автоответчик говорил нарочито медленно, томным голосом, и, прежде чем прозвучало: «Привет, меня зовут Дэвид», прошла целая минута стоимостью два с половиной фунта.
Он произнес свое имя на итальянский манер, растягивая гласные: «Дэвидо-о». Лу, слушавшая разговор по параллельной трубке, одобрительно кивнула. У Дэвида был глубокий приятный голос, он не шепелявил и не заикался, хотя и говорил несколько вычурно.
«Итак, ты прочитала мое объявление и тебе захотелось побольше узнать обо мне».
— Да, пожалуйста, — выдохнула Руби.
«С чего начать? — спросил Дэвидо. — Я поэт, мои книги издаются…»
— Поэт! — фыркнул Мартин.
Он слушал разговор по другому аппарату в спальне Лу. Как начинающий прозаик-романист, Мартин с пренебрежением относился ко всякому рифмованному тексту.
«…но я работаю редактором».
— Он редактор! — завопил Мартин.
— Мы ищем кавалера для Руби, — крикнула Лу, — а не издателя для твоего несуществующего романа!
— Редактор? — нервно переспросила Руби. — А вдруг он из твоего издательства? А что, если это Джон Симпсон?
Джон Симпсон бросил Руби после первого же свидания, обозвав закомплексованной дурой за то, что она отказалась трахнуть его фаллосом-вибратором.
— Этого зовут Дэвидо-о, — напомнила Лу.
— Вот именно! Псевдоним в духе Симпсона.
«Что еще сказать? Мой рост шесть футов».
— Уф, точно не он, — облегченно вздохнула Руби. — В Джоне всего пять футов восемь дюймов.
— Ага, — вставила Лу, — мужчины никогда не врут по поводу своих размеров.
«…у меня темные волосы и карие глаза, некоторые говорят, что я похож на Хью Гранта, если выключить свет».
Дэвид рассмеялся над собственной шуткой. Руби вежливо хихикнула. Из спальни донесся презрительный хохот Мартина.
«И в оставшиеся краткие мгновения я почитаю тебе стихи».
— Стихи? — У Руби похолодело в животе.
Дэвид откашлялся.
— О боже, — простонала Лу. — Он и впрямь…
«Кхе, вот они, — сказал Дэвидо и завыл: — О, женщина моей мечты, подобно мне, несла и ты терновый одиночества венец, но ожиданию конец; оставь лишь номер свой, и в наши души польется песнь любви под сенью райской кущи; я проведу тебя сквозь холода зимы, со мною в зелень лета вступишь ты; своим любимым избери меня, тебе другой не нужен — верю я; скажи заветных цифр ряд, и дни печали улетят; я жду тебя, до встречи, сладкий сон!»
На другом конце провода раздалось нежное «чмок», и Дэвид отключился.
Руби медленно положила трубку. Лу, схватившись за голову, рухнула в кресло. Из спальни, кровожадно потирая руки, появился Мартин.
— Кошмар, — сказала Лу.
— Козел, — прямо заявил Мартин.
— Шесть футов, — сказала Руби. — Высокий.
— Поэт! Рифмы идиотские, и размер хромает, — разразился критикой Мартин.
— С его стороны это был смелый поступок, — сказала Руби. — И оригинальный.
— «Мои книги издаются», — процитировал Мартин, вложив в последнее слово весь сарказм, на который только был способен.
— По крайней мере, они существуют, — бросила Руби.
— О да! Сам шлепает экологические брошюрки, коммунистические памфлеты, и сам же распространяет в Гайд-парке. Пари держу, он редактирует ежемесячник «Боулинг на траве», и голос у него дурацкий, — закончил Мартин свою тираду уже не так уверенно.
— У него красивый голос. Лу, как думаешь, может, стоит перезвонить и оставить мой телефон? Что ему сказать? И как? Тоже в рифму?
