Этот человек избрал профессию юриста почти по благородной причине. А после того как стал прилично зарабатывать, поспешил позаботиться о своей матери. Несмотря на неурядицы в семейной жизни родителей, пришедшиеся на его юность, он не воспринимал брак как оковы, клетку или наказание судьбы.
И дело вовсе не в том, что она увидела в нем возможного избранника. Просто ее никогда не привлекали мужчины, которые по каким-то своим, часто параноидальным соображениям не могли или не желали брать на себя обязательств.
Кстати, ее собственный брат Ник до известной степени из их числа. За что ему нет никаких оправданий.
– Ты меня слушаешь? – раздался голос Росса, вырвав Пейдж из состояния задумчивости.
– Что? – спросила она, чувствуя, как дрогнул ее голос. Росс вытянул вперед руки.
– Я ничего не знаю о тебе и из-за этого чувствую себя ужасно неуютно, мисс Харт.
– Так ты думаешь, это болезнь? – поинтересовалась она, намеренно затягивая время и уходя от ответа. Нет, у нее и в мыслях не было принять его безумное предложение, но все ее тело буквально исходило в ответном крике.
– Как знать? – ответил он. – Да и какая разница? Я хочу тебя. Судя по нашему поцелую, ты тоже ко мне неравнодушна.
– Думаю, – сказала Пейдж, – нам следует немного поразмыслить, прежде чем мы сделаем то, в чем будем потом раскаиваться.
– Раскаиваться? В чем? Мы с тобой взрослые люди. Мы нравимся друг другу, то есть я хочу сказать, мы друг другу небезразличны. Почему бы нам не подчиниться взаимному влечению и не получить удовольствие?
Для нее сплошным удовольствием было уже просто смотреть на него. А целовать его – тем более. Интересно, а что она почувствует, если согласится заняться с ним сексом? Неужели ей не хочется узнать, как это будет на самом деле?
– О чем ты думаешь, Пейдж? – спросил Росс хрипловатым шепотом.
Она и сама не знала.
– А как насчет противозачаточных средств? – спросила Пейдж нерешительно, из-за чего даже слегка расстроилась. Похоже, она начинает, что называется, терять голову.
Луч надежды в дымчатых глазах Росса тут же исчез.
– Я как-то забыл об этом.
Пейдж ухватилась за этот повод как за последнюю нить благоразумия, способную удержать ее от необдуманного поступка.
– Нам ведь меньше всего хотелось бы совершить непоправимую ошибку, верно? – уточнила она.
Росс удрученно потер затылок.
– Конечно. Ты права.
Пейдж почувствовала, что немного разочарована тем, что Росс так легко сдался без боя. В конце концов, существуют и другие способы заниматься любовью, не обязательно прибегать к непосредственному половому акту. Неужели это не пришло ему в голову?
«Не упускай эту возможность, Пейдж!» Попробуй тут откажись, если она никак не может забыть тот сладостный поцелуй и одна только мысль о том, как его руки ласкают се тело, приводит в небывалое возбуждение. От этих мыслей у нее перехватило дыхание.
– Мне кажется... что... существуют и другие способы... то есть мы могли бы заняться и кое-чем другим... – услышала она слова, которые, как она с ужасом убедилась, оглядевшись по сторонам, предательски слетели именно с ее губ.
Росс наклонил голову и с лукавой улыбкой посмотрел на нее.
– Ты хочешь сказать, что мы можем просто ласкать друг друга, то есть заняться петтингом? – Он подошел ближе и прикоснулся к ее щеке, которая, как ей показалась, в следующее мгновение вспыхнула огнем. – Для меня это вроде игры в бейсбол. Не играл ни в то, ни в другое уже давно, пожалуй, со школьных лет. Если мне не изменяет память, это было приятное, хотя и комичное занятие.
Пейдж была готова сморозить очередную глупость, но в коридоре снова зажегся свет. Они с Россом одновременно издали стон недовольства.
Росс посмотрел на свои шорты.
– Боюсь, у меня не совсем подходящий вид, чтобы принимать посетителей.
Пейдж не смогла удержаться и удостоверилась в его затруднительном положении. А убедившись, была даже несколько шокирована тем, насколько велико его затруднительное положение. Неужели тому виной одно лишь упоминание о петтинге? При мысли о том, к каким последствиям может привести одно лишь ее прикосновение к нему, Пейдж испытала томительную истому внизу живота.
– Кто это там? – спросил Росс. – Еще какие-нибудь родственники? Если да, то я просто отгорожу свою кровать занавеской.
Пейдж заглянула ему через плечо. Нет, за стеклом стояли не члены ее многочисленного семейства или медперсонал. На этот раз посетительницей оказалась убийственной красоты жгучая брюнетка, которую Пейдж наверняка видела на снимке в каком-то журнале или настенном календаре. Незнакомка была одета с элегантной небрежностью, волосы собраны вверх и схвачены на макушке в бесхитростный хвостик. Она улыбалась и указывала на Росса явно с просьбой позвать его.
