Но обтянутые кожей сиденья «конквеста» даже на вид были раскаленными и липкими. И ноги у нее прямо зудели – до того хотелось их размять. Эви выгнула спину и потянулась.
Коул нагнулся, чтобы поправить дворники.
– Коул, я прошу извинить меня, если я опять забежала вперед. Мне действительно свойственно торопиться во взаимоотношениях с людьми, но, по правде говоря, мне уже надоело извиняться за то, что ты мне нравишься.
Коул что-то пробурчал и вытер руки от загустевшей смазки о бумажную салфетку.
Эви стукнула кулаком по крылу автомобиля.
– Мы должны с тобой ладить! Мы, в конце концов, партнеры. И если ты чувствуешь себя неловко, мы можем установить какие-то границы.
Коул выпрямился. Его голубые глаза встретились с глазами Эви.
– Тогда мы уже давно их перешли.
– Это как?
Его взгляд скользнул по волнистым волосам Эви и ее зардевшимся щекам. Она почувствовала, что в груди у нее разгорается жар, от которого по всему телу растекается сладкая истома. Ей хотелось переступить с ноги на ногу, стряхнуть с себя это обессиливающее ощущение, пронизывавшее ее подобно электрическому разряду. Что с ней происходит?
– Если я могу держать себя в определенных рамках, то и ты это можешь.
Коул бросил разъяренный взгляд на мотор.
– Мы с тобой испытываем друг к другу разные чувства.
Смущение заставило Эви выпрямиться.
– Это я понимаю, Крик. Как я уже сказала, я совершено не собираюсь вешаться тебе на шею.
Чувства Эви были ему до лампочки, и он выразил это вполне доступно. Ну что ж, можно считать, что до нее наконец-то дошло.
И все-таки она намерена плюнуть на его слова. Если он действительно не хочет завязывать никаких отношений, то какого черта он выглядит таким одиноким? Каждый раз, когда он уклонялся от поцелуя, он выглядел как человек, идущий к месту казни. Или как автостопщик, в самом начале тысячемильного путешествия сломавший себе руку.
Она никогда не принимала на веру рекламные проспекты, касающиеся нового товара. Так как же она может успокоиться и так просто поверить заявлению Коула, что она его не интересует? В особенности если опыт показывает, что это не так? Он чего-то не договаривает.
Хотя, конечно, Эви могла выдавать желаемое за действительное – с ее вечной привычкой приписывать другим то, чего они на самом деле не думают. Она ведь уже не раз в этом убеждалась.
Эви положила руки на капот.
– О'кей, мистер механик, расскажите мне, как это работает, – с иронией спросила она.
– Это мотор, – буркнул Коул.
– Раз у меня под рукой имеется специалист, я должна все время узнавать что-нибудь новое. Объясните мне, что тут делается.
– Хотел бы я сам это знать, – пробормотал Коул.
– Что это было? Коул вытер руки.
Эви решила вернуться к обходным путям – задеть его профессиональную гордость.
– Майк сказал, чтобы мы побольше рассказывали о машине. Лично я думаю, что это будет жутко скучно…
– Но именно это большинство ваших читателей и хотят узнать из твоих статей. Как можно больше обо всех технических нововведениях. – И из Коула хлынул поток сведений, которые наверняка удовлетворили бы ее редактора. – Но, с другой стороны, – добавил Коул, – мне не нравится, как эта машина заводится. И бензина она расходует многовато.
– Может, это потому, что она еще новая?
– Это можно было бы сделать получше. Отрегулировать, например, нейтралку… – И он стал внимательно рассматривать мотор.
– А ты можешь это переделать?
– Если я сдвину ее слишком низко, мотор может заглохнуть.
– Гмм. – Эви наклонилась, чтобы присмотреться к мотору поближе, так, что ее плечо почти касалось плеча Коула. – А я тебе не рассказывала, как однажды у меня заглох мотор на железнодорожном переезде, а в это время из-за поворота вывернул поезд?.. Ну, неважно. Так ты говорил…
Плечи Коула напряглись. Он невольно поджал губы, почувствовав, как бедро Эви легко коснулось его бедра.
– Тут работы до черта, – мрачно сказал он и указал на переплетение проводов. – Потребуется не меньше часа только на то, чтобы распутать все это.
– А зачем?
– Чтоб добраться до карбюратора.
– А, – понимающе пробормотала Эви, – карбогидраты.
Коул взялся тряпкой за другую крышку и повернул ее.
– Обыкновенному автолюбителю здесь не разобраться.
– А в наши дни так трудно найти квалифицированную помощь, – вздохнула Эви.
У Коула на шее запульсировала жилка.
– Дроссель расположен рядом с компьютером; распрыскиватель топлива может отрегулировать только специалист, до привода зажигания вообще не доберешься. А чтобы заменить фары, надо перекопать весь мотор. Сейчас это распространено. Кроме того, здесь широко используется фибергласе.
Коул произнес это так, будто ему предложили этот фибергласе пожевать. Эви придвинулась еще ближе, под порывами ветра ее юбка игриво обвилась вокруг ног.
