—Не надо!
Я дернулся от испуга и рассердился.
— Хватит дурака валять!
— Извини. Но я подумал, ты сейчас свет выключишь. Не надо. Я здесь с первой недели сплю только при свете.
— Я днем найду телефон и позвоню Терри. Он знает пару дельных психоаналитиков.
Джейк хихикнул, показывая, что оценил шутку. Черта с два это была шутка! Но заводиться я не стал. Пусть хихикает. Пусть спит или орет, я в няньки не нанимался.
Кстати, может, в мой роман ввести няньку? Симпатичную молодую женщину, которая понимает героя… Нет, делает вид, что понимает, а на самом деле просто хочет отхватить себе богатого мужа. Герой поддастся, поверит и уедет с ней на уик-энд, а его жена…
Я уснул, не придумав, что бы такого подлого или благородного могла сделать жена. Она, между прочим, представлялась мне теперь похожей на Кэтлин О'Доннел. Хоть меняй все прежние описания! Может, и изменю… Когда проснусь.
* * *
Разбудил меня трубный голос миссис Гарделл. Она за что-то выговаривала Джейку, беззлобно, как любящая мать, но громко, как кавалерийский полковник. Что он отвечал, я не слышал. Поднялся, потянулся… Можно было бы еще часок поспать, я все равно не признаю пословицу о ранней пташке и червячке с тех пор, как мне Билли Родвэй растолковал, что сожранный червячок тоже рано поднялся, кретин. Но спать под тирады миссис Гарделл, наверное, и Рип Ван Винкль не смог бы.
Что-то стукнуло в окно. Я обернулся и увидел Делберта Энсона. Мальчишка запрокинул голову, пытаясь разглядеть мой силуэт за занавеской. На нем были джинсы и, кажется, та же рубашка, что и вчера вечером.
Откинув гардину, я не меньше минуты дергал окно, пытаясь его открыть. Честное слово, поступить в университет было легче! Наконец рама со скрипом подалась. На лице Делберта сразу засияла счастливая улыбка — как вчера днем, когда он подтверждал, что Джейк живет здесь.
— Добрый день, мистер Хиллбери! — выпалил он.
День? А куда, в таком случае, девалось утро? Насколько я знаю, день наступает во время ланча, а не в момент, когда человек только-только продрал глаза.
— Привет, — ответил я. — Я не заметил, как солнце взошло.
В глазах Делберта сверкнула лукавинка, но на язык он ее не пустил.
— Отец позволил мне побродить с вами, пока он с ланчем управится. Идете, сэр?
— Я тоже не прочь бы позавтракать. А ты?
— Я утром плотно поел. — Он не отвел глаз. Я уже оценил его талант честно врать. — Но если вы сейчас не можете выйти, придется перенести прогулку на вечер. Когда мы работу закончим.
— Снова камни таскаете?… А без тебя отец не обойдется?
Делберт улыбнулся еще шире.
— И спрашивать нечего.
— А если я лично его попрошу на пару часов тебя отпустить? — красоты природы я, конечно, сам мог рассмотреть и, честно говоря, вообще плевать на них 1 хотел, но еще раз освободить мальчишку от изматывающего труда, который ему не по силам, казалось неплохим делом.
— Тогда… может быть, — Делберт передернул плечами. — Вы моему отцу понравились, сэр.
Дверь у меня за спиной открылась с каким-то похрустывающим звуком. Понятно, что я не обратил на него внимания ночью, когда мчался к Джейку, но вчера дверь вроде бы не скрипела.
— С кем это вы болтаете, мистер Хиллбери? — поинтересовалась миссис Гарделл. — А ну, пошел отсюда, паршивец!
Я представить не мог, что дама ее возраста и ее комплекции способна с такой скоростью промчаться по комнате.
— Пошел вон! — повторила она, уставившись на мальчика яростным взглядом. — Дел у тебя других нет, что ли? Ишь, взял привычку: под чужими окнами шнырять! Выродок!
