Но сама-то Вебекка чем руководствовалась, когда выбирала темой своей диссертации непроизносимое: «Васовая дисквиминация и пвава национальных меньшинств»? Или когда поселилась на «Вобинзон-воуд, твидцать тви»? Лу долго потешалась по этому поводу: «Надо же, адресок как нарочно, — Робинзон-роуд, тридцать три».
«Семь-шесть-четыве-тви-тви». — Мартин набрал номер.
— Вебекка? — Мартин кашлянул. — Ребекка? Это ты?
— Да, вевно, Вебекка Вобевтс у аппавата, — официальным тоном произнесла Ребекка Роберте. — Позвольте узнать, с кем я вазговавиваю? (Разговариваю?)
— Это Мартин. Мартин Эшкрофт. Помнишь такого?
В трубке послышался болезненный вздох.
— Мавтин? — сдавленным шепотом переспросила Ребекка.
— Да, привет, — бодро поздоровался Мартин. — Как дела? Решил вот позвонить, узнать, как…
— А-а-а-а, ты-ы-ы, — всхлипнула Ребекка, словно ее ударили в солнечное сплетение. — Мевзавец! Да я… я до сих пор пвинимаю «Пвозак»! (Принимает «Прозак» — что-то от нервов?)
— Боже мой, Ребекка…
— Не смей, мне не нужны твои извинения. Поздно! Ты не звонил, не отвечал на письма, ты выкинул меня из своей жизни. Я певежила неввный свыв.
— Нервный срыв?
— Мне пвишлось оставить унивевситет, диссевтацию… Тви месяца в «Пвайови»…
«Прайори» — клиника, где лечатся все звезды шоу-бизнеса. Мартин был потрясен и едва не спросил, кого она там видела, но вовремя прикусил язык, решив, что вопрос может показаться бестактным.
— Тви месяца в клинике, еще тви месяца на таблетках, — завывала Ребекка, — и сейчас, когда я начала пвиходить в себя, ты звонишь и спвашиваешь, как дела. Плохо, очень плохо, и все благодавя тебе.
— Извини, — пролепетал Мартин, — я не знал.
Неожиданно Ребекка смягчилась.
— Мавтин, почему ты ушел? Ведь между нами была такая тонкая духовная связь. Но тепей ты понял, ты одиноко блуждал в веальном миве и понял, что мы созданы двуг для двуга. И ты вевнулся. Да, Мавтин?
— Ну, вообще-то… — начал Мартин.
— Ах, я знала, когда-нибудь это случится. Однажды я подниму твубку и услышу твой голос. О-о, я готова была вазоввать тебя в клочья. (Разорвать меня?)
— Я знаю, — робко вставил Мартин.
— Ты не заслуживаешь пвощения, но я дам тебе еще один шанс. Нам надо о многом погововить, но я вевю — мы сможем найти путь к…
— Ребекка, подожди, я…
— Не ожидал, что я буду столь невозмутима и хладноквовна? (Будет хладнокровна?) И тем не менее…
— Ребекка, — Мартин сделал глубокий вдох, — я звоню, чтобы попросить тебя, — на другом конце провода повисла напряженная тишина, — вернуть мой адаптер.
— Ты звонишь, чтобы… что?
— Адаптер. Помнишь, он остался у тебя? А у меня твой фен. Я подумал, мы могли бы встретиться и вернуть друг другу наши вещи. Где-нибудь в кафе, посидим, поболтаем, — поспешно добавил Мартин, как будто речь шла о простой дружеской встрече.
— А-а-а-у-у-у-ва-а-а… — зашлась Ребекка.
О господи. Мартин прикрыл глаза, пережидая сиреноподобный вой, но минуты через три понял: Вебекка «зависла» надолго, однако трубку бросать не собирается. Не оставалось ничего другого, как только отключиться самому.
Лу была права: брошенная женщина — это женщина, которая никогда не вернет твой адаптер.
