Через семь минут девушка вернулась, протянула три доллара. Он покачал головой.
– Лучше купи что-нибудь перекусить по дороге.
– В больнице накормят.
Маг, пожав плечами, взял деньги. За время отсутствия Аманда успела умыться, подкраситься и куда-то убрала очки. Ее веки все еще были слегка припухлыми, короткие ресницы – мокрыми, а глаза – немножко красноватыми, но все-таки она стала выглядеть намного лучше.
– Спасибо тебе еще раз.
Он поцеловал Аманду в лоб и ощутил странный, едва заметный аромат ее волос, скорее необычный, чем неприятный.
– Не бери в голову. Надо же раз в год делать доброе дело. Или хотя бы в несколько лет... Что-то я увлекся. Когда твой автобус?
– Придет через пять минут, отправится через тридцать. Ты запомнил адрес?
– Норт-стрит, 44А.
– Правильно.
– В какой ты больнице?
– Что?
– В какой ты больнице? Вдруг я приеду в Калгари и захочу тебя проведать?
– В центральной. Восточная авеню, восемьсот сорок один, – не задумываясь ответила она. На минуту воцарилась тишина.
– А что ты делаешь для дяди? – наконец спросила Аманда.
– Ничего особенного, подрабатываю иногда. Я фотограф.
– И что ты снимаешь?
– То, за что платят. Портреты, свадебные снимки, чаще всего – обнаженку для мужских журналов.
– Похоже, интересная работа, – раздался бесстрастный ответ.
– Нет, этим невозможно увлечься надолго. Снимки всегда выглядят хуже, чем хочется, а если вдруг выходят как надо – не нравятся редактору. Модели пытаются свести концы с концами после того, как их мужья в очередной раз продулись в Вегасе, разведенные желают доказать всему свету свою независимость. Есть неудачницы, которым не удалось отыскать в своих головах мозгов, а своему телу – другого применения. А еще будущие звезды, заблудившиеся по дороге в Голливуд, полупрофессиональные стриптизерши, уставшие официантки...
– Ты точно итальянец? Обычно итальянцы говорят иначе.
– Ты про акцент? У меня хороший слух.
– Нет, дело в другом. Просто... Наверное, ты не такой безнадежный мачо, как остальные.
Маг усмехнулся:
– Я как раз собирался закончить тем, что ни одна из них не могла сравниться с тобой красотой, но тебе, наверное, это часто говорят.
– Нет, нечасто. Особенно в последнее время.
– Да что же случилось с этим местом? Неужели здесь нет ни одного мужчины младше шестидесяти? – За свою жизнь он повидал немало провинциальных городков, где дела обстояли именно так, и не меньше таких, где хватало молодежи, что обычно оказывалось даже хуже. По опыту он знал, что маленькие города гораздо менее гостеприимны для бродяг без гроша в кармане и красивых женщин, чем мегаполисы.
– Нет... Наверное, я просто мало общаюсь с людьми.
– Напиши мне, как только выйдешь из больницы, мы быстро это изменим. Или тебе некогда? – Она молчала. – Ты, наверное, учишься? Что изучаешь?
– Математику. Теорию относительности. – За их спинами захрустел гравий. На площадку въехал автобус и захрипел дверями. – Спасибо за все. Маг. – Аманда встала.
– Не за что.
Он проводил ее до двери автобуса, поцеловал удивительно холодную руку, протянул билет водителю и, отойдя, вытянул шею и стал смотреть, как девушка пробирается к своему месту.
– Бог дал, автобус взял, – пробормотал Маг, все еще жалея, что Аманда улыбнулась лишь один раз. Стрелки часов не доползли до девяти тридцати, до встречи с Кэрол оставалось полтора часа, но банк уже должен был открыться.