Делберт не огрызнулся. Отступил, опустив голову, и пошел к отцовскому полю, ускоряя шаг. Ссутуленная спина показалась мне совсем хрупкой.
— Зачем вы так, миссис Гарделл? — ошарашенно спросил я. — Это я попросил мальчика показать мне окрестности, он выполнял мою просьбу, а не шнырял…
— Нечего вам с ним возиться, — отрубила хозяйка. — Надо уважение к себе иметь, мистер Хиллбери! Он же выродок! Вот свалилось горе на мою голову, думала, хоть один взрослым окажется, а вы с мистером Риденсом два сапога пара.
Пояснений я не дождался. Миссис Гарделл удалилась, громко сетуя на городских растяп, которые ничего в жизни не понимают, можно подумать, у них матерей не было, чтобы элементарные правила человеческих взаимоотношений объяснить. Слышала бы ее моя мама, ух, и поднялся бы скандал! До свистящих в воздухе полотенец точно бы дошло.
Но как бы миссис Гарделл ни сердилась на горожан, готовых с любым выродком сюсюкать, на приготовленных ею блюдах это не отразилось. Я давно так вкусно не ел. Будь здесь Энни, сразу начала бы жаловаться на количество холестерина и ковырять еду вместо того, чтобы с удовольствием набить желудок. Дожевывая стейк и щедро политую маслом картошку, я серьезно усомнился в том, что люблю Энни. Она тоже вряд ли обо мне переживает. А хоть бы и переживала, телефонов, по словам Джейка, здесь нет. Не ехать же в Гэлтаун ради теплой беседы с ее автоответчиком.
Миссис Гарделл принесла и бутылку виски, которое показалось мне слегка мутноватым. На бутылке была этикетка «Четыре розы», но, рассмотрев содержимое, я решил, что оно имеет мало общего с названием.
Больше похоже на самодельное пойло. Правду Делберт говорил: лучше обойтись без этого угощения.
— Для аппетита рюмочка — самое лучшее, — безапелляционно заявила дама. — Тогда и мясо быстрее пройдет по горлу.
Не спрашивая нашего мнения, она достала две рюмки и налила больше чем наполовину.
— Вам теперь и без меня есть компания, мистер Риденс, так что пейте вдвоем, а я не буду.
— Я не пью с утра.
Она уставилась на меня, будто услышала, что перед ней опасный маньяк. Взгляд напомнил мне миссис Энсон. Того гляди, в ближайшие две минуты окажусь под замком, а старуха побежит за врачом. Хотя тут, наверное, врача нет.
— Для аппетита, — повторила она. — Мистер Хиллбери, да вы что? Опьянеть от одной рюмки боитесь?
— Нет. Но я никогда не пью до вечера. Из принципа.
— Никогда? — миссис Гарделл перевела взгляд на Джейка. — Он не врет?
— Нет.
На настоящего друга всегда можно положиться! ' Держится так, будто забыл, как мы вместе надирались в университете, не посмотрев на часы, и как в тот день, когда Терри Прескотт сообщил, что мою вторую книгу берет «Схоластик Инк» (позвонил он, между прочим, в девять утра), я, не успев положить трубку, жестами показывал Джейку, чтобы он открывал шампанское. Через час мы перешли от шампанского к коньяку, и к тому времени, когда Терри приехал рассказать о договоре с издательством подробнее, подающий надежды молодой писатель лыка не вязал.
Но сказанному Джейком «нет» миссис Гарделл поверила. Слову, произнесенному настолько веско, сам Эдгар Гувер поверил бы. Кроме того, Джейк, кажется, забыл о своем ночном кошмаре. Ел картошку, держа вилку в левой руке, а в правой, естественно, была ручка—и сермахлонцы снова приглашали астронавтов на встречу с вождем.