Мартин откинулся на спинку стула, чувствуя, как внутри клокочет раздражение. Он никогда не напишет роман, никогда! До конца жизни он обречен прозябать в «Сатире», так и зачахнет перед компьютером, с утра до ночи играя в «Майнсвипер», — крушить врага, покуда палец не отвалится… Минутку!
В голове у Мартина точно бомба взорвалась.
Он схватил пиджак, пихнул в карман пластиковую карточку-пропуск в здание «Интернейшнл мэгэзинс», выскочил из дома и со всех ног помчался к станции метро.
9
Обычным днем сбора друзей в «Зайце и Гончих Псах» была среда, но сегодня, в понедельник вечером. Руби запросила созыва внеочередного саммита по разрешению кризисных ситуаций в связи с ужасными событиями прошедшего дня. Лу попыталась успокоить подругу по телефону.
— Руби, я прекрасно понимаю, как невыносимо каждый день встречаться с Имоджен, но ты не можешь требовать ее увольнения только за то, что девица увела у тебя любовника. Боюсь, Европейский суд по правам человека тебя не поддержит.
— Но они предали меня, — заныла Руби.
— А ты представь, каково было жене Флетта, когда он начал встречаться с тобой? Потом он бросает тебя и переключается на Имоджен, а еще через неделю он бросит Имоджен ради девочки-школьницы. Вот тут-то ты и «стуканешь» на него за развращение малолетних, — пошутила Лу, стараясь хоть как-то развеселить подругу.
— Не смешно, — отрезала Руби.
— Ой, извини, мне звонят по другой линии. Пока. До вечера.
Порой Лу казалось, что она выступает в роли мамочки-наседки. То Руби с флеттовской трагедией, то Мартин с дурным фарсом. У него, видишь ли, вдохновение. Лу, срочно помоги вернуть адаптер. Вместо того чтобы просто пойти в магазин и купить новый. Даже не извинился толком за причиненные неудобства. После его разрыва с Вебеккой несчастная девушка два месяца донимала Лу звонками и дома, и на работе, а он так и не соизволил поговорить с ней и положить конец мучениям бедняжки, и Лу, кстати, тоже.
Лу не жаловалась, она с радостью готова помогать друзьям, но иногда так хочется, чтобы рядом был человек, с которым можно поделиться собственными проблемами и переживаниями. Однако никто из прежних мужчин не вызывал у Лу ностальгических воспоминаний. Почему-то многие из них считали, что после месяца красивых ухаживаний они имеют право требовать от нее бесконечной благодарности и готовности быть не только хорошей любовницей, но и сердобольной нянькой, поварихой, прачкой и секретаршей одновременно. Лу покачала головой, вспомнив, как однажды специально взяла выходной и целый день просидела в квартире такого вот бойфренда в ожидании мастера по ремонту стиральных машин. А когда выяснилось, что хилая «Zanussi» ремонту не подлежит, парень не помчался покупать новую. Зачем? Гораздо удобнее приходить со своим грязным барахлом к Лу и, развалясь на диване перед телевизором, щелкать пультом, пока она возится со стиркой.
Порвав с последним любовником, Лу вдруг поняла: ее жизнь стала значительно лучше и проще — меньше стирки, меньше грязной посуды, и телевизионный пульт в полном твоем распоряжении, смотри что хочешь и когда хочешь, потому что рядом не сидит маньяк, беспрерывно скачущий с канала на канал, точно лабораторная крыса, которая жмет на кнопки в ожидании награды. И почему, выхлебав целую пинту молока, надо пихнуть в холодильник пустую коробку? Как напоминание для Лу? «Видишь, в доме нет молока, пойди купи».
Нет уж, если Лу когда-нибудь и решится вновь пожертвовать своей свободой, то только ради совершенно особенного, исключительного мужчины.