– А это плохо?
– Хорошо, если вы боитесь ржавчины. Но стоит трубке в одном месте треснуть, и все придется менять.
Совсем как у них. Одно неверное движение, и их и без того еще не наладившиеся взаимоотношения снова дадут трещину. Голод, который Эви удалось разглядеть в Коуле, улегся, и ее шутки развеялись дымом.
– Я возьму компьютер и запишу все эти замечания, – пробормотала Эви.
Она резко повернулась, обошла машину и опустилась на сиденье для пассажира. Переворошив бардачок, Эви вытащила свои записные книжки, рассортированные по цветам и по алфавиту.
За окном мелькало яркое пятно – рубашка Коула. Он как раз вставлял наконечник шланга в бак. Эви решила, что это слишком уж символично, оторвала взгляд от его рук и вернулась к своим записям. Внезапно по стеклу рядом с Эви проехалась губка. От неожиданности Эви вздрогнула. Коул двумя взмахами очистил стекло. После этого он занялся ветровым стеклом и навалился на него грудью.
Эви наблюдала за тем, как переливаются мышцы у него на груди, смотрела на завитки рыжеватых волос, виднеющиеся из-под расстегнутой рубашки. Джинсы плотно обтягивали его узкие бедра.
Насос звякнул. В маленькое боковое зеркало Эви продолжала смотреть, как двигаются плечи Коула, когда он сворачивает шланг. От долгого сидения за рулем его рубашка измялась и прилипла к спине. Эви захотелось снять с него эту рубашку.
Она закрыла глаза и откинула голову на подголовник. По груди у нее скользили струйки пота, впитываясь в складки ткани на талии, а бедра покрылись испариной. «До чего же нагреваются машины на солнце», – подумала Эви. Сколько ни предупреждай людей, чтобы они не оставляли собак и детей в запертых машинах…
Дверца со стороны водителя открылась. Вместе с порывом ветра в машину ворвался мускусный запах тела Коула. Эви поспешно подняла голову. Только теперь она осознала, что положила голову на подголовник еще и затем, чтобы лишний раз вдохнуть запах Коула, которым пропиталась обивка. Его высокая фигура склонилась над ней. Что-то щелкнуло.
Коул достал из бардачка выданные на проезд деньги и техпаспорт и выбрался из машины. Глухо хлопнула дверца.
Эви убрала волосы с лица. Она попыталась сосредоточиться на путешествии, на раскинувшихся вокруг полях кукурузы, на бескрайнем синем небе. Через щель ей было видно, как Коул вновь начал возиться с двигателем. Потом он положил руки на капот. Похоже, было, что Коул чем-то расстроен – его пальцы побарабанили по крышке капота, потом напряглись. Эви подумала о том, какие сильные и изящные у Коула руки, и ей захотелось узнать, как эти руки прикасались бы к женской груди. К пышной и очень чувствительной груди.
Джинсы Коула были потертыми и вылинявшими. На внутренней поверхности бедер они до того истрепались, что это уже грозило появлением дыр. Ткань вдоль «молнии» выцвела почти до белого цвета.
Во рту у Эви пересохло. Ей не сиделось на месте, легким не хватало воздуха в духоте салона. Она выругала себя за то, что забивает себе голову чужими руками и поношенными джинсами. Она уже пять минут пялится на его промежность.
К тому моменту, как Коулу надоело нянчиться со всей этой грудой деталей, Эви была слишком зла на себя и слишком возбуждена. Она вышла из машины. В магазинчике наверняка должен быть лимонад или холодный чай. Возможно, это утолит ее жажду, но от сжигающего ее огня не поможет, можно даже не сомневаться.
Эви подошла к Коулу, сжимая в руках две баночки с холодным чаем. На их серебристых боках блестели капельки влаги. Почти таким же влажным был лоб Эви.
– Хотите?
Время тянулось медленно, казалось, оно расплавилось от солнца. От асфальта поднимались волны жара. Подошвы босоножек Эви прилипали к размягченному асфальту. Это привлекло внимание Коула к ногам Эви, к тому, как ее юбка путалась у нее между колен.
Он спрятался за капотом, надеясь, что | волны жара, исходящие от машины, пригасят тот жар, что сжигал его изнутри. И это вроде бы помогло – пока Эви не протянула ему эту банку.
Коул вытер выступивший над верхней губой пот и взял жестянку.
– Спасибо.
– Я посмотрела на тебя и решила, что чай не помешает.
Коул сделал глоток.
– Я пытаюсь привести это хозяйство в порядок.
И себя тоже. Раньше он не допускал женщин в свою жизнь, но появилась Эви, и все изменилось.
Ему захотелось узнать, не то ли это чувство, которое его мать испытывала к его отцу.
Коул буквально спекся. Он опорожнил полбанки одним глотком. Движение воздуха донесло запах духов Эви. Вторым глотком Коул прикончил чай. Поставив жестянку на землю, он вернулся к прерванному занятию – ему все-таки хотелось довести двигатель до ума.
