голубые глаза сощурились, когда он поддел ломом очередной камень, сковыривая его с места, а потом нажал на лом еще сильнее — и камень тяжело откатился на шаг Мальчик тут же уперся в него и стал толкать к краю поля. Камень катился медленно, спина мальчика выгнулась, а мужчина поддел следующий камень и, бросив лом, покатил его сам. У него получалось быстрее, и, докатив камень до груды таких же, он сердито посмотрел на мальчика, взглядом обвиняя его в лени — как будто не понимал, что мальчишка из шкуры вылезает, но даже если выскочит из нее, не сможет работать быстрее.
— Здравствуйте! — крикнул я, высунувшись в окно с пассажирской стороны.
Мальчик посмотрел на отца, а не на меня, будто боялся ответить без позволения, а мужчина толкнул камень посильнее и выпрямился, отряхивая руки.
— Добрый день, сэр, — ответил он. — Сбились с дороги к озеру?
— Нет. Мне нужно попасть в Моухей.
Не знаю, почему я заговорил о деревне, а не о Джейке. Мужчина кивнул.
— Все правильно.
— Вы не подскажете, где живет Джейк Риденс? — я опасался, что сейчас он снова упрется в камень. — Джейк, который приехал из Калифорнии?
Мужчина кивнул еще раз. А взгляд мальчика вдруг наполнился таким любопытством, будто он услышал, что я только что прибыл от далай-ламы.
— Есть такой, — сказал мужчина. — Хороший человек. Вон его дом, — он показал на западный край ложбины. — Верно, Делберт?
— Конечно, — мальчик широко улыбнулся и осмелился на шаг приблизиться к машине. — Вы через две минуты там будете, сэр. Мистер Риденс сейчас дома.
Он был приятным на вид пареньком. Худой, но тяжелая работа сделала его худобу мускулистой, а большие темно-карие глаза могли получить первый приз, если бы здесь устроили конкурс красивых глаз, как сделали когда-то в нашем колледже. Тогда Джейк получил поощрительный приз «за хронически ошалевшие глаза». Темные волосы Делберта закрывали шею и торчали завитками над седьмым позвонком. А ко лбу пряди прилипли, пропитанные потом. Голубая футболка тоже промокла от пота, мальчик никак не мог отдышаться, но отец будто не замечал этого. Зато во мне сочувствие потребовало действия, и выход нашелся мгновенно.
— Вашего сына не затруднит показать мне дорогу? — спросил я, приглашающим жестом распахивая дверцу.
Мужчина прикинул на глаз расстояние до дома, видного с того места, откуда он стоял, и посмотрел на меня повнимательней.
— Я уже два раза не по адресу попадал, не хочу снова ошибиться, — торопливо выпалил я. Выглядел при этом кретином, ясное дело, но после короткого осмотра получил все-таки улыбку: «Ладно. Только побыстрее», и, ободренный успехом, пошел в новую атаку:
— И, если можно, я бы хотел, чтобы он помог мне управиться с вещами. Понимаете, перенести их в дом, разложить… Я заплачу.
Его взгляд поискал грузовой трейлер, который, видимо, на ходу отцепился от моей машины и теперь сиротливо стоит где-то неподалеку. Но, не обнаружив его, мужчина почему-то улыбнулся еще шире.
— Никакой платы, сэр. Сейчас вон по той колее, по ней мистер Риденс ездит, вы к самому дому подкатите. А там Делберт сделает все, что скажете… Я Роджер Энсон, — добавил, спохватившись, что до сих пор не представился, — а это Делберт, мой младший.
— Уолтер Хиллбери.
— Тоже из Калифорнии?
— Да, прямо из Лос-Анджелеса.
Роджер кивнул энергичнее, чем в прошлый раз. Наверное, в Моухее приезд калифорнийцев считается хорошей приметой. К мягкой зиме или к богатому урожаю. Так что с таким важным гостем можно отпустить сына, ни о чем не беспокоясь.
Мальчик сел рядом со мной и кивнул на колею, которую указал отец. Он тоже улыбнулся, но виновато, будто выпросил у меня эту поездку, понимая, что делать этого нельзя. Ничего, пусть стесняется, зато передохнет.
— Желаю приятной встречи с приятелем, сэр, — сказал Роджер. — Приходите вечером на танцы с ним вместе, познакомимся поближе.
