— Думаешь, Флетт хочет вернуть меня?
— Конечно, — сказала Лу, — ведь молодая любовница послала его подальше.
Руби улыбнулась несколько злорадно, но с удивлением поняла, что при имени Джонатана Флетта у нее больше не перехватывает дыхание, и сердце не выскакивает из груди, и внутренности не сворачиваются нервным узлом. Пустота в душе, казавшаяся бездонной пропастью, превратилась в неглубокий овраг; что касается Роберта, то он был просто грязным, заплеванным причалом, к которому она прибилась во время сильного шторма; а Эмлин — временное помрачение рассудка, только и всего. Даже воспоминание о поездке в Денвер больше не причиняло боли. Особенно после того, как пришло письмо.
Когда Руби увидела конверт со штемпелем Колорадо, первым ее желанием было порвать письмо не читая. Что там внутри? Брошюрка о грехах человеческих, вроде той, что Натаниел сунул ей в руку, когда выпроваживал из своих владений?
Дорогая Руби, — начиналось письмо, но почерк был другой — крупный, не похожий на нитевидную вязь Розалии Баркер . — За прошедший месяц я много думал о нашей встрече. Боюсь, Вы ушли из моего дома с тяжелым сердцем. Я выгнал Вас, хотя должен был принять как сестру, потому что Вы и есть моя сестра. Да, Руби, моя мама была и Вашей мамой тоже.
Я помню день, когда Вы родились. Мы тогда жили в Портсмуте, но в последние месяцы беременности мама вернулась в свой родной город Гринвич, где она жила до замужества.
Как вы знаете, мой отец погиб, когда мне было пять лет. Через три года мама познакомилась с другим мужчиной. Он готов был жениться на ней, но не хотел воспитывать чужого ребенка, и они расстались. А вскоре мама поняла, что беременна.
Это были тяжелые времена, маме приходилось много работать, чтобы содержать меня, а если бы она оставила еще и второго ребенка, то наверняка потеряла бы работу. В такой ситуации она решила, что лучше будет отдать малышку в какую-нибудь хорошую семью, которая сможет позаботиться о ней и дать все необходимое.
Мама была доброй и мужественной женщиной. Я знаю, она очень любила Вас, и, если бы обстоятельства сложились иначе, она бы никогда не отдала своего ребенка. Но мама считала, что так будет лучше и для Вас, и для меня.
Люди часто забывают слова Святого Писания: «Не судите, да не судимы будете». Поверьте, Руби, я никогда не осуждал маму и не стыдился ее «греха», но во всем я обвинял Вас. Я винил Вас за то, что наша мама была несчастна; я видел, как она страдала и до Вашего рождения и еще больше после того, как оставила Вас в приюте. Единственным способом убежать от горьких воспоминаний была эмиграция в Америку. И снова я винил Вас за то, что мне пришлось оставить привычную жизнь, школу, друзей, даже родную страну. Я ненавидел Вас… и понимал: Вы были всего лишь младенцем и в том, что случилось, нет ни капли Вашей вины.
Такова правда, и с ней ничего не поделаешь. Нашей маме так и не довелось увидеть Вас, но я знаю, она всю жизнь мечтала об этой встрече и ждала, что в один прекрасный день Вы придете.
Мне остается только молиться и надеяться, что Вы простите меня. Дайте мне еще один шанс. Розалия почти закончила генеалогическое древо нашей семьи, и на нем оставлено место для Вас.
С любовью,
Ваш брат Натаниел Баркер.
Руби смотрела на письмо. Что она чувствовала? Что чувствует моряк, выброшенный на берег после кораблекрушения? Невероятную радость и невыразимую грусть. Руби еще раз перечитала письмо, медленно сложила его и убрала в конверт, пока залитые слезами строчки не расплылись окончательно. Как только в Денвере наступит утро, она позвонит Нату. А еще… еще она должна позвонить родителям и сестре и рассказать обо всем, что случилось за последние месяцы. Однако, сняв трубку, Руби невольно потянулась к кнопке «память», где был записан телефон другого человека — Мартина.
Мартин единственный знал всю историю от начала до конца. Именно ему первому Руби больше всего хотелось сообщить о письме брата. Но они не разговаривали уже несколько недель. И Лу он тоже звонит крайне редко. Похоже, Мартин отошел от их дружбы. Он больше не нуждается в старых подругах. «Заяц и Псы» теперь не для него, он проводит время в других местах. Где? В ночных клубах с Син-ди Дэниэлс в компании «золотой молодежи».
Три часа дня. Мисс Дэниэлс храпела, лежа на спине поперек кровати. К концу месяца ей надо было написать работу по истории искусств, отчего Синди пребывала в скверном расположении духа, если, конечно, не принимала изрядную дозу кокаина, и постоянно ворчала, что никогда не сделает работу к сроку. Мысль о том, чтобы сесть за стол и начать работать, просто не приходила ей в голову.
Мартин тоже волновался и дергался. Юфимия Гилберт разослала его книгу по всем крупным издательствам Лондона. И хотя она предупреждала, что скорого ответа ждать не стоит, Мартин вздрагивал от каждого телефонного звонка, дрожащей рукой хватал трубку и приходил в тихое бешенство, если звонящий — мама, например, — пускался в долгие разговоры.
