Вбежав в номер, я срываю с себя платье и швыряю, на пол. Обычно я ложусь в постель, не снимая макияжа; но сегодня хочу чувствовать себя так плохо, как только возможно, а потому бегу в ванную и там тру и скребу себе физиономию, пока не превращаюсь в форменную страшилу. Пытаюсь расчесать волосы – в результате становлюсь похожа на куклу, выброшенную на помойку. Отлично. Теперь снаружи я такая же страшная, как и внутри.
– Это Надин во всем виновата! – кричу я, сама толком не понимая, что имею в виду.
Я теряю всех, кого люблю. Кристиан ушел к Надин, Зейн – к Миа, Иззи – к Риду, трепачу чертову. Спасибо его длинному языку – теперь я и Финна больше не увижу.
Я и не думала, что буду так переживать из-за этой потери. Финн – прекрасный человек, с ним весело и интересно, только-только я начала подумывать о чем-то большем, чем дружба, и вдруг – раз! Исчез! Никого у меня больше не осталось. Может быть, стоит вернуться домой, пока я еще жива? Надо позвонить маме, сказать, чтобы не покупала билет.
Я подхожу к телефону – и вижу огонек автоответчика. Это она.
– Привет, доченька! Как тебе там веселится? Звоню, чтобы сказать, что я это сделала! Купила билет на самолет! Прилетаю в следующее воскресенье, в пятнадцать пятнадцать, аэропорт Маккерран. Представляешь – всего через неделю! Я себя не помню от радости! Не могу дождаться, когда все обсужу с тобой. Но если ты позвонишь, а меня не будет, пожалуйста, не касайся этой темы с отцом. Мы с ним немного повздорили. Но ты не волнуйся, солнышко, со временем он все поймет. Попозже я пошлю тебе факс и обо всем расскажу подробнее. Целую много-много раз! Не забывай снимать макияж, когда ложишься в постель, – ты ведь хочешь, чтобы кожа сияла в твой самый счастливый день? Все, милая, пока.
Я прокручиваю послание еще раз, сажусь на кровать и рыдаю до тех пор, пока глаза не краснеют, словно у кролика.
Есть правда в народной мудрости: и во дворцах (в данном случае – в пентхаусах) слезы льются.
ГЛАВА 29
Я лежу в постели. В комнате вечная ночь – тяжелые шторы не пропускают ни единого лучика света.
Вот так же лежала я и дома, в Девоне, наутро после того, как Кристиан поцеловал меня в гостиной, а потом вернулся в постель к моей сестре. В то утро я не поднялась к завтраку. С меня было достаточно. Я не хотела смотреть, как Надин запихивает в Кристиана тосты. Не хотела, чтобы потом она повернулась ко мне и заметила, что я жулю яичницу со слезами.
Вот почему я объявила, что мне что-то нехорошо, получила от мамы чашку чаю и пронаблюдала за отъездом Надин и Кристиана из окна спальни.
Он поднял глаза. Я знала, что так и будет. Будь у меня волосы, как у Рапунцель (или хотя бы как у Миа), я бы спустила косы в окно, и Кристиан влез бы по ним, как по веревке… Вот в чем моя проблема, понимаю я вдруг – стриженые волосы! Решено: больше не стригусь. И не встаю на ноги. Всякий раз, как я поднимаюсь с постели, все начинает идти наперекосяк.
Подумать только: я всерьез верила, что переломлю свое невезенье поездкой в Лас-Вегас! А здесь мне стало хуже прежнего. Дома, по крайней мере, было на что надеяться – при очередной неудаче я говорила себе: «Эх, была бы сейчас в Лас-Вегасе…» А теперь чем утешаться? Придумать себе другой сказочный город (Сидней, например) – или понять наконец, что от себя не убежишь?