– Это к тебе! – сообщила Пейдж, изо всех сил пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение. Она была на сто процентов уверена в том, что эта брюнетка ни в коем случае ему не родственница.
Росс посмотрел через плечо, и его лицо расплылось в радостной улыбке. Однако тотчас снова обернулся к стеклу спиной и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Только после этого он совершил поворот на сто восемьдесят градусов, подошел к стеклянной перегородке и щелкнул кнопкой интеркома.
– Привет, красавчик!
– Как дела, киска?
Брюнетка подняла высоко вверх корзину, вроде тех, что берут с собой на пикник.
– Я принесла тебе все, что ты просил!
– Спасибо, дорогая. Ты спасла мне жизнь!
– Я для тебя готова на все, дорогой! Медсестра сказала мне оставить все это здесь, в приемной.
– Отлично. Просто превосходно.
– Я бы с огромным удовольствием осталась здесь с тобой и составила бы тебе компанию, но у меня съемка в Бак-хеде. Жутко тороплюсь.
– Нет, нет, не беспокойся. Я тебе ужасно благодарен.
– Запомним это, – сказала женщина и в следующее мгновение, послав Россу воздушный поцелуй, грациозно упорхнула.
Желание, охватившее тело Пейдж всего пару минут назад, резко отхлынуло, как океанские волны во время отлива. На смену ему пришло чувство, которое, как ей показалось, способно было довести до смертоубийства.
– Так в каком месте наших занятий любовью ты собирался рассказать мне, что у тебя есть подружка? – спросила Псйдж спустя пятнадцать минут после того, как медсестра внесла в палату принесенную брюнеткой корзину и ушла прочь.
Росс оторвал взгляд от аппетитного содержимого корзины.
– Что ты сказала?
Не нужно быть гением, чтобы понять, что приход нежданной посетительницы вывел Пейдж из состояния равновесия. Причем еше как! Об этом недвусмысленно свидетельствовали и красные, как пожарная машина, щеки, и недобрый блеск в глазах. Когда она указала на стекло, ее рука слегка подрагивала.
– Вон та!
Росс выпрямился.
– Тина, что ли?
Пейдж скрестила на груди руки и топнула ногой.
– А что, она у тебя не единственная?
– Она не моя подружка. По крайней мере таковой больше не является.
– Вот как.
– Пет, я серьезно говорю, – сказал Росс, с некоторым удивлением отметив про себя, что ему очень хочется, чтобы Пейдж ему поверила. Он никогда и ни перед кем не оправдывался и не извинялся. Никогда. – Мы с ней когда-то пару раз встречались, только и всего. Она просто моя соседка.
– А с чего тогда вы так сюсюкаете – «красавчик», «киска»?!
Росс пожал плечами.
– Она фотомодель. Подозреваю, что все женщины этой профессии генетически запрограммированы на то, чтобы заигрывать с мужчинами, с любым мужчиной, можно сказать, с первым встречным.
Пейдж, похоже, на какой-то миг задумалась, давая Россу время поразмышлять о том, действительно ли она ревнует. Нет, принимая во внимание то, что она не слишком высокого мнения о нем – вернее, такого, что ниже не бывает, – то ни о какой ревности не может быть и речи.
И все же никакое другое объяснение не имело смысла. У нее совершенно не было оснований ревновать его к красотке Тине. Тину отличала небесная, ангельская красота, Пейдж же была воплощением красоты женской, земной.
Мысль об этом плюс соответствующая реакция его здорового мужского тела вывели Росса из состояния душевного равновесия. Наверняка сказывается заболевание, из-за которого их держат в больнице. Иначе почему он испытывает такие чувства, которые ранее были ему совершенно неведомы? Например, неожиданное стремление обзавестись большой семьей. Не говоря уже о неодолимой тяге к женщине, которая о нем отнюдь не самого высокого мнения.
Росс не удержался и съехидничал:
– А что случилось, мисс Харт, уж не ревнуете ли вы? Впрочем, конечно, ведь в данный момент я принадлежу исключительно вам. Так что позволяю делать со мной все, что вам заблагорассудится.
Пейдж негодующе закатила глаза и скрестила на груди руки.
– Будь у меня право распоряжаться тобой – лететь тебе, Росс, сейчас на полной скорости куда-нибудь подальше!
Росс расхохотался. Ему действительно начинала нравиться ее язвительность. Хотя причины этого он никак не мог понять. Насколько он помнил, его никогда раньше не привлекали острые на язык женщины. Однако Пейдж он успел увидеть другой – испуганной и уязвимой. Но – кто бы мог подумать? – в боевом, задиристом настроении она нравилась ему даже больше. Раздражение Пейдж куда-то улетучилось, стоило ей потянуть носом воздух.
– Что это там такое в корзине? – поинтересовалась она. – Что бы ни было, но пахнет вкусно!
Росс подмигнул ей.
– Чистейшая амброзия!
– Правда? Ты поделишься, Росс? – Покопавшись в корзине, он извлек бутылку вина.