Но как его узнать? Вот вопрос. Все говорят: «Встретишь своего мужчину и сразу поймешь — это Он!» Угу, Джастин, тот, что повадился таскать к Лу свое грязное белье, поначалу казался именно таким — особенным: симпатичный, умный, веселый, работает в приличной фирме. Понадобился целый год, чтобы понять: парень — обычный самодовольный эгоист, считающий, что только он занимается настоящим делом, а работа Лу — это так, ерунда, так что в свободное время она может и постирать.
Итак, первое впечатление обманчиво. Внутренний голос, шепчущий: «Это Он!», тоже, бывает, ошибается. Что же делать? У Эрики, приятельницы Лу, с которой они вместе работали в издательстве, на этот счет была своя интересная теория.
— Ты же не станешь брать на работу человека, пришедшего, что называется, «с улицы», без рекомендательных писем от предыдущих работодателей. То же самое и здесь — будь любезен, предоставь отзыв-характеристику от своих бывших партнерш. Почему мы должны пускать в свою постель неизвестно кого?
— Потому что иначе мы до скончания века будем спать в одиночку, — резонно заметила Лу. — Ты представляешь, какой отзыв может дать бывшая любовница?
— Да-а-а, об этом я как-то не подумала, — нахмурилась Эрика.
— Рекомендации твоих друзей — совсем другое дело, — с жаром сказала Лу и вкратце изложила стратегический план действий под названием «Клуб Одиноких Сердец». — Я знаю их обоих лучше, чем они знают сами себя, и убеждена, что смогу найти подходящую женщину для Мартина.
— А ты уверена, что Руби сможет найти подходящего мужчину для тебя? — спросила Эрика.
В памяти Лу возникло лицо чудесного незнакомца из метро. Она покачала головой: «Не уверена».
После работы Лу отправилась в бар на встречу с друзьями. С того памятного утра каждая поездка в метро превратилась для нее в волнующее путешествие. «Это глупо, глупо, прекрати», — каждый раз повторяла Лу, но ничего не могла с собой поделать; с замирающим сердцем она сбегала по эскалатору и оглядывала платформу в надежде увидеть знакомое лицо. Вот и сегодня, заметив светловолосую голову, Лу вздрогнула и почувствовала, как внутри разлилась пустота, а к горлу подкатил комок. Это просто наваждение какое-то. Лу с трудом перевела дыхание. Удивительно, что с ней происходит? Лу никогда не верила в любовь с первого взгляда, в знаки судьбы и прочую мистическо-романтическую чушь. Но тогда отчего же так колотится сердце и почему все внутри обрывается? Лу стала ездить на метро даже в тех случаях, когда быстрее было бы пройти пешком. А что, если это любовь, единственная настоящая любовь всей жизни? И она упустила свое счастье. Лу поймала себя на том, что нервно кусает ногти (привычка, от которой ей с трудом удалось избавиться всего лишь год назад).
— Я упустила свое счастье, — драматически изрекла Руби, грохнув по столу пустым стаканом. — Моя душа истерзана и разбита. После Флетта я больше никогда не смогу доверять мужчинам. Никогда и никому.
— Глупости, — сказала Лу. — Подожди, начнут приходить ответы на наши объявления, и все наладится.
— Что он написал обо мне? — спросила Руби, когда Мартин отошел к стойке за новой порцией пива. — Надеюсь, ты не позволила нашему писателю ввернуть что-нибудь вроде «доведенная до отчаяния, потерявшая всякую надежду»?
— Не волнуйся, текст что надо. Мартин дал очень точное и верное описание.
— Верное, — Руби утвердительно кивнула, — как раз и означает «девушка в безысходной тоске, на грани нервного срыва».
Мартин вернулся к столику и криво ухмыльнулся, уловив последнюю фразу Руби.
— Как идет работа, мистер Шекспир? — вежливо поинтересовалась Лу.
— Пишу книгу, — гордо ответил Мартин.
— Серьезно? Пером по бумаге?
— Не-а, на компьютере в офисе.