Когда мы добрались до кофе (миссис Гарделл, не прекращая ворчать, удалилась, сообщив, что в обед принесет жаркое, и посоветовав нам погулять, вместо того чтоб глупости выдумывать), я убедился, что «кажется» было лишним приложением к слову «забыл». Джейк стал зачитывать мне написанное за завтраком и фразу «Джон Рассел первым пошел ко входу в пещеру» я не мог не узнать.
— Ты что, дословно помнишь, что ночью карябал? — спросил я.
— Ночью? — вытаращился Джейк. — Да я почти ничего ночью не написал. Перебрал вчера на танцах с выпивкой.
— А те листы, что я порвал?
— Какие листы?
Пришлось в двух словах объяснить, о чем я говорю. Джейк захлопал глазами:
— Что, правда? Наверное, миссис Гарделл обрывки убрала, пока я спал. А ты не врешь?
Я прикусил ноготь в качестве клятвы и показал на лист в его руке:
— То же самое, слово в слово.
— Да ну? — приличия ради Джейк изобразил удивление. И тут же расплылся в улыбке. — Такое с гениями случается, знаешь?
Гений! Со склада удобрений… Не соображает, что ли, что Нобелевку «за самый гениальный заскок» пока еще не дают?
— Сейчас не боишься, что со страниц монстры полезут? — хмыкнул я.
— Со страниц? — но он быстро сообразил, что к чему. — Это мне снилось? Ничего не помню, Уолт. Раньше помнил, а теперь — ничегошеньки. Видишь, как хорошо ты на меня влияешь.
— Ага. Амнезирующий окружающих живой организм. Можешь это куда-нибудь вставить.
Скажите, пожалуйста, кто меня за язык тянул? У Джейка глаза засверкали, как у ребенка, который в коробке с надписью «макароны» обнаружил модель звездолета.
— Амнезирующий окружающих, — пробормотал он. — Блин, Уолт… Живое существо, контакт с которым приводит к частичной… нет, к полной потере памяти… Уолт, ты тоже гений. Мы с тобой гении. На Сермахлоне будут такие животные. А чтобы восстановить память… Чтобы восстановить, надо…
На меня уставились уже ничего не видящие глаза. Звать этого одержимого на прогулку не имело смысла. Для очистки совести я все-таки предложил побродить часок, но ответа не получил: Джейк наискось по листу записывал названия сермахлонских растений, из которых можно приготовить зелье для восстановления памяти. Красавица сварит это зелье для капитана, и он вспомнит, что значит слово «Земля», а Джон Рассел в это время изловит амнезируюшего зверька, и зверек сам полезет к напитку, а когда он его выпьет, он станет… Черт, чем же эта сволочь станет? Ладно, потом. Пока зелье… Красавица пошла собирать травы…
Хотел бы я знать, а для восстановления психической нормальности на Сермахлоне ничего не растет? Я бы слетал за пучком такой травки, заварить Джейку вместо чая.
* * *
По накатанной колее я дошел до поля, которое расчищали Энсоны. Они не сразу заметили меня, двумя ломами выворачивая из земли настоящий валун. Как я вчера эту каменюгу не заметил? И почему отец обоих сыновей не берет работать? Пусть Дилан — любимчик, но хоть немного помочь мог бы. Впрочем, и без Дилана дело шло в хорошем темпе. Груда камней на краю поля по сравнению со вчерашним днем заметно выросла.
Я остановился возле нее и стал рассматривать серые бока камней, отмеченные выбоинами и украшенные прилипшей травой. На нижних травы было особенно много, она буквально облепила неровную поверхность. Слишком густой слой для обычных стебельков, налипших, когда камень катился по полю. Присев на корточки, я обнаружил, что эти куски валунов обросли мхом. Толстые пушистые стебельки не длиннее дюйма покрыли камни до половины, будто в махровое полотенце укутали. Я отщипнул один стебель, на ощупь оказавшийся не мягким, а колючим, поднес его к носу, но уловил только запах пыли. Крохотные иголочки кололи мне пальцы. Вот и верь после этого, что мох всегда мягкий. Книги обманывают нас с детства: все мои знания о мхах укладывались в несколько предложений из сказок вроде «устал Джек и прилег поспать на мох». Посмотрел бы я, как Джек на этом мху выспится!
