— Какой у нас выбор? Прием.
— Вам придется действовать на свой страх и риск в течение суток. Я намерен увести «Сиквест» на двадцать морских миль севернее штормового фронта, а потом вернуться назад, когда все стихнет. Прием.
— У нашего ГВСА нет возможности последовать за «Сиквестом» под водой на столь длительное расстояние, — проворчал Костас. — Батареи рассчитаны лишь на время выполнения спасательных операций и могут обеспечить нам движение только на пару миль после разрядки.
Джек надолго задумался, прежде чем поднести микрофон к губам.
— Том, дай нам минуту на размышление. Прием.
В гнетущей тишине Джек посмотрел на своих техников. Те молча кивнули. Энди и Бен — ветераны ММУ. Энди прекрасный специалист по подводной технике и шеф Костаса в этой области, а Бен пришел в отдел безопасности Питера Хоува из Королевского флота. Оба преданы идеям ММУ и готовы следовать за Джеком хоть на край света.
Увидев столь единодушную и решительную поддержку со стороны специалистов, Джек ощутил прилив адреналина. Они зашли слишком далеко, чтобы выпустить удачу из рук. Сейчас любое передвижение «Сиквеста» вызовет всплеск интереса со стороны недоброжелателей, которые без колебаний пойдут на крайние меры против тех, кто встанет у них на пути. Джек понимал, что это единственный шанс.
— Мы остаемся, Том. Повторяю, мы остаемся и попытаемся обратить плохую погоду себе на пользу. Это будет нашим преимуществом, так как сейчас ни одно враждебное судно не сможет приблизиться к острову. Пока вы будете далеко от нас, мы попытаемся пробиться к интересующему нас месту. Прием.
— Я понял, — прозвучал сквозь треск и шум спокойный голос. — Уберите свой радиомаяк и используйте его только в крайнем случае. Иначе его может засечь любой приемник в нескольких милях вокруг. Ждите, когда мы свяжемся с вами. Желаем удачи. «Сиквест» уходит.
Какое-то время внутри аппарата было тихо, только жужжали газоочистители да слегка шумел электромотор, убирающий радиомаяк.
— Десять минут истекли, — сообщил Бен из-за пульта управления. — Вам пора спускаться.
— Хорошо, давайте приступим к делу и устроим пикник на обочине.
Энди подошел к люку и поднял крышку. Перед ними открылось небольшое пространство выходной камеры. Давление воздуха в подводной лодке и спасательном аппарате сравнялось.
Костас перебросил ноги через край люка и нащупал внизу лестницу на внутренней стенке. При этом он стал надевать маску на лицо, но потом вдруг остановился.
— Еще одно…
Джек и Катя удивленно посмотрели на него.
— Это вам не «Мария Селеста». На борту «Казбека» в момент затопления находился экипаж в полном составе, то есть семьдесят три человека. Хочу, чтобы вы были готовы к самому неприятному зрелищу.
— Мы пойдем по этому узкому коридору, — сказал Костас. — А за переборкой, что позади нас, находится реакторный отсек.
Костас сошел с последней ступеньки лестницы в спасательном отсеке и огляделся, освещая прикрепленным на шлеме фонарем внутреннее пространство подводной лодки. Джек следовал за ним, наклоняясь, чтобы не задеть головой низкий потолок. Одновременно он протянул руку Кате, помогая ей спуститься вниз. Она бросила последний взгляд на двух техников, которые смотрели на них из люка ГВСА, а потом решительно последовала за Джеком.
— Что это за белое вещество? — спросила девушка, глядя на покрытые белым порошком приборы, провода и трубы. Затем она провела рукой в перчатке по поручням и долго рассматривала серебристый налет, отдаленно напоминавший снег.
— Осадок, — объяснил Костас. — Вероятно, он появился в результате ионизации между металлом и заметно увеличившимся количеством двуокиси углерода, после того как перестали работать газоочистители.
Призрачный глянец лишь усиливал ощущение полной заброшенности судна. Все это настолько отличалось от внешнего мира, что древний город казался принадлежащим совсем другому миру — воображаемому.
Они медленно продвигались по узкому коридору, а потом неожиданно вышли на пустое открытое пространство, ограниченное непроглядной тьмой. Костас сделал несколько шагов вперед и остановился перед электрическим распределителем, закрепленным на стене между трубами. Он достал из сумки миниатюрный пневматический очиститель и осторожно сдул с приборов белый осадок. Затем сунул в розетку вилку шнура, протянутого из ГВСА, после чего на приборной панели замигала красная лампочка.