Старшим кассиром оказалась девушка лет двадцати пяти с приятной улыбкой, северо-восточным акцентом, снисходительным взглядом, выдающим уроженку мегаполиса, и без обручального кольца на пальце. Видимо, сюда, в город-призрак, ее отправил подлец-начальник, да еще и назвал эту ссылку повышением. Фотограф обналичил дорожный чек на двадцать долларов и поинтересовался, где находится Норт-стрит. Дом сорок четыре был в семи кварталах от банка, и Маг решил, что прогуляется туда в другой раз, без рюкзака.
– Большое вам спасибо.
– Надолго вы сюда?
– Не знаю. А вы?
– До Рождества. Тогда меня опять переведут в Торонто.
– Вы оттуда?
– Ага. А вы?
Маг пожал плечами.
– Катаюсь с места на место. Как раз неделю назад побывал в Торонто. Милое местечко.
– Вы бездомный?
– Не совсем, – ухмыльнулся он. – Чаще мне говорят что-нибудь вроде: «Интересная у тебя, наверное, жизнь!» А вам, похоже, меня жаль.
– Да. Если честно, я даже представить себе не могу, как можно жить, не имея возможности позвонить домой.
– Зато вы искренни. Большинство людей не знают, что им нужно, и даже не смеют об этом задуматься.
– А вы?
– Я тоже не знаю. Но буду думать, пока не пойму. Чао.
На место встречи он вернулся в одиннадцать, предварительно вооружившись вишневой слойкой и новой кассетой Вангелиса. Маг сунул ее в плеер и ждал, уставившись в небо. За пару минут до полудня он снял наушники и сидел, наслаждаясь тишиной, пока не раздался рев мотора. Из-за угла показалась машина – старенький жучок «Фольксваген». Автомобиль остановился, открылась дверь, и оттуда выпорхнула улыбающаяся Кэрол – она была достаточно невелика ростом, чтобы уметь выбираться из «жука» с редким изяществом.
– Привет. Забрасывай рюкзак и едем скорее домой. Я с пяти часов на ногах, уже валюсь от усталости – всю неделю работаю по утрам. Как дела?
– Неплохо. – Даже уставшая, Кэрол двигалась слишком быстро, и Маг не успевал ее обнять, поэтому просто взял рюкзак и швырнул его в багажник. – А где ты работаешь?
– В магазинчике у автострады. Настоящий рай для грабителей. – Кэрол захлопнула багажник и открыла Магу дверь. – Мы работаем посменно, вчетвером, так реже выходишь в ночную смену. Я бы ушла, но чтобы содержать дом, нужны деньги. Он выставлен на продажу, а в нашем захолустье спрос на недвижимость невелик, и практически невозможно получить за него столько, чтобы хватило на переезд туда, где найдется работа. Ну, поехали. Ты уж не обижайся, я приготовлю что-нибудь на завтрак и сразу же завалюсь слать. Тебе, наверное, тоже ужасно хочется спать с дороги. Ах да, Дженни, которая работает в смену сразу после меня, просила узнать, не согласишься ли ты ее сфотографировать. Она видела один из твоих снимков, не тех, что для журнала; помнишь, ты сделал снимок в красном платье, и ей очень понравилось.
– Я ни разу в жизни не надевал красное платье, – проворчал Маг, но его голос заглушил шум мотора.
– Так что ты будешь на завтрак?
* * *
– А теперь я действительно пойду спать, – сказала она приблизительно через три часа. – Как-нибудь надо будет и тебя напоить этим кофе. – Кэрол лениво потянулась. – Признавайся, почему днем с тобой еще лучше? Я всегда считала, что магам для волшебства необходима полная луна.
– Не знаю, – он улыбнулся, – я, наверное, на солнечных батарейках. Ты тоже волшебная, как будто меняешься.
– Что? А, поняла! – Кэрол рассмеялась и поцеловала его в плечо, потому что было уже слишком утомительно ползти по кровати к изголовью (или наоборот), чтобы поцеловать куда-нибудь еще.
