встал под душ, оделся, выпил две чашки кофе, позвонил портье, сдал комнату и заказал лодку-такси. Он был настроен решительно и уверен, что они успеют на самый первый рейс.
Они выехали в аэропорт гораздо раньше, чем это было необходимо. Водное такси лавировало между черными бакенами, отмечавшими фарватер канала, утренний свет был еще неярким и серым, а над водой висела все та же зеленоватая дымка.
Стояло утро понедельника, и они добрались до маленького аэропорта, когда еще не пробило восемь. По залу бесцельно слонялись несколько вооруженных охранников, девушка за стойкой контроля зевала. «Оба рейса, – сказала она, – задерживаются. Придется подождать еще, по крайней мере, час».
Только после того, как она произнесла слова «оба рейса», Паскаль вспомнил, каковы были их планы. Ведь он забронировал билеты на разные рейсы: для Джини – прямой рейс на Лондон, для себя – до Парижа, откуда он должен был вылететь в Лондон пятичасовым самолетом. После обеда ему предстояло встретиться с дочерью. У Марианны все еще продолжались каникулы, и ему было позволено увидеться с ней в три часа дня. Как же он мог об этом забыть! Злясь на самого себя, Паскаль начал ругаться, но потом перевел глаза на Джини и в то же мгновение понял, почему он обо всем позабыл.
– Это все из-за тебя, – сказал он, пытаясь скрыть счастье, которое так и прорывалось в его голосе. – Это твоя вина, Джини. Я не соображаю, где нахожусь и что делаю. Я не могу ни о чем думать…
Ему подумалось, что существует единственный разумный выход: отменить встречу с Марианной.
– Ты не полетишь в Лондон одна, – сказал он. – Я не позволю, чтобы ты оставалась одна в этой квартире.
Но Джини привела его в кафе аэропорта, напоила крепким кофе и стала переубеждать.
– Ты не можешь так поступить, – говорила она. – Ты должен поговорить со своей женой, Паскаль. Да и Марианна ждет не дождется встречи с тобой. Ведь вы встречаетесь в три часа. Вечером ты уже будешь в Лондоне. Ну что может случиться за это время!
Но перед глазами Паскаля все еще стояла комната в Палаццо Оссорио и их страшная находка. Джини поняла, что он уперся, и ничто не заставит его изменить решение. Нет, нет и нет, он не пустит ее одну в эту квартиру в Айлингтоне.
Именно Джини предложила компромисс. Хорошо, в таком случае вместо того, чтобы возвращаться домой, она прямо из аэропорта поедет к Мэри и будет оставаться там до тех пор, пока Паскаль вечером не вернется в Лондон.
– Ты даже можешь заехать за мной к Мэри, – предложила она. – Я буду ждать тебя там. Сейчас я ей позвоню, чтобы убедиться, что она дома. Вот увидишь, все будет в порядке. Это даже к лучшему, – добавила она, помолчав. – Я хочу задать Мэри кое-какие вопросы. – Она обвела глазами пустой зал вылетов и безлюдное кафе. – Ты, наверное, догадываешься, о чем я хочу у нее спросить.
Паскаль заворчал. Он уже был готов пуститься в дальнейшие пререкания, но Джини не позволила. Она помнила его слова о том, насколько важна для него эта встреча с дочерью, поэтому без долгих разговоров она нашла телефонную будку и позвонила Мэри. Их соединили почти сразу. Мачеха, встававшая обычно очень рано, подняла трубку после второго гудка. Она, как и всегда, была рада услышать Джини, но в то же время девушка заметила, что голос ее звучал как-то странно и немного напряженно.
– Примерно в полдень? – переспросила Мэри. – Милая, ты знаешь, как мне всегда приятно с тобой видеться, но боюсь, что на сей раз это будет затруднительно. Да, у меня тут кое-какие проблемы. Что, дорогая? Я тебя очень плохо слышу, связь просто ужасная… Ну если тебе действительно так необходимо со мной поговорить, возможно, я смогу уйти попозже, но я пока не уверена. Вот если бы я могла перезвонить тебе примерно через часок…
Джини не сказала ей, откуда звонит, и теперь быстро произнесла:
– Нет, Мэри, не надо. До меня сложно дозвониться. Я уже должна бежать. Я свободна все утро, может быть, смогу заехать к тебе чуть позже? Например в половине первого или в час? Ты никуда не уходишь на обед?
– Нет, нет… Дело не в обеде. Я просто не могу тебе сейчас объяснить. Случилось кое-что весьма неприятное и… – Голос Мэри затих, но потом снова зазвучал в трубке. – Я знаю, как мы сделаем, дорогая. Все очень просто. Помнишь, мы как-то уже так поступали. Я оставлю ключ своей соседке, в доме пятьдесят шесть. Так что если меня не окажется, ты все равно сможешь войти. Мне не хочется, чтобы ты торчала у порога в такую мерзкую погоду. Так мы и сделаем. Возможно, я и буду дома, но если мне придется отлучиться, смело входи и приласкай несчастного Пса. Я оставлю для тебя сандвичи.
