— Их мир должен был вот-вот рухнуть, — продолжал рассуждать Костас. — Твердолобые коммунисты могли легко убедить себя в том, что являются последним бастионом коммунизма, финальным оплотом в борьбе против Запада.
Они посмотрели на Катю.
— Мы все чувствовали, что скоро конец, — тихо произнесла она, — и многие отказывались принять этот факт. Однако таких сумасшедших обычно не направляли служить на атомные подводные лодки.
С тех пор как они увидели тело повесившегося офицера, их терзал один важный вопрос, и Костас решил задать его:
— А что случилось с остальными членами экипажа?
Катя прочитала еще одну часть дневника. Пока она переводила с русского языка, на ее лице все больше проявлялись горечь и растерянность.
— Как известно, такое иногда случалось в морской разведке, только сейчас все было намного хуже. Эта подводная лодка стала ренегатом, предателем. Ее капитан, Евгений Михайлович Антонов, вышел из Черноморской военной базы в Севастополе с обычным заданием патрулировать определенный участок акватории. А потом он неожиданно исчез в южной части моря и больше не выходил на связь.
— Но они не могли рассчитывать на беспрепятственный выход из Черного моря! — воскликнул Костас. — Тем более незамеченными. Турки держат под контролем гидролокации всю территорию Босфора.
— Не думаю, что у него было намерение покинуть Черное море. Скорее всего лодка шла на важную встречу, и возможно, на этом самом острове.
— Мне кажется странным время перехода на другую сторону, — заметил Джек. — Как раз накануне распада Советского Союза и окончания «холодной войны». Любой квалифицированный офицер ВМФ должен был предвидеть эти события. Думаю, больше смысла было бы в том, чтобы залечь на дно и ждать лучших времен.
— Антонов был блестящим военным подводником, но не являлся членом партии. Он так ненавидел американцев, что его могли считать слишком рискованным человеком, чтобы поручить командование атомной подводной лодкой с баллистическими ракетами на борту. Не думаю, что он действительно был предателем.
Джек не скрывал своей озабоченности:
— Он, должно быть, хотел кому-то что-то предложить. Нечто такое, ради чего стоило рискнуть.
— В дневнике говорится, что с ним случилось? — спросил Костас.
Катя прочитала несколько страниц, а потом посмотрела на Костаса и Джека.
— Наш друг замполит узнал о том, что затеял капитан, за несколько часов до того, как субмарина пошла на дно. Он собрал всю команду спецназа и ворвался на командный пункт. Антонов к тому времени уже успел раздать оружие своим сторонникам, но они так и не смогли раздобыть автоматы. После ожесточенной перестрелки спецназовцы вынудили капитана и оставшихся в живых членов экипажа сложить оружие и сдаться. Однако к этому времени лодка уже потеряла управление и рухнула на дно моря.
— А что они сделали с капитаном?
— Перед началом схватки Кузнецов запер и опечатал инженерный отсек и запустил механизм, выкачивающий в отсек накопившуюся в коллекторе окись углерода. Таким образом, инженеры погибли от удушья, даже не успев сообразить, в чем дело. Что же до самого Антонова и его сторонников, то их загнали в реакторный отсек, расположенный позади камеры спасения.
— Смерть от медленной радиации, — вздохнул Костас, глядя на мумифицировавшееся лицо офицера. — Она могла наступить через много дней, а то и недель.
Этот покрытый белым осадком труп даже сейчас казался находящимся на посту и выглядел так, словно хотел вонзить свой кулак в разложившуюся голову.
— Ты заслужил свою смерть, подонок и садист.

ГЛАВА 14
Это корабль мертвых. — Катя громко захлопнула дневник. — И чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше. — Она вышла из гидролокационной комнаты, не удостоив взглядом висевшее тело. Впрочем, призрак еще долго будет преследовать ее.
— Всем включить фонари на шлемах, — приказал Костас. — Есть вероятность, что этот тип задумал взорвать судно. — Сделав несколько шагов по коридору, он остановился и поднял руку вверх. — Прямо над нами оружейный отсек. Нам нужно во что бы то ни стало попасть в торпедный отсек. Обычно здесь работает лифт, но мы можем подняться туда по внутренней лестнице.
Они повернули к краю лестничного подъема, который находился как раз под оружейным отсеком. Поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, Костас замер на мгновение, заметив тонкую трубку, которая вела от гидролокационной комнаты к оружейному отсеку. Он осторожно смахнул белый осадок с трубки и увидел прикрепленные к ней два провода красного цвета.
— Ждите меня здесь.
Костас вернулся в гидролокационную комнату, поминутно останавливаясь, чтобы проследить направление красных проводов. На мгновение он исчез за трупом, а потом вернулся к товарищам.
