– После всего что я для тебя, мерзавца, сделал, ты мог бы найти минутку и позвонить мне, прежде чем подписывать текст в печать! Да, я помню, что отверг ее слайды, но позволь мне все-таки напомнить, что именно ты торчал у меня за спиной и постоянно талдычил о ее «посредственности»…
Глава 12
– За тебя, Николь! – торжественно произнес Том Маркхэм, высоко поднимая бокал. – За то, что у тебя хватило мужества доказать всем наличие незаурядного таланта, и в особенности за то, что ты разоблачила всех этих гнусных дельцов от искусства.
– Правильно, правильно, – громко поддержала мужа Джанет, и ее голос гулко отозвался в огромном зале ресторана «Четыре сезона».
Пол тоже поднял бокал и ласково улыбнулся Николь. Та лишь густо краснела от чересчур громких похвал.
– Спасибо вам, дорогие друзья, – ответила она, – но дело здесь вовсе не в моем мужестве, а в том страхе, который преследовал меня все последнее время. Мне вдруг показалось, что я совершенно бесталанна, а все мои так называемые успехи объясняются вмешательством Эдварда.
– Ника, не понимаю, как ты могла сомневаться в своем таланте? – удивилась Джанет. – По-моему, надо было просто спросить об этом у своих друзей.
Николь еще больше смутилась.
– Мне казалось, что все просто очарованы именем и уже не в состоянии объективно оценивать мои произведения. Мне нужно было доказать, что я чего-то стою безотносительно к имени Ди Кандиа. К счастью, все удалось, хотя и не без труда. А что касается разоблачений, то это совершенно не входило в мои планы. Это была идея Барбары, и она ее великолепно реализовала. Так что я действовала исключительно из эгоизма.
– Сомневаюсь, – возразил Том. – Лично меня потрясла твоя способность во что бы то ни стало добиваться правды.
– Самое интересное, – деликатно вмешался Пол, – что теперь все эти дилеры из кожи вон лезут, чтобы хоть как-то реабилитировать себя. Они почти в один голос заявляют, что не видели эти слайды, а отказ оформляли их помощники.
– Да, кроме Луиджи Бьянки, – уточнил Том. – Вон какое замечательное письмо он написал в редакцию «Тайме». По-моему, Бьянки просто взбешен. Думаю, карьере Эдварда нанесен ощутимый удар. Кстати, ты и дальше будешь сотрудничать с Барбарой Маралек?
– Разумеется. Она производит впечатление удачливого дилера, который находится на пути к вершине славы.
– Будь с ней поосторожней, – предупредил Том. – Не хочу показаться циником, но все известные ныне дилеры тоже когда-то были милыми людьми и бескорыстными идеалистами.
– Дорогие друзья, – неожиданно прервала его Николь и повернулась к Полу, – сегодня мы отмечаем еще одно интересное событие. Жан-Пьер Рэмпал согласился устроить квинтету Пола мировую премьеру в Париже.
Все дружно поздравили Пола, выпили и предоставили слово ему.
– Хорошие новости, как известно, любят троицу, не так ли? Работа Николь под названием «Джулия» была куплена за приличную сумму и будет установлена на огромной площади в Сан-Паоло.
– Прекрасно! – всплеснула руками изрядно захмелевшая Джанет. – Мы, разумеется, в восторге от ваших успехов, мои дорогие, но если тосты будут продолжаться бесконечно, то мы просто-напросто не выберемся отсюда на своих ногах. Предлагаю всем хорошо поесть, а потом уж перейти к тостам.
Все дружно принялись за еду.
– Николь, – обратилась к ней Джанет, когда обе женщины прихорашивались перед зеркалом в туалете, – я была просто уверена, что сегодня вы наконец-то объявите о вступлении в брак.
– Правда? – искренне удивилась та. – В таком случае тебя ждет разочарование.
– Почему? Пол ведь без ума от тебя.
– И я от него тоже, но именно поэтому не могу выйти за него замуж. Дело в том, что Пол еще не осознал себя как личность. Кроме того, ему нужно стать на ноги и обрести устойчивый социальный статус. Посмотрим, во что выльются его балет, квинтет и прочие музыкальные замыслы. Пусть ощутит себя таким же, как я, творцом, а там видно будет. Правда, когда он достигнет пика, мне уже будет не до замужества.
– Не говори ерунды! Есть немало примеров, опровергающих твои пессимистические взгляды.
– Джанет, оглянись вокруг. Неужели ты не заметила, как на нас смотрят люди? Когда Полу будет тридцать, мне уже стукнет пятьдесят! Если откровенно, то я могу рассчитывать лет на пять, не больше. А потом мне придется с тоской и ужасом наблюдать, как его любовь постепенно превращается в равнодушие, а я – в обузу.
– Чушь какая-то! Люди просто восхищаются вами и понятия не имеют о разнице в возрасте. Ты выглядишь намного моложе своих лет, а Пол – старше. И вообще он обретает определенную зрелость. Ника, ни в коем случае не истребляй свои чувства к нему и не подталкивай его в том же направлении своими идиотскими рассуждениями о будущем!
