Жасмин взяла чашку с кофе и пошла к столу.— Я как раз собиралась отправить вам SMS.— И что?— В гостинице «Хус Ахтерн Бум» живет одиннадцатилетняя племянница Северина, — объяснила Жасмин. — Она внебрачная дочь его брата. — На этот раз она не солгала, просто рассказала не всю правду, касающуюся происхождения анонимного письма. Жасмин не хотела, чтобы Глория и Рольф заинтересовались этим случаем.— Хм. Значит, здесь особо не наживешься, — задумчиво произнесла Глория.— Боюсь, что нет, — подтвердила Жасмин. — Конечно, чисто теоретически и брат Северина, Фальк Розеншток, и его мать имели доступ к компьютеру. И если вдруг выяснится, что это был кто-то из них двоих, то из этого могло бы получиться очередное дело. Но честно говоря, я верю в это с трудом. У меня вопрос к Рольфу. Он тоже меня слышит?— Да, секунду.Жасмин представила себе, как симпатичный парень и женщина намного старше его сидят за столиком кафе на Унтер-ден-Линден и, тесно прижавшись, прислушиваются к мобильнику. Она криво улыбнулась.— На одном приеме, куда я попала случайно, Николь Тиллер рассказывала, как она в роли начинающего предпринимателя обманом выбила себе деньги на покупку «Порше». Хотя, возможно, покупка в кредит была бы дешевле, но для нее было важно, что в течение двух лет она могла не платить проценты. После свадьбы ей наверняка будет уже все равно, сколько придется заплатить.— Не исключено, что никто не задумывался над тем, что магазина, под который она брала кредит, нет в природе, — заметил Рольф. — Тогда бы ее судили за мошенничество.— Никто об этом и не подумает, если она исправно выплачивает кредит. Но дело не в Николь. Мне интересно: как могла прийти ей в голову эта мысль? Может, ей подсказал отец?— Это идея! — похвалил ее Рольф, что было совершенно неприсуще ему. — Ты думаешь, что Тиллер взял кредит под ремонтные сооружения, а сам за эти деньги купил что-то другое: виллу, яхту, произведения искусства, украшения своей жене — короче говоря, все, что у него сейчас есть.— Возможно, в учетных книгах его фирмы числятся несколько десятков таких сооружений, а в действительности их нет, — добавила Жасмин. — Кто же поедет в Польшу, чтобы выяснить, есть ли там ремонтные сооружения, которые проходят по документам Тиллера.Рольф процедил сквозь зубы:— Ну если только это правда…— Это надо сначала доказать. А я понятия не имею, как проверить свои предположения.— Зато я знаю, — хвастливо заявил Рольф.Жасмин ухмыльнулась. Если бы она напрямую попросила Рольфа навести справки, он бы привел множество аргументов, чтобы отказаться.Глорией было не так легко управлять.— И зачем нам это надо? — снова заговорила она. — Пока знаю только одно: мы этим делом заниматься не будем.Собственно говоря, наступил тот самый момент, когда Жасмин могла и должна была рассказать Глории всю правду о своих отношениях с женихом и невестой.Но в эту минуту открылась кухонная дверь и, громко шаркая, вошла Роня.— Чайки на берегу, — пробормотала Жасмин в трубку. Это был дословный перевод испанского выражения, которое означало, что появился посторонний и нужно заканчивать разговор. В агентстве Глории этой фразой пользовались, когда разговор надо было не просто прервать, но и вообще завершить.Роня, скользнув взглядом в поисках чего-нибудь съестного, подскочила к Жасмин.— Где чайки? — спросила она. — На побережье их нет.У девочки был чертовски тонкий слух. Жасмин посмотрела на Роню и сказала в трубку:— Пока, бабушка. И передавай от меня привет дяде Мертвая Голова и тете Дом с Духами.Она нажала на кнопку завершения вызова и произнесла с улыбкой:— Конечно, некрасиво называть своих родственников чайками, но я не могу удержаться, когда разговариваю с бабушкой. Так когда-то говорили индейцы. Знаешь, мой дядюшка очень похож на Мертвую Голову, а тетушка всегда разговаривает очень тихо… — Жасмин понизила голос и прошептала: — И рассказывает о духах и привидениях.Роня громко рассмеялась. Несмотря на слишком большие зубы, она была милашкой, когда улыбалась. ГЛАВА 8 Жасмин и не заметила, как взяла на себя роль девушки-помощницы по хозяйству. Николь могла послать ее на кухню за льдом. Адельтрауд просила принести кофе в гостиную. Роня требовала, чтобы она поиграла с ней в шахматы.И никто не обращал внимания, что Жасмин, выполняя эти просьбы-поручения, едва ли успевала произнести несколько реплик, чтобы поддержать беседу. Она невольно задавалась вопросом: можно ли представить в подобной ситуации Адельтрауд, дочь крупного предпринимателя, окончившую юридический факультет и успешно управляющую собственным брачным агентством? Почему эти люди позволяют себе обращаться с ней как с нянькой или прислугой? Причем делают это так естественно, как будто у нее на лбу написано, что такова ее участь.