— Вот это да! — восхищенно воскликнул он. — Он все еще работает, после стольких месяцев под водой! А мы считали советскую технологию безнадежно отсталой. — Он посмотрел на Катю: — Не хотел вас обидеть.
— Никаких обид.
Вскоре помещение осветилось флуоресцентными лампами, которые вначале замигали, словно вспышки молнии. Археологи сразу выключили свои лампы на шлемах, и пред ними предстал затерянный и оттого еще более жуткий мир многочисленных приборов, проводов и другого оборудования, покрытого толстым слоем белого порошка. Было ощущение, что они вдруг оказались в ледяной пещере, и это чувство усиливалось от голубого мерцания флуоресцентных ламп и клубов пара, образующихся в холодном воздухе от дыхания членов экспедиции.
— Похоже на штаб оперативного управления, — заметил Костас. — Именно здесь мы можем найти ключ к разгадке произошедшего.
Они осторожно подошли к концу узкого коридора и спустились по ступенькам. На большом столе лежало множество автоматов Калашникова, а по полу были разбросаны магазины к ним. Пока Катя рассматривала эту гору оружия, Джек взял со стола один и внимательно осмотрел его.
— Специальный вариант для оперативных операций, — прокомментировала девушка. — «АК-74М» — модифицированный вариант модели «АК-47» калибра 5,45 миллиметра. С момента обострения политической ситуации в Советском Союзе Главное разведывательное управление Генерального штаба направило на все атомные подводные лодки группы сил специального назначения, более известных под кратким названием «спецназ». Руководство ГРУ было в ужасе от потенциальной возможности восстаний на флоте или массового дезертирства. Именно поэтому оно больше полагалось на спецназ, чем на капитана и его помощников.
— Но обычно оружие запирается в специальной оружейной комнате, — с недоумением заметил Джек. — Кроме того, есть еще одна странность. — Он отстегнул магазин от автомата и передернул затвор. — Магазин полупустой, а один патрон уже в патроннике. Значит, из этого оружия стреляли.
Быстрый осмотр оружия показал, что почти у всех автоматов были использованы патроны, а под столом участники экспедиции обнаружили большое количество пистолетов, и тоже с пустыми магазинами.
— Похоже, кто-то хорошенько поработал здесь после стрельбы.
— Именно, — согласился Костас, выходя на средину комнаты. — Вы только оглянитесь.
Посреди комнаты стоял стул командира субмарины, а с обеих сторон опускались цилиндры перископа. В стены командного пункта были вмонтированы разнообразные навигационные приборы и специальные шкафы для хранения оружия. По всему было видно, что именно здесь находился центр оперативного планирования и командный пункт боевого подводного судна.
Повсюду виднелись следы разрушений. Компьютерные мониторы зияли пустыми глазницами экранов, а пол был устлан обрывками проводов, металлическими предметами и осколками битого стекла. Оба перископа были изуродованы до неузнаваемости, картографический стол полностью разбит, а обрывки карт изрешечены пулями.
— Командный пункт субмарины разрушен до основания, — подытожил Костас, осмотрев дальний угол помещения. — Теперь понятно, почему они не могли продолжить плавание.
— А где же все? — удивилась Катя. — Члены экипажа?
— Здесь находились выжившие, — заключил Костас. — Ведь кто-то же собрал все оружие в одном месте. Кроме того, здесь должны быть трупы погибших, которые тоже были припрятаны или выброшены за борт.
— Сейчас ясно только, что они могут быть где угодно, только не здесь, — задумчиво произнес Джек. — Думаю, нам следует проверить жилые каюты экипажа.
Катя первой направилась вдоль коридора по направлению к другим отсекам субмарины. Они вновь погрузились в темноту, поскольку система электрического освещения работала только в больших помещениях. Джек и Костас следили за темным силуэтом идущей впереди Кати, которая безуспешно пыталась нащупать рукой кнопку, чтобы включить лампочку на шлеме.
Вдруг впереди послышался глухой стук, затем душераздирающий крик. Джек и Костас бросились вперед и наткнулись на лежавшую в проходе Катю. Джек наклонился над ней и первым делом проверил поступление воздуха. На его лице отразилась глубокая озабоченность, смешанная с недоумением.
Наклонившись еще ниже, он услышал невнятное бормотание на русском языке. Через мгновение Катя открыла глаза и приподнялась на локте. Мужчины помогли ей встать на ноги.
— У меня был… шок, — тихо пробормотала она. — Я только увидела…
Ее голос затих. Катя показала в сторону гидролокаторного отсека, находившегося в дальнем конце коридора.