— Ну-ну, — вздохнул Мартин, — давай, что-нибудь вроде: «Милый Дэвид, это Руби. Приходи ко мне с утра, будем щупать буфера».
Мартин получил подушкой по голове, а Лу, поразмыслив секунду, сказала решительно:
— Нет, мы не будем перезванивать.
— Но почему, — взмолилась Руби, — он молод, высокого роста и…
— Напыщенный дурак, — закончила Лу.
— Слава тебе господи, — воскликнул Мартин, — здравый смысл восторжествовал.
— Мы не можем тратить время на кандидатов, вызывающих сомнения, — сурово сказала Лу, обращаясь к ним обоим.
— Но у меня нет сомнений, — возразила Руби.
— Мы уже приняли как факт: ты не в состоянии подобрать себе приличного мужчину, поэтому будем полагаться на мою интуицию. У меня от этого стихотворца мурашки по спине.
Лу продекламировала несколько строк из Дэвидо.
— Ужас, — согласилась Руби и зябко поежилась, — Вычеркиваем, — сказала Лу и поставила на поэте жирный крест.
Дальше — хуже. «Бизнесмен, 28 лет, „феррари“. Но когда подруги набрали номер, Тоби Джейкс, по его собственному утверждению, шутник, сообщил надтреснутым голоском: „Мне пятьдесят два года, вожу „мини-мэтро“. Девчонки, здорово я вас наколол?“ — и захлебнулся истеричным хохотом. Руби с омерзением бросила трубку.
— Вы понапрасну теряете время, — сказал Мартин. — Волшебные истории про миллионеров — это здорово, но что-то ни в одной из них не говорится о мужчине, который нашел красотку с ногами как у молодого жирафа и интеллектом космонавта.
Лу и Руби взялись за раздел женских объявлений. Однако соискательницы все как на подбор были дамы «немного за пятьдесят, с душевными ранами прошлого», ищущие мужчину, который станет восхищаться ими, холить и лелеять, словно антикварные вазы, каковыми они, по сути, и являлись.
Три часа спустя Руби положила трубку, выслушав рассказ человека, который начинался обнадеживающе: «Ищу преданную и верную жену», но завершился неожиданным пояснением: «…для заселения Марса новым поколением людей, поскольку ящерицы с планеты Уран плодятся с неимоверной скоростью и вот-вот окончательно поглотят Землю…»
— Не думаю, что смогу взять на себя столь ответственную миссию, — сказала Руби.
Огромное число мужчин искало развлечений на стороне, просто чтобы стряхнуть рутину семейной жизни. Руби заинтересовалась было одним парнем: «Я недавно расстался с женой, жду официального решения суда о разводе…» Но Лу и Мартин были непреклонны.
— Ты что, хочешь получить еще одного Флетта? Он попользуется тобой и бросит.
Воспоминания как ножом резанули по сердцу.
— Я безнадежна, да? — грустно спросила Руби. — Мне нравятся исключительно разведенные неудачники.
— Нет! — вскричала Лу. — Мы должны продолжать поиски. Все будет по-другому, когда мы дадим наши собственные объявления. Вот увидишь, нам станут звонить нормальные, разумные люди, такие же, как и мы.
— Не знаю. — Руби неуверенно пожала плечами. — Мне кажется, на сегодня хватит. Лично я отправляюсь домой. Я должна выспаться перед работой.
Лу закатила глаза.
— Эй, Руби, Мартин. Послушайте, нельзя же останавливаться на полпути. Пока у нас есть настрой, давайте хотя бы напишем текст. Мы еще даже не начинали, а вы рубите под корень мою гениальную идею.
— Кто это сказал? — усмехнулся Мартин. — Новый лидер лейбористов по поводу строительства Купола Миллениума?
Лу не могла понять, почему ее великолепный, безукоризненный план не находит поддержки у друзей.