Для Николь Жасмин всегда была младшей сестрой, которая протягивала ей руку помощи и послушно исполняла любое ее поручение. Все видели, что ею можно командовать, и решили, что она смирилась с ролью девочки на побегушках. Она напоминала себе Золушку. Но в известной сказке восторжествовала справедливость, и Жасмин тоже восстановит справедливость: она разберется с Николь, как только Рольф найдет все необходимые доказательства. Она уничтожит Николь вместе с ее отцом, а по возможности и Розенштоков, если их фирма имеет какое-то отношение к махинациям Тиллеров. У нее в руках невероятная власть. И чтобы правильно распорядиться ею, Жасмин использует опыт, приобретенный во время пятилетнего обучения в агентстве Глории, где она овладела всеми приемами игры с судьбой. Ее жизнь в Берлине должна принести свои плоды.— Фальк, я слышал, — внезапно сказал Понтер Розеншток, — что ты продал свою яхту.Жасмин вздрогнула, задев шахматную доску, и поймала на себе раздраженный взгляд Фалька. Она покачала головой. Нет, она ничего никому не рассказывала.— Да, — угрюмо ответил Фальк.Понтер Розеншток улыбнулся в первый раз за все время, которое знала его Жасмин.— Кто-то звонил сюда. Скорее всего, ты выключил свой мобильный. Я должен напомнить тебе, что покупатель приедет опробовать ее на следующей неделе в субботу.— Ты продаешь свою любимую яхту? — воскликнула Николь. — Но почему?— Уже пришло время.— Тогда мы обязательно должны еще раз на ней прокатиться, — заявила Николь. — Но когда? Дай подумать. Подходит только завтра.Фальк ничего не сказал, только хмыкнул.— Да, мы это сделаем, — с воодушевлением продолжала Николь. — А что, кстати, говорят синоптики? Насколько я знаю, погода должна улучшиться. К тому же в этом году мы еще не были на воде. Северин, как ты думаешь? Последний раз на прекрасной яхте Фалька. Прощальный рейс. Жасмин, ты тоже поедешь с нами. Тебя, Адельтрауд, я пока вообще не спрашиваю…Улыбаясь, Адельтрауд махнула рукой.— Ты ведь знаешь, я плохо переношу маленькие судна. Кроме того, мне срочно нужно подрезать розы.— Значит, договорились. Фальк, встречаемся завтра в девять часов на яхте. Куда же мы поплывем, в Хиддензе?Жасмин мысленно поклялась, что не будет брать на себя ответственность за еду для этой прогулки, даже если у нее лучше всех и получалось планировать и организовывать.Около часа ночи она услышала, как где-то внизу скрипнула дверь. Если ее не обманывала интуиция — это был шанс. Жасмин накинула на себя жакет, сунула мобильный телефон в карман и осторожно спустилась босиком по лестнице. Ступая на цыпочках, она подошла к кухне, в которой горел свет, толкнула дверь и изобразила на своем лице изумление.— О, Северин!Стоя перед открытым холодильником, он жадными глотками пил молоко, а в другой руке держал пакет, чтобы налить еще.Жасмин рассмеялась.— Ты все еще пьешь молоко, когда не можешь уснуть? Некоторые вещи так и не меняются.Северин вытер губы и улыбнулся.— Хочешь тоже?— Ты ведь знаешь, что я не люблю молоко.— Ах да. Я и забыл.Жасмин не понравился его ответ.Как часто у них возникал подобный диалог раньше? Северин не то чтобы никогда не понимал, что она действительно не любит молоко — разве что с кофе, — наверняка он просто этого не замечал. Улыбаясь, она все же подошла к столу.— Он должен быть где-то здесь. Я оставила тут свой мобильный. А, вот он.Она притворилась, будто нашла мобильник за цветочным горшком на подоконнике, и повернулась к Северину.— А то я просплю завтра утром. Я не брала с собой будильник.Только такому человеку, как Северин, было достаточно этого объяснения. Он даже не задумывался, почему она вспомнила о будильнике в час ночи. Наверное, только тщательно продуманная ложь могла вызвать у него подозрение.Северин поставил пакет с молоком назад в холодильник и оперся о стол, держа в руке наполовину наполненный стакан.— Эта морская прогулка завтра утром… — Он вздохнул. — По всей видимости, мы в последний раз сможем восхититься талантами Фалька-моряка. — Северин допил наконец свое молоко. — Я никак не ожидал, что он продаст свою любимую яхту. Но, по большому счету, никто не знает, что происходит с моим братом.Жасмин не хотела говорить о Фальке, Северин, очевидно, тоже. Поставив стакан в мойку, он решительно повернулся, чтобы уйти к себе. Но как это было похоже на Северина! О своих желаниях он всегда предпочитал молчать. Жасмин знала это и не собиралась упускать внезапно появившийся шанс.— Странно, но ты никогда раньше не рассказывал мне, что у тебя есть брат.— Неужели не рассказывал? Возможно, потому что я был в Гейдельберге, когда он вернулся домой. Шесть лет он считался без вести пропавшим.