Он позаботится о тебе.– Во всяком случае, у тебя большое преимущество, что тебя окружают такие няньки, как мы, – сказала Фрэнки. – Мой тебе совет: держи рот на замке, не задирай головы и больше не кури.Глаза Джины расширились от удивления.– Но я не курю, Фрэнки.– Прекрасно, тогда и не начинай, потому что в этом ты можешь найти не только табак, поняла?Джина кивнула головой, пытаясь запомнить все, что ей говорят. С тех пор, как две недели назад закончились пробы, ей казалось, что она живет, как во сне. Когда позвонила Мими, сказала, что роль – ее и назвала цифры гонорара, Джина с трудом поверила ей. Они собирались заплатить ей почти сто тысяч долларов. Для других актеров эта сумма была каплей в море, но для Джины она означала безопасность и уверенность в своей жизни.Фрэнки творила чудеса, помогая ей сдержать напор прессы, когда они узнали, что Джина будет сниматься в фильме. В английской прессе о ней тоже появились статьи. Джина понимала, что это будет доказательством того, что она написала в письме Джерарду. Конечно, она не думала, что все так получится, но теперь ничего не могла поделать.– Ну и что ты теперь думаешь о Голливуде, Джин? – голос Фрэнки оборвался, когда она заметила группу людей, входящих в ресторан. Краска сошла с ее лица. Джина видела, как Фрэнки, пытаясь овладеть собой, подняла свой стакан. Ее руки дрожали, она поставила его на стол.Одна из женщин, вошедших в ресторан, подошла к их столику. Это была блондинка с ярко-голубыми глазами, невысокого роста и с полной фигурой. Она поцеловала Даниэля, а потом Фрэнки.– Привет, как вы поживаете? – она говорила глубоким резким голосом.Даниэль ответил раньше, чем Фрэнки успела открыть рот.– Прекрасно, у нас все прекрасно, а ты?– Устала. Мы только пару часов назад вернулись из Рима, ты же знаешь, что такое пища в самолете, поэтому сразу же из аэропорта направились сюда, – она внимательно посмотрела на Джину. – Ты должно быть, Джина Шоу. Фрэнки очень много рассказывала о тебе, и мне кажется, что я уже знакома с тобой. Поздравляю с ролью в фильме, – женщина положила руку на плечо Фрэнки.– Я позвоню тебе завтра, – мягко сказала она. – Чао.Она направилась к своему столику в другой части ресторана.Фрэнки подозвала официанта, и он наполнил ее стакан вином.Джина так напряженно смотрела на Фрэнки, что даже не понимала, что ей говорит Даниэль.– Извините, что вы сказали?– Я сказал, юная леди, что всем начинающим звездам нужен прекрасный сон. Точно так же, как и старым звездам, которые не хотят, чтобы «печальная страница времени» упоминалась в отзывах об их последнем фильме.Он взглянул на Фрэнки.– Мне кажется, нам пора трогаться.Джина лежала ночью и удивлялась, почему Фрэнки так странно вела себя в ресторане. Возвращаясь на «Виллу Орхидей», Фрэнки всю дорогу молчала, и сразу же пошла спать, когда они вернулись домой.Джина повернулась и закрыла глаза. Она уже почти заснула, когда услышала еле различимый звук, доносящийся откуда-то в доме. Как будто котенок плакал по своей маме. Она встала с кровати и накинула халат, открыла дверь своей спальни, выглянула в освещенный холл, пытаясь различить, откуда доносятся эти звуки. Это был не котенок, это была Фрэнки.Джина открыла дверь в комнату Фрэнки и тихонько вошла. Фрэнки сидела, еще полностью одетая, посередине своей огромной кровати, окруженная множеством носовых платков, переполненными пепельницами и почти выпитой бутылкой виски. Тушь растеклась под глазами и образовала круги, как у панды. Она выглядела таким ребенком и такой убитой горем, что Джине захотелось обнять ее и утешить. Она подошла к кровати. Фрэнки подняла голову и с испугом посмотрела на Джину. Какое-то время она смотрела молча, и Джине показалось, что она сейчас заговорит, но вместо этого Фрэнки разразилась бурными слезами, икая и вздрагивая.Джина подошла к ней и обхватила ее руками. Она крепко прижимала ее к себе, пока всхлипы не затихли. Джина утешала подругу нежным материнским голосом:– Не надо так плакать, лучше расскажи мне, что случилось, пока мы не утонули в слезах.У Фрэнки на лице появилось некоторое подобие улыбки.– Давай, давай, расскажи все тетушке Джине, – она погладила Фрэнки по голове и убрала с лица волосы.– Но ведь тетушкой всегда была я, – голос Фрэнки был слабым и обиженным.– Но не сегодня, милая. Руди всегда советовал нам меняться ролями, так что, прими это, как упражнение, повышающее твое актерское мастерство. О'кей?Фрэнки шмыгнула носом.– О'кей. Но я не могу тебе сказать. Я не могу никому это сказать.