– Да, – кивнул Пол. – Два года назад я провел здесь все лето. Ходил по выставкам, слушал концерты да и сам играл понемногу, а еще часто заходил сюда и долго вглядывался в нетленные произведения Ди Кандиа. Ты сегодня свободна? – незаметно для себя он перешел на дружеское «ты».
Вопрос этот прозвучал настолько неожиданно, что Николь не успела даже собраться с мыслями.
– Нет, нет…
– Ладно. Сегодня вечером Джеймс Гэлуэй играет Моцарта, а до этого я хочу съездить в школу Бакли и посмотреть на твою игровую площадку. Так что хорошенько подумай и скажи «да».
Его улыбка была настолько очаровательной и милой, что все мыслимые возражения так и не слетели с ее губ.
– И не суетись, пожалуйста, как моя мать, – продолжал меж тем Пол. – Я пригласил тебя и потому сам заплачу за обед.
– А ты не забывай, что я ровесница твоей матери, – огрызнулась Николь.
– Тем более, – ехидно заметил Пол. – Тебе пора откладывать деньги на пенсию.
И вскоре они уже были на игровой площадке. В этот момент прозвенел звонок, и дети, шумной гурьбой высыпав из школы, тут же заполнили все отведенное для игр пространство.
– Видишь, Николь, им понравились все эти штучки, – решил подбодрить ее Пол, но она в это время думала о другом – о том, как она проведет с ним вечер. Иногда ее охватывало необъяснимое чувство отчаяния, то самое, которое обычно испытывают школьницы, опасаясь, что их изнасилуют на первом же свидании.
***
Первое действие концерта пролетело почти незаметно. Они сидели рядом и тихо обменивались впечатлениями о звучащей со сцены музыке.
– Мне кажется, ты играешь ничуть не хуже этого Гэлуэя, – не без лукавства прошептала Николь.
– Ты мне льстишь, – ответил Пол и пристально посмотрел ей в глаза. Николь даже вздрогнула от этого взгляда и предусмотрительно отодвинулась в сторону. С этого времени она уже не могла спокойно слушать музыку и думала только о сидящем рядом человеке, который пробуждал в ней какие-то странные чувства. Она почти физически ощущала его близость и с каждой минутой все больше и больше пугалась своего неукротимого к нему влечения. А когда он предложил после концерта пройтись пешком по мосту Ватерлоо, она поняла, что не в силах противиться его магнетическому обаянию.
Какое-то время они шли молча, и каждый раз, когда Пол бросал на нее пылкий взгляд, ей чудилось, что он собирается поцеловать ее. Глупая и совершенно наивная идея, но она ничего не могла с собой поделать. Теперь она понимала, почему многие зрелые мужчины приударяют за молоденькими девочками. Молодость имеет неотразимую привлекательность и обладает свойством передаваться всякому, кто с ней близко сталкивается.
Они не заметили, как прошли мост, свернули на Парклейн и вскоре оказались перед гостиницей «Дорчестер». Все это время Николь внимательно слушала Пола, а под конец решила поделиться с ним своей сокровенной мечтой.
– Знаешь, Пол, – осторожно начала она, – я когда-то была в Стоунхендже и с тех пор мечтаю создать своеобразный монумент Солнцу, выполненный из стекла и алюминия.
Пол взял ее за руку и неожиданно притянул к себе.
– А я с давних пор мечтаю поцеловать тебя.
Николь испуганно вскинула голову и тут же почувствовала на своих губах его теплые губы. Сердце ее бешено забилось, перед глазами поплыли темные круги. Она предприняла отчаянную попытку освободиться, и в конце концов ей это удалось.
– Спокойной ночи, Пол, – с трудом выдавила она и в панике бросилась к двери гостиницы. – Спасибо за концерт, и передай привет матери, если вернешься в Нью-Йорк раньше меня! – Она бежала, не чувствуя ног, и только чудом не рухнула на пол просторного и чистого вестибюля.
«Боже мой! – рассуждала она некоторое время спустя, лежа в постели. – Что происходит? Как это случилось? Ведь он сын моей лучшей подруги. Двадцать два года! Какой кошмар! Конечно, он выглядит старше и вообще производит впечатление вполне зрелого мужчины, но тем менее…»
Еще какое-то время она терзалась гнетущими дуг мыслями, а потом все-таки уснула, но лишь для того, видимо, чтобы проснуться посреди ночи от невыразимо cладких эротических сновидений. «Надо быть поосторожнее этим парнем, – подумала она под утро. – А то как чего не вышло».
***
Утром ее разбудил телефон.
– Алло.
– Доброе утро, – послышался в трубке бодрый голи Пола. – Прости, если разбудил. Я внизу и уже заказ; завтрак.
– Я… я не могу, Пол.
– Не можешь что? Позавтракать со мной? Какая epyнда! Я жду тебя через десять минут, – не терпящим возражений тоном произнес он и тут же повесил трубку.