Вчера вечером я уже готова была признать свое поражение и вернуться домой. Но что ждет дома? Воспоминания о последних днях перед отъездом не вызывают тоски по родине. Все, что происходило вокруг меня и во мне – бесконечный дождь, давка в автобусах, втыки начальницы, придирки папы, подколки Надин, мысли о Кристиане, – все убеждало меня, что тянуть с отъездом не стоит.
Начальница мое увольнение встретила с удивлением: «Лас-Вегас? Это что, неудачная шутка?» Зато друзья понимающе кивали: «Лас-Вегас? Точно, мы давно уже ждали, что ты сделаешь что-то в этом роде» А одна моя коллега с восхищением заметила: «Если кто-то вообще способен вырваться из этого болота – это ты!»
Я чувствовала себя героиней, первопроходчицей! Чуть ли не жертвовала собой ради своего народа! Вся Англия смотрела на меня с гордостью и надеждой. Но я подвела родину. Не прошло и недели, как я профукала все свои мечты и превратилась во всеобщее посмешище. Все думали, что Иззи поехала просто со мной за компанию – и что же? Теперь она в шелках и бархате, а я в дерьме.
Я скатываюсь с кровати и вытаскиваю из шкафа чемодан. В передний карман на молний я, помнится, засунула пачку снимков с прощальной вечеринки, которые отдала мне Аманда в аэропорту. Мы их проглядывали в самолете, но как следует так и не рассмотрели. Может быть, я просто тоскую по дому? Посмотрю на знакомые лица – и все пройдет.
Я прыгаю обратно в кровать и включаю ночник. Смотрю на первую фотографию – и сразу улыбаюсь до ушей: Иззи сосет дольку лимона, которую сжимает в зубах красавец бармен.
Вечеринку устроил мой друг Колин, проявив при этом присущую ему кипучую изобретательность. Он снял в «Эксетере» зал в американском стиле и велел всем нарядиться по-лас-вегасски. Колин работает в Норткоттском театре и имеет доступ в костюмерную: мы думали, что он явится по меньшей мере во фраке, но он всех нас удивил – пришел в кепи с блестками, с мохнатой накладкой на груди и в штанах, усеянных многочисленными отпечатками губной помады (каждый «отпечаток» приколот отдельной булавкой). Мы встретили его восторженным визгом – право, можно было подумать, что наше сборище озарил своим присутствием настоящий Том Джонс. Вот и его фото: он поет под караоке дуэтом с Лайзой Миннелли (в миру известной как Аманда). А на этом снимке Сэмми Дэвйс Младший (отдел писем из «Экспресс и Эхо», на вечеринку пришел в парике из разноцветных перьев) домогается Шарон Стоун из «Казино» (сексапильная блон-диночка с моей работы).
А вот и я сама. Это ж надо было так напиться! Один плюмаж набекрень чего стоит!
Все были уверены, что в Лас-Вегасе мы будем танцевать в шоу, так что мы с Иззи не стали разочаровывать друзей и, устроив набег на галантерейный отдел универмага, украсили себя всем, что блестит. И не мы одни. По количеству боа из перьев и топиков с блестками можно было решить, что в «Эксетере» снимается малобюджетный римейк «Шоу-герлс». Возможно, именно этим оправдывалась Иззи, когда Дейв поймал ее за исполнением «танца на коленях» у красавчика-бармена.
Большую часть вечера Дейв просидел в укромном уголке со своей бывшей девушкой – серой мышкой по имени Элейн, для Иззи совершенно безопасной. Вот и она – смотрит на Дейва большими жалобными глазами. Элейн пришла в костюме крупье – вся в черном и с колодой карт (не стоило так стараться: явись она в свитере и джинсах, на это никто бы и внимания не обратил). Сам Дейв и его приятель Пит пришли в шелковых рубашках и боксерских перчатках. Они изображали Майка Тайсона и Ивандера Холифилда: один надел вампирские клыки, а другой приклеил к уху пластиковую блямбу с отпечатками зубов. Здорово придумано! Не стоит и говорить, что идея принадлежала Питу.
