«Спаси и сохрани меня, спаси и сохрани», – повторяла Жанна, ибо больше сказать было нечего. Дион нужен ей, и он здесь.
Напряженные мускулы расслабились в его объятиях. Жанну охватило величественное и страшное желание раздвоиться. Она распускалась, как цветок, раскрывалась, росла…
Впервые за все это время Жанна поняла, что от нее требуется. Она уткнулась головой в шею Диона, вцепилась пальцами в его волосы, и с ее губ сорвался долгий стон: то ли жалоба, то ли крик триумфа. Что-то теплое и тяжелое заскользило между ног.
– А теперь медленнее, медленнее…
Пора распахнуть двери навстречу солнечному свету. Открывайся же, открывайся… Они прижались друг к другу – храм из единой плоти и крови, и в их сплетенные руки упало крошечное розовое существо. Чудо свершилось.
Жанна смотрела на ребенка. Вот он, запретный плод, слаще которого нет ничего на свете.
Ребенок открыл глаза. Как это просто и странно. Глаза, в которых отразилась вся мудрость мира.
Жанна молчала, не в силах оторваться от младенца. Наверное, никогда она на него не наглядится.
Дион приподнял дочь, она протестующе пищала, растопырив крошечные ручки. Какая она маленькая, хрупкая и вместе с тем сильная! В ней все прекрасно – вплоть до розовато-жемчужных ступней и маленьких ушек, похожих на морские раковины.
Все еще не веря себе, Жанна откинулась на подушки и радостно приняла дочь в свои объятия. Одной рукой она поддерживала слабую, дрожащую головку, а другой нежно гладила лепесток ушка. Да, у ее маленькой девочки глаза Джули, но уши… Бархатные, плотно прижатые к головке, они заострены на концах, как у эльфа. Уши Диона.
– У нас получилось! – Смеясь и плача, Жанна потянулась к нему, вовлекая в магический круг. Они будут вместе отныне и навсегда.
Смерть и рождение. Новый мир, в котором есть только мужчина и женщина.
– Ты, я и Ирландское море!
Они лежали втроем и смотрели, как пламя отбрасывает на стены золотые блики.
– Может, и второй пустить на растопку?
Дион задумчиво глянул на последний виндзорский стул.
– Попозже. Когда ты будешь кормить.
Маленькая Джули приоткрыла один глаз, будто изучая своих родителей, а потом потянулась к материнской груди. На ее личике было написано величайшее блаженство.
– Не у всех детей крестным отцом было Ирландское море.
– Да, – отозвалась Жанна, которой казалось, что она умерла и попала на небеса. – Виновата качка. Наверное, я потеряла свою противозачаточную пилюлю где-то между Ливерпулем и Дублином.
– Это твой самый лучший поступок!
– Ты тоже постарался.
И они обменялись восторженными, чуть глуповатыми улыбками.
– Свадьба будет завтра, – заявил Дион тоном, не допускавшим возражений.
Никогда еще Жанна не видела его таким серьезным. Да, из Диона получится прекрасный отец!
– Ну вот. – Ее неудержимо тянуло подразнить его. – А я-то мечтала о долгой помолвке…
– Помолвка уже была – целых девять месяцев, – возразил Дион, смерив Жанну суровым взглядом. – Кстати… почему ты не носишь мое кольцо?
– Кольцо? – Жанна удивленно заморгала. – Какое кольцо?
– Так я и думал. – Дион порылся в кармане. – Я обнаружил его на прежнем месте – в твоей черной туфельке. Я был уверен, что ты найдешь кольцо, как только наденешь ее.
– Но я ни разу не надевала эти туфли! Сначала мешали воспоминания, а потом ноги стали отекать… – Жанна умолкла, не отрывая глаз от серебряного кольца, лежавшего на ладони Диона. Простенькое, но милое, с двумя сплетенными руками, сжимающими крошечное сердечко.
Дион надел кольцо ей на палец. Оно подошло идеально. Жанна знала, что, глядя на него, она всегда будет вспоминать о дрожащем тельце ребенка, которого они приняли в свои объятия.
– Это кольцо из Клэддэха. Его освятил один цыган.
– Тот самый, у которого ты нанял пони?
– Именно. – Дион ухмыльнулся. – Для него мы уже тогда были мужем и женой. У цыган принято похищать невест.
– И все же… – Теперь настала ее очередь проявить серьезность. – Мы должны сделать то, что положено, ради маленькой Джули.
И она пригладила темные волосики на голове ребенка. Дион кивнул с философски-задумчивым видом.
– Лучшей причины и не придумаешь. Главное – получить лицензию. Я займусь этим сразу же после того, как позвоню в больницу.
Жанна с радостью отметила, что у него нет никакого желания двигаться с места.
– А потом?
– Потом мы будем жить долго и счастливо, – заявил Дион без тени сомнения.
– До тех пор, пока не высохнет Ирландское море.
– В № 3?
– Конечно. Чердак твой.
– А твоя гостиная.
– Спальня…
– …Для нас обоих, А остальные комнаты…
– …Для детей.
Они удовлетворенно улыбнулись. Всматриваясь в золотистый полумрак гостиной, Жанна видела будущее. Оно казалось вечностью. Ее некрасивый муж под старость станет красавцем. Волосы поседеют, но брови и ресницы будут по-прежнему черными, а глаза – синими. Дион волшебник, он сумеет обмануть само время.
Их разлучит только смерть, ибо они подходят друг другу идеально, как две половинки целого. Их не разъединить, но они способны расти и создавать новое.
Малышка пошевелилась, икнула и зачмокала губами.
– Как она прекрасна! – воскликнули они разом.
– Вылитая мать. – Взгляд Диона, мягкий, как бархат, обволакивал Жанну. – Красивая девушка в подвале.
– Значит, ты имел в виду меня?
– А кого же еще? Посмотри в зеркало. Ты самая красивая женщина на свете.
И Жанна, встретившись с ним глазами, поняла, что это правда. Маленький комочек плоти, лежавший у нее на руках, пробуждал самые разные чувства: гордость, любовь, радость, торжество… Шелковая ниточка, такая ненадежная и тоненькая на вид, отныне накрепко привязывала ее к миру. Через боль – к совершенству. Из старого пыльного кокона наконец появилась бабочка.
Дион принес хлеб, теплое молоко с мускатным орехом и простое фланелевое одеяло, чтобы завернуть в него ребенка.
– С Новым годом.
И они поцеловались под перезвон колоколов, который плыл над заснеженными улицами.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45