– Что ты ищешь?
– Не знаю. То, что может подсказать, где его искать.
– Напиши ему записку. Тебе надо в больницу.
– Еще минутку. – Маг дотянулся к телефону и нажал кнопку повторного набора.
"Здравствуйте, – раздался радостный голос, – вы дозвонились в отель «Парк Плаза».
– Извините, я не туда попал, – отозвался Маг, повесил трубку и заметил вопрошающий взгляд Келли. – Я просто хотел узнать, кому он звонил. – В «Парк Плаза» останавливался Данте, очевидно, Такумо с позавчерашнего дня не набирал ни одного номера. Маг нерешительно включил автоответчик. В динамике раздалось лишь тихое потрескивание.
– Попробуй перемотать, – предложила Келли.
– Никогда не любил эти штуки. Куда же он мог отправиться?
– Если он принял то существо за свою девушку... – Келли пожала плечами. – А почему у тебя появились в этом сомнения?
– У нее были странная мимика и жесты. Очень странные.
– Почему тогда он сам ничего не заметил?
– Не знаю. Наверное, просто хотел верить в иллюзию.
Автоответчик закончил перемотку, и Маг снова включил его.
«Чарли, это Маг. Я у Келли. Позвони мне... проклятие, телефон – девятьсот тридцать шесть, двадцать два, тридцать. Я жду, это очень важно. Чао».
Новый звуковой сигнал, затем усталый женский голос:
«Это дежурная больница „Добрый самаритянин“. К нам поступил мистер Чарльз Такумо с диагнозом криптогенная кома. Если вы сможете предоставить нам какую-нибудь информацию, позвоните, пожалуйста, доктору Баррэ по телефону...»
Внезапно Маг понял, что занес ниндзято над автоответчиком, и заставил себя успокоиться.
– Где это находится?
– Не доезжая до Уилшира. Позвонишь сначала? Записей на пленке больше не оказалось.
Маг пожал плечами.
– Я бы лучше поторопился.
– Тогда я сама позвоню.
Он кивнул, и Келли проскользнула вперед него, к телефону. Маг отступил, посмотрел на ниндзято и бросил его на пол. Вот что такое доверие – стоять спиной к подозреваемому в убийстве, держащему в руках двадцатидюймовый клинок. Ему неимоверно везло: сначала Такумо, теперь и Келли...
– Маг?
Он тревожно посмотрел ей в глаза.
– У Такумо есть родственники?
– Мать умерла, отец... неизвестен. Других нет.
– У него нет родственников. Хорошо. Мы уже выходим.
– Он жив?
– Да. Скорей... да, Маг...
– Что?
– Оставь клинок здесь, хорошо?
* * *
Услышав, как открылась дверь, Голдин оторвался от компьютера, но снова отвел глаза.
– Я занятой человек. У меня один случай комы с подозрением на отравление нейротоксинами и семь обычных. Что вам надо?
Келли вздохнула. Дэвид Голдин был суховат, пессимистичен и выглядел намного старше своих тридцати восьми. Низенький лысеющий диабетик со склонностью к мигреням и язвенной болезни. Келли отлично знала, что «обычный» для него – наркоман, в чей героин или крэк подмешали что-нибудь похуже. Голдин был общеизвестным приверженцем смертной казни за любые преступления, от убийства до выращивания табака, считающим, что большинство присяжных – изобретатели, экономисты и прочие бездари, уверенные, что Земля плоская. Зато в своем деле, токсикологии, он был экспертом и по-своему энтузиастом.
Келли молча положила нож и дротик на стол.
– И что?
– По-моему, они ядовитые.
– Вы хотели сказать, отравленные, – поморщился Голдин, осторожно взял нож и осмотрел лезвие. – Это вещество может быть ядом или чем угодно. Дело срочное?
– Да.
– Дайте я угадаю. Если успею разобраться, ваш клиент сядет не за убийство, а лишь за покушение на жизнь и через шесть месяцев сможет попробовать снова.