Был у нас и Хантер Томпсон – вот он на фотографии. Как его зовут на самом деле, не припомню. Но в основном ребята нарядились гангстерами и притащили с собой игрушечные револьверы. Один «веселый и находчивый» принес огромный бумажный пакет с уксусным запахом и надписью «Чипсы». А вот шикарный снимок – Аманда на эти «чипсы» села! С полминуты посокрушалась о своем платье, потом сказала, что это прикольно, и начала приставать к какой-то бедной девочке, которую приняла (ошибочно) за Барбру Стрейзанд, уговаривая ее спеть.
Уже за полночь Аманда отвела меня в сторонку, презентовала «джентльменский набор лас-вегасца» (набор презервативов и компакт-диск Фрэнка Синатры), а затем заговорила о том, как восхищается моей смелостью.
– Джейми, я тобой горжусь! Знаю, отец с тобой не разговаривает – но какое тебе до него дело? Ты взрослый человек, и это твоя жизнь. Делай то, что считаешь нужным! Если что-то не заладится, ты всегда можешь вернуться домой и знать, что сделала все возможное!
– Ты думаешь, что-то не заладится? – спросила я: мне вдруг стало не по себе.
– Нет, если не потеряешь веру, – ответила она серьезно.
До сегодняшнего дня я не вспоминала об этом разговоре. Я спросила, какую веру она имеет в виду, и Аманда ответила:
– Если что-то пойдет не так; как ты предполагала, – не тушуйся! Если реальность сломает твои планы, придумай новый план, но не сдавайся!
Да, теперь я все вспомнила. «Не сдавайся!» А сейчас я что делаю? Уже шесть вечера: целый день я провалялась в постели, раскиснув от жалости к себе. Достойное поведение, нечего сказать! Представляю, что бы сказал папа, если бы меня увидел: «Так и знал, что это кончится слезами!» Во мне поднимается волна злости. Он даже не пришел в аэропорт меня проводить! Нет, я не позволю ему оказаться правым. Где бы я была, если бы слушала его советы? Дома, в Девоне, где все до отвращения банально и предсказуемо. Собрав фотографии в стопку, я встаю и отдергиваю занавеску, чтобы обозреть открывающиеся передо мной богатые возможности. Из окна виден «Дворец Цезаря»: в сердце стучится боль, но я отгоняю мысли о Финне. Нет, больше я не стану обливаться соплями над своей несчастной судьбой! Буду смотреть вперед. Представлю, что я только-только; приехала. Дам себе второй шанс. Правда, на мне еще висит недоразумение со свадьбой – но у каждой проблемы есть решение. Подумаю об этом, когда буду в настроении думать.
А сейчас мне надо поесть. В ящике стола – только полплитки «Херши». Почему, интересно, все американские шоколадки отдают мылом? Я так голодна, что готова сожрать кожаное кресло, однако, думаю, на кухне найдется что-нибудь поаппетитнее. Ах, черт! Влюбленные меня опередили.
Иззи нервно протягивает мне пакет печенья. Рид глубоко вздыхает.
– Джейми, мне очень жаль, что я, сам того не зная…
– Не грузись, все в порядке, – бормочу я с полным ртом, воздавая должное «Орео».
– Если бы я знал, что Финн – друг Зейна…
– Неважно, – настаиваю я.
– Для тебя важно, как я вижу. Но я хочу загладить свою вину и приглашаю тебя с нами на представление!
– Ой, может быть, не надо… – смущаюсь я. На ярком свету решение бросить вызов миру выглядит куда рискованнее, чем в полумраке спальни.
– Да ладно, не робей, – уговаривает он. – Тебе надо развеяться, поднять настроение. А в отеле «Экска-либур» сегодня как раз «Королевский Турнир». Мы поужинаем и посмотрим шоу – убьем, так сказать, двух зайцев одним выстрелом.
– Большое спасибо за приглашение, но, боюсь, я сейчас не в том настроении, – отвечаю я.