Это просто возмутительно! Надо непременно положи этому конец, и чем быстрее, тем лучше. Николь бросилась в ванную и ровно через десять минут уже была вниз где сразу же остановила официанта и распорядилась, ч» бы завтрак был записан на ее счет. Снедаемая праведным гневом, она подскочила к столу и мгновенно сникла: Пи был неотразим. Только его грустные глаза говорили о теп что он тоже провел бессонную ночь.
– Ты всегда по утрам такая невеселая? – хмуро осведомился он.
Николь немного успокоилась и даже попыталась улыбнуться.
– А ты всегда такой жизнерадостный и бодрый? – парировала она. – Впрочем, ты неизменно можешь поднять себе настроение, насвистывая под душем какую-нибудь развеселую мелодию для флейты с оркестром.
– Ну ладно, еще раз прошу прощения, что разбудил. И поскольку я ранняя птичка, то позволь предложить тебе план на сегодняшний день. Прежде всего мы сходим в Хамистед…
– Нет, Пол, я не могу. Честное слово. Мне еще нужно походить по магазинам…
– Прекрасно, – громогласно прервал он ее. – Ты сделаешь это в Хамистеде. Там, кстати сказать, масса хороших магазинчиков – антикварные украшения, превосходная одежда, шотландские ткани, редкие книги и все такое прочее. А кроме того, там мы найдем ароматный чай, превосходный кофе и еще множество экзотических сувениров со всего мира.
Николь с ужасом осознала, что вряд ли найдет в себе силы отказаться от этого предложения. Магазины в Хамистеде действительно оказались неплохие, и оба они накупили массу сувениров для Эдварда, Джулии и Энн. А потом неожиданно хлынул дождь, укрыться от которого можно было лишь в близлежащем пабе. Пол вынул из кармана носовой платок и бережно смахнул с лица спутницы капли дождя. Сердце ее екнуло, а по всему телу пробежала предательская дрожь.
– Холодный сегодня выдался денек для этого времени, – глубокомысленно заметил крупный англичанин за стойкой бара.
– Да, – только и смогла ответить Николь, глядя на приближающегося с двумя огромными кружками пива Пола.
– В чем дело? – шутливо спросил он, искусно имитируя испанское произношение. – Как вы смеете разговаривать с моей женщиной? В моей стране это считается недопустимой вольностью.
Англичанин удивленно вытаращил на него глаза.
– Прости, старик, – сбивчиво пролепетал он, – у меня и в мыслях ничего не было. Надо же как-то скоротать время…
Николь с трудом удержалась от смеха. Добродушный же толстяк мгновенно исчез, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное.
– Ну, как я его отшил, а? – поинтересовался Пол с самодовольной ухмылкой. – Тебе не кажется, что я могу заняться актерским ремеслом, если провалюсь в качестве композитора?
– Нисколько не сомневаюсь, – смущенно поддержала его Николь. – Ты вполне сойдешь за испанца. Надо же, бедняга и впрямь испугался, что ты сейчас выхватишь шпагу и проткнешь ему брюхо.
– Ничего, урок в любом случае пойдет ему на пользу.
Едва дождь закончился, как Пол потащил ее по всему поселку в поисках настоящего английского чая. Николь отчаянно сопротивлялась, ссылаясь на то, что ей уже давно пора быть в гостинице. Несмотря на это, домой они вернулись поздно, и она вдруг с пугающей ясностью осознала, что не хочет с ним расставаться.
– Спасибо тебе, Пол, за этот прекрасный день, – грустно проговорила она, боясь посмотреть ему в глаза.
– И за ночь, – добавил он. – Дело в том, что я достал два билета на спектакль Тома Стоппарда «День и ночь»…
– Нет! – вырвалось у нее. – То есть я хочу сказать, что не могу… Пол, я действительно не могу… Поверь мне…
– Можешь, – настойчиво повторил он с благостным выражением лица, как будто зная, что в конце концов она уступит. – Ты же понимаешь, надеюсь, что без тебя я в театр не пойду. А это значит, что ты лишишь меня огромного удовольствия. Если будешь вредничать, я нажалуюсь своей матери.
Лицо Николь покрылось густой краской. Как он смеет так бесстыдно шутить? Впрочем… Что, собственно говоря, случилось? Ничего страшного. Подумаешь, молодой человек пригласил в театр зрелую даму. Да и что он может сказать матери? Только то, что случайно встретил в Лондоне ее подругу и пригласил в театр, вот и все. Она и сама бы не отказалась, если бы ее пригласил какой-нибудь юноша. Он ведь совершенно безопасен и просто дразнит ее своей молодостью и настырностью.
***
В тот вечер они ужинали в «Ковент-Гардене», в небольшом ресторанчике, который славился своей истинно английской кухней и необыкновенной обходительностью официантов. Николь так редко бывала в ресторанах без мужа, что ощущала трепетное чувство новизны, свойственное юным девушкам на первом свидании. Это сказалось, в частности, в том, что она выпила довольно много вина и быстро опьянела. И только какое-то смутное ощущение вины не позволяло ей расслабиться полностью и отдаться во власть нахлынувшего на нее беззаботного настроения.