Эви наблюдала за его действиями, стоя слишком близко. Коул взялся за плоскогубцы. Он зацепил рукой за перегревшуюся деталь и зашипел от боли.
Губы Эви шевельнулись – ей хотелось поцеловать больное место, облегчить боль.
Но это только бы все ухудшило.
Коул выпрямился и вытер руки тряпкой.
– Это все, что я могу сделать на данный момент.
– Это должно помочь?
Убивая время, можно убить и желание. Но оно с первого дня вселилось в Коула, наполняло его сны, жгло его кожу, и он никак не мог от него избавиться.
– Я должен объяснить тебе одну вещь. – Эви прижала к губам тыльную сторону ладони.
– И что же это, интересно?
– Как проверять уровень масла.
На несколько мгновений Эви застыла, потом глотнула чаю, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок.
– Отлично. Покажи, как это делается. – Она наклонилась над двигателем.
Эви старалась сосредоточиться, глядя на темные волоски на руке Коула, протянутой к измерителю, на натянувшиеся сухожилия на внутренней стороне его запястья. Коул повернул щуп и показал ей деления.
– Вот это – кварта, полкварты, и так далее.
– Поняла.
– Это вставляется вот сюда.
Плоский металлический стерженек скользнул в темное отверстие, царапнув по краю. Волоски у нее на шее встали дыбом. Несмотря на жару, Эви пробрал озноб.
Коул неторопливо вынул щуп обратно, предусмотрительно поддерживая под ним бумажную салфетку.
– Теперь ты можешь посмотреть, какой сейчас уровень масла.
По стерженьку сползла крохотная золотистая капелька, на мгновение зависла на кончике, сорвалась и упала в мотор. Что-то вспыхнуло и зашипело. По спине у Эви ползли капли пота.
Эви кивнула. Завитки волос липли к потной шее. Эви подобрала волосы и попыталась свернуть их в пучок на затылке, надеясь, что ветерок хоть немного освежит ее. От этого движения ткань блузки перестала так туго обтягивать грудь, и ноющая боль в груди чуть притихла.
Коул вернул щуп на прежнее место. Он долго рассматривал мотор, потом снова вытер руки.
– Что еще тебе хотелось бы знать?
Такое равнодушие к ее страдающему сердцу лишь усилило страсть Эви. Чем настойчивее Коул старался удержать Эви на расстоянии, тем сильнее ее тянуло к нему. Она попыталась сказать себе, что это все от жары. Впрочем, такое объяснение не помогало понять, почему она хотела этого мужчину в Ноксвилле, в первую ночь их путешествия, и в Сент-Луисе, и на протяжении каждой мили пути, который они проехали вместе в тесноватом салоне «конквеста».
Эви присматривалась к морщинкам, окружавшим его глаза, к его упрямо стиснутым челюстям. Почему Коул не подпускает ее к себе? Почему не хочет, чтобы она любила его? Разве у кого-либо в этом мире было достаточно любви, чтобы отказываться, когда ему предлагали еще?
«А что, речь уже идет о любви?» – возмутился внутренний голос.
Эви опустила руку, и волосы тут же снова прилипли к шее.
– Что еще мне хотелось бы знать? – переспросила она.
– Квалифицированный механик всегда к вашим услугам, – ответил Коул, не глядя на Эви.
Эви на мгновение задумалась, зачем он так себя ведет. Намекает ей, чтобы она держалась подальше? Ей стало еще жарче, хотя только что казалось, что жарче уже некуда.
– Нужно ли проверять уровень масла при каждой остановке?
– Пока машина новая – раз в неделю, а потом вообще будет довольно раза в месяц.
– Я сама могу с этим справиться.
– Да, но это грязная работа.
– Должен же кто-нибудь ее делать, – огрызнулась Эви.
Если он так и не прикоснется к ней, у нее начнется истерика.
– Трудно представить, как ты забираешься под машину с масленкой в руках.
– Да? – Ее воображение тут же нарисовало портрет Коула, выбирающегося из-под машины: рубашка измазана, джинсы туго обтягивают бедра…
– И почему под нее нужно забираться так часто?
Коул внимательно взглянул на Эви и приподнял бровь, как бы сомневаясь в том, что «она» – это именно машина, а не…
– Машины нуждаются в смазке.
Эви глубоко вдохнула знойный воздух.
– В самом деле?
– Когда бензин поступает в двигатель, он воспламеняется с помощью искр из стартера. От этого приходят в движение поршни в цилиндрах. Благодаря этому возникает поступательное движение.
– Поступательное движение…
– Если цилиндры не будут смазаны, усилится трение, и мотор начнет перегреваться.
– Ты меня убедил.
– Следующее, что тебе следовало бы знать…
Их глаза встретились.
– Да?
Кадык у Коула резко дернулся. Губы у него были сухими и жаждущими.
– Когда что-нибудь случается, вот здесь «вот зажигается красный огонек. Если ты его заметишь – немедленно останавливай машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24