Британское воспитание с его девизом «Скромность и сдержанность» приводит к тому, что если взрослого человека попросить составить список собственных положительных качеств, то он не сможет этого сделать. Вот почему вопрос на собеседовании: «Каковы сильные стороны вашей личности?» повергает в уныние любого благовоспитанного британца. Он в замешательстве будет грызть ногти и после долгих раздумий, возможно, скажет: «Ну-у, я не стану воровать казенные карандаши и бумагу», вместо того чтобы уверенно заявить: «Я — творческая натура с задатками лидера. Я могу вывести вашу полудохлую фирму в десятку лучших компаний страны!»
Расхвалить себя в объявлении так, что поклонники начнут трезвонить днем и ночью, нельзя — это нарушение строгих британских традиций. Но возьмем самый обычный повседневный разговор — и здесь британец останется британцем.
— Я слышал, вы написали отличный роман…
— Ну-у, знаете ли, я всегда хорошо печатал на машинке.
— Правда, что вы были голкипером в «Манчестер Юнайтед»?
— Э-э, как вам сказать, просто у меня довольно длинные руки.
Умалять свои достоинства и отмахиваться от комплиментов — вот истинно британский стиль!
Поэтому, если хотите узнать правду о британце, обратитесь к его друзьям. Негоже петь дифирамбы самому себе. Но любой житель этой благословенной зеленой страны исполнит целую ораторию в честь лучшего друга.
Именно такую хвалебную оду, посвященную Мартину, Лу и поместит на страницах «Санди тайме». В ее рассказе Мартин предстанет завидной добычей — почти Моби Дик, только, конечно, не такой толстый.
Понедельник. Свадебное похмелье все еще давало о себе знать, и Лу немного проспала. Она вошла в метро позже обычного, всего на пятнадцать минут, но, о счастье, утренняя толпа уже схлынула, и ей даже удалось найти место в уголке вагона. Лу уселась и принялась сочинять поэму о Мартине, делая пометки на полях «Гардиан».
«Темпераментный, остроумный, тонкий писатель». Мартину бы такие эпитеты понравились. «Крайне сексапильный менеджер по торговле». Если выкинуть «секс и крайности», то останутся голые факты. «Слегка туповатый, саркастически настроенный шарлатан». Пожалуй, Руби одобрила бы подобное определение. «Похож на Робби Уильямса». Не-ет. Мартин, конечно, поверил своей бабушке, когда она сравнила его с поп-звездой, но Лу и Руби знали, что на самом деле старушка имела в виду Робина Уильямса — придурковатого американского комика.
Размышляя о том, как бы поточнее описать охламона и лентяя тридцати с небольшим лет с прической в стиле «небрежный шарм», которая сводит с ума некоторых девчонок, Лу задумчиво поглядывала на своих попутчиков. Напротив сидела девушка в брючном костюме, на взгляд Лу, слишком плотно обтягивающем фигуру. На ногах у девушки были туфли на гигантской платформе с нелепой надписью «Мисс Лондон» по ободу. «Секретарша», — определила Лу. Рядом с девушкой притулился мужчина в засаленных джинсах и футболке с эмблемой «Арсенала». «Строитель, — решила Лу. — Утром заскочил на биржу труда, зарегистрировался, получил незаконное пособие и теперь едет на работу».
Чуть правее Лу заметила женщину, ту самую, которой на прошлой неделе уступила место, приняв за беременную. Женщина сидела с полуоткрытым ртом и застывшим взглядом смотрела прямо перед собой. Но вдруг, словно почувствовав, что на нее смотрят, резко повернулась. Лу успела прикрыться газетой и до конца пути так и не решилась выглянуть наружу.
Однако эта встреча странным образом порадовала ее: значит, молния ударяет два раза в одно и то же место! Если по прошествии нескольких дней Лу вновь встречает сердитую тетку, то, может быть, однажды, войдя в поезд, она увидит и своего прекрасного незнакомца.