Это был неплохой совет, и Николь всеми силами старалась следовать ему, но в последующие недели ее все больше и больше стали беспокоить их отношения с Полом. Сначала, сразу после воссоединения с ним, она не находила себе места от счастья и дошла до такого дикого восторга, что даже родителей напугала. Они едва не послали за священником, так, на всякий случай, чтобы немного успокоить ее. Николь наслаждалась каждой минутой общения с любимым человеком и всю себя отдавала ненасытной и жадной любви.
Проблемы начались с того самого момента, когда Пол попросил ее прийти на репетицию. Она сразу же почувствовала себя не в своей тарелке, когда в нее вперились любопытные и завистливые глаза молоденьких танцовщиц и музыкантш из его оркестра. В особенности ее раздражала некая Серена Парви – молодая красивая женщина со жгучими плотоядными глазами и копной шикарных волнистых волос. Она была дерзкой, вызывающе чувственной и удивительно эмоциональной не только во время игры на виолончели, но и в обыденной жизни. Это было так неожиданно и неприятно, что Николь в очередной раз пожалела о том, что родилась на двадцать лет раньше предназначенного ей счастья.
Серена Парви вела себя самым обычным образом, то есть флиртовала с Полом, строила ему глазки и делала все возможное, чтобы он ее заметил. И хотя Пол не давал абсолютно никаких поводов для ревности и относился к ней ровно, спокойно и в высшей степени корректно, Николь все же пришла к выводу, что рано или поздно она потеряет его из-за такой вот Парви.
Потом она еще долго проклинала себя за то, что поддалась на уговоры Пола и пошла на репетицию. Впрочем, Николь с головой окунулась в свои заботы, тем более что работы хватало. Но когда скульптура была готова и рабочие погрузили ее для отправки в Сан-Паоло, ее вновь охватило беспокойство.
Однажды прекрасным весенним воскресным вечером они с Полом прогуливались по Вашингтонскому парку и с интересом наблюдали за гурьбой мальчишек, которые лихо скатывались на роликах с небольшой горки. Какая-то девочка играла с мячом и швырнула его так сильно, что он оказался у их ног. Пол ласково улыбнулся и бросил мяч девочке. Посмотрев на него, Николь внезапно ощутила острую боль в груди.
– Интересно, о чем сейчас думает это очаровательное существо? – полюбопытствовал он, глядя на девочку.
– Ни о чем, – последовал сухой ответ.
– Эй, солнышко мое, ты не хочешь со мной разговаривать?
– Пол, ты любишь детей?
Он поначалу растерялся, а потом понимающе улыбнулся:
– Что за вопрос! Я люблю некоторых детей, некоторых кошек, некоторых собачек и даже некоторых женщин, в особенности тебя.
– Я серьезно, Пол. Рано или поздно ты захочешь иметь детей, а я не смогу их тебе подарить.
– В таком случае я украду какого-нибудь сорванца на улице и приведу домой или стану опекать бедных сирот.
– Пол, перестань ерничать и не смейся над тем, что не так уж смешно, как кажется!
Он быстро посмотрел на нее и смахнул с лица улыбку.
– Извини, я решил, что ты шутишь. Откровенно говоря, я никогда не задумывался об этом.
– Задумайся, пожалуйста, и как можно быстрее.
– Хорошо, – мгновенно согласился он и взял ее за руку. Затем они сели на скамью и некоторое время напряженно молчали.
– Ну вот, я уже обо всем хорошенько подумал, – сказал Пол, глубоко вздохнув. – Конечно, с точки зрения бессмертия я прекрасно понимаю, что какой-нибудь карапуз сможет продолжить мое дело и, возможно, будет очень похож на меня. Но все дело в том, что мое самолюбие вовсе не требует для этого рождения ребенка. Напротив, он может в какой-то степени помешать моей самореализации, так как я намерен обеспечить себе бессмертие посредством сочинения бессмертной музыки. Другими словами, я предпочитаю художественное произведение, а не биологическое воспроизведение. Что же касается отцовства, то здесь все хуже некуда. Чтобы быть хорошим отцом, нужно иметь много свободного времени и терпения, а у меня ни того ни другого нет и в ближайшем будущем не предвидится.
– Весьма убедительно. А что, если я захочу от тебя ребенка? Я имею в виду сейчас, пока еще не поздно? Конечно, возможно, я и сейчас уже не смогу родить, но с точки зрения теоретической физиологии…
В таком случае у меня нет и не может быть абсолютно никаких возражений. Словом, с точки зрения тееретической психологии я готов на все, чтобы ты была счастлива.
– Нет-нет, я не хочу ребенка, – отмахнулась она, – по тем же самым причинам. Более того, я уже стара для таких экспериментов, и это было бы несправедливо по отношению к тебе. В общем, я хочу сказать, что неизбежно наступит время, когда в тебе проснется тоска по детям, хотя сейчас ты можешь не осознавать этого.