Земля дрогнула, принимая вес нового камня, катящегося в мою сторону, и, едва я поднял голову, громоздкий валун дополнил кучу, тяжело ударившись о другую глыбу. Роджер Энсон выпрямился и вытер со лба пот. Его лицо налилось краской, дыхание сбилось. Я видел, как поверх набухших мышц на руках пульсируют вздутые вены.
— Самый здоровенный, — выдохнул Роджер. — Теперь быстрее дело пойдет. День добрый, мистер Хиллбери. Погулять вышли?
Делберт молчал. Он тоже запыхался и раскраснелся: валун они с отцом толкали вместе. Но если Роджер шумно дышал и массировал себе руки, его сын отвернулся, низко опустив голову. Спина слегка подрагивала, но мальчик старался не издать ни звука. Снова синдром побитого щенка.
— Здесь смотреть не на что, — сказал Роджер. — Голая земля да камни. Вы бы за холмы прошлись, там красивые луга. И небольшая рощица есть. Вон туда, к востоку идите.
— Если отпустите со мной Делберта.
— Ему работать надо. И так вместо завтрака где-то шлялся.
— Это моя вина. Поверьте, Роджер, он мне очень нужен, — я постарался вложить в голос максимум убеждения.
— Зачем?
Пришлось повторить вчерашнюю выдумку о «консультации» насчет местной природы.
— Вы мне здорово помогли, —улыбнулся я под конец. — Хорошо бы, и сын ваш помог.
— Я помог? — искренне удивился Роджер. — Чем это?
Я выложил идею насчет сборника рассказов «Кроличья жизнь» (приятно уверенный, что Энсон не кинется тут же за ручкой или диктофоном. Общаться не с писателями — одно удовольствие).
— Почему кроличья, если вы о людях писать собираетесь? — Роджер удивился еще сильнее.
— Это метафора. В характере многих людей есть кроличьи черты. А у других — волчьи. Или змеиные. Понимаете?
Он повертел головой. То ли показывал, что я не совсем нормальный (ну и пусть, все равно в сравнении с Джейком я образец здравомыслия), то ли шея затекла.
— Один черт знает, мистер Хиллбери, зачем людей называть кроликами. Но если вы это помощью считаете, так я могу тысячу таких названий придумать. А что вы из них сделаете — ваша забота.
— Может, вас опишу.
— Зря, — он усмехнулся. — Я ведь обычный деревенский работяга, про таких читать никто не станет. И кино не снимут. Сейчас ведь книги зачем пишут? Чтобы потом кино сняли, верно?
Я пожал плечами.
— Для меня изданная книга дороже.
— Ясное дело, — кивнул Роджер. — В кино-то ваша фамилия в начале и в конце на секунду мелькнет, а на книжной обложке ее люди сто раз прочтут — каждый раз, как будут книжку открывать и закрывать.
Мне это преимущество книгоиздания перед кинематографом никогда в голову не приходило, и теперь я рассмеялся. Роджер тоже хохотнул.
— Небось большие деньги получите, когда книжку напечатают? — спросил он. — Сколько за название полагается?
— Тысяча, — улыбнулся я. — А за консультации — три.
— Так, может, я вас и проконсультирую? Чего будете на этого выродка время терять?
Он оглянулся и небрежно, походя хлопнул Делберта по затылку. Мальчишка вздрогнул, но пикнуть не посмел. И я тоже потерял дар речи. Ну ладно, миссис Гарделл вопила «выродок», многие старухи так себя ведут. Когда я был подростком, наша соседка-пенсионерка как только ни называла нас с Билли. Может, и «выродок» пару раз мелькнуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53