– Это не для клиента.
– Какие симптомы?
– Ваш подопечный, тот, что в коме. Это нашли рядом с его квартирой, на месте парковки.
– Да ну? – Голдин приподнял жидковатую бровь. – А копы об этом знают?
– Еще нет... если вы отказываетесь, я пойду к...
– Нет, я посмотрю, – сдался Голдин. – Меня как раз занимает яд – анализ крови не показал наличия каких-либо наркотических веществ, а гастроскопия выдала только то, что он ел на обед. Я даже убедился, что это не яд рыбы фугу...
– Фугу?
– Да, такая маленькая ядовитая рыбка, которую часто кладут в суши. А идиоты это едят, чтобы продемонстрировать всем, какие они крутые. Вот, пожалуйста, у нас было одно отравление в прошлом месяце. Я сначала принял яд за кураре, но кураре действует быстро, трижды умрешь, пока на тебя заполняют бумаги.
– Что это может быть?
– Практически что угодно. Спросите потом, после вскрытия. – Келли промолчала, зная, что Голдин не устоит перед возможностью продемонстрировать свои знания. – Я не знаю истории болезни. Я даже не видел пострадавшего...
– Он приехал в банк крови, видимо, в добром здравии и не чувствуя никакой боли. И лишился сознания, прямо лежа на столе. Там сначала даже не поняли, в чем дело, пока не посмотрели ему в глаза.
– Ага. Сколько с тех пор прошло времени?
– Он впал в кому в семь тридцать девять. В банке крови находился двадцать минут.
– А сейчас у нас... двенадцать минут одиннадцатого, он без сознания два с половиной часа, если не умер, пока вы ко мне ехали. – Голдин покачал головой. – На нем не нашли следов укола, если не считать сделанного в банке крови, никаких ранений, только царапинку на тыльной стороне ладони, скорее похожую на укус паука.
– Разве не существует...
– Противоядий? Множество, но все они рассчитаны на конкретные яды, и не то что надо может запросто убить. Будем надеяться, что он достаточно сильный, чтобы выжить, и очень везучий.
* * *
– Нет, я не родственник. Все его родственники умерли. – Маг решил не упоминать Мэнсона. – Его бывшая девушка преподает английский в Пекине. А я его друг, гостил у него.
Медсестра неуверенно посмотрела на монитор.
– Он все еще в коме. Мы спросим у него, когда придет в сознание...
– А если он не придет в сознание?
– Боже! – Медсестра покраснела.
Внезапно Маг сообразил, что действует неверно. Нужно попытаться воспользоваться обаянием, как... как он всегда поступал прежде, когда все это еще не началось. В случае необходимости ее сможет запугать Келли, у нее в этом больше опыта.
– Извините, я не хотел вас обидеть. Я сейчас не в лучшей форме. Послушайте, можно мне поговорить с лечащим врачом? Вы очень меня обяжете, – и он выдал свой лучший вариант жалостливой улыбки.
Большинство медсестер, по его опыту, считали себя ангелами во плоти, иначе зачем им работать дни напролет за гроши? К тому же больница называется «Добрый самаритянин», разве нет? На ее лице отразилась легкая неуверенность, и Маг с ужасом понял, что сестра давно устала от посетителей и сейчас очень хочет от него избавиться.
– Я не знаю, где он сейчас.
– Тогда вызовите его, – продолжил напирать Маг, – я подожду.
Через несколько секунд фотограф выиграл навязанный ему матч в гляделки.
Сестра потянулась к интеркому и вызвала доктора Баррэ.
– Спасибо, – прошептал Маг и отошел от ее стола.
Сестра натянуто улыбнулась и повесила трубку. Маг сел, закрыл глаза и начал ждать.
– Ну, как?
Он открыл глаза и обнаружил перед собой Келли.
– Издевательство. Туда даже ниндзя не проберется.
– Какое облегчение.
Маг улыбнулся.