— Обязательно.
Мы помахали друг другу на прощание. Делберт упорно смотрел на колею, не рискуя встречаться взглядом с отцом. Но когда «Корветт» оставил наполовину расчищенное поле позади, глянул на меня:
— Мистер Риденс о вас рассказывал. Вы надолго приехали?
— Дня на два-три, не больше.
— Хорошо. Вообще у нас людям из города скучно.
— Джейку, кажется, нравится.
— Мистеру Риденсу? Так он ведь на самом деле не здесь. На какой-то другой планете, которую сам выдумал. Он мне давал рукопись почитать. А вы тоже писатель?
— Да.
— Мистер Риденс говорил, вы удачливый. Вы здесь писать будете?
— Вряд ли за два дня много напишешь.
— Тогда вообще от безделья замаетесь. Лучше завтра же уезжайте, — с неожиданной резкостью сказал он. — Увидите мистера Риденса, поболтаете с ним — и возвращаетесь в Лос-Анджелес. На что вам тут время тратить? Направо.
Он сбил меня с толку последним словом, зато мои руки автоматически повернули баранку — и машина оказалась точно напротив нового Джейкова жилья.
Дощатый дом, выкрашенный красной краской, словно сошел с картинки. Веранда с двумя плетеными креслами, к стене между дверью и окном продвинут небольшой прямоугольный стол, раньше, наверное, на кухне стоял. Около дома всего один небольшой сарайчик и, насколько я видел, никаких клеток для домашней живности. Окна, даже маленькое чердачное окошко, распахнуты, и бледно-желтые занавески слегка колышутся.
Я дал длинный гудок и чуть сам не завопил в той же тональности, когда одна из занавесок рывком отлетела в сторону и моим глазам предстало наконец лицо моего лучшего друга.
Джейк выскочил из дома бегом, а я уже бежал к нему. Наша встреча сгодилась бы для финальной сцены военного фильма: ты жив, старый однополчанин! Я хлопал Джейка по спине сильнее, чем он меня, но я же стал высвобождаться из объятия первым.
— Как хорошо, что ты так быстро, — бормотал Джейк. — Просто невероятно… Как хорошо…
— Подберите сопли, маэстро, — приказал я. — Сентиментальность — не ваш жанр. Капитаны межгалактических экспедиций приветствуют друзей коротко и сухо.
— Нет. Мне одному было… Идем выпьем, — оборвал себя Джейк. И наконец-то заметил мальчика, стоящего около машины. — Привет, Делберт! Ты что, сегодня выходной? Хочешь дальше прочесть?
— Нет, мистер Риденс, — улыбка парнишки стала совсем смущенной. — Это мистер Хиллбери попросил меня ему помочь. Дорогу показать и вещи в дом внести.
Он перевел на меня вопросительный взгляд, а я торжественно вытащил из багажника полупустую дорожную сумку средних размеров. Джейк расхохотался, вклинил в смех радостное «ну, Уолт, ты даешь!» и попросил Делберта отнести этот неподъемный груз в «бывшую комнату Молли, по коридору налево». Мальчишка прятал глаза. Стеснялся вслух смеяться над чокнутым гостем, но понимал, что взгляд может не проконтролиро-вать. Он мне нравился, пусть и был резок в своих добрых намерениях спасти меня от деревенской скуки. Честно говоря, этим тоже нравился.
— Как ты сумел так быстро вырваться? — спросил Джейк.
Я усмехнулся.
— Меня никто не держал на привязи. И, честно говоря, твое письмо меня испугало.
— Врешь! — Джейк мотнул головой. — Пойдем, в доме будешь жаловаться.
Его дом начинался с тесной прихожей, оклеенной желтыми обоями. Из нее вело три двери, не считая входной, — все распахнутые настежь, а в простенке висело овальное зеркало в тонкой металлической раме. На обувной тумбе напротив зеркала высилась груда исписанных листов. Джейк повел меня в кухоньку, маленькую, но побольше прихожей. Там стояла старая белая мебель и урчащий холодильник тоже пенсионного возраста. Никаких кухонных комбайнов, ни микроволновой печи, ни посудомоечной машины. Энни от такой кухни пришла бы в ужас. А я уселся на поцарапанный табурет и улыбнулся:
— Хорошо у тебя.
