Отец всегда очень заботился о том, чтобы соблюдать внешние приличия. И мать тоже, А что происходит в семье – это никого не касается.
Эви верила ему. Временами, когда она замирала в его объятиях, ей казалось, что он видит всю ее душу насквозь и между ними нет и не может быть никаких тайн. А временами, как сейчас, он уходил от нее и никакие ласки на свете не могли заполнить эту пропасть. Словно он шагал по какой-то, видимой только ему одному, дороге, одинокий, далекий и недоступный, как горы на горизонте. У него не было никого, кому он мог бы довериться, и Коул привык не искать посторонней помощи. Эви восхищалась этим и уважала его за это.
Но сумеет ли она когда-нибудь привыкнуть к этому? Да, он хочет ее – но позволит ли он себе нуждаться в ней, зависеть от нее? Он так привык жить сам по себе…
Ей следует быть осторожной и не перегибать палку – не спешить навязываться ему со своей помощью, своим сочувствием, советами. Ей не хотелось совать нос не в свое дело. И все же она очень хотела знать, о чем он сейчас думает.
Коул дернул плечом, сбросил ее руку. Эви снова положила руку ему на плечо.
– Не надо. А то мы так далеко не уедем. – Эви положила руки на колени. Может быть, она и так зашла чересчур далеко?
– Ты выглядел таким напряженным, – объяснила она, очень стараясь, чтобы ее голос не звучал виновато.
– В самом деле? Я бы скорее сказал – на взводе!
Эви изумленно уставилась на него. Коул рассмеялся.
– Ты что думаешь, я железный? Ты меня ласкаешь, а я что, должен сидеть как истукан? Ты меня отвлекаешь от дороги.
Эви залилась краской.
– Я не хотела… – Он понизил голос.
– Я знаю, солнышко. Ты чертовски соблазнительна, даже когда сама того не хочешь. Но мне-то от этого не легче…
Она поспешно отвела глаза. Пейзаж за окном сделался вдруг бледным, как пастельная акварель.
– Я не собиралась тебя заводить…
– Но я надеюсь, что ты закончишь то, что начала?
– Как?
Скрип тормозов объяснил ей его намерения.
– Эй, здесь же нельзя выключить свет!
– Ничего, мы можем заняться этим и при свете. Иди сюда.
– Коул, нельзя же так! – запротестовала Эви, не очень, впрочем, усиленно.
– Почему же? Мы уже час едем, и хоть бы одна машина попалась навстречу!
– Коул!
Он наклонился к ней, упершись коленом в приборную доску. Он был горяч и хорош собой, как ковбой, приехавший с отдаленного ранчо в город поразвлечься.
– Ты что думаешь, в машине мало места? Кстати, потребителям будет интересно знать и это, – с усмешкой сказал Коул.
Он нежно коснулся ее груди, и Эви шумно втянула в себя воздух. Коул погладил ее по щеке, она судорожно сглотнула. Это привлекло его внимание к ее расстегнутому воротнику.
– Что, снова голова кружится? – участливо спросил он.
– Кажется, да…
– И я здесь, как всегда, ни при чем? – Коул поднес ее ладонь к губам и принялся целовать ее.
Эви задыхалась.
– Коул, мы же посреди голой равнины!
– Ничего, тут есть все, что мне нужно.
– А если полиция?
– Что, ты в это веришь? Какая тут полиция?
И может ли она устоять перед ним?
– Коул, ты с ума сошел!
– И почему мы не делали этого раньше? – Он бросил взгляд на заднее сиденье, заваленное вещами. – По-моему, это вполне разумно.
– Мы же не школьники, Коул!
– Но ведь это здорово! Рискнем?
Она и так каждый раз рисковала – рисковала растаять в его объятиях.
– Коул, ты коварный соблазнитель! Ты это знаешь?
– Ну что ж, давай совершим грехопадение…
11
Он вытянул ее свитер из джинсов. Громко щелкнул отстегнутый ремень безопасности. Коул ущипнул ее за мочку уха, и Эви громко застонала. Ее стон показался ему настоящей музыкой.
