И это в вашем отеле, сеньор. Нет, только не гостиничный доктор! Никогда! Вы бы вызвали к своей жене гостиничного доктора? Я так и думала. Я рассчитываю на вас, сеньор.
Тесса снова повернулась к Мэгги:
— Ты не будешь против, если я посмотрю полотенце? Очень хорошо, не так уж много крови, но кровотечение все еще продолжается. Возьми свежее. Расслабься и лежи спокойно.
— Я даже представить не могла, что можно повторить эти два слова столько раз всего в двух телефонных разговорах, — слабым голосом сказала Мэгги.
— Какие слова? Очень срочно или чрезвычайные обстоятельства?
— Тесса Кент.
— Они срабатывают лучше всего. Ага, это, должно быть, принесли лед, — с облегчением вздохнула Тесса и пошла открыть дверь. Она взяла у ночного управляющего поднос и отправила его вниз встречать главного управляющего. Затем она быстро наполнила грелку льдом, завернула в маленькое полотенце и положила на живот Мэгги.
— В грелке лед продержится подольше, — объяснила она.
— Где ты всему этому научилась? — спросила Мэгги просто так, чтобы отвлечься.
— Я провела немало времени у гинекологов.
Снова зазвонил телефон, и главный управляющий сообщил, что везет самого лучшего гинеколога для мисс Тессы Кент. Они выезжают сию минуту.
— А они не удивятся, когда увидят тебя живой и здоровой? — без улыбки прошептала Мэгги. Ей явно стало легче, когда она узнала, что врач уже едет. — И еще в этой ночнушке?
— Господи, мне и в самом деле лучше надеть халат. Положить тебе на лоб влажное полотенце?
— Да, пожалуйста.
— Хочешь пососать кусочек льда? Нет, лучше не надо. Кто знает, из какой воды его делали. Лучше глоток минеральной воды?
— С удовольствием.
Мэгги лежала в кровати. Тесса принесла мокрое, крепко отжатое полотенце, минеральную воду и подвинула кресло, чтобы сесть рядом с ней. Она дала Мэгги воды и спокойно приказала:
— А теперь закрой глаза. Они скоро будут здесь.
Мэгги вздохнула и повиновалась. Тесса взглянула на ее руку, которая лежала на грелке, словно оберегая еще не родившееся существо, и приказала себе не прикасаться к ней и молчать. Может быть, Мэгги уснет ненадолго. Тесса старалась дышать как можно тише. Скоро, очень скоро сюда приедет врач. А пока она может себе представить, что проведет всю ночь вот так рядом с дочерью в круге бледно-желтого света, отбрасываемого лампой, охраняя покой Мэгги.
Стук в дверь возвестил о приходе ночного управляющего, главного управляющего и симпатичного, мускулистого мужчины средних лет очень маленького роста. Он назвался доктором Роберто Гольденбергом.
— Благодарю вас, джентльмены, — сердечно поблагодарила Тесса и закрыла дверь перед носом гостиничного начальства, пропустив только врача.
— Мисс Кент, что случилось? — спросил он низким голосом, полным уверенности в себе.
— У моей дочери, вероятно, выкидыш. Я уложила ее в постель и положила грелку со льдом на живот.
— Как давно это началось? — спросил врач, торопливо направляясь в спальню.
— Я не знаю точно. Мэгги разбудила меня около получаса назад.
— Вы быстро все сделали, мисс Кент. Со слов управляющего отелем, я решил, что вы рожаете тройню.
— Что вы кончали, доктор? — сурово поинтересовалась Тесса.
— Я учился в Гарварде, а потом в колледже Джона Хопкинса. Привет, Мэгги. Я доктор Роберто, — он улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы. — Дай-ка мне взглянуть на тебя. Мамми, подождите, пожалуйста, в соседней комнате, — сказал Гольденберг, наклоняясь над Мэгги.