— Понятно. Следовательно, адаптер вернуть не удалось?
— Не удалось. Вместо адаптера Вебекка пришлет мне счет из нервной клиники.
— Шутишь? — воскликнула Руби. — Все еще тоскует по тебе?
— Сама же говорила, «выздоровление» тянется в два раза дольше, чем сам роман.
— В таком случае я обречена страдать до сентября, — всхлипнула Руби.
— Брось, все может измениться в один день, — жизнерадостным голосом сказала Лу.
— Ага, к примеру, завтра меня переедет автобус, — мрачно буркнула Руби. — И конец моим мучениям.
— Или на верхней площадке того же автобуса ты встретишь мужчину своей мечты, — не сдавалась Лу и, не выдержав, рассказала свою историю о мимолетной встрече с чудесным незнакомцем.
— Ты должна была побежать вслед за ним. — Руби пристукнула кулачком по столу.
— И опоздать на работу. А потом, где гарантия, что он захотел бы со мной разговаривать. Приставать к совершенно незнакомому человеку — дайте мне ваш телефон. В лучшем случае на тебя посмотрят, как на психа, а то еще и получишь зонтиком в глаз.
— Не-ет, — протянула Руби, — не думаю. Мартин, как бы ты повел себя в такой ситуации?
— Я был бы польщен до глубины души, — серьезно сказал Мартин. — Девчонки, вы даже не представляете, как трудно нам, мужчинам. Подходишь к понравившейся девушке, а у самого душа в пятки уходит — что сказать, как она отреагирует? Улыбнется или влепит пощечину?
— Вот видишь, — встрепенулась Руби. — А я что говорю? Мужчинам нравится, когда женщина сама проявляет инициативу.
— О, я не сомневаюсь, — улыбнулась Лу.
— Ну, и как же выглядел мужчина твоей мечты? — живо заинтересовалась Руби.
— Высокий, стройный, светлые пушистые волосы, одет в темно-синий костюм.
— Потрясающее описание, — саркастически хмыкнул Мартин. — В метро в час пик такой сразу бросается в глаза.
— Я не знаю, в его внешности не было ничего примечательного. Но нас словно тянуло друг к другу, какая-то необъяснимая сила. И его глаза… Когда наши взгляды встретились, и мне, и ему показалось, что мы знаем друг друга давно, целую вечность.
Мартин склонил голову набок и, прижимая к подбородку воображаемую скрипку, заиграл лирическую мелодию.
Но Руби отнеслась к рассказу Лу не столь цинично.
— Лу, это кризис среднего возраста, трудная полоса в жизни женщины. Скоро ты начнешь верить в гороскопы и будешь ходить на свидания, только когда полная луна стоит в третьем доме Скорпиона.
— Ну уж до полного умственного расстройства не дойдет, — успокоила Лу встревоженную подругу. — Но, если честно, я по-настоящему расстроена. Если бы не вся эта дурацкая суета, кто знает, все могло бы сложиться иначе. — Лу тоскливо посмотрела на дверь, словно ждала — вот сейчас ветер судьбы распахнет створки, и ее таинственный незнакомец появится на пороге. — Лондон огромный, жестокий и равнодушный город. Боюсь, мы никогда больше не встретимся.
— Почему же! — взволнованно заговорила Руби. — Если каждое утро ты будешь ездить в одно и то же время…
— Что я и делаю ежедневно в течение последних шести лет, но раньше я никогда не встречала этого человека.
— Ты хочешь сказать — не замечала. Это большая разница. Однако теперь ты иными глазами смотришь на мир, и между вами возникла особая связь. Вы обязательно встретитесь. И тебе нужно будет просто улыбнуться и сказать: «Доброе утро». Оглянуться не успеешь, как ваша история превратится в волшебную сказку, одну из тех, о которых пишет «Ивнинг стандард» в День святого Валентина, пытаясь внушить нам, что Лондон не такой уж и бессердечный город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36