– Это тебе не прошлая ночь! – усмехнулся он.
Она вспомнила огромную ванну. Они нежились в ней и по очереди растирали друг друга – мышцы у обоих застыли после многих дней, проведенных в машине. Эви хорошо запомнила каждый мускул у него на теле.
Эви понятия не имела, как они попадут на заднее сиденье. Но сейчас она была слишком занята тем, что ласкала эти мышцы, вдоль лопаток к позвоночнику, вниз вдоль спины, ощущая, как напряглись его бедра.
Она резко втянула в себя воздух. Он запустил руки ей под свитер, нащупал грудь под ее любимым кружевным лифчиком. Эви вспомнила, как утром Коул наблюдал за тем, как она надевает этот лифчик, и ее вновь обдало жаром.
Он прикрыл глаза и ласкал большим пальцем ее шелковистую грудь, теребя набухший сосок. Эви вновь застонала. Он задрал на ней свитер, наклонился и поцеловал ее в пупок, заставив содрогнуться от наслаждения.
Ее джинсы расстегнулись. Эви затаила дыхание. Нет, похоже, до заднего сиденья они не оберутся… Эта мысль возбудила ее еще больше. Эви нравилось, что она заставляет Коула «бывать обо всем на свете, что он с трудом сдерживается – но и сдерживается он только ради нее. «Да, это настоящая любовь!» – подумала она.
И тут он впился губами в ее шею. Эви тихо ахнула.
– Коул!
Он отвел волосы назад, чтобы удобнее было целовать ее.
Эви ждала, задыхаясь. Она зажмурилась, и под веками у нее пульсировали оранжевые огни. Коул вдруг застыл. Она прижалась щекой к его щеке, наслаждаясь запахом его кожи, в ожидании дальнейших ласк.
– Коул… Коул? – теребила его Эви в нетерпении.
Он не двигался.
Эви открыла глаза и, ничего не понимая, ставилась на Коула.
Коул смотрел в окно. Она только сейчас осознала, что пульсирующие оранжевые огни ей вовсе не померещились. В двадцати шагах позади них стояла полицейская машина.
Эви поспешно села.
– А что мы делали?
– Ничего!
Эви беззвучно рассмеялась и одернула свитер. Коул снова сел за руль. Лицо у него был каменным.
– По крайней мере, за превышение скорости они нас не оштрафуют, – хихикнул Эви. – А, Коул?
– Это дорожный патруль. Сиди и помалкивай, – приказал Коул бесцветным голосом.
– Говорить буду я.
Эви надулась. Нашел тоже время изображать из себя сильного мужчину! На само деле, это же смешно! Надо же было этим полицейским подъехать именно в тот момент, когда они… хм… Эви покраснела. Полицейский сидел в своей машине, в руке у него была рация.
– Должно быть, проверяет наш номер. Коул что-то проворчал, глядя в зеркало заднего обзора.
– Мы, конечно, зашли далеко, но ведь за это, кажется, не штрафуют? – Эви снова рас смеялась.
Коул однажды сказал, что ему очень нравится, как у нее сверкают глаза, когда она смеется.
Он и глазом не моргнул.
В машине наступила неловкая тишина. Эви осторожно потянула его за рукав.
– Ну что ты, Коул? Все ведь в порядке!
Он вскинул руку, делая ей знак замолчать. Он ничего не хотел слушать!
Эви обернулась. Полицейский неторопливо шел к их машине.
Коул нажал кнопку на подлокотнике, и стекло медленно поползло вниз. В машину ворвался ветер.
Полицейский остановился перед дверцей водителя и нагнулся к окошку. Эви обратила внимание, что он как бы нависает над своей жертвой. На нем были темные очки, но у Эви было чувство, что ее внимательно изучают. Впрочем, все правильно. Машины, застрявшие на дороге, доставляют полицейским не меньше хлопот, чем угонщики и лихачи.
– У вас проблемы? – спросил он.
– Нет, – сухо ответил Коул. – Мы просто любуемся пейзажем.