Еще несколько минут тишины, и она спросила:
– О чем ты думаешь?
– Почему ты решила, что я думаю? У меня не осталось сил, чтобы думать. Только не считай, что я жалуюсь.
– Бред.
Он скользнул взглядом по потолку.
– В этом доме хорошие тени.
– Да? Что же такое ты углядел на потолке, чего нет внизу?
– Смотри, вон леопард – видишь пятнышки? – а вон Венера Милосская... правда, какая-то перекошенная. Наверное, она не Милосская, а Виллендорфская. – Кэрол озадаченно подняла голову. – Венера Виллендорфская – это кроманьонская статуэтка, символ плодородия, – пояснил Магистрале. – Впрочем, это не важно.
Маг повернулся и поцеловал ее. Он знал, что Кэрол уже двадцать девять лет, на шесть больше, чем ему, и она никогда не была красивой. Кэрол гордилась своей фигурой, в особенности большой грудью, а ему нравилась ее обаятельная и даже в чем-то пленительная улыбка. Во время съемок для «Бандита» Маг заставлял ее улыбаться то шуткой, то комплиментом, то откровенной лестью. Конечно, большинству покупателей журнала наплевать на очарование моделей, их больше интересуют размеры молочных желез, однако Маг считал себя все-таки фотографом, а не мясником. Его никогда не называли художником; впрочем, несмотря на свое гордое имя, он к этому и не стремился. Магистрале обладал художественным видением, но ему не хватало ни техники, ни желания ее нарабатывать. Снимок женщины, на котором не было лица, оказывал на него не большее эротическое воздействие, чем гильотина.
– Ты умеешь жить, – сказал фотограф. – А все мои знания абсолютно бесполезны. Кэрол рассмеялась.
– Сейчас уже 14.30, я едва могу пошевелиться, и ты смеешь заявлять такое? Если бы Рой так умел, я бы ни за что не дала ему уйти.
– Спасибо. – Они опять поцеловались. Маг перекатился обратно на свою сторону кровати и зевнул. – Кажется, мне тоже не помешает немножко поспать.
– Что ты хочешь на ужин?
– О Боже...
– Ты прав, к тому же я совсем не хочу готовить. Пицца сойдет?
– Смеешься? Я ее обожаю, временами только ею и питаюсь. С анчоусами, хорошо? А завтра я пойду по магазинам и сам все приготовлю. Готовься: тебя ждет спагетти-болоньезе а-ля Магистрале.
Еще четыре ночи, подумал он. Четыре ночи не повредят ни ему, ни ей. Но куда потом?
Пэйкер
Джордж Пэйкер впервые взял в руки ружье на ферме у отца в шестилетнем возрасте. Теперь, спустя тридцать лет, фанатичный стрелок и коллекционер, он переезжал на своем грузовичке с места на место, продавая фермерам сельскохозяйственную технику и приторговывая оружием на черном рынке. У него было небогатое воображение, небольшие способности к математике и, без сомнения, хорошо обоснованная с фрейдистской точки зрения причина делать в живых существах огромные кровавые дыры.
В одиннадцать десять вечера Пэйкер сидел в машине и думал, с каким удовольствием он проделал бы такую дырищу в Гэйси, работодателе, которого Джордж не вписывал в декларацию о доходах. Гэйси велел найти какую-то блондинку – против этого Пэйкер не возражал. Он получил список всех захолустных остановок на маршруте «Грейхаунда» и половину обещанной суммы в качестве аванса. Это больше, чем Пэйкер зарабатывал за два месяца удачной торговли комбайнами. Увы, никто не предупредил его о том, что работа окажется дьявольски скучной. Уже две недели грузовичок Пэйкера колесил по дорогам. Гэйси, похоже, совсем перестал верить, что беглянка объявится. Иначе, думал Пэйкер, как объяснить то, что морозить ночью свой зад в Тотем-Роке, крошечном городишке с населением в триста тридцать человек, приходится ему, а не Гэйси?
