Почему-то мой план не сработал. Скорее всего потому, что и не было никакого плана. Я все ждала, что вдруг, откуда ни возьмись, мне на голову свалится мешок золота. Такое, может, и случается – только не со мной. Все это пустые мечты. И чему, спрашивается, я сейчас радуюсь, если на самом-то деле у меня даже кредитной карточки нет?
Глядя вниз, на мерцающий разноцветными огнями Стрип, я чувствую прилив сентиментальности. Как красиво! Как величественно! Что ни здание – воспоминание на всю жизнь. В этом городе я чувствую себя живой. Вот как надо жить: шампанское, роскошь и безумная страсть! Меня охватывает судорожное нетерпение с кем-нибудь поделиться своим счастьем. Ах, были бы здесь Аманда и Колин! И мама! Вот кого мне больше всего не хватает – мамочки! Как бы ей здесь понравилось!
Я бегу обратно в комнату и плюхаюсь за стол. Напишу ей письмо! Прямо сейчас! Слова льются на бумагу, мешаясь с шампанским:
Милая, дорогая, прекрасная моя мамочка! Мы теперь живем в роскошном отеле! В «Ритце»! (Адрес и телефон найдешь в углу страницы.) Здесь так здорово! Ты уверена, что я – не дитя любви какого-нибудь плейбоя-миллионера? Хочешь узнать, как мы сюда попали? Только одно скажу: очень может быть, что фильм «Красотка» основан на реальных событиях! Попасть с улицы в пентхаус размером побольше всего нашего дама – это вполне реально! Сначала я не могла поверить своему счастью, а теперь верю! Если бы ты только видела, мама! И еще раз повторю: ты бы только видела!
Так и представляю себе, как ты на бархатном диване в платье из золотистого крепа сидишь и потягиваешь аперитив! А какие тут фонтаны – не описать. Огромные сверкающие столбы водяной пыли вздымаются к самым небесам, и не просто так, а в такт музыке! Мама, это что-то! Особенно нам понравились фонтанные композиции под Паваротти и под «Всю ночь напролет» Лайонела Ричи. Помнишь, как мы танцевали в гостиной под Лайонела Ричи, а потом вернулся папай велел «выключить эту пакость, а ты просто переставила иголку на начал песни и сказала, что не позволишь ему испортить нам праздник? Мамочка, какая ты бесстрашная! Слушай, хочешь совершить еще один смелый поступок? Приезжай в Лас-Вегас! Пожалуйста! И неважно, что ты скажешь папе! Наплети ему что-нибудь! Ага, вот: скажи, ЧТО Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!!!»
Тут я останавливаюсь и тупо смотрю на последние слова. Выхожу замуж. Поверят, не поверят? Почему бы и не поверить? Выходить замуж – это у нас семейное. Как там говорила Иззи? Вести себя «как если бы». Для нее сработало (Богатый? Есть. Немолодой? Есть. Безумно влюбленный? Глядя на него, я поняла, что означает расхожее выражение «раб любви».) Почему бы и не рискнуть? А если таким способом мне удастся вытащить маму в Вегас…
Итак, он чудесный парень. Нет – мужчина. Лучше всего – человек Он чудесный человек. Так лучше. Я роюсь в памяти в поисках каких-нибудь небанальных клише. Как изобразить искренность? Какие слова убедят их – и меня самое? Самый лучший. Лучше всех. Я таких еще не встречала. Нет, не пойдет – я попросту переписываю прозой песню Тины Тернер, что льется из динамика. Очень надеюсь, он тебе понравится. Он совсем непохож на моих прежних приятелей (за исключением Кристиана – иначе бы я за него не выходила!). Роюсь в памяти в поисках списка Иззи: крыша чуточку сдвинута, но сердце золотое. Я улыбаюсь: смотрите-ка, он начинает мне нравиться! Не могу дождаться, когда вы с ним познакомитесь. (И когда я сама с ним познакомлюсь! Но это добавлять не стоит.) Понимаю, что все произошло очень быстро – я ведь уехала всего неделю назад, – но, как говорится, любовь не ждет!