Пол громко рассмеялся.
– А тебе не кажется, что может наступить такое время, когда я захочу жить, скажем, на Луне? И что с того? Прости меня, Ника, но с тобой иногда очень трудно говорить. Полагаю, это все потому, что ты часто остаешься одна, а я, жуткий эгоист, пропадаю на репетициях и уделяю мало времени любимой женщине. Знаешь что? Давай-ка поедем куда-нибудь в Южную Америку на месяц или два. Но разумеется, только после окончания всех наших срочных дел. Договорились? Кстати, почему бы нам не отправиться в Сан-Паоло и не убедиться воочию в величии твоих творческих свершений?
– Ладно, договорились.
– Прекрасно, а сейчас давай забудем о грустном, забудем про предлог, который ты используешь, чтобы выразить свое недовольство моим поведением.
– О чем ты? – возмутилась она. – Я всем довольна, но не представляю нашего совместного будущего.
Пол обнял ее и крепко прижал к себе.
– А я не представляю своего будущего без тебя. Ника, ты моя вторая половина, и никогда больше не бросай меня! И вообще, давай поженимся, чтобы раз и навсегда прекратить эти разговоры.
Николь закрыла глаза и прильнула к нему.
– Благодарю за столь приятное предложение и очень сожалею, что вынуждена отказаться.
– Почему? Ты меня не любишь?
– Люблю, именно поэтому и отвергаю твое предложение. Повтори его лет через десять.
Глава 13
Последние две недели перед премьерой балета стали для Пола сущим адом. Он пребывал в невероятном напряжении, которое к тому же усиливалось несносным характером Майлза Фэнчела.
– Николь, приходи, пожалуйста, на каждую репетицию, – умолял он ее. – Мне нужен хотя бы один человек не из этого дурдома.
Николь уступила его просьбам и стала ходить на репетиции, где постоянно ловила на себе завистливые взгляды Серены Парви. Конечно, Пол не давал ей никаких поводов для ревности, но она-то все прекрасно понимала. А еще ее поразило то, как относятся к Полу танцовщицы. Они смотрели на него как на Бога, ничуть не скрывая своей влюбленности.
Николь пыталась контролировать свои эмоции, находя массу разумных объяснений подобному поведению, но это мало утешало ее. Она с каждым днем убеждалась, что рано или поздно потеряет его. Это просто чудо, что он до сих пор с ней, а не сбежал к какой-нибудь смазливой девчонке!
Даже работа не могла отвлечь ее от дурных мыслей, так как она почти каждый день приходила на его репетиции. Однажды утром она невольно подслушала разговор между Полом и Сереной.
– Пол, – жеманно обратилась к нему Серена, – я просто не доживу до премьеры. Майлз постоянно наскакивает на меня и упрекает во всех смертных грехах. Чего ему от меня надо?
Пол рассмеялся и пожал плечами:
– Думаю, ты слишком красива и слишком женственна для такой роли.
Услышав эти слова, Николь попятилась назад, опустив голову. Невыносимая ревность сдавила ей грудь, причиняя острую боль, а в голове снова мелькнула мысль о том, что надо оставить его в покое, пока еще не поздно. Но как? Она ведь любит его, и у нее нет сил для решительных действий.
Рано утром в день премьеры Пол снова попросил ее прийти в театр пораньше, чтобы поприсутствовать на последней репетиции. Когда он ушел, Николь принялась за работу и вдруг почувствовала такое вдохновение, что просидела перед макетами несколько часов. И только неожиданный звонок в дверь вернул ее на грешную землю.
На пороге стояла красивая молодая женщина с темными волосами и очаровательной улыбкой.
– Добрый день, – представилась она. – Меня зовут Марсия Дженсен. Фред Феликс сказал, что в этой квартире проживает Пол Лурье. Могу я с ним переговорить?
– Нет, он сейчас на репетиции, – выдавила Николь глухим голосом.
– Как жаль, я так надеялась застать его перед уходом!
– Могу дать вам его телефон в театре.
– Нет, благодарю, – вежливо отказалась женщина. – Не стоит отвлекать его от работы. Дело в том, что я сейчас уезжаю в Германию и просто хотела пожелать ему удачи. Не могли бы вы передать ему мои поздравления и пожелания успеха?
Николь захлопнула за ней дверь и нахмурилась от дурного предчувствия. Пол никогда не говорил ей ни о какой Марсии Дженсен, и тем не менее эта девица, похоже, неплохо знает Пола. От вдохновения не осталось и следа, и теперь Николь тупо уставилась на свои незаконченные работы. Неужели у них роман?
Случайно посмотрев на часы, Николь бросилась в ванную и стала приводить себя в порядок, но это нисколько не улучшило ее настроения. Напротив, взглянув в зеркало, она вдруг увидела в нем два красивых женских лица – Серены и той женщины, которая зашла пожелать Полу успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41