Мало того, автобусная станция и кафе уже не работали. В расписании значилось, что автобус прибудет в двадцать минут первого, то есть станция должна открыться около двенадцати тридцати. Пэйкер зевнул, установил будильник на двенадцать двадцать пять, откинул спинку кресла как можно дальше и закрыл глаза. Левая рука свесилась вниз и улеглась на любимой винтовке «моссберг» двенадцатого калибра, в кармане устроился НК-4, «на счастье». Разряженные ружья и пистолеты-пулеметы в багажнике якобы предназначались на продажу; патроны к ним, по большей части ручной набивки, запрещенные к продаже на территории Соединенных Штатов, находились в отдельном чемоданчике.
Он проснулся от рева мотора пришедшего автобуса, потянулся, вышел из машины и направился в грязноватую контору. Разумеется, ни прибывших, ни уезжающих, зато какой-то парнишка уже возился с несколькими посылками. Пэйкер купил в автомате банку «Доктора Пеппера».
– Вам помочь?
– Да, пожалуйста, – ответил Пэйкер и достал фотографию. Служащий оказался еще мальчишкой, лет девятнадцати, но тем лучше. Такие сосунки вечно шарят глазами по всякой юбке. – Вы не встречали здесь эту девушку? Конечно, снимок не очень удачный, она приблизительно такого роста, – он поднял ладонь чуть выше своих плеч, – с длинными светлыми волосами, если не изменила прическу.
– Ваша дочь?
– Племянница. – Мускулистый и крупный Пэйкер, каштановые волосы которого в борьбе со временем отступили на затылок, а бесцветные глаза будто выгорели на солнце, врал, не задумываясь о том, что девушка на фотографии ничуть на него не похожа. – Сбежала от своего отца. Недавно он умер, и сестра хочет вернуть дочь домой. – Легенда была хороша, даже слишком хороша для Гэйси, и Пэйкеру ужасно хотелось узнать, кто придумал ее на самом деле. – Вы ее встречали?
– Не уверен. Вы правы, фотография никудышная. Но здесь появлялась похожая блондинка.
– Когда?
Парнишка замолчал и подозрительно уставился на Пэйкера.
– А когда она сбежала?
– В прошлом году. Проработала все время в Солт-Лейк-Сити. По крайней мере присылала оттуда письма, пока две недели назад не написала, что уволилась и хочет поискать работу где-нибудь еще. Я ждал, что она заедет меня навестить, но прошло столько времени...
Служащий посмотрел на Пэйкера и кивнул.
– Правильно, она приехала примерно неделю назад. Какой сегодня день, среда?
– Да, уже полчаса как среда.
– По-моему, это было в начале прошлой недели. Кажется, в понедельник. С тех пор я ее не видел.
– Вы уверены?
– Вполне. Вы не обижайтесь, но такую, как она, быстро не забудешь.
– Спасибо, не знаю, что бы я без вас делал. Не знаете, куда она могла пойти? Парень пожал плечами.
– Скорее всего остановилась в мотеле, если не поселилась у знакомых. Да, и на другом конце города сдаются квартиры.
– Спасибо, – кивнул Пэйкер и вернулся к машине. Кое-что он упустил из виду. Болтливый простофиля работал только по ночам и не мог видеть, как беглянка уехала вчера утром.
* * *
Кэрол как можно тише выскользнула из кровати и, не включая свет, оделась, хотя предосторожности были излишни. Маг, чье детство прошло в крохотной квартирке с картонными стенами, спал как младенец.
С закрытыми глазами он выглядит намного моложе, подумалось ей. Не как ребенок, для этого фотограф слишком высок. Просто кажется невинным, милым и добрым. Кэрол сомневалась, что в языке для этого существует название. Подобные слова отсутствовали в ее словаре.
Маг мягко посапывал во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28