Дальше все идет как по маслу. Дописав до конца страницы, я корябаю внизу свою подпись, хватаю ключ-карточку и выбегаю за дверь. Только оказавшись в холле, соображаю, что не сняла халат. Однако двое мужчин (ну разумеется!) за стойкой и глазом не моргают.
– Отправьте это п-по факсу!
О господи, какой у меня пьяный голос.
– Одну минуточку, мэм.
– Номер факса на обороте, – уточняю я, обеими руками хватаясь за конторку.
– Вот, пожалуйста. Еще какие-нибудь пожелания? Секунду поразмыслив, я отвечаю.
– Ш-шоколад. Срочно.
– Вот сюда, пожалуйста…
Он проводит меня в ближайшую дверь и подает на тарелочке шоколадное мороженое.
– Я, может, и больше захочу, сонным голосом сообщаю я.
– Позвольте посмотреть, что мы можем для вас сделать…
Он кивает своему коллеге – и через минуту тот появляется в дверях с двухэтажной коробкой шоколадных конфет! Я бормочу благодарность и поворачиваюсь, чтобы уйти. Но все коридоры похожи друг на друга, и я напоминаю себе Алису в Стране чудес после десятка пузырьков с надписью «Выпей меня».
– Что-нибудь еще, мэм?
– Э-э… напомните мне, пожалуйста, откуда я пришла?
ГЛАВА 27
Я открываю глаза со стоном. Ничего удивительного: на две бутылки «Боллинджера» – всего-навсего несколько шоколадных конфет и порция мороженого!
Снова слышится стон… так, это уже не я. Оборачиваюсь, готовая увидеть рядом голого портье, – но кровать пуста. А стон повторяется. Громче, настойчивее. Теперь ясно, что он доносится из-за стены. Должно быть, Рид. И, судя по голосу, ему очень худо. Еще бы – выпил он куда больше меня. Я встаю, чтобы почистить зубы. И, подойдя ближе к дверям, понимаю, что стонет Рид вовсе не от дурного самочувствия.
Из соседней спальни раздается эротический саундтрек, достойный скандинавского порно. Я стараюсь не прислушиваться, но в звуках секса есть какая-то магия: стоит уловить чуть-чуть, и уши встают торчком, словно у сверхбдительного сторожевого пса. Хуже того, в организме дымком «Мальборо» клубятся феромоны. Пассивный секс, в сущности, ничем не лучше пассивного курения: то вредит легким, это – мозгам. Что ж, поблагодарю судьбу, что сегодня мне не пришлось ворочаться в одной постели с бешено сексующейся парочкой.
А ведь случалось и такое. При воспоминании о вечеринке у нашего друга Тони меня до сих пор пробирает дрожь.
Пока мы с Иззи тусовались в гостиной, сам Тони доделывал какой-то срочный проект. Он уже лег, когда мы ввалились в спальню, еще не зная, кому из двоих предстоит провести ночь во грехе. Если бы секс во вселенной распределялся по справедливости, победа досталась бы мне – я так давно этим не занималась, что уж и забыла, как это делается. Но Большие Груди взяли свое, а проигравшей осталось только примоститься на краешке кровати и изобразить Спящую Красавицу.
К несчастью, в ту ночь мною не заинтересовался даже Морфей. Я лежала, зажмурившись и скрипя зубами от тоски и досады.
Знаете такой прием – «хорошо и плохо»? Берете лист бумаги, делите пополам… Получается примерно такой расклад:
Кровать двойная. Это хорошо.
Но нас трое. Это плохо.
Любовью занимаются только двое. Это хорошо.
Но я к ним не отношусь. Это плохо.
Хочется спать. Это хорошо.
В такой обстановке черта с два заснешь. Это плохо.
Эти двое не слишком шумят. Это хорошо.
Кровать с общим матрасом, как в телерекламе (видели, наверно? На одной половине кровати выстраива-ют в ряд кегли, на другую бросают шар – а кегли стоят, не шелохнутся). Это плохо.