– Надеюсь, ты любишь каберне.
Пейдж парила высоко в небесах. Почти парила. Сидя на одеяле для пикника в красно-белую клетку, она изучала выставленную для пира снедь. Подруга Росса набила корзину до отказа. Здесь были только что сваренные клешни королевского краба, виноград, сыр и хрустящие французские батоны. Пейдж, конечно, следовало бы испытать презрение ко всему этому изобилию. Особенно после того, как Росс решительно открестился от своей связи с этой... этой... женщиной. Однако чувство голода брало верх.
Росс поднял пластиковый стаканчик с вином.
– За свободу!
– Вот за свободу я точно выпью! – согласилась Пейдж. Действительно, это вынужденное заточение в больничных стенах уже начало сводить ее с ума. Как, впрочем, и Росс Беннет. Особенно когда он снова и снова прощал ей шпильки в его адрес. Будь он ну хотя бы чуточку мерзавцем, она бы не испытывала такого искушения.
– Замечательно, – сказала она, сделав глоток. – Все замечательно. Спасибо тебе.
– Не стоит благодарности, рад был доставить тебе удовольствие, – ответил Росс с легкой улыбкой.
Эта улыбка действительно доставила ей удовольствие. Или скорее всего несла в себе ее гибель. Пейдж оторвала взгляд от того, кто представлял для нее несомненную опасность, и принялась ковыряться в крабьей клешне, извлекая из нее нежное вкусное мясо. У нее слегка подрагивали руки, поэтому эта несложная операция давалась ей с большим трудом. Заметив это, Росс взял обитателя морей у нее из рук. Пейдж ощутила прикосновение его теплых пальцев, и по ее телу пробежала дрожь.
Выхватив у него крабью клешню, она отбросила ее в сторону.
– Кого мы с тобой пытаемся обмануть?! – воскликнула она и, схватив его за футболку, потянула на себя. Как ни странно, неожиданный пыл Пейдж ничуть не напугал Росса. Судя по тому, с какой яростью его губы прижались к ее губам, именно такого бурного всплеска чувств он от нее и ждал.
Они целовались так самозабвенно, как будто им осталась последняя минута жизни. Их поцелуй напоминал извержение вулкана. Они обнимали друг друга со страстью, еще больше распалявшей их ненасытный сексуальный голод. Руки Росса скользили по ее телу с той жадностью, с которой слепой стремится поскорее изучить алфавит Брайля. Любое его прикосновение отзывалось у Пейдж мучительно-сладкой болью в груди и внизу живота. Еще никогда за всю ее жизнь никто не хотел ее так страстно. Ни один мужчина. И того, кто сейчас сжимал ее в объятиях, она хотела так, что готова была кричать о своем неуемном желании во весь голос. Положив руки ей на ягодицы, Росс крепко прижал Пейдж к себе, и она ощутила, как он возбужден. Росс поднял голову и, посмотрев ей прямо в глаза, прошептал:
– Я хочу тебя. До смерти хочу тебя.
О Господи, да ведь она тоже безумно хочет его! Она мечтала, чтобы его обнаженное тело так же крепко прижималось к ее нагому телу и чтобы эти драгоценные секунды счастья продолжались вечно.
Пейдж чувствовала, что ей не хватает дыхания. Его руки все так же скользили по ее телу, меняя ритм движения и силу прикосновений. Ее голова приятно кружилась, а тело было готово петь от любви. Она уже смутно помнила, что существуют тысячи причин не делать того, что она делает, но в данный момент она была не способна припомнить хотя бы одну. Единственное, что Пейдж четко осознавала в эти минуты, – это безумное страстное желание слиться с ним, чтобы он проник в нее с такой силой, от которой можно умереть.
Поцелуй вдруг прекратился – так же неожиданно, как и начался. Росс застонал и выпрямился.
– О Боже, Пейдж, ты даже не знаешь, что делаешь со мной!
Пейдж также поднялась и на заплетающихся ногах попыталась сделать несколько шагов, но, покачнувшись, остановилась. Росс еле успел схватить ее за руки, чтобы не дать упасть. Или же для того, чтобы не потерять равновесие самому. Пейдж набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание.
У Росса был такой вид, будто он, как и Пейдж, разочарован происшедшим. Губы крепко сжаты, на скуле подергивается мускул. В дымчатых глазах, – смешанное выражение похоти и сожаления.
– Что-то не так? – спросила Пейдж. Собственный голос показался ей каким-то чужим.
Росс прочистил горло и нервно сглотнул.
– Меньше чем через час сюда придут брать анализы.
– Что? Когда?
– Меньше чем через час, – повторил он, как будто сама эта фраза могла все объяснить.
Пейдж в отчаянии посмотрела на него, чувствуя, что се тело охватывает праведный гнев.
– Что же ты предлагаешь? Твои соображения?
– Мои соображения состоят в том, что времени у нас не остается, – ответил Росс, удивленно посмотрев на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36