Он вздохнул, подошел к бару и налил себе полный стакан шотландского виски. Затем, удобно устроившись в большом кресле, посмотрел на часы. Через два часа придет Фрэнки. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.У Даниэля Дюваля были черные волосы, а слегка седеющие виски придавали его внешности галантную зрелость, которую женщины находили неотразимой. Темно-карие глаза были известны всему миру своим лучезарным блеском и мягким взглядом. В свои сорок девять он выглядел самое большее на сорок. При своем росте он держал себя в отличной форме, регулярно занимаясь в собственном спортзале. Одевался он с простой элегантностью, которой так славятся англичане. Даниэль Дюваль был суперзвездой. Его лицо было известно гораздо больше, чем лицо папы Римского. Фильмы с участием Дюваля демонстрировались во всех концах земного шара. Его густой бархатистый голос завораживал публику, приковывал к себе внимание, откуда бы он ни звучал, и, пожалуй, был даже известнее, чем его лицо. Амплуа Дюваля-любовника так же было международноизвестным. Дюваль сам этому удивлялся, вспоминая, каким неуклюжим и низкорослым он был подростком.Другие мужчины смотрели с завистью, как вереница самых прекрасных женщин, проходя через его постель, уходили из его жизни. От таких отношений он не получал ничего, кроме скоротечных мгновений физического наслаждения. Дюваль знал, что после близости не остается ничего, кроме отвращения и даже ненависти к себе за слабость к женской ласке и женскому телу.Так было не всегда, но, когда умерла Бланш… с тех пор Даниэль так и не полюбил никого, хотя прошло восемнадцать лет. Казалось, что его любовь умерла вместе с ней. Он был способен давать и получать только физическое проявление своей силы. Когда его популярность стала расти, он, пытаясь покончить со своим невыносимым одиночеством, спал со всеми женщинами подряд, и они были на седьмом небе от счастья уже оттого, что можно припасть к его руке. А он выключал свет и представлял, что тело рядом с ним – это ее тело. Его попытка жениться опять – жалкая, непрочная имитация – закончилась разводом через три месяца. Затем была стройная мексиканская актриса, тигрица в постели и мегера в жизни. Она поймала его на крючок своим постоянным, ненасытным желанием. После шести месяцев брака Дюваль обнаружил, что она перестала удовлетворять его, и последовал еще один развод.Это было много лет назад. Больше он не делал попыток и смирился с тем, что уже никогда в своей жизни не сможет полюбить так, как любил свою первую жену. Дюваль осушил стакан и направился в ванную комнату. Ровно в восемь часов он сидел в баре «Руфтол», потягивая шампанское.Он увидел Фрэнки, выходящую из лифта, и поднялся, приветствуя ее.– Привет, папочка, как ты? – Фрэнки поцеловала его и села.Он налил ей шампанское и, в который раз, убедился, что Фрэнки совершенно не похожа на мать.– Я так рада видеть тебя, папочка. Ты отлично выглядишь.– Ты тоже, дорогая.– Мне бы хотелось потешить себя мыслью, что ты прилетел специально, чтобы увидеться со мной, но, предполагаю, это вовсе не так. Что ты здесь делаешь?– Я лечу завтра в Уэлс на две недели, чтобы сделать несколько съемок с натуры для моего нового фильма. Вот и решил один вечер провести в Лондоне, встретиться с любимой дочкой, – Даниэль знал, что это не так, и старался, чтобы слова звучали правдивее. Он сделал большой глоток шампанского. – Как поживает моя Альма Матер?– Прекрасно. Руди такой же, как всегда, во всех отношениях.– Хорошо, хорошо.Наступила пауза, каждый напряженно думал, что бы сказать. После нескольких неловких секунд молчания, Фрэнки сказала:– Я познакомлю тебя сегодня с двумя моими лучшими подружками. Джина Шоу, ты разговаривал сегодня с ней по телефону, она живет со мной в квартире, и Бетина Лонгдейл, ее отец – лорд. Она влюблена в тебя, так что будь с ней, пожалуйста, пообходительней.Даниэль улыбнулся и согласился. Они с трудом вынесли следующие сорок пять минут, чувствуя себя наедине неуютно и подавленно. Фрэнки искренне обрадовалась, когда увидела примечательную головку с рыжими волосами.– Вот они, папа, вон та, с рыжими волосами – Бетина, и Джина.Но Даниэль не слушал. Бланш медленно приближалась к нему. Она выглядела такой же волнующей, какой он помнил ее. Немного моложе, стройна, и, пожалуй, волосы длиннее, но это была его Бланш. Он видел, как она окинула взглядом бар, и физически подавил в себе желание поднять руку и помахать ей. Тем не менее, Джина, казалось, узнала его, когда ее взгляд упал на их столик, ее лицо осветилось той прекрасной улыбкой, которую он так бережно хранил в своей памяти. Когда она подошла поближе, Дюваль понял, что немного забыл ее великолепное сияние. Он поднялся, как только она подошла к столику. Ему безумно хотелось обнять ее и покрыть поцелуями, которые он хранил вот уже восемнадцать лет.