– Они сообщили его врачу. Наверное, с ним стоит поговорить тебе... С тобой все в порядке?
– Да, – машинально ответила она, – а что?
– Ты выглядишь какой-то... нервной, наверное.
Келли поежилась.
– Я ужасно боюсь больниц. С монстрами я справлюсь, если понадобится... а теперь понадобится, да?
Маг пожал плечами.
– Ружье может нам помочь?
– С рукоро-куби помогло.
– Я имею в виду пули.
– Не знаю. Спросишь у Чарли. Что сказал токсиколог?
– Ничего полезного. Рука болит?
– Она... – Маг заметил, что к ним направляется высокий седовласый человек в белом халате, и умолк.
– Мистер Магистрале?
Маг решил, что поправит его произношение когда-нибудь в другой раз.
– Да. Вы доктор Баррэ?
– Верно. Как я понял, вы и мистер Такумо соседи?
– Не совсем. Я его друг и здесь проездом.
– Вы давно знакомы?
– Около недели. Мы познакомились в Канаде.
– Вам что-нибудь известно о том, чем он болел прежде?
– Немногое. Он говорил, что несколько месяцев назад пил кодеин из-за травмы позвоночника... и что не принимал других наркотиков. Что с ним не так?
– Мы называем это криптогенной комой.
– Насколько я помню латынь, «криптогенный» просто-напросто означает, что вы не знаете причины. Я права? – поинтересовалась Келли.
– На самом деле корень слова греческий, – вежливо поправил Баррэ. – Также это слово означает, что ни одна из наиболее распространенных причин комы не имеет место. А в остальном вы правы. Вы юрист?
– Да, я работаю в управлении полиции, но это здесь ни при чем.
Баррэ улыбнулся во весь рот, демонстрируя, как он рад это слышать, и повернулся к Магу:
– Медсестра сказала, что вы хотите навестить мистера Такумо.
– Да.
– Зачем?
Маг оглянулся на Келли и понял, что помощи не последует.
– Вы знаете, что у него нет родственников? – Баррэ кивнул. – Если бы он был моим братом, да хотя бы двоюродным, вы бы меня пустили, так?
– Да.
– У меня множество двоюродных братьев и сестер, которых я никогда не видел, – продолжил Маг, – и вы пустили бы меня к ним? Чарли мой друг, и непохоже, чтобы к нему собралась очередь.
На этих словах доктор Баррэ приподнял одну бровь и задумался. Затем кивнул и посмотрел на часы.
– Мне и самому надо сходить проверить, как у него дела. Можете пойти со мной. У вас две минуты, оставьте здесь фотоаппарат и ничего не трогайте. Согласны?
* * *
Опутанный проволочками и трубочками Такумо казался совсем крошечным. Маг поглазел на его сердечный ритм, но ничего не понял, так как знал только, что прямая линия означает, что пациент мертв, и, стянув талисман с руки, сжал его в кулаке.
«Если ты смог вылечить лейкемию, то и ему поможешь», – решительно подумал он.
Ничего не произошло.
– Разве сердце должно биться так редко?
Баррэ покачал головой.
Маг сжал зубы. Из-за проводочков талисман нельзя было повесить Чарли на шею. Маг сосредоточился на ключе.
«Чарли сказал, что тебя сделал бог. Хорошо, тогда вылечи его... и можешь вернуться к своему создателю».
Ничего не произошло.
Маг отошел от кровати.
«Я этого не просил, но так и быть. Что ты хочешь за услугу? Исцели его, и я это сделаю».
Чарли не пошевелился. Маг глянул на висящий над кроватью монитор, посмотрел снова и уставился во все глаза. Красная линия разбилась на несколько символов, похожих на японские иероглифы.
– Мистер Магистрале?
Маг изо всех сил постарался запомнить символы. Они не были похожи на буквы и слова, поэтому их пришлось воспринять как абстрактный узор. Баррэ перевел взгляд с Мага на монитор, явно не замечая ничего необычного.