Джек включил фонарь на своем шлеме и оторопело посмотрел туда. То, что они увидели, было похоже на кошмарный сон, от которого кровь стыла в жилах. На фоне темного коридора виднелась фигура человека в покрытом белым порошком военном мундире, висевшего в петле под потолком. Его руки свисали вниз, как у чудовищной куклы-марионетки, мертвенно-бледное лицо было перекошено предсмертной судорогой, а почти пустые глазницы еще больше усиливали ощущение невыразимого ужаса.
Это было торжество смерти в самом ее неприглядном виде, а тело казалось стражником у входа в царство мертвых. Джек почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Катя наконец пришла в себя и выпрямилась. Все трое осторожно протиснулись в каюту. Труп, одетый в мундир советского морского офицера, висел на обрывке толстой проволоки, один конец которой был закреплен под потолком. На полу валялись пустые коробки из-под продуктов и прочий мусор.
— Его звали Сергей Васильевич Кузнецов, — сообщила Катя, прочитав отрывок из дневника, который обнаружила на столе возле тела. — Капитан второго ранга, Советский военно-морской флот. Орден Красного Знамени за заслуги в обеспечении государственной безопасности. На «Казбеке» служил заместителем командира по политической части, то есть замполитом. Отвечал за политическую работу на субмарине и следил за тем, чтобы командир беспрекословно выполнял все его приказы.
— Марионетка КГБ, — проворчал Костас.
— Немного найдется капитанов на всем Черноморском флоте, которые пришли бы в восторг от такого зрелища, — вздохнула Катя, листая дневник. — Он провел свои последние дни в этом помещении. Он не мог подать сигнал бедствия, так как гидролокатор основательно разрушен, но мог принимать сигналы извне с помощью пассивного импульсного радара. Словом, он знал, что происходит на поверхности. — Катя перевернула страницу дневника. — Боже мой! — воскликнула она. — Последняя запись сделана 25 декабря 1991 года. По трагическому совпадению именно в этот день над Кремлем в последний раз развевался красный флаг. — Она посмотрела на Джека и Костаса широко раскрытыми глазами. — Подводная лодка затонула 17 июня того же года. Значит, этот человек жил здесь более шести месяцев.
Они с неподдельным ужасом уставились на тело офицера.
— Такое… возможно, — произнес Костас после раздумий. — Во всяком случае, физически. Батареи поддерживали работу газоочистителей, а электролизная машина извлекала кислород из морской воды. Что же касается еды и питья, то их здесь было предостаточно. — Среди горы мусора и отходов он обратил внимание на пустые бутылки из-под водки. — А вот психологически — другое дело. Не могу понять, как можно оставаться в своем уме в подобных условиях.
— Дневник заполнен политической риторикой в духе коммунистической пропаганды, которую вдалбливали нам десятилетиями как религию, — тихо сказала Катя. — Политическими офицерами становились, как правило, самые идейные и фанатически преданные члены партии, которых можно считать эквивалентом нацистского гестапо.
— И все же здесь произошло что-то странное, — растерянно пробормотал Джек. — Не могу поверить, что за шесть месяцев он не смог найти возможность сообщить о себе на поверхность. В конце концов, он мог вручную запустить маяк через торпедный люк или выбросить наружу отходы субмарины. Просто не понимаю, почему он этого не сделал.
— Послушайте эти записи, — сказала Катя дрогнувшим голосом. Она стала листать страницы дневника, останавливаясь на самых интересных отрывках и быстро переводя текст с русского на английский: — «Я принадлежу к числу избранных… Я похоронил товарищей с воинскими почестями… Они пожертвовали своими жизнями ради Родины… Их силы придавали мне уверенность… Да здравствует революция!»
— Что это значит? — не понял Костас.
— Согласно записям в дневнике, их осталось всего двенадцать человек. Через пять дней после затопления они выбрали того, кто должен выжить, а остальные приняли цианид. Их тела были выброшены в море через торпедный люк.
— Они потеряли остатки надежды? — удивленно спросил Костас.
— Нет, они были полны решимости сделать все возможное, чтобы их лодка не попала в руки НАТО. Они готовы были уничтожить субмарину, если бы их потенциальный спаситель оказался врагом.
— Теперь я понимаю логику их поступков, — протянул Костас. — Для того чтобы взорвать детонатор, нужен только один человек. Одному требуется намного меньше еды и воздуха, поэтому субмарина могла продержаться под водой так долго. Второй человек на судне уже рассматривался как балласт, потребляющий драгоценные продукты и кислород. Стало быть, они выбрали сильного духом, который вряд ли сломается в таких условиях.
Джек присел над горой пустых бутылок и покачал головой.
— Думаю, здесь нечто большее, чем просто желание спасти лодку. Эту тайну нам еще предстоит раскрыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58