— Как? — Хотя Жасмин старалась не упускать поставленную цель из виду, она все же не удержалась, и любопытство победило: — Как это пропавший без вести?— Фальк сбежал. На острове Кос он нашел яхту «Santa Lucia» и отремонтировал ее. Когда ремонт был завершен, он вернулся.— А почему он сбежал?Северин вздохнул.— Вообще-то, в нашей семье не принято говорить об этом… Ты должна пообещать мне, что никогда не будешь упоминать о нашем разговоре при моих родителях.Жасмин поспешила кивнуть.— У Фалька пристрастие к азартным играм, или, по крайней мере, так было раньше. И мать, и отец долгое время пытались закрывать на это глаза. Сейчас, возможно, Фальк с этим справляется, но раньше ему нужны были огромные суммы денег. Так как мы не из бедных, то ему давали на карманные расходы столько же, сколько и мне. Кроме того, мама постоянно переводила деньги на его счет. Но в один прекрасный день он пришел ко мне и сознался, что у него огромные карточные долги и он не знает, где взять деньги. А если он их не отдаст, то покончит собой. И тогда я… я украл для него деньги на нашей главной фабрике в Ростоке.— Украл? Каким образом?— Очень просто: взял деньги, которые мне не принадлежат, и…Жасмин, улыбнувшись, перебила его:— Нет, я не это имела в виду. В такой солидной фирме, как ваша, деньги открыто не валяются.Северин скривился.— Нет, конечно. Я пошел в бухгалтерию и украл несколько чеков заказчиков. Я рассчитывал, что мы с братом сможем вернуть эти деньги еще до того, как будет обнаружена недостача. Фальк был подавлен, он разочаровался в жизни, и мне было невероятно жалко его.— Как благородно!— Я знал, что поступаю глупо и наивно. Страсть к азартным играм — это как алкогольная зависимость. Чтобы раздобыть наркотик, для наркомана все средства хороши. На свете нет ни одной святой клятвы, которую бы он дал, а потом не нарушил. Первое, что Фальк сделал с деньгами, — это поехал в Баден-Баден и все проиграл. Я сразу же отправился вслед за ним и буквально подобрал его на улице. У него не было ни гроша в кармане. Тогда я отвез его в Гамбург и посадил на ближайшее грузовое судно, которое на следующий день должно было отправиться в Индонезию.— Но зачем?..— Невозможно было наблюдать, как мой младший брат катится в бездну. В любом случае мне все-таки пришлось бы сознаться отцу. Разумеется, он был чертовски зол. Но в конечном счете отец даже обрадовался, что Фальк уехал далеко-далеко. После этого мать прямо-таки расцвела. Наконец-то в семье появились новые темы для разговора.— Но это просто ужасно, — произнесла Жасмин.— Да, сегодня, посмотрев на Фалька, никто в это не поверит. Он мил, любезен, вежлив и настолько очарователен, насколько он этого хочет. Кроме того, он выплачивает алименты и даже заботится о Роне. Мы все верим, что он действительно изменился и утихомирился. А теперь вот он продает свою яхту. И это, скорее всего, плохой знак. Возможно, ему снова нужны деньги.— А твой отец, как мне показалось, радуется этому.Северин еще раз вздохнул.— Я думаю, что отец заблуждается, если полагает, что Фальк решил вести размеренный образ жизни.— Северин, но это и вправду чудовищно, — растрогавшись, сказала Жасмин. — А есть ли какая-то возможность узнать, почему он продает яхту? Может, мне как-то поговорить с Фальком? Я, как незаинтересованное лицо, могла бы в открытую спросить, зачем он это делает.На губах Северина появилась знакомая снисходительная улыбка.— Жасмин, как это мило с твоей стороны. Ты всегда была готова помочь, вплоть до самопожертвования. Но это бессмысленно. Фальк, как и все мы, прекрасно понимает, что вероятность сорвать джек-пот почти нулевая, но надежда ведь сильнее разума. Никакой здравый смысл не спасет от ревности, как и теория вероятности не спасет от игровой зависимости. Это сильнее самого человека и… И даже сильнее любви…Северин отошел от мойки и стал напротив Жасмин. По всему ее телу — от пальцев босых ног, озябших на кафельной плитке, до кончиков волос — прокатилась жаркая волна. Жасмин почувствовала, как ее охватило невероятное возбуждение. Она не могла оторвать глаз от печального лица Северина. Ее пальцы переплелись с его пальцами. На губах Северина появилась нежная улыбка. Он коснулся ее подбородка, склонился и нежно поцеловал в губы. И это было как прежде. Девичья душа Жасмин летела навстречу к нему.
На следующее утро у Адельтрауд все валилось из рук, и Жасмин пришлось паковать сумку с едой. Еще со вчерашнего вечера Фальк и Роня были на яхте, а Николь занималась чем угодно, только не приготовлениями к прогулке. Около девяти они сели в «Мерседес» Северина и отправились в Кюлюнгсборн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44