– А ты, случайно, не помнишь, каким я был в детстве? – неожиданно спросил Пол.
Николь удивленно посмотрела на него:
– Как же не помнить? Конечно, помню. Ты был весьма забавным мальчиком и к тому же очень талантливым…
Пол недовольно поморщился:
– Я не это имею в виду. Ты помнишь, что я чувствовал, когда ты приходила к нам в гости?
– Нет, откуда мне было знать о твоих чувствах?
Пол откинулся на спинку стула и хитро прищурил глаза.
– А мне всегда казалось, что ты знаешь. Неужели ты не видела, что я был безумно влюблен в тебя и даже не скрывал этого? – Николь не произнесла ни слова. Не дождавшись ответа, Пол пристально посмотрел ей в глаза. – Ты шокирована?
– Я… не знаю. Я вообще не понимаю, что со мной происходит, – тихо прошептала она. – Знаешь, маленькие мальчики часто влюбляются в подруг своей матери, но этого никто всерьез не воспринимает.
– Я воспринимал как мог, – понуро молвил Пол и коснулся ее руки. – Николь, я любил тебя еще в детстве и люблю сейчас, причем сильнее прежнего. Люблю так, как только может мужчина любить женщину. Это уже не детские игры, понимаешь? После того памятного концерта я не мог думать ни о ком другом.
– Пол, прекрати, пожалуйста, – слабо запротестовала Николь, пытаясь высвободить свою руку. – Слышать даже не хочу!
– Меня это тоже немного пугает, – признался он, еще крепче сжимая ее руку. – Знаешь, я прошел через все круги ада, прежде чем решился на такой шаг.
– О Пол! – простонала Николь, закрывая глаза. – Это же безумие! Так не должно быть! Это всего-навсего детские впечатления, которые наверняка исчезнут после того, как высказаны с такой откровенностью.
Пол угрюмо покачал головой:
– Нет, Николь, это уже не исчезнет бесследно. Ты нужна мне. Нужна как друг, как советчик и прежде всего как любимая женщина, которая отвечает взаимностью. Надеюсь, ты понимаешь, что это уже далеко не детские впечатления?
Николь вспыхнула от внезапно охватившего ее счастья, на смену которому тут же пришло чувство безотчетного страха.
– Николь, – вдохновенно продолжал Пол, – ты, вероятно, просто не представляешь, как я тебя люблю. Но я постоянно ловлю твои «ответные сигналы», я понимаю язык твоей души, твоего тела, твои более чем красноречивые взгляды.
Она прикрыла руками пылающее лицо и попыталась собраться с мыслями, что было невероятно сложно.
– Ну хорошо, я все понимаю и верю тебе, но если бы мне было двадцать лет и у меня не было бы мужа и дочери, я готова была бы следовать за тобой хоть на край света. Но сейчас, Пол… у меня есть семья и подруга, которая является твоей матерью. Я не могу думать только о своих чувствах и не принимать во внимание все эти условности. А мой возраст? Ты подумал об этом? Немыслимо, Пол!
– Немыслимо? – отрешенно воскликнул Пол и резко наклонился вперед. – Люди влюбляются каждый Божий день, а что касается твоего возраста, то меня это нисколько не волнует. При чем тут возраст, Николь? Твоя дочь уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе, моя мать – она слишком занята моей карьерой, чтобы следить за моей эмоциональной жизнью. Остается единственное серьезное препятствие – твой муж. Не сомневаюсь, что ты хорошо к нему относишься. Вопрос в том, хорошо ли тебе и достаточно ли этого для жизни.
Пол сделал паузу, резко откинул волосы со лба и снова ринулся в наступление:
– Не подумай, что мне нужна от тебя только одна ночь. После нее я уже не смогу делить тебя с кем бы то ни было. И мне будет недостаточно каких-нибудь уличных встреч с тобой. Я хочу тебя всю, целиком, полностью и навсегда.
– Боже мой! – выдохнула Николь, не отрывая рук от лица. – Значит, ты специально последовал за мной в Лондон?
– Разумеется. Я изнывал дома от тоски и нечаянно подслушал обрывки вашего с матерью разговора. К счастью, она не забыла упомянуть название твоей гостиницы.
– Пол, это же сумасшествие! Безумие! Нам не следует больше встречаться! В любом случае то, что ты называешь любовью, может оказаться самым банальным либидо.
– Прекрати! – брезгливо поморщился Пол. – Не надо опошлять мои светлые чувства. Если тебе не хватает смелости признаться в своих чувствах, не оскорбляй хотя бы мои. И не думай, пожалуйста, что я буду принуждать тебя к ответной любви. – С этими словами он нетерпеливо взмахнул рукой, подзывая официанта.
Николь тупо уставилась на собеседника, не зная, что и думать. Такой спокойный и уверенный тон, пожалуй, даже чересчур холодный. Если он пытается играть роль мачо, то у него это прекрасно получается. А если нет? Если его чувства к ней действительно искренние и глубокие, что тогда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41