– Мэри…
– Нет, давай остановимся на этом. Если я и уйду, то ненадолго. А если мне придется задержаться, что ж, я хоть буду знать, где тебя найти. – Мэри помолчала. – Джини, с тобой все в порядке? Там не было… У тебя не возникало проблем с… Дело в каком-то мужчине, милая?
Джини улыбнулась.
– Вроде того, – ответила она. – Можно сказать и так.
– О, Джини… Я надеюсь, это не твой Паскаль? Он показался мне довольно симпатичным… Нет? Тогда что же, дорогая? Ну хорошо, ладно, будь по-твоему. Скоро увидимся. Обнимаю тебя…
Джини задумчиво повесила трубку. Ей подумалось, что подробности этого разговора Паскалю лучше не передавать. Все еще немного озадаченная, она медленно вернулась в кафе.
– Все прекрасно, – бодро сказала она. – Я обо всем договорилась. Я еду к Мэри, а потом… – Джини вдруг запнулась, не в силах продолжать. Она увидела Паскаля, и все эти договоренности, препирательства, обсуждения показались ей такими незначительными! Он поднялся со стула и одним резким движением заключил ее в объятия. Целуя ей волосы, он поднял к себе лицо девушки.
– Ты знаешь, я не хочу расставаться с тобой даже на час, даже на одну минуту, – сказал он. – Ты знаешь об этом?
С этими словами он затащил ее в углубление, подальше от любопытных глаз карабинеров. Там они стояли, обнимаясь и бормоча какие-то слова. Одновременно с огромным счастьем Паскаль испытывал неловкость и волнение. Он почти изменил свои планы, во второй раз заявив, что, несмотря ни на что, летит вместе с ней. Даже спустя много времени, он так и не смог решить, обернулось ли бы все к лучшему или к худшему, если бы тогда он именно так и поступил.
Только когда объявили о посадке на ее самолет, Паскаль хватился, что прошлой ночью забыл ей кое-что сказать.
– Бейрут, Джини, – торопливо проговорил он. – Очень важно, чтобы ты это знала. Ты помнишь, что они устроили, когда вломились в твою квартиру. Я тогда еще сказал тебе, что это, видимо, сделал человек, знавший, как причинить нам боль, знавший о том, что было в Бейруте…
– Об этом не знает никто. Только мой отец. Я же говорила тебе…
– Милая, ты ошибаешься. Мэри все знает. В тот вечер, во время приема, она дала это понять совершенно недвусмысленно. Неважно, откуда она узнала, сейчас не время это выяснять, но поверь мне, я прав. Она знает обо всем, что там было, и я думаю, она рассказала об этом кому-то еще.
– Она бы не сделала этого! Никогда! Только не Мэри! Паскаль увидел, как лицо Джини приняло упрямое выражение, и привлек ее к себе.
– Конечно же, она не сплетничала. Нет, конечно, нет. Но она, видимо, очень переживала и с кем-то поделилась. Попросила совета. Кто был ее ближайшим другом после смерти мужа? Кто помогал ей пережить тяготы вдовства, привозил ей книги, подарки… От кого она зависит, Джини?
– Джон Хоторн…
– Вот именно. – Он отстранился от девушки и, посмотрев ей в лицо, увидел озабоченность в ее темных глазах. – Если я прав, Джини, то именно он послал кого-то в твою квартиру с особым поручением, выполнение которого, как он теперь знал совершенно точно, причинит тебе боль.
Паскаль сдвинул брови.
– Дорогая, обещай мне быть осторожной. Я не хочу, чтобы он причинил тебе вред.
Джини привстала на носки и поцеловала его.
– Я не позволю ему сделать это. Я никому не позволю.
Она направилась к дверям вылета, но на полпути остановилась и импульсивно обернулась к Паскалю.
– Все равно он не знает о том, что произошло в Бейруте, – сказала она. – Может, он и думает, что знает, но ошибается. Ни он не знает, ни кто-либо еще. Кроме нас.
Глава 19
В комнате было тепло и тихо. Где-то в отдалении тикали часы. За окнами тоже стояла тишина, лишь изредка нарушаемая колесами проезжавших автомобилей. Выглянув на улицу, Джини увидела, что дождь уступил место мокрым снежным хлопьям. Она приехала позже, чем рассчитывала. Мэри дома не было, вместо нее девушка нашла записку и аккуратно уложенную корзиночку с сандвичами. Джини откинулась в кресле. Она чувствовала, как к ней подступает сон. Еще бы, ведь прошлой ночью она почти не спала. Девушка изо всех сил боролась с сонливостью, но безуспешно. Ноги налились тяжестью, мысли путались. Она решила дождаться Мэри и задать ей еще кое-какие вопросы о Хоторнах. В конце концов, она лишь раз общалась с ними более или менее на короткой ноге, так что ее расспросы не могли показаться странными или неуместными. Она могла спросить Мэри, почему Лиз выглядела такой взволнованной? Можно было даже рискнуть и произнести имя Макмаллена, вдруг Мэри знает, как и когда началась их дружба с Лиз? Она направит Мэри на ее любимую тропинку воспоминаний и забавных историй, и если даже со стороны Джини это и станет некоторым обманом, то в данной ситуации он вполне простителен.