Ни шаров, ни кеглей здесь нет. Это хорошо.
Но Тони ритмично вонзает мне в спину то ли локоть, то ли еще какую-то угловатую часть тела. Это плохо.
Теперь моя подруга передо мной в большом долгу. Это хорошо.
На следующее утро Тони просыпается и обнаруживает себя посреди этакой икебаны из женских тел. Друзья уверены, что у меня был классный секс. Им и в голову не приходит, что всю ночь я балансировала на краю кровати, держась за тумбочку, чтобы не грохнуться на пол. И теперь даже не могу похвастаться своими акробатическими талантами. А это, безусловно, очень плохо.
Я забираюсь обратно в кровать и просматриваю список услуг. Так, завтрак в номер. Что у них там в меню?
Вафли? Нет, спасибо, патоки мой желудок сейчас не выдержит. Овсянка? Очень патриотично, но лучше воздержусь. Ниеуоз Капспоз. Знать бы, что это… Я снимаю трубку – и в тот же миг слышу, как женский голос называет меня по имени. Вот это обслуживание!
– Доброе утро, мне, пожалуйста, испанский омлет и стакан апельсинового сока.
– Большой или маленький? – уточняет женщина на том конце провода и почему-то смеется.
– О, вы англичанка! Пожалуйста, большой. – Джейми, что с тобой! Это же я, твоя мама! «Когда это мама успела поступить на работу в «Белладжо»?» – удивляюсь я и не сразу соображаю, что она звонит из Англии.
– Мамуля!!! Привет!!! – визжу я. – Какое совпадение! Извини, что не узнала тебя – я только что проснулась!
– Наверно, немало шампанского выпила вчера вечером?
– Ага!
Откуда она знает?
– Что ж, тебе было что праздновать!
– Точно. Здорово, правда?
– Я всегда знала, что рано или поздно он тебя найдет! Только никогда не думала, что это произойдет так быстро!
О чем это она? Неужели о Риде?
– И как же его зовут, твоего сказочного жениха?
Жениха? Жениха!!! О господи, так это не сон! «Выхожу замуж… чудесный человек…» Что же я там еще написала?
– Алло, милая, ты меня слышишь? Я спросила, как его зовут!
В кино герой, попавший в такую передрягу, оглядывается кругом и извлекает имя из первого попавшего на глаза газетного заголовка. Просто и изобретательно… Вопросы типа «Откуда у вас такая фамилия, миссис Да-утфайр?» начинаются позже.
Беда в том, что в пределах видимости нет ни одной газеты.
– Мамочка, подожди минутку, я сейчас… Включаю телевизор. Кермит? Ага, принц-лягушонок.
Так она и поверила. Халк Хоган? Не пойдет. Ну же, ну! Столько каналов, и ни одного полезного!
– Джейми! – доносится из трубки встревоженный мамин голос.
Ура, нашла! По тридцать первому повторяют старый сериал «Джони любит Чачи». На экране крупным планом – один из героев. Вот это пойдет!
– Скотт. Его зовут Скотт. (А вы думали, я назову его Чачи?)
– Скотт, а дальше?
– А?
– Как его фамилия?
– Ну, мама, не все сразу! – отмазываюсь я, от души надеясь, что голос мой звучит легкомысленно.
– Его родители приедут на свадьбу? Откуда он? Чем занимается?
У мамы миллион вопросов, и это вполне понятно. А я сейчас способна разве что разыграть «как если бы» потерю памяти.
– Он, должно быть, страшно богат, раз поселил тебя в таком роскошном отеле!
– Ага.
О Риде лучше не распространяться – не дай бог, мой папочка снова поделится информацией с мамочкой Иззи!
Чувствую я себя – хуже не бывает. Обманываю бедную маму. Впрочем, она, кажется, не возражает – болтает вовсю, не обращая внимания на мое замешательство и подозрительную немногословность.
– …и кто бы мог подумать, что обе мои дочки выйдут замуж одновременно!
– Ты ничего не говорила Надин? – паникую я.