– Послушай, мадам, ты всегда заставляла меня рассказывать обо всем, и я очень обижусь и не расскажу тебе самой малости о своей жизни, если ты сама не можешь ничего рассказать своей лучшей подружке. Ты видишь, я уже большая девочка и сумею понять, что бы это ни было. Я в последние годы сама через многое прошла. Иногда случалось такое, что мне хотелось умереть. Кстати, однажды я была на волоске от смерти.Это заставило Фрэнки поднять голову и посмотреть на Джину.– У нас есть много чего рассказать друг другу. Если ты скажешь мне о своих проблемах, я объясню тебе, почему я здесь. Мне кажется, справедливый обмен, а?– Наверное, – пожала плечами Фрэнки.– Хорошо, я буду первой.Джина вкратце рассказала Фрэнки, что привело ее в Лос-Анджелес. Она пыталась не давать волю эмоциям, хотя пару раз комок поднимался к горлу, и ей приходилось останавливаться и собираться с мыслями.– …вот и вся история. Я верю, что ты никогда не расскажешь это ни одному живому существу. Никто больше не должен знать.Фрэнки давно прекратила плакать и с ужасом слушала и смотрела на Джину.– Боже, Джина, как я после этого могу думать, что у меня действительно проблемы? Какого черта ты не связалась со мной, когда все это происходило? Если когда-нибудь мне попадется в руки этот ублюдок Джонни, клянусь, я убью его. Лично мне кажется, что тебе следовало обратиться в полицию.– Я же объяснила, почему не могла этого сделать, Фрэнки. Это отразилось бы на всей семье Лонгдейлов. Они так блюдут честь своей семьи. И после смерти отца Джерарда я не могла рисковать, подвергнув их нападкам прессы, если бы этот ублюдок публично заявил обо всем.– Что ты написала в письме Джерарду?– Просто, что изменила мнение и решила продолжить свою карьеру. Мне казалось, он поверит в это и не будет искать меня.– Бедная Джина. Как это жестоко!– Могу себе представить, что думают обо мне в Англии, когда я собираюсь сниматься в этом фильме. Наверное, я кажусь безжалостной бессердечной сучкой. Уверена, Бетина больше никогда не захочет со мной разговаривать. Хотя, – Джина вздохнула, – мне очень повезло, что представился такой шанс здесь. Ну, ты готова рассказать мне о своих проблемах?– О, Джина, дорогая, я действительно не…– Это мужчина?Фрэнки тут же опять зарыдала. Джина решила, что она угадала.– Фрэнки, ты мне всегда говорила, что мужчины – дерьмо, и я должна сказать, что склонна согласиться с тобой, ведь это еще не конец света, если он…– Джина, это не мужчина! Мне бы хотелось, чтобы это был он, – она упала на кровать и зарыла голову в подушку. – Извини меня, я знаю, ты многое пережила, но ты действительно меня не поймешь. Почему бы тебе не пойти спать? Завтра я буду в порядке.– О'кей. Считаю, это несправедливо. Я тебе полностью открылась, но раз ты так хочешь, я уйду, – Джина решила использовать последнюю попытку. – Это как-то связано с той женщиной в ресторане?Фрэнки резко подняла голову. Она глубоко вздохнула и с неохотой произнесла.– Да, это связано с той женщиной в ресторане. Так получилось, что я безнадежно и до смерти влюблена в нее. Я – лесбиянка, гомосексуалистка, чьим объектом любви всегда была женщина. А сейчас ты можешь собрать свои вещи, вызвать машину и бросить свою бывшую подругу, женщину-пожирательницу, одну, с ее тайными извращениями.Фрэнки сидела тихо и спокойно, не осталось и следа слез на ее лице. Джина задумчиво смотрела на нее.– Хорошо, если я оставлю тебя одну, ты обещаешь мне, что не будешь устраивать этих жутких истерик, или, хуже того, выбрасываться из окна?– Нет, со мной все будет в порядке. Советую тебе остановиться в «Беверли Хилтоне». Там хорошие номера, – сказала Фрэнки ровно и спокойно.– О'кей, я поеду туда.– О'кей.– Но только если ты поклянешься не плакать, пока закипит чайник, – она пошла на кухню и вернулась с двумя чашками чая.В глазах Фрэнки появилось спокойствие и облегчение.– Выпей. Англичане всегда в критический момент пьют чай, – Джина отпила свой чай. – Я даже могу поклясться, что когда «Титаник» шел ко дну, все англичане, которые были на борту, держали в руке чашку чая.– Так ты действительно не имеешь ничего против того, что у твоей подруги несколько другие пристрастия, и она предпочитает женщин?– Фрэнки, за последние годы я начала думать, что это, может быть, гораздо безопаснее, – Джина улыбнулась. – Я предлагаю тебе подвинуться и очистить место от носовых платков. Я устроюсь поудобнее, и ты расскажешь мне все с самого начала.– И тебя не пугает лежать на одной кровати с лесбиянкой? – не веря своим ушам, спросила Фрэнки.– Нет, потому что ты не мой тип, но, даже, если бы и была им, я взяла себе за правило не спать со своими друзьями.Фрэнки улыбнулась.– Джина Шоу, вы становитесь леди. Глава 53 Поначалу съемки «Рози» были настоящим кошмаром, пока Джина пыталась освоить техническую сторону, практически незнакомую ей, как сценической актрисе. Во время первой недели она была уверена, что Стейнер назначит дополнительные пробы, «срез», как он это называл. Он подошел к ней, обнял за плечи и увел со съемочной площадки.