В принципе, у него была подруга, которая могла бы поддержать нервного писателя в тяжелый для него период ожидания, — Синди, но Мартин с гораздо большим удовольствием поделился бы своими переживаниями с Лу и Руби. Он подозревал, что в случае удачи Синди будет именно тем человеком, с которым хорошо пить шампанское, празднуя победу, ну а если ответ будет отрицательным…
Любовные утехи с Синди давали Мартину все, о чем только можно было мечтать, и даже то, что он и вообразить-то себе не мог. Но, выбравшись из постели, они превращались в абсолютно посторонних людей, как будто жили на разных планетах. Да, с ней Мартин побывал на множестве шикарных вечеринок, однако вскоре понял, что дикая оргия в элитарном клубе может быть гораздо более утомительна и скучна, чем спортивно-географическая викторина в «Зайце и Псах». К тому же Мартина стало немного раздражать, что девять из десяти мужчин и женщин, с которыми его знакомила Синди, оказывались ее бывшими любовниками и любовницами. Мартин прекрасно понимал: рано или поздно он и сам отойдет в разряд бывших — это всего лишь вопрос времени.
Телефон разразился оглушительным звонком. Мартин скатился с кровати.
— Алло, алло, слушаю.
— Марти, — промурлыкала Юфимия, — «Пайпер паблишинг» заинтересовался! Мне звонили из редакторского отдела. Некто Лу Капшоу. Думаю, она тебе понравится. Очень милая девочка.
Прочитав первые десять страниц, Лу поняла, кто скрывается под псевдонимом Мэтью Картер. К счастью, Эрика оказалась права — Лу понравился роман, и не только потому, что она знала автора и саму историю, в которой Мартин изменил только имена главных героев — Марк и Рут.
Эрика и Лу в один голос уверяли издательство, что необходимо купить шедевр. Решение было принято. И если сделка состоится, Лу будет редактором книги.
Она позвонила Юфимии и договорилась о встрече. Лу не терпелось увидеть Мартина у себя в кабинете и в официальной обстановке выразить восхищение его талантом.
Но прежде всего Лу должна была устроить другую, гораздо более важную встречу.
38
До Грандиозного Свидания оставалось полчаса. Руби накрасила один глаз и замерла. «Ты выглядишь ужасно», — вслух сообщила она своему отражению в зеркале. Отражение согласно мигнуло, свежая тушь брызнула и оставила на щеке ровный полукруг черных точек.
Черт!
Руби взяла ватную палочку и принялась яростно стирать точки. Они расползлись грязным пятном, под глазом у Руби образовался большой синяк. Удар судьбы. Руби повалилась на кровать и бессмысленным взглядом уставилась в потолок.
Др-р-р-р-р!
— Алло.
— Руби! Ты на какой стадии?
— Сижу на кровати.
Лу возмущенно запыхтела в трубку.
— Через пятнадцать минут ты должна быть в Бэттерси.
— Зачем?
— Что? Что значит «зачем»?!
— Лу, я не пойду ни на какое свидание, — твердо заявила Руби. — Я решила полностью пересмотреть мои жизненные принципы. И первое фундаментальное изменение — это мое отношение к мужчинам.
— Неужели? Очень разумная мысль! — согласилась Лу. — Но сегодня у тебя нет времени на фундаментальные изменения. Ты одета?
— Естественно, я одета.
— Во что?
— Джинсы и черная футболка.
— Для первого свидания не годится. Надень что-нибудь сексуальное. Давай быстро, хотя бы то черное платье с открытым воротом.
— Лу, ты слышишь, что тебе говорят? Я никуда не пойду!
— Нет, пойдешь!
— Ты не можешь меня заставить.
— Спорим?!
— Лу, я знаю, ты стараешься ради меня, и я очень тебе признательна, но…
Др-р-р-р-р!
— О боже, — с облегчением воскликнула руби, — звонят в дверь. Все. Пока.
Слава тебе господи — спасительный звонок в дверь. Сейчас Руби была бы рада даже визиту «Свидетелей Иеговы». Надо отделаться от Святого Братства, а потом от Лу — это еще проще: выдернуть телефон из розетки и…
— Руби, ты посмотри на себя!
На пороге стояла Лу. Она отодвинула подругу и, прихрамывая, заковыляла в комнату.
— Я так и знала, нет, я была уверена, что ты выкинешь нечто подобное, — бормотала Лу, роясь в платяном шкафу Руби. — Одевайся, я вызываю такси.
— Лу…
— Делай что тебе говорят. Поверь, я нашла мужчину твоей мечты. Высокий, красивый…
— Откуда ты знаешь, что красивый?
— Он прислал фотографию.
— Покажи.
— Забыла принести. Пожалуйста, заканчивай макияж и одевайся.
Но Руби стояла посреди комнаты не двигаясь.