— Как я и подозревал, — тихо сказал он, — провода ведут к пульту управления. Это ОПДЦ — однополюсный переключатель двойной цепи, активирующий силу тока и контролирующий два разных контура. Можно предположить, что провода тянутся в торпедный отсек, где наш друг подготовил к взрыву две боеголовки. Взрыв может разнести лодку в щепки, и нас вместе с ней.
Костас двинулся вперед, пристально отслеживая направление проводов. Остальные послушно следовали за ним, не отвлекая ненужными расспросами. Мягкое покрытие скрадывало шум шагов, и только гулкое эхо слабо отдавалось в пустом помещении лодки. Проходя мимо офицерской каюты, они заглянули внутрь и увидели там уже привычную сцену всеобщего разорения. Повсюду лежали горы мусора и коробки из-под продуктов.
Через несколько минут Костас добрался до оружейного отсека.
— Очень хорошо, что здесь тоже работает аварийное освещение, — сказал он, оглядываясь по сторонам.
Длинное помещение было до потолка заполнено хорошо упакованными ящиками, между которыми оставался лишь узкий проход, позволявший добраться до противоположного конца. Все было задумано так, что оружие спускается в нижнюю камеру, где распаковывается и готовится к использованию.
— Обычно в комплект подлодки типа «Акула-97Ш» входят тридцать ракет, — сообщила Катя. — До двенадцати крылатых ракет «ССН-21» типа «Самсон» и еще несколько разнообразных противолодочных ракет. Однако самые мощные боеголовки, как правило, устанавливаются на торпедах.
Костас проследил направление проводов до самого конца отсека, с трудом протискиваясь между плотными рядами ящиков, затем повернул налево и через минуту с торжествующим видом поднялся на ноги.
— Есть, нашел! Это две мощные торпеды типа «65-76 Кит» — самые крупные в мире. Их длина почти одиннадцать метров. И в каждой четыреста пятьдесят килограммов взрывчатки, способной пробить самый прочный титановый корпус надводного судна. Но меня смущает, что разминировать торпеды проще простого. Надо просто отрезать провода.
— С каких это пор ты стал специалистом по разминированию русских торпед? — с нескрываемым подозрением поинтересовался Джек.
— Ты должен знать, что у меня получается любое новое дело, — пошутил Костас, но сразу вдруг посерьезнел. — У нас просто нет выбора. Электромагнитные взрыватели, пролежав здесь столько лет, могли прийти в негодность. Я вполне допускаю, что они утратили прежнюю стабильность и требуют особой осторожности, а наше электрооборудование неизбежно нарушает устоявшееся электромагнитное поле. Это проблема, которую мы не можем игнорировать.
— Ладно, убедил, — махнул рукой Джек и посмотрел на Катю, та тоже кивнула. — Раз уж мы зашли так далеко, давай поскорее закончим дело.
Костас молча улегся на спину между ящиками с ракетами и медленно пополз вперед, пока голова не уперлась в торпеды. Он осторожно посветил на головку торпеды, тяжело вздохнул и приступил к работе.
Джек и Катя последовали за ним, но только Джек направился в левый узкий проход, а Катя стала продвигаться по более широкому центральному. Они видели, как Костас просунул голову между двумя торпедами и почти полностью залез под них.
— Нам крупно повезло, — прогудел он оттуда. — Здесь установлены откручивающиеся розетки на корпусе торпед, что позволяет подсоединить боеголовки вручную, если по какой-либо причине не работает электронная система. Этот разъем открутили и к нему присоединили красные провода. Думаю, что смогу без труда снять розетки, отсоединить взрыватель, а потом просто перерезать провода. — Костас осторожно перекатился к другой торпеде и тщательно осмотрел ее. — Здесь то же самое.
— Помните, что эти торпеды не электрические, как большинство других, — предупредила Катя. — В них используется керосин и перекись водорода. Подводная лодка «Курск» погибла в Баренцевом море в 2000 году именно из-за утечки перекиси водорода в одной из торпед. А мы имеем дело как раз с такими же.
Костас, скорчив снисходительную гримасу и кивнув, откатился назад и некоторое время неподвижно лежал между двумя торпедами, переводя луч фонаря с одной на другую.
— В чем загвоздка? — насторожился Джек.
— Я хочу поставить себя на место нашего друга, — пояснил Костас. — Если он и его друзья действительно были фанатиками в том, что касалось защиты их субмарины от вражеских глаз, они должны были иметь соответствующий план на тот случай, если все погибнут. Другими словами, они наверняка допускали возможность, что их лодку рано или поздно обнаружат. Думаю, он каким-то образом попытался скрыть от посторонних глаз детонатор. На первый взгляд это очень простая мысль.