– Пошли, повеселимся! – присоединяется к Риду Иззи. – Представь: толпа рыцарей в облегающих штанах, и все готовы утешить прекрасную даму в беде.
– Да, но «Экскалибур»… – бормочу я, вспоминая, как мы с-Зейном «зачали» малыша Джаза. – Нет, вы идите, а я останусь. Я только испорчу вам вечер.
– Что, если мы позовем с собой Сйнди и Лейлу? – предлагает Иззи. – В воскресенье они, кажется, свободны.
Я не сомневаюсь, что они откажутся, поэтому неохотно соглашаюсь:
– Ладно, если они пойдут, то и я пойду.
Иззи срывается к телефону и возвращается через пять минут с победным:
– Есть!
О нет! Господи, пожалуйста, не вытаскивай меня из номера! Мало ли что может случиться снаружи!
– Встречаемся там, – сообщает Иззи. – В девять они бегут на частное шоу, но им не терпится нас увидеть! Так что одеваемся!
Снова-здорово. Я запихиваю в рот еще пару печенюшек в надежде, что сахар поднимет мое настроение.
– Прицеплю-ка искусственную прядь, чтобы меня не приняли за мальчишку-конюшего.
– Ладно, – улыбается Иззи. – А я уговорю Рида не надевать ботинки с загнутыми носками.
Волос у меня не так уж много – как натуральных, так и искусственных (не верите – спросите у Миа!) однако последние можно прицепить к затылку, замаскировать ими торчащие вихры и теоретически даже соорудить конский хвост. Этот недоделанный парик я надевала только однажды, и это плохо кончилось. Аманда нечаянно подожгла его сигаретой, и я потеряла несколько дюймов (а также лет жизни). Обожженные концы, разумеется, пришлось состричь, и искусственный хвост приобрел более реалистические размеры. Я решаю одеться в черное с ног до головы – цвет траура по погибшим надеждам. Не говоря уж о том, что только в черном я чувствую себя стройной.
Выходя из комнаты, я вижу, как Иззи высовывает голову в коридор и шипит громогласным сценическим шепотом:
– Рид, радость моя, не надевай этих доспехов, они слишком гремят! Возьми лучше темно-серый костюм, что я тебе приготовила!
Она замечает меня и ухмыляется:
– Обожаю его дразнить! Он так безропотно меня терпит!
– Завидую его терпению.
– Ну что, вошла в роль Дамы Печального Образа? – Тебе, я вижу, весело, – упрекаю я ее.
– Если честно – очень. Знаю, это нечестно – веселиться, когда ты погибаешь от тоски, но не могу удержаться: я так счастлива! Как идиотка!
– Тогда и я счастлива, Иззи. Ревную, завидую, страдаю – но радуюсь за тебя от всей души.
– Спасибо. И не грусти, будет и на твоей улице праздник. Выше нос!
Выходит Рид, одетый щеголем. Иззи берет его под руку и непринужденно щупает за бедро.
– Так и не снял кольчужные трусы?
Рид расплывается в улыбке: вольные шуточки Иззи рождают в нем почти благоговейный трепет.
– Ну что, идем?
ГЛАВА 30
Не в каждом отеле найдется собственная арена, посыпанная песком. В «Экскалибуре» арена имеется, и огромная – рыцарям есть где развернуться. Сидячие места разделены на «команды», болеющие за разных рыцарей. Нам достался Синий сектор – значит, придется болеть за Синего, даже если Черный окажется куда симпатичнее.
Официантки, наряженные крестьяночками, разносят нам пенящуюся в золотых кубках диет-колу и заодно оттаптывают ноги. Но Синди и Лейла в энергетическом подкреплении не нуждаются. Как ни странно, скоро они заражают своим энтузиазмом и меня: от тоски и тихого ужаса перед жизнью я перехожу к чистосердечному и громогласному восторгу.
Перед нами неторопливо разворачивается история короля Артура. Одновременно подают еду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48