– Мне кажется, вам пора, – мягко сказал он.
Маг кивнул. Он вышел из палаты, не спуская глаз с символов, заметных только ему, и немедленно кинулся к Келли.
– Быстро! Ручку!
– Что?
– Нужны ручка и бумага, пока я не забыл!
– Что забыл? – спросила она, уже яростно роясь в своей сумочке.
Вскоре у Мага в руках оказались маленький блокнотик и «паркер» с золотым пером. Он торопливо зарисовал увиденное.
– Ты знаешь японский?
Келли покачала головой.
– Я тоже. Надеюсь, что ничего не напутал. Чарли прочитает, когда очнется.
«Если очнется» – подумала Келли и решила сменить тему:
– Ты понимаешь, что врач принял тебя за гея?
Маг прислонился к стене и машинально пожал плечами.
«Не надо было ему туда ходить», – подумала Келли и попыталась придумать, чем его утешить, когда из палаты Чарли раздался дикий вопль.
Проводы
– Господин?
Таменага немедленно проснулся, однако пока не открывал глаз, изображая оцепенение. Голос принадлежал Сакуре, а он никогда не доверял своим бакэмоно настолько, насколько полагался на них. Таменага выждал еще секунду, готовясь превратить вытатуированные кольчугу и манкири-гусари в настоящие, и лишь затем пробормотал:
– Да?
– Юкитака не вернулся.
Это заставило Таменагу открыть глаза.
– Который час?
– Уже семь, и несколько минут назад рассвело.
– Вы звонили ему в машину?
– Разумеется. Безуспешно.
Голос Сакуры, твердый и немного резковатый, был под стать ее нынешнему лицу, стилизованной, почти фарфоровой маске, идеалу японской красоты, совсем не похожему на загорелые черты Мики Каяма.
Таменага сел на кровати и почесал подбородок.
– Приведите Хегарти, пусть через пять минут будет в моем кабинете и принесет с собой все вчерашние записи и пленки.
Юкитака, подумал он, когда Сакура вышла. Не Юкитака-сан, не Хидэо, просто Юкитака. Она на него за что-то зла. Надо же, как интересно!
* * *
– Черт, ну, разумеется, я заорал, – раздраженно заявил Чарли. – Тебе бы в таком месте очнуться! Я чувствую себя, как будто провел ночь любви с осьминогом! Ложусь я на стол, начинаю кровь сдавать, и бац! – вот он я, в больничной палате весь в трубках! Что это за чертовщина?
Маг вытащил из кармана снимок и молча протянул ему. Такумо неуверенно взял его в руки.
– Она бакэмоно, – сказал Маг. – Ручаюсь, что Мика все еще в Китае.
– Нопэрапон, – покачал головой Чарли. – Сначала рукоро-куби, теперь...
– Рукоро-куби мертв.
– Что?
– Келли его убила.
– Мы его вместе убили, – возразила Келли.
– Поздравляю вас обоих, – сухо сказал Чарли. – Как? Они второпях пересказали, что случилось, а Такумо, в свою очередь, сообщил о том, как «Майк» быстро ушла.
– Она, наверное, думала, что я буду хандрить несколько часов или начну упражняться и яд еще лучше усвоится организмом. Помощь с твоей стороны никак нельзя было предсказать. Жуть какая, мы с тобой за последние несколько дней, наверное, почти исчерпали запас везения, отведенный человеку на всю жизнь... Что это?
– Ты сможешь прочитать?
– Кажется, это катакана... «Существует три талисмана. У Таменаги – два из них». Что это, бумажка из гадательного печенья?
– Я воспользовался ключом, и это появилось на мониторе, показывающем твой сердечный ритм.
– Ключ? – Такумо указал острым взглядом на Келли.
– Я могу уйти, если вам так удобнее.
– Нет, останься, – мягко сказал Маг. – Мне кажется, что мы должны держаться вместе. Я все рассказал Келли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28