Полицейский огляделся. Вокруг простиралась голая плоская равнина, вдалеке виднелись горы – и все.
– Есть чем любоваться!
– Тут красиво! – объявила Эви. Она наклонилась к окну, чтобы лучше видеть лицо полисмена. – Я в Монтане первый раз!
Полисмен едва заметно улыбнулся. Эви видела свое искаженное отражение в его темных очках.
– А вы, сэр?
Коул пробормотал что-то невнятное.
– Простите? – Полицейский нагнулся ниже, так что его лицо оказалось почти на одном уровне с лицом Коула.
– Я здесь уже бывал.
Полицейский побарабанил толстыми пальцами по дверце машины, раздумывая, что предпринять дальше.
– Простите, сэр, не могли бы вы предъявить мне свои права?
Улыбка Эви словно прилипла к ее лицу. Ну чего Коул так возится? Ей хотелось подтолкнуть его, поторопить…
– Извините, сэр, работа такая, – добавил полисмен.
Коул выудил из заднего кармана свой бумажник. Когда он наклонился вперед, полицейский выпрямился. Эви успела заметить у него на бедре пистолет в кобуре черной кожи.
Коул достал свои права и предъявил их полицейскому.
– Адрес у вас не менялся, сэр?
– Нет.
– А ваши права, мэм?
– Я тоже из Мичигана. А мои права где-то там, – Эви указала на заднее сиденье.
– Ну, хорошо, – сказал полисмен. – Попрошу вас пока задержаться.
Он развернулся на каблуках и направился к своей машине.
Эви подождала, пока он отойдет настолько, чтобы не слышать их.
– Ты мог бы вести себя и повежливей. – Коул смотрел прямо перед собой. Лицо у него было каменное.
– Зачем?
– Ну, занимались любовью, ну и что?
– Надеюсь, ничего другого ему в голову не придет.
– В смысле?
Коул стиснул баранку и снова посмотрел в зеркало. У Эви на миг возникло неприятное ощущение, что он подумывает, не рвануть ли с места и мчаться, не останавливаясь до самой канадской границы.
Она выдавила смешок.
– Я ведь совершеннолетняя!
Он даже не улыбнулся. Только провел рукой по лицу, так что щеки у него вытянулись. Потом заметил, что Эви озабоченно смотрит на него. Он сжал ее руку.
– Извини. Когда шляешься по дорогам, часто приходится иметь дело с копами, и это не всегда приятно.
– Они тебя обижали?
– Бывало. Хотя некоторые подвозили и даже кормили. Копы тоже бывают ничего.
Тогда отчего же он так напряженно уставился в зеркало?
Эви снова рассмеялась. На этот раз смех вышел более естественным.
– А может, это хозяин того ресторана послал за нами погоню? Попытка поджога – это, знаешь ли, дело нешуточное.
– Очень смешно.
– Я буду навещать тебя в тюрьме.
– Очень мило с твоей стороны.
– Нет, правда. Я буду приходить к тебе в шляпке с вуалью, и мы будем говорить по переговорному устройству через двойные стекла с решеткой. Я буду приходить каждый день! – продолжала дурачиться она.
– Я тебе верю.
– А потом испеку пирог и засуну внутрь напильник.
– Не надо. – Он говорил серьезно! Полицейский снова вернулся к машине.
Темные очки он снял и сунул их в карман рубашки. Так он выглядел менее устрашающе.
Эви вздохнула с облегчением. Видимо, Коул просто не любит подобных ситуаций, вот и нервничает. Впрочем, ему простительно. Однако не стоит ухудшать и без того достаточно неприятную ситуацию.
– Постарайся быть повежливей, – шепнула она.
На этот раз полисмен наклонился к ветровому стеклу, чтобы лучше разглядеть лицо Коула.
– Так вы говорите, что раньше тут жили? – поинтересовался полицейский.
– Я сказал, что я тут бывал. – Полицейский ткнул пальцем в грудь Коула.
– Вы – Крис Рейне? – Коул ничего не ответил.