Одно воспоминание о его улыбке заставило Лу вздрогнуть, сердце застучало как бешеное, и по телу пробежала горячая волна. Лу обмахнула газетой раскрасневшееся лицо. Ах, если бы она могла в коротком объявлении сформулировать свои ощущения и ожидания!
«Ищу мужчину, при виде которого у меня перехватит дыхание и ослабеют колени», — нацарапала Лу на полях газеты.
7
Уже больше полугода суперкомпьютер Мартина пылился на полке, а его гениальный роман так и зачах, не родившись. Но в понедельник утром после очередного совещания, на котором Барри Парсонс в пух и прах разнес всех сотрудников, обозвав их напоследок безмозглыми идиотами, Мартин понял: если он и дальше будет прозябать в «Сатире», то вскоре превратится в такого же лысого шизофреника. Нет, надо бежать отсюда, и как можно скорее.
Коллеги Мартина покинули кабинет шефа и разбрелись по своим рабочим местам. В офисе воцарилось всеобщее уныние, развеять которое не смогло даже традиционное чтение вслух анекдотов из настольного календаря Ли Дилберта — ритуал, с которого они, словно заключенные, делающие отметки на стене, обычно начинали день.
— Какая муха его укусила? — спросила Мел. В свое время Ли выбрал ее из дюжины кандидатов в надежде, что присутствие в офисе красавицы секретарши немного оживит парней. Но все давно привыкли к Мелани и перестали обращать внимание на ее длинные ноги.
— Хроническое сексуальное голодание портит характер, — предположил Ли Дилберт.
— Еще одно такое совещание, и я увольняюсь, — заявила Мел. — Честное слово, мне надоело терпеть это хамство.
— А как же я? — расстроился Ли. — Кто поддержит меня в трудную минуту?
— У тебя есть Мартин, — напомнила Мел.
— О, старина Мартин, ты не оставишь меня? Конечно нет. Марти вроде шкафа — всегда на месте, — пошутил Ли. — Сколько ты уже с нами? Пять, шесть лет?
— Семь, — со вздохом ответил Мартин.
— Приличный срок, — сказал Ли, — как за убийство. Эй, приятель, с тобой все в порядке? Какой-то ты сегодня тихий.
— Так, — махнул рукой Мартин, — тяжелые выходные.
— Надеюсь, ты не собираешься смыться после обеда? — грозно спросила Мелани. — Мне надоело прикрывать тебя, пока ты поправляешь свою больную голову в баре с какой-нибудь симпатичной клиенткой.
— Сегодня навряд ли, — сказал Мартин, вспомнив, что у него назначена встреча с владельцем брачного Интернет-агентства, специализирующегося на подборе гомосексуальных пар. Едва ли Микки, одетого в розовую футболку с надписью «Сладкий котеночек» и тугие джинсы, плотно обтягивающие соблазнительный зад, можно назвать девушкой во вкусе Мартина. Хотя разговаривать с ним было интересно.
Прежде чем стать «брачным олигархом», Микки работал на подпевке в нескольких довольно известных группах.
— Я исполнял партию львенка в рок-опере «Король-лев IV», — сообщил Микки.
— Потрясающее шоу, — сказал Мартин.
— Ты его видел? — искренне удивился Микки.
Потом они заговорили о литературе.
— У меня есть один знакомый писатель, — сказал Микки. — Прибыльное, между прочим, дельце. Однажды он написал сценарий, продал его «Уорнер бразерс» и срубил на этом четверть миллиона фунтов.
Мартин поперхнулся кофе.
— Серьезно?
— Абсолютно. Вчера он работал барменом в дрянной забегаловке, а сегодня — бац! — вас вызывает Голливуд. Он прилетает, в аэропорту его сажают в лимузин, привозят в шикарный отель. Ну, там еще снимались сцены из «Красотки». Знаешь, когда Ричард Гир встречается с Джулией Робертс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36