— Ну и что же ты предлагаешь?
— Есть только одна возможность. — Костас вынул из нагрудного кармана небольшой прибор размером с карманный калькулятор. Миниатюрный жидкокристаллический монитор зеленовато мерцал. Костас поднес прибор к проводам, которые пролегали между двумя торпедами, и осторожно прикрепил к ним датчик с помощью металлических защепок.
— Господи, я так и знал.
— Что?
— Это крошечный амперметр, который показывает пятнадцать миллиампер. Значит, в проводе есть ток.
— Что это значит? — забеспокоился Джек.
— Значит, — терпеливо пояснил Костас, — провода подключены к внешнему источнику питания. Вероятно, свинцово-кислотные батареи субмарины все еще вырабатывают небольшое количество электричества, вполне достаточное для активизации взрывателей. В проводах идет постоянное переключение тока с плюса на минус, и все это имеет выход на гидролокационную комнату, где и находится активатор взрывателей этих торпед. Конечно, такой вариант слишком рискованный, но они, видно, решили, что существующей силы тока будет слишком мало для детонации двух боеголовок. Вот и решили подстраховаться. А взрыв может произойти в тот момент, когда кто-нибудь попытается устранить эти провода. Стоит только разъединить провода с взрывателем боеголовок, и произойдет взрыв. Но если выключить детонатор в гидролокационной комнате, произойдет то же самое. Иначе говоря, здесь нет выключателя, с помощью которого можно отключить питание. Стоит мне убрать пальцы с провода, и мы с вами превратимся в пыль.
Джек издал длинный вздох разочарования и облокотился спиной о стену.
— Ну и что же нам теперь делать?
— Здесь постоянный ток, значит, он идет в одну сторону, — продолжал рассуждать Костас. — Если я обрежу минус, детонатор сработает — и нам конец. Если обрежу плюс, вся линия обесточится — и мы спасены.
— А как узнать, где какой провод?
Костас повернул голову вправо и посмотрел на Джека сквозь узкое пространство между торпедами.
— Наш друг, видимо, не был лишен чувства юмора и намеревался посмеяться последним. При такой низкой силе тока узнать это практически невозможно.
Джек устало застонал и закрыл глаза. Через минуту его вновь позвал Костас:
— Чтобы вызвать взрыв с помощью электрического импульса, нужен непосредственный контакт со взрывчатым материалом в детонаторе или основном заряде. А для этого им надо было вскрыть боеголовку, чтобы подвести туда провод.
Места для подобного маневра здесь мало, но его достаточно со стороны Кати. Стало быть, подключить провод можно только с той стороны. Значит, слева от меня находится провод со знаком «плюс».
Костас повернулся к Кате и попытался пробраться к ней под массивным корпусом торпеды. Протянув вперед левую руку, он дотянулся до провода, который выходил из боеголовки, а затем еще дальше протиснулся под торпеду.
— Я нащупал провод.
Катя тем временем проследила, куда он тянется, подошла к концу отсека и заглянула в коридор.
— Он идет назад к выключателю, — торжественно объявила она.
— Значит, я прав, — облегченно вздохнул Костас, потянулся рукой к ремню, где в специальной сумке хранились инструменты, достал оттуда кусачки и надел резиновые перчатки, предохраняющие от поражения током. Впрочем, эти предосторожности могли оказаться излишними. Если он ошибся, никакие перчатки им уже не помогут.
Он посмотрел на Джека.
— Надеюсь, ты, как всегда, со мной в эту трудную минуту?
— Да, я с тобой.
Костас принял прежнее удобное положение, в левой руке зажав кусачки, а правой поддерживая провод, дугой свисавший с корпуса боеголовки. Какое-то время он лежал неподвижно, словно собираясь с мыслями или прощаясь с жизнью. Единственным звуком, нарушавшим гробовую тишину в оружейном отсеке, были капли конденсата да их хриплое дыхание, прорывавшееся сквозь респираторные маски. Катя и Джек посмотрели друг другу в глаза.
Лицо Костаса покрылось крупными каплями пота, и он сорвал правой рукой маску, чтобы лучше видеть провод. Затем зажал руку между колен, снял перчатку, судорожно смахнул пот с лица и напряженно уставился на красный провод.
Как только он зажал провод кусачками, Катя закрыла глаза и пригнулась. Костас собрался с силами и перекусил провод. В жуткой тишине щелчок кусачек прозвучал как взрыв бомбы.
И снова воцарилась тишина.
Все трое на секунду затаили дыхание, но им показалось, что прошла целая вечность. Затем Костас громко вздохнул с облегчением и откинулся на мокрый холодный пол. Через минуту он пришел в себя, сунул кусачки в сумку и надел на лицо респиратор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58