— Лу, я серьезно. Вся моя беготня за мужиками не принесла ничего, кроме страданий и унижения. Все, я устала. А тем более брачное объявление! Мне казалось, после приключений с Робином-Робертом ты и сама должна понимать, чем это может обернуться. И вылези из моего шкафа! Я никуда не пойду!
— Пойдешь!
Вцепившись в футболку, Лу попыталась стащить ее через голову Руби.
— Оставь в покое мою футболку! — Руби вырвалась и упрямо плюхнулась на кровать.
— Руби, дорогая, — взмолилась Лу, — ну сделай это для меня, еще разок, последний. Я целую неделю сочиняла текст, я сутками сидела над каждым ответом, думала: подходит — не подходит. Руби, я провела настоящую пиаровскую кампанию…
— Большое спасибо, но тебя никто не просил.
— О, Руби, я знаю, до сих пор тебе попадались одни мерзавцы, но это не повод, чтобы становиться монахиней. Господи, тебе всего тридцать один, ты молода, красива, твои сиськи все еще спорят с законом гравитации, тебе рано ставить на себе крест и обзаводиться оравой кошек. Руби, ну пожалуйста… — Лу грохнулась на колени.
— Нога, Лу, осторожно! — взвизгнула Руби и бросилась поднимать подругу. — Ты с ума сошла, можно подумать, меня ждет как минимум Джордж Клуни.
— Лучше, твой намного лучше. Я где-то читала, что Джордж Клуни — страшное дерьмо.
— Ненормальная, — вздохнула Руби. — Ты с ним разговаривала?
— С Джорджем?
Руби устало покачала головой.
— Да, да, конечно разговаривала. — Лу наконец отыскала черное платье. — Голос — клубника со сливками.
Руби начала подтаивать, как мороженое в солнечный день. Лу ринулась в атаку.
— Одевайся, я вызываю такси.
— Ты считаешь, черное мне идет?
— Безусловно. Ты выглядишь на миллион долларов. — Лу судорожно тыкала в кнопки телефона. — Алло. Такси, пожалуйста, Блэндфилд-авеню, семнадцать.
— Поверить не могу, я опять иду… Куда?.. Зачем?.. — забормотана Руби и потопала в ванную одеваться.
— Через десять минут, — сказала Лу диспетчеру и повесила трубку.
По дороге в Бэттерси Лу всячески подбадривала Руби, но категорически отказалась присутствовать в качестве тайного наблюдателя. Руби в полном одиночестве вошла в бар, чувствуя, как радостное возбуждение сменяется холодным липким страхом. Она небрежно сунула под мышку опознавательный знак — книгу «Мандолина капитана Корелли». Руби вдруг почудилось, что все посетители заведения поглядывают на нее и снисходительно ухмыляются: «Так-так, эта девица пришла на свидание вслепую. Бедолага, ждет сама не знает кого».
«Глупости, — попыталась убедить себя Руби. — Многие люди таскают с собой книги на случай, если застрянешь в метро или еще где-нибудь придется ждать». Но среди посетителей бара не было видно интеллектуалов с книгами, и одиноко сидящих тоже не было — несколько пар и группка девушек.
— Что желаете? — спросил жизнерадостный бармен.
— Я… я еще не знаю, останусь ли тут у вас, — жалобно пролепетала Руби. — Вы не видели человека… э-э… мужчину с книгой?
Бармен склонил голову набок и деловито спросил:
— Как выглядит, опишите.
— Вот так, — Руби протянула книгу, — голубая обложка с белой полосой.
— Я имею в виду мужчину, — улыбнулся бармен.
— О! — Руби залилась краской. — Я не зна… обычно выглядит… я думаю.
Бармен понимающе кивнул.
— Наверное, немного запаздывает, — высказал он предположение.
— Да, скорее всего. Я пока… Апельсиновый сок, пожалуйста.
Руби неловко примостилась на краешке высокого стула. Бармен поставил перед ней стакан и положил сдачу с пятифунтовой банкноты — две монетки по пятьдесят пенсов.
— Четыре фунта? — недоверчиво спросила Руби.
— Свежевыжатый сок, — сказал бармен.
У Руби было ощущение, что ее саму выжали как лимон. Она украдкой взглянула на часы: без десяти восемь. Лу говорила, что свидание назначено на семь тридцать. Дверь распахнулась, с улицы донесся городской шум, потом смех, и в бар ввалились две веселые подружки. Одна из них слегка повела бровью. Бармен моментально среагировал на сигнал постоянной посетительницы, включил музыку погромче и смешал коктейль — водка с клюквенным соком. Пока он изящно поигрывал шейкером, девицы, привалившись к стойке, с хохотом вспоминали вчерашнюю пирушку. Бармен тоже участвовал в разговоре, помогая им вспомнить некоторые детали довольно бурного вечера. Руби словно превратилась в невидимку. Она взяла стакан и перебралась за столик в углу.
Восемь. Руби сердито посмотрела на часы — в пятнадцатый раз за последние десять минут. Сколько еще ждать? И так ясно — Прекрасного Принца сегодня не будет, он передумал, или пошутил, или просто-напросто надул ее. Руби потратила кучу денег на такси, на сок, да еще села на что-то непонятно-липкое и испортила свое любимое черное платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36