А что мне оставалось делать? Хватать Джейка за плечи, трясти и допытываться, что с ним случилось? Почему его движения стали дергаными, а взгляд — испуганным? Откуда взялись синие круги под глазами? Почему здесь, в райском месте, он, улыбаясь, выглядит намного хуже, чем во время глубокой депрессии? Можно подумать, он бы мне ответил! Нажим в таких ситуациях не помогает, человек вместо того, чтобы вывернуть наизнанку собственную душу, замыкается еще больше. Я пытался показать это в романе о подростке по имени Хэнк, в том самом, куда вставил случай с мамой и унизительным ударом влажного полотенца. Там на Хэнка давят все друзья, преподаватели и родители — и все с самыми лучшими намерениями. Не знаю, насколько мне удалось передать их доброжелательную толстокожесть, но сам я уподобляться им не хотел.
Джейк пожал плечами. На обеденном столе лежали отрывки истории Сермахлона (я скажу ему, что название никуда не годится, чуть позже), но нашлось место и для тарелок.
— Вина у меня нет, — сообщил Джейк. — Налить тебе виски?
— Мистер Хиллбери!
Делберт появился на пороге кухни, как чертик из коробки.
— Можно вас на минуточку?
— Да, — я поднялся и пошел за ним в «бывшую комнату Молли», не понимая, почему у мальчишки такое встревоженное лицо. Змея вылезла из моей сумки? Нет, я точно помнил, что змей не упаковывал.
В комнате была узкая старомодная кровать с изголовьем и изножьем одинаковой высоты, узкий шифоньер, лампочка без абажура и швейная машинка в углу. Сумка спокойно стояла на единственном стуле с причудливо изогнутой спинкой. Хорошее решение: человеку садиться на такой опасно для позвоночника, а сумке ничего не сделается.
— Что случилось?
— Не пейте это виски.
В глазах и приглушенном голосе мальчика читался страх: вот сейчас я высмею его и уйду. Но я сохранил серьезное выражение лица.
— Почему?
— Оно никудышное. Вам такое нечего пить.
Если бы в машине не лежала бутылка «Уайлд теркл», я бы попросил его не плести чепухи и уверил, что писательские желудки закалены в борьбе со спиртным любого качества. А так сам собой выдался повод задержать паренька.
— Услуга за услугу, — сказал я. — Я пью только собственное виски, а ты сидишь тут еще два часа.
— Зачем? — изумился он.
— На глупые вопросы я всегда отвечаю такими же. Но мальчишка уже догадался, в чем дело.
— Пожалели, да? — он прищурился. И вдруг засиял улыбкой, которая и на Страшном Суде могла бы послужить смягчающим обстоятельством. — Договорились, мистер Хиллбери. Только вечером скажите моему отцу, что мы все это время ваши чемоданы разбирали.
— Тогда я должен был на грузовике приехать. Может, лучше соврем, что мебель двигали?
Он улыбнулся еще раз, сел на кровать и привалился к стене, закрыв глаза. Я не стал выяснять, уснет он сидя или найдет позу поудобнее. Спросил на всякий случай: «Есть хочешь?», получил отрицательный жест и пошел на кухню, по дороге прихватив из «Корветта» бутылку.
Джейк разогревал стейки, но, оглянувшись, оценил мой подарок довольным воплем. Жир на сковородке потрескивал.
— Кто тебе готовит? — спросил я. — Где колоритная старушка?
— Кто? Какая старушка?
Пришлось напомнить ему о планах месячной давности. Сообразив, Джейк заулыбался и закивал головой.
— Точно! Я совсем с курса сбился. Подожди, сейчас все будет в порядке, — он сел и сильно потер ладонями лицо, виски, затылок — и снова лицо. На массаж ушло около минуты. Я рассматривал разнокалиберные рюмки в застекленном навесном шкафчике.
— Когда я тебя увидел, — сказал Джейк, — у меня чуть сердце не выскочило. Я думал, ты сначала напишешь, будешь две-три страницы сомневаться, стоит ли сюда ехать. А этой ночью приснилось, что ты явился без предупреждения, свалился снегом на голову и начал командовать — точно, как сейчас.
Мы посмеялись. Со своего места я видел маленькую клумбу под окном, но не знал, как называются растущие на ней цветы. На подоконнике стоял деревянный ящичек с измазанными землей клубнями. А на холодильнике — грязный радиоприемник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53