– Послушай, моя любовь, тебе придется запомнить, что оператор сидит у тебя почти на носу и фокусирует каждую волосинку на твоей голове. Постарайся все уменьшать. Не играй, и все будет нормально. О'кей, попробуем все сначала.Они снимали опять и опять. Так что к концу недели Джина уже не знала, что делать. Ее спас Даниэль.Джина сидела в студийной столовой и без удовольствия пила остывший чай, как вдруг услышала:– Ой, уж не Джина ли это Шоу, новая звезда в фильме Стейнера «Анютины глазки»?Каждый день Даниэль придумывал фильму какое-нибудь новое цветочное название.– Мне нравится это название. Мне кажется, оно подходит ко всем, кто работает над фильмом. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?Джина кивнула. Даниэль сел напротив нее, положил голову на руки и стал похож на гнома.– Ты пойми, ты не единственный актер в мире, которому пришлось перейти от света рампы к объективу камеры. Поверь, мне было так же трудно, как и тебе. Пока мне не дали один совет. Хочешь услышать его?Джина снова кивнула.– Это было, когда я снимался в своем первом фильме, и режиссер уже почти разочаровался во мне. Однажды, один известный актер пришел на съемочную площадку. Его звали Чарльз Лотон. После просмотра одного эпизода он шепнул что-то продюсеру и указал на меня. Конечно, у меня упало сердце, и я был убежден, что он спросил, какого черта меня до сих пор не вышвырнули отсюда. Но потом Лотон подошел ко мне и положил руку на плечо. «Ощущай все своей печенкой, и пусть это отражается в твоих глазах, мой мальчик. Это секрет одного великого актера», – сказал он и похлопал меня по плечу. Больше я его не видел. Вскоре он умер, но для меня его слова стали границей между успехом и поражением. Подумай об этом.Даниэль встал, улыбнулся и вышел из столовой.Совет сработал. Она не знала почему, но почувствовала разницу, и неожиданно у нее стала получаться сцена всего лишь после нескольких дублей. Ее уверенность в себе возросла, и Стейнер стал гораздо больше улыбаться. Она забыла о том, что собиралась все бросить и начала наслаждаться тем, что уже в первом дубле играет отлично. Она справилась со всем.Джина смирилась с тем, что она делает. С Даниэлем начали завязываться крепкие дружеские отношения. У них оказалось много общих тем для разговоров. В фильме была сцена, когда ей нужно было поцеловать Даниэля. Она была совершенно смущена, но Даниэль отпускал глупые шуточки, подмигивал ей перед каждым дублем, и вскоре она расслабилась. Они вместе ходили в столовую на ланч. Иногда к ним присоединялась Фрэнки, хотя обычно она встречалась с Джун, которая работала в другой студии. Джина не совала нос в чужие дела, но заключила, что у них все наладилось после того, как Фрэнки провела не одну ночь в квартире Джун. Джина очень скучала по ней одна на вилле, но была рада видеть Фрэнки счастливой.Обычно Джину привозили домой из студии на лимузине в половине девятого. Она принимала душ, готовила себе что-нибудь поесть, чаще всего это был какой-нибудь разрекламированный продукт, который можно быстро разогреть в микроволновой печи. Во время еды она смотрела телевизор. Потом ложилась в постель и просматривала текст к съемкам следующего дня. В половине одиннадцатого Джина выключала свет и засыпала. Будильник звонил в половине пятого, и в пять ее уже ожидал лимузин, чтобы отвезти на студию. Дорога занимала полчаса.Без четверти шесть Джине уже надо было находиться в гримерной, где начинался длительный процесс мытья и укладки волос и тщательного нанесения макияжа. В семь она шла в столовую на завтрак. Потом – в свой трейлер, где уже был готов костюм, в котором она будет сниматься в этот день.Уже одетая она садилась и ждала, пока ее не вызовет помощник, бегающий вокруг их городка с громкоговорителем. Иногда ей приходилось тут же идти на съемочную площадку, но бывали дни, когда ее вызывали только к четырем часам дня.Поначалу эта скука, когда слоняешься без дела и все время только и делаешь, что опять и опять прогоняешь свои слова, сводила ее с ума. Но зато у нее было много времени на размышления. Вскоре она обнаружила, что по телевизору показывают дневные мыльные оперы, и очень быстро пристрастилась к ним.Иногда заскакивала поздороваться Фрэнки, но она была почти все время на съемочной площадке, и Джина могла только стоять и восхищаться великолепной игрой своей подружки.В фильме молодая девушка, которую играла Джина, влюбляется в отца своей лучшей подруги, которого играл Даниэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52