– Джина, это мой папа. Папа, проснись и поздоровайся с Джиной.Даниэль силился освободиться от иллюзий. Бланш, или Джина, как назвала ее Фрэнки, протянула ему руку. Она улыбнулась и сердце чуть не выскочило у него из груди.– Здравствуйте, мистер Дюваль. Очень приятно познакомиться с вами.Даже голос был похож.– Да, э-э-здравствуйте, Джина. Мне, мне тоже очень приятно познакомиться.– А это Бетина Лонгдейл.Фрэнки увидела, что ее подруга вся затрепетала от возбуждения при встрече со своим героем. Но отец вел себя очень странно, стоял и смотрел на Джину так, как будто увидел привидение.Бетина подала Даниэлю руку:– Я счастлива встретиться с вами, мистер Дюваль. Надеюсь, Фрэнки говорила вам, что я большая поклонница вашего таланта.Даниэль, казалось, не слышал. Фрэнки откашлялась и пожала протянутую руку Бетины. Все, кроме Даниэля, сели.– Все о'кей, папа, я знаю – это Англия, и англичанам нравится стоять на церемониях, но даже они садятся, чтобы выпить, – Фрэнки удивленно смотрела на отца.Дюваль сел, тщетно пытаясь вновь обрести над собой контроль. Он заставил себя не смотреть на совершенную фигурку в черном платье, отвел глаза и позвал официанта.– Еще бутылку шампанского, пожалуйста. Вы любите шампанское, э-э-Джина?Васильковые глаза встретились с его глазами.– Да, очень.И только Бетина спасла Дюваля в этот вечер от настоящего бедствия. К ней вернулась уверенность, и она болтала без умолку, отвлекая его внимание от прекрасной девушки, сидящей напротив. После обеда Даниэль проводил девушек к такси.– Папа, ты в порядке? – Фрэнки поцеловала отца на прощание.– В порядке, Фрэнки. Извини, я сегодня был немного не в себе. Сочетание кошмарного полета и алкоголя, ты же знаешь, – он поцеловал ее в ответ. – Береги себя, я позвоню из Уэлса.– Спасибо, мистер Дюваль, за один из лучших вечеров в моей жизни, – сказала слегка подвыпившая Бетина и, обвив рукой его шею, запечатлела поцелуй на его щеке. Затем села в такси рядом с Фрэнки.– Было очень приятно с вами познакомиться, – вежливо произнесла Джина.– И с тобой, Джина.Он был не в силах сказать ей «до свидания». Ему хотелось втащить ее назад в бар и спросить, что она делает опять в его жизни. Острая боль пронзила его, когда девушка села в машину. Она уезжала от него в ночь, и он был бессилен остановить ее.Даниэль наткнулся на свой чемодан, слезы застилали глаза. Он налил себе неразбавленного виски, сел и выпил еще, пытаясь убить воспоминания, но они уже оживали в его сердце, и он был не в силах остановить это. Даниэль вспомнил нежную кожу, золотые волосы, рассыпанные по подушке, он занимался с ней любовью, а она кричала: «Даниэль, я люблю тебя!» Он вспомнил ночь, когда она сказала ему, через три месяца после свадьбы, что собирается родить ему ребенка, как он схватил ее в объятия и закричал от радости.Франческа Холли Дюваль родилась через семь месяцев, и еще больше скрепила их любовь. Он был безумно счастлив, в Голливуде его карьера пошла в гору, его молодая прекрасная жена, избегавшая общества, была вполне счастлива, оставаясь дома и заботясь об их малышке-дочери.Потом вспомнился последний день. Он невольно вздрогнул. Как обычно, они провели воскресенье в постели, играя с их смеющейся годовалой малышкой, и нежно уложили ее в кроватку, когда она окончательно заснула. Они занимались любовью, и Бланш обещала, что никогда, никогда не уйдет от него. Он поклялся ей в том тоже, потому что просто не мог без нее жить. Потом она спросила, сможет ли проехаться немного на новой машине. Ей нужно было съездить в магазин за молоком для малышки. Он поцеловал ее и отдал ключи. Бланш сказала, что любит его, и что он должен стоять на том же месте, пока она не вернется. Когда через час раздался телефонный звонок, Бланш уже была в морге. Его встретил полицейский и объяснил, что его жена безмятежно ждала, когда загорится зеленый свет, как вдруг сзади в ее машину врезался другой автомобиль. Она умерла от перелома шеи сразу и без мучений. Затем полицейский попросил опознать жену – это принесло ему еще большую боль, потому что она даже в смерти абсолютно не изменилась. В эту ночь он напился до беспамятства. Он продолжал пить на протяжении следующих двух месяцев, отказываясь верить, что она не вернется. Франческу стала воспитывать няня, и Дюваль старался видеть ее как можно реже – она была только жестоким напоминанием о его трагической любви, но не была его любовью.Когда Франческе, или Фрэнки, как она называла себя, исполнилось десять лет, они разъехались. Даниэль покупал один большой дом за другим, но нигде не мог найти успокоения. Хотя вещи и фотографии Бланш были запрятаны в чемоданы, ее образ неотступно преследовал его.