– Никому еще не говорила. Только-только вернулась из магазина и прочла твой факс.
Еще не поздно остановиться. «Скажи правду!» – подсказывает мне рассудок.
– А Айвен-то каркал, помнишь? Придется ему взять назад свои мрачные прогнозы – ведь тебе в конце концов повезло!
Ох-ох-ох!
– Что-то скажет Надин? Боюсь, она сейчас не в лучшем настроении – проблемы со свадебным платьем. Позавчера на примерке оно расползлось по шву. Надин во всем винит портных, а мне кажется, что она прибавила в весе. Знаешь, когда только и делаешь, что пробуешь образцы свадебных пирогов…
– Мама!
– Что, радость моя?
– Если я решу… выходить замуж здесь… ты приедешь?
– Только попробуй меня остановить! Правда, на работе мне надо отпроситься за неделю, но ты ведь ничего не планируешь в ближайшие десять дней?
Слова застревают у меня в горле. Как хочется, чтобы мама была рядом! И что такого случится, если она прилетит? Скажу, что «жених» меня бросил и укатил с танцовщицей на Ниагарский водопад. А мама отдохнет так, что потом всю жизнь будет вспоминать. Папа-то скорее удавится от жадности, чем повезет ее в Лас-Вегас!
– Заказывай билеты! – решаюсь я.
– Хорошо, посмотрю расписание самолетов в «Санди Тайме» и… Ой!
– Мама, что такое?
– Совсем забыла! Вчера вышел номер «Экспресс и Эхо» с твоей статьей!
– Правда? – кричу я в восторге. – Ну и как?
– Изумительно. Львиная морда во всю полосу и заголовок «Что за светская жизнь без львов?»
– Это мой заголовок! Я придумала! – хвастаюсь я.
– Мне уже звонила Аманда, спрашивала твой адрес, чтобы выслать тебе несколько экземпляров. Но теперь, думаю, она привезет их с собой – ты ведь, наверно, и ее пригласила…
– Еще нет. Но обязательно приглашу. Кончилось мое недолгое счастье со статьей покончили и снова перешли на свадьбу.
– Доченька! Не могу дождаться, когда тебя увижу! Всю в белом! В Лас-Вегасе еще носят белое?
– Носят.
«А посредине я – вся в белом». О боже мой!
– А что обо всем этом думает Иззи?
– Она за меня очень рада!
– Я тоже! В наше время все тянут и осторожничают, а я думаю: если вы друг друга любите, почему бы и нет? Так, Джейми?
– Что?
– Вы друг друга любите, верно?
Я делаю глубокий вдох, но тут мама ахает:
– Ой, Айвен идет! Солнышко, целую крепко и обнимаю вас обоих. Позвоню завтра.
– Мамочка, я тебя люблю!
– Я тебя тоже, милая. Пока!
Я горестно вешаю трубку. В какую неразбериху я превратила свою жизнь! Точь-в-точь испанский омлет: все вперемешку, много соли и перца – и слезы на глазах.
К завтраку я приступаю часа в два дня. (После звонка мамы я снова легла спать и видела во сне Кристиана, который дрался на дуэли со Скоттом Байо.) Рид в полдень укатил на очередные таинственные переговоры. Я выхожу на балкон, где загорает на солнышке Иззи: тридцать градусов в тени, а мы на солнечной стороне.
– Я бы надела темные очки, но в них мало что видно, – говорит она, указывая на накрытый стол – белоснежная скатерть, свежие цветы, серебряные приборы. И вдруг хватает меня за руку: – Совсем забыла! Ни за что не догадаешься, что сказал мне сегодня утром Рид!
– И что же?
– Что охотно будет платить мне столько же, сколько я получаю в стриптиз-клубе, если я пообещаю больше там не работать!
– Не может быть!
– Представляешь, как повезло? Всего-то навсего – прекратить делать то, чего я и так никогда не делала!
– И ты возьмешь деньги? – возмущенно восклицаю я.
– Надо быть последней дурой, чтобы не взять. Для него это капля в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48