– Вы учились в школе Маккинли? Выпуск семидесятого года? Или семьдесят второго? Нет, подождите. Вы ведь, кажется, не закончили?
Коул поднял голову – ровно настолько, чтобы успеть разглядеть лицо, которое он и без того давно узнал.
По спине у Эви поползли мурашки.
Полисмен снял фуражку и широко улыбнулся, отчего сразу помолодел лет на десять.
– А я – Роб Китридж. Я был на два класса младше.
– Не помню.
– Мы еще вместе занимались на стадионе. Ты бегом, а я тяжелой атлетикой. Помнишь?
Коул снова промолчал. Китридж рассеянно потеребил в руках права Коула.
– То-то мне показалось, вроде имя знакомое. Вроде бы к югу от вашего ранчо ручей такой есть, Коул-Крик называется, верно?
– Верно.
Полицейский снова надел свою фуражку.
Блеснул черный козырек. Он протянул в окошечко права. Коул сунул их в бумажник.
У Эви голова шла кругом. Судя по задушевному тону полисмена, это была встреча старых друзей. Конечно имя, которое он назвал, было каким-то незнакомым, но Эви видела, что Коул узнал этого человека. Она догадалась об этом по его взгляду.
Эви ткнула Коула в бок.
– Коул! Коул, он же с тобой разговаривает! – Китридж снова рассмеялся.
– Ну, вылезай! Дай-ка я на тебя полюбуюсь.
Вместо этого Коул посмотрел на Эви. Ободряющая улыбка застыла у нее на губах.
– В чем дело?
Голос полисмена слегка изменился, шутливости в нем поубавилось.
– Вылезай, говорю!
– Что вам еще надо? – резко спросил Коул.
Полисмен взглянул на руки Коула – тот все еще теребил бумажник. Полисмен положил свою мясистую руку на ручку дверцы.
– Сэр, не могли бы вы выйти из машины? – Эви выпрямилась в кресле.
– Что за глупости?
Они смахивали на двух бульдогов, что кружат друг возле друга, собираясь сцепиться. Дверца щелкнула.
Коул на миг застыл, потом вышел на шоссе. Он был такого же роста, как полисмен, но тот был куда плотнее. Коул сунул бумажник в задний карман.
– Будьте любезны положить руки на машину, сэр!
Эви выглянула в окно:
– Что происходит?
Коул повернулся к машине. Эви видела только его грудь и локти – он поднял руки и положил их на крышу. Полисмен быстро обыскал его. У Эви все перевернулось внутри при виде того, как полицейский ощупывает Коула.
– Путешествуете под вымышленным именем? – спросил Китридж.
– Это имя не вымышленное. Меня зовут Коул Крик.
– Это явно какое-то недоразумение! – настаивала Эви. – Вы его с кем-то путаете.
– Ваше настоящее имя – Кристофер Рейне?
– Да, меня так раньше звали.
У Эви было такое ощущение, словно ее позвоночник превратился в сосульку. Она попыталась заглянуть в лицо Коулу. Лица Коула она не разглядела, зато увидела, как полисмен, стоящий у него за спиной, достает наручники.
Она метнулась к дверце.
– Мисс, попрошу вас оставаться в машине.
– Я имею право знать, что происходит! – Полицейский расстегнул кобуру. Сердце у Эви болезненно сжалось. Полисмен деловито принялся командовать:
– Руки за голову! Сцепить пальцы! Теперь отойдите от машины. Медленно. Лечь на землю! – Он указал на асфальт коротким движением. Тускло блеснуло дуло пистолета.
Коул покосился на пистолет, потом посмотрел на горы. Полисмен повторил свой жест. Коул опустился на колени.
– Прекратите! – воскликнула Эви. – Оставьте его в покое!
Она толкнула дверцу. Полицейский придержал ее.
– Оставайтесь в машине, мисс.
– Что вы с ним делаете?!
Она не могла этого видеть. Коул, ее Коул, лежит ничком на асфальте, сцепив пальцы на затылке, словно какой-то преступник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24