Франческа не помнила мать, а Даниэль никогда не говорил о ней с дочерью. Иногда его мучила совесть, что он вытеснил из их жизни образ Бланш, ведь Фрэнки даже не имела понятия, как красива была ее мать. Иначе она бы сразу уловила поразительное сходство Бланш и ее подруги. Чувство вины опять остро пронзило его. Он так эгоистично отвергает свою дочь. Даниэль вспомнил день, когда она пришла к нему за разрешением, пройти прослушивание в его старой школе драмы. И тогда, впервые после смерти Бланш, в нем проснулось чувство отцовской гордости. Когда Фрэнки была принята, он открыл бутылку шампанского, и, наконец, впервые увидел свою дочь по-настоящему. Она стала прекрасной женщиной – нежная, тонкая красота матери превратилась в темную, поразительную искристую оживленность дочери.Даниэль привстал и дотянулся до бутылки с виски. Со стаканом в руке он подошел к окну и взглянул на Лондон. Как много здесь живет воспоминаний. Был ли сегодняшний вечер иллюзией? Сходство было невероятным. Это была Бланш. И после всех этих долгих лет, пытаясь забыть все, он влюбился в нее опять. Глава 14 – Я просто не могу поверить, что сегодня последний день. Окончен первый курс, – вздохнула Фрэнки, когда они втроем подняли бокалы.Кроме обычного кофе, перед тем, как идти домой, они решили угостить себя в баре вином. За одной бутылкой последовала вторая. Затем подошли другие их одногруппники, и они потеряли счет времени. К восьми часам все были настроены продолжить.– Все, уходим и встречаемся у меня дома! – возбужденно закричала Фрэнки. – Они выкинут нас отсюда через минуту, если мы начнем шуметь. Каждый покупает по дороге по бутылке, и идем ко мне.Новость распространилась быстро, и к десяти часам квартира была полна веселящимися студентами. Бетина привела Марка после того, как он официально ушел в этот день из их школы, а Мэтью прибыл без Паулы. Джина делала все возможное, чтобы не замечать его присутствия и сосредоточилась на веселье. Но беда была в том, что куда бы она ни пошла, он, казалось, повсюду преследовал ее. Она думала, что это лишь ее воображение, пока не вышла на балкон подышать свежим воздухом. Он вышел следом и стал за ней.– Привет, Джина.– Привет, Мэтью, – ответила она, как можно небрежнее.– Джина, я хотел пожелать тебе хороших каникул.– Спасибо, и тебе того же, – она была так поражена, что он разговаривает с ней, что не могла придумать, что сказать в ответ.Она почувствовала его руку, медленно поглаживающую ее плечо. От близости его тела у нее затряслись колени. Они простояли так очень долго.– Джина, я просто хочу сказать, что…Сзади послышался шум. На балконе появились двое студентов. Мэтью быстро отдернул руку.– Нет, ничего. Хороших тебе каникул, встретимся в следующем семестре.Он исчез.Она провела ночь без сна, опять и опять прокручивая в своей памяти этот эпизод. На следующий день, пока Фрэнки упаковывала чемодан, готовясь к путешествию в Штаты, Джина рассказала ей об этом. Фрэнки пожала плечами:– Я не знаю, Джина. Я слышала, у него какие-то проблемы с Паулой. Но, говоря это, я точно знаю, что они собираются вместе два месяца путешествовать по Европе. На твоем месте, я бы не теряла из-за него свой сон, – Фрэнки продолжила сборы.Джина растерялась, но решила, что Фрэнки права, она действительно слишком много времени провела в мечтаниях о Мэтью. Фрэнки улетала на Палм Бич к друзьям отца. Она умоляла Джину полететь вместе с ней, но Джине пришлось решительно отказаться, зная, что все лето, каждый день, ей придется работать.Фрэнки попросила Джину жить здесь, пока ее нет, и присматривать за квартирой. Когда Джина объявила матери, что не вернется домой на каникулы. Джойс просто кивнула головой. Джина и не думала, что мать будет беспокоиться. Девушка вернулась на свою работу в театр «Глобус» на Шафтсбери Авеню. Работа ей очень нравилась, так как начиналась только в половине седьмого, и к тому же каждый вечер была возможность бесплатно смотреть спектакли и изучать игру актеров.Бетина пришла навестить ее за день до того, как они с Марком уезжали к ее родителям объявить о помолвке. Джина купила к ланчу немного хлеба и паштета, и они сели поговорить.– Вообще-то, Джин, я не все тебе рассказала.– Что ты имеешь в виду?Бетина шумно вздохнула:– Я на втором месяце беременности.– Боже правый!– Я знаю. Это очень легкомысленно с моей стороны, но никуда не деться.– Марк знает?– Да, он потрясен. Как только мы вернемся из Йоркшира, он собирается в Эдинбург на фестиваль, посмотреть пьесу, которую он ставил, и хочет, чтобы я поехала с ним, так как считает, что беременных женщин нельзя оставлять одних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52