Удивленная этим странным обращением и побежденная его уверенностью, Тесса ретировалась и села в кресло в гостиной. Она смотрела на городские огни и не видела их.
Через некоторое время доктор вышел и сел рядом с ней на диван.
— С моей точки зрения, у Мэгги нет выкидыша, — сказал он, ласково похлопывая Тессу по руке. — Вероятность этого очень мала, хотя вы понимаете, никто не даст вам стопроцентную гарантию, что она доносит ребенка. Такого рода кровотечения случаются довольно часто. У Мэгги оно почти прекратилось. Но все же следует проявлять крайнюю осторожность следующие три дня. Она не должна вставать. Ей можно только в ванную. Прежде чем уйти, я дам ей слабительное, чтобы ей не пришлось тужиться. Мэгги может есть все, что пожелает, но, если ей не захочется, не заставляйте ее. Ваша дочка совсем не хрупкого сложения, мамми. Главное — это отдых, отдых и еще раз отдых. И как можно больше жидкости.
— Вы сказали ей об этом?
— Я говорю вам. Разве этого не достаточно?
— Вам придется повторить последнюю часть самой Мэгги. Она приехала сюда работать и, боюсь, не станет слушать меня.
— Меня она послушает, — сказал доктор Гольденберг со смешком.
— Какой у нее срок? — спросила Тесса.
— Это бы хотела знать и сама Мэгги. Удивительное дело! Мои пациентки очень внимательно относятся к этим вопросам. Они приходят и говорят: «Доктор Роберто, я беременна две недели и пять дней». Что же касается Мэгги, я бы назвал срок в три месяца. Но не зная даты последних месячных, я не могу сказать точно. А она определенно не помнит, когда это было в последний раз. Вы, жители Северной Америки, просто удивительные люди.
— Вы могли бы зайти завтра, доктор?
— Разумеется, мамми. Я буду приходить каждый день. И каждый вечер, если необходимо. Но я думаю, что это не понадобится. А во вторник я хотел бы видеть Мэгги в моем кабинете. Мы сделаем ей ультразвук и посмотрим, что там внутри.
— О, доктор Гольденберг, а нельзя ли привезти аппарат сюда, в отель? Я не хочу рисковать и везти дочь через весь город. Эти машины, лифты, толпы людей, — Тесса с мольбой взглянула на врача.
— Это несколько необычно… Но, впрочем, почему бы и нет, мамми. Прибор переносной, в конце концов. А теперь идемте со мной. Посмотрите, как доктор Роберто будет пугать Мэгги.
Он сурово смотрел на Мэгги, а Тесса стояла рядом.
— Послушай, Мэгги, я уже сказал твоей мамми, а теперь повторяю тебе. Единственная возможность не потерять ребенка — это оставаться в постели с поднятыми кверху ногами и отдыхать три дня. Пей побольше жидкости, ешь что душе угодно, но оставайся в постели. Грелка со льдом тебе больше не нужна. Можешь осторожно встать и медленно пройти в ванную. Но ты ни в коем случае не должна спускаться вниз и носиться по этой выставке, ради которой ты приехала. Не должна! Ни при каких обстоятельствах! Доктор Роберто это категорически запрещает. И пусть твоя мамми за тобой присматривает. Поняла?
— Но, доктор Роберто, у меня так много обязанностей, — слабо запротестовала Мэгги. — Все это так некстати.
— Пусть кто-нибудь другой обо всем позаботится. Твоя мамми прекрасно со всем справится, раз уж ей удалось вытащить меня сюда посреди ночи. А теперь, Мэгги, ты должна поспать. Завтра во второй половине дня я приду тебя навестить.
Тесса проводила доктора до дверей апартаментов.
— О доктор Гольденберг, вы настоящий ангел! Я никогда не смогу отблагодарить вас!