Пес, валявшийся на потертом ковре, стал тихонько посапывать и наконец уснул. Во сне он дергал лапами и повизгивал. Джини слышала, как часы в прихожей ударили один раз, обозначив половину чего-то. Через некоторое время они пробили три. Ее глаза слипались. От огня в камине шло приятное тепло. Джини подумала о Паскале и о том, что с каждым прошедшим часом его возвращение становится все ближе. Сейчас он уже должен быть с Марианной. Может быть, он играет с ней, или разговаривает, или читает, или взял с собой на прогулку. Потом он отправится в аэропорт, сядет в самолет, а затем… Она вздохнула, безуспешно попыталась сбросить с себя дремоту, но уплыла на волнах сна.
Когда Джини проснулась, в комнате было темно. В дверь отчаянно барабанили, звонок в прихожей разрывался. Несколько секунд, ошалевшая после перелета, растерявшаяся от усталости и темноты, она никак не могла сообразить, где находится. Потом вспомнила. Конечно же, она была у Мэри, а шум раздавался от входной двери, в которую кто-то колотил и непрерывно звонил. Джини вскочила на ноги, едва не споткнувшись о Пса, и заметила, что огонь в камине едва теплился и был готов вот-вот погаснуть. Сколько же времени она проспала? Где Мэри? Она ощупью дошла до ближайшего стола и включила лампу. Пес тоже проснулся, поднялся и вздыбил шерсть на загривке. Из его глотки послышалось низкое рычание. За окнами было темно. Джини взглянула на свои часы, увидела, что уже почти пять, и испытала приступ безотчетной тревоги. Где же Мэри и почему она не позвонила, как обещала?
Стук в дверь прекратился. Мэри вышла в прихожую и прислушалась. Ушел ли тот, кто находился снаружи, или он все еще там? Ей вдруг стало страшно. На секунду ей представилась комната в Венеции и двое сидящих на полу мертвецов. Она увидела пустой взгляд голубых глаз Стиви, маленькую ранку на затылке, через которую вытекла его жизнь. Она услышала предупреждение Паскаля: «Они могут провернуть это гораздо тоньше: устроить автомобильную катастрофу, выбросить из поезда метро, организовать поломку лифта, который рухнет в шахту…»
Пытаясь справиться со страхом и презирая саму себя, она открыла дверь, испуганно вскрикнула и отступила назад. За дверью слышался какой-то шорох и электрический треск – знакомые звуки, издаваемые портативной рацией. На пороге вырос незнакомый ей мужчина, одетый во все темное. Он был очень высок и имел могучее сложение. На нем был темный плащ и черные перчатки.
Джини замешкалась, хотела что-то сказать, потом передумала и попыталась закрыть дверь. Огромная нога в черном ботинке, просунувшись в щель в дверном проеме, не позволила ей сделать это.
– Мисс Хантер? Одну минуту, пожалуйста, – произнес голос с американским акцентом.
Паскаль приехал в дом своей бывшей жены в четверть первого. Элен сама открыла ему дверь.
– Ты опоздал.
– Всего на пятнадцать минут, Элен. Рейс немного задержали, кроме того, мне нужно было забрать машину.
– Меня это раздражает. Никогда не знаешь, в котором часу ты объявишься, – метнула в него острый взгляд женщина. – Я должна выйти из дома, а у няни сегодня выходной. Из-за тебя я опаздываю. Ну уж, коли приехал, заходи. Понятия не имею, что ты собираешься делать. Погода отвратительная, а Марианна сегодня капризничает. Эти твои визиты ее только нервируют.
Паскаль ничего не ответил. Элен провела его в комнату, которую она называла «телевизионной». Здесь было чересчур много стульев и прочей обитой ситцем мебели. Марианна сидела на полу напротив телевизора и смотрела американские мультики. На экране множество ярко раскрашенных зверей шумно и безжалостно колотили друг друга.
Она поздоровалась с Паскалем, но не встала и не подошла к нему. При взгляде на дочь его сердце заныло. Эти послеобеденные встречи очень часто проходили весьма напряженно. Трех часов было явно недостаточно, чтобы навести мосты. Ему было тяжело неделю за неделей ломать голову над тем, что бы им придумать на время этих кратких свиданий.
В летние месяцы, когда он мог, к примеру, водить ее на занятия по плаванию или в парки, это было легче, но зимой… Паскаль взглянул в окно. На улице было холодно и ветрено, но хоть дождь пока не шел.
– Я подумал, что ты, возможно, захочешь сходить на игровую площадку, Марианна? – предложил он, думая о парке неподалеку. – Тебе же нравятся качели, карусель…
Марианна послушно поднялась.
– Да, папа, – произнесла она без всякого энтузиазма – Очень хорошо. Сейчас я надену пальто.
Неуверенно взглянув на мать, она вышла из комнаты. Элен передернула плечами.
– Не представляю, что вы будете делать в парке несколько часов. На улице жуткий холод.
– Мы сходим туда, а потом я свожу ее куда-нибудь попить чаю, – начал Паскаль, но Элен его оборвала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52