— Вам не за что меня благодарить. Вы должны понять, что точно так же я веду себя со всеми своими пациентками и делаю для них то же самое… Может быть, только кроме ультразвука на дому… Но что касается вас… — Он вдруг смутился и замолчал. — Вы не будете возражать? — Роберто Гольденберг протянул ей свой блокнот с бланками рецептов и ручку. — Я не буду делать вид, что это для моей жены. Я сам ваш горячий поклонник. Я видел все ваши фильмы. А теперь позвольте мне, как врачу, задать вам один вопрос. Откуда у вас такая взрослая дочь? Это просто невозможно!
— Это долгая история, — рассмеялась Тесса. — И только гинеколог может в такое поверить.
37
Тесса закрыла дверь за доктором и вернулась в спальню. Власть у нее в руках. Мэгги сидела в постели. На ее лице читалась готовность к бунту.
— Но, Тесса…
— Ты слышала, что сказал врач, Мэгги? Ты никуда не пойдешь. — Какая радость произносить эти простые слова, думала Тесса. Любая мать произносила их миллион раз.
— Черт побери этого бразильского суперсамца! Называет тебя мамочкой, говорит о себе в третьем лице! Он просто сногсшибателен, этот доктор Роберто, правда?
— Много лет назад я работала в Бразилии. Они действительно говорят «мамми», но по-португальски это значит просто «мать», а не «мамочка», как у нас.
— Если я должна остаться здесь, ты займешь мои апартаменты.
— Глупости. Здесь достаточно места для нас обеих. Доктор Гольденберг и так пришел в ужас, когда услышал, что я не знаю, на каком ты месяце беременности. Ты можешь себе представить, что он скажет, если узнает, что я оставила тебя одну? Считай меня своей личной Флоренс Найтингейл. Я рабыня доктора Гольденберга.
— Почему он решил, что ты должна быть в курсе событий?
— Я полагаю, в Бразилии мамми узнают обо всем первыми.
— Да я сама узнала всего на несколько секунд раньше тебя. Вчера меня в первый раз тошнило утром. Сегодня рвоты уже не было. О господи, неужели завтра меня снова будет тошнить?
— Может быть, и нет, — ответила Тесса, она не хотела предрекать неприятности. — Вчера сыграли свою роль все эти запахи, еда, волнение, предстоящий отъезд. Вполне возможно, что это больше никогда не повторится. Доктор Роберто сказал, что, предположительно, ты на третьем месяце. А в это время тошнота и рвота по утрам уже прекращаются. Ведь сегодня утром ты отлично себя чувствовала.
— Это могло быть случайностью, — согласилась Мэгги и вдруг стала серьезной. — Плохо, что я не смогу работать, но хуже всего то, что я не могу позвонить Барни и сообщить ему. Он взял этого своего красавца «Дукати», от которого без ума, и укатил с ним на весь уик-энд. Проклятие!
Тесса долго молчала, потом прошептала, слегка удивленно:
— Дукати? — Нет, Мэгги не может любить мужчину, который уехал с каким-то неведомым мужиком, пусть и красавцем. Он от него без ума! Это как понять?!
— Это его новый мотоцикл. Совершенно особенный, как я догадалась, — продолжала Мэгги. — У Барни своя мастерская. И не спрашивай, он отлично справляется.
— Барни? — Тесса едва слышно повторила имя, но Мэгги услышала вопрос.
— Ну ты же помнишь Барни! Господи, Тесса, ты же не могла забыть Барни? — Мэгги спросила с таким возмущением, какое только могла себе позволить, лежа в кровати.
— Единственному Барни, которого я видела, было всего лишь пять лет от роду. — При этом имени у Тессы забилось сердце. Она сразу вспомнила маленького загорелого мальчугана, с первой же секунды взявшего на себя заботу о малышке Мэгги. Крошечный Тарзан и его застенчивая Джейн.
— Но мы же столько говорили с тобой о нем! Неужели ты не помнишь, что он никогда не оставлял меня одну? Все время меня опекал?
— Барни Уэбстер? — Тесса вздохнула с облегчением.
— Тесса, ну что ты, в самом деле! Никакого другого Барни в моей жизни не было.
— Он так и не сдался, верно? Опекая тебя, он сделал тебе ребенка. Это наивысшая форма опеки, если хочешь знать мое мнение.
Мэгги сонно хихикнула.
— Честно говоря, никто из нас не хотел сдаваться.
— Он будет счастлив?
— Очень, очень счастлив… Безмерно счастлив… — Мэгги закрыла глаза и замолчала.
Тесса долго всматривалась в ее лицо. Мэгги заснула. Стараясь не разбудить дочь, Тесса осторожно сдвинула с места тяжелые глубокие кресла и поставила их возле кровати. Получилась коротенькая кушетка. Тесса нашла в шкафу подушку, одеяло и свернулась калачиком на этом импровизированном ложе. Было удобно, но сон бежал от нее. Она не могла закрыть глаза и упустить такую возможность — спокойно смотреть на дочь.
Даже в спящей Мэгги чувствовалось что-то театральное, решила Тесса. Ее необыкновенные яркие глаза были закрыты, но она все равно оставалась живой, трепетной. Губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя. Если бы сейчас поднялся занавес, представляя ее публике спящей, весь зрительный зал был бы покорен ею. Все бы покорно сидели и ждали, что же произойдет дальше с этим юным, ярким созданием, всегда готовым улыбнуться?
Много часов спустя Мэгги проснулась и увидела Тессу, спящую в креслах у ее постели. Мэгги тихонько выползла из постели и побрела в ванную.
— И куда это ты собралась? — Тесса открыла один глаз.
— В туалет. Я думала, что ты спишь.
— Я спала. — Тесса села, сбросила одеяло, потянулась и зевнула. — И мне снилось, что ты собираешься сбежать, поэтому я проснулась.
— Я вернусь на днях. — Мэгги шагала медленно, изображая крайнюю осторожность.
Тесса пошла во вторую ванную, плеснула в лицо холодной водой, провела руками по непослушным кудрям. Все тело у нее болело от неудобного положения, но она радовалась тому, что им обеим удалось отдохнуть. Она быстро вернулась к Мэгги, которая послушно улеглась в кровать.
— Как кровотечение? — спросила Тесса.
— Прекратилось. И я чувствую себя просто замечательно. Честно говоря, я умираю от голода.
— О Мэгги, это самый лучший знак! Чего бы тебе хотелось на завтрак?
— Галлон апельсинового сока, яичницу с беконом, груду тостов, клубничный джем, чай. О господи, который час?
— Два часа дня. Я открою шторы и закажу нам завтрак.
— Если меня утром и тошнило, то этот момент я проспала. Ведь не может же тошнота начаться после ленча, правда?
— Я уверена только в одном: такого не проспишь, — ответила Тесса, и лучи весеннего бразильского солнца хлынули в комнату. — И мне никогда не приходилось слышать о приступах тошноты после полудня. Хотя я знала женщин, которых тошнило целыми днями в течение всей беременности до самых родов.
— Должно быть, им очень хотелось иметь ребенка, если они терпели такую пытку девять месяцев.
— Гм.
— По-моему, тебе хочется узнать, насколько сильно мне хочется иметь ребенка? Или ты думаешь, я не понимаю, что означают эти твои нечленораздельные звуки?
— Гм. — Тесса подняла руки в знак того, что сдается и больше не задаст ни одного вопроса.
— О Тесса, я безумно хочу ребенка! Я не понимала этого до той минуты, когда решила, что у меня выкидыш. Я хочу ребенка от Барни больше всего на свете. Я, честное слово, не знаю, как я могла забеременеть — совершенно случайно, уверяю тебя, но теперь я этому несказанно рада! Я наверху блаженства. Я даже не думала, что буду так себя чувствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47