OCR Альдебаран
«Мое бурное прошлое»: Фантом Пресс; Москва; 2004
ISBN 5-86471-349-Х
Оригинал: Lauren Henderson, “My Lurid Past”
Перевод: Татьяна Павликова
Аннотация
Джульет Купер тридцать три года, она из тех счастливчиков, кому все удается: отличная работа, чудесные подруги и бесконечные победы над мужчинами, которых Джульет коллекционирует. Заарканив очередную мужскую особь, Джульет любит обсудить удачную охоту с любимыми подругами: закоренелой семьянинкой Джил и высокопрофессиональной садомазохисткой Мэл. Подруги в свою очередь делятся своими новостями: достижениями по части кормежки мужа и успехами на ниве дрессировки извращенцев.
Джульет шагает по жизни беззаботно и лихо, срывая бутоны любви и не думая, что ждет ее впереди. А ждет ее страшное испытание – однажды ночью, заарканив очередного красавца, Джульет понимает, что больше не получает от секса прежнего удовольствия. Как назло, страшное открытие совпадает с появлением в ее жизни сразу нескольких крайне привлекательных мужчин. А по убеждению Джульет, мужчину можно приклеить и отклеить как пластырь. И если один отрывается, нужно срочно приляпать другой. Прежняя Джульет, не раздумывая, так и сделала бы, но Джульет новая мучается сомнениями. Она вдруг поняла, что в ее жизни нет главного – любви. И самое время ее найти – надо лишь немного подумать. Так кто же он, ее истинная любовь: хулиганистый, но обаятельный Лайам, задумчивый Алекс, солидный Йохан или неотразимый красавчик Льюис?
Завоевав популярность своими яркими и веселыми детективами, Лорен Хендерсон решила освоить жанр иронической комедии. И получилось у нее это с блеском – первая же книга стала бестселлером. В книгах Хендерсон нет места нытью и занудству, ее стиль – брызжущая энергия, едкость и поразительно живые персонажи.
Лорен Хендерсон
Мое бурное прошлое
Глава первая
Вам когда-нибудь хотелось стать кем-то другим? Посмотреть в зеркало и увидеть там незнакомого человека, прохожего с улицы, перенять его внешность и всю его жизнь? Я мечтаю об этом каждую минуту.
Вчера ноги занесли меня на Вестберн-Гроув. Модное, знаете ли, место: отличные магазины, стильные кафе и рестораны. Там-то я ее и увидела: она выходила из автобуса. В пушистом розовом свитерке, ярко-зеленой юбке с кружевами и искусственной фуксией в темных волосах. Тощие лодыжки казались почти дистрофичными из-за больших навороченных кроссовок. Никогда еще элегантность не соседствовала так тесно с вульгарностью. Девушка совсем не походила на меня: бледная матовая кожа, тонкие губы, прямая челка. Но мне вдруг захотелось стать ею. Да так захотелось, что мурашки по коже забегали.
Но все это совершенно не означает, что я недовольна собой или что я не могу купить себе навороченные кроссовки. Просто мне вечно чего-то не хватает. Я хочу стать той девицей с цветком фуксии, одновременно оставаясь собой. В магазине я кидаюсь на каждую симпатичную вещицу. Плевать, если
Дома меня ждал пустой холодильник, две доисторические банки с красной фасолью да початая коробка крупы со специями. «Я позор своей профессии», – мрачно подумала я и бегом кинулась в супермаркет. Однако, оказавшись меж бесконечных полок с провиантом, я смутилась, как невеста у алтаря. О боже! Мне предстояло пройти сквозь строй огромных стеллажей, на которых громоздились всевозможные помидорные консервы. Раз, два, правой, левой! Что же взять? Консервы с маркой супермаркета должны вызывать доверие. А эти зато популярнее. Левой, правой! Настоящая томатная паста может быть только итальянской! Правой, левой… Протертые или целые? Острые или без соли? А может, вообще взять овощное рагу? Но тогда мелко или крупно нашинкованное? Помидоры с острым красным перчиком, с базиликом или тмином? С чесноком, луком или с тем и другим одновременно? С итальянскими приправами, с перечной смесью или со сладким укропом? И какой чудак в отделе маркетинга выдумал, что кто-то непременно должен кинуться на томаты дольками со сладким укропом?
Помидорные ряды уходили в бесконечность, словно компьютерная галлюцинация. Томаты слева, томаты справа. Помидорная Долина Смерти. Я нерешительно протянула руку к полке, и в моей тележке оказалась банка томатов с перцем, банка маленьких помидорок в собственном соку (а в чьем же еще?) и овощное рагу с чесноком и луком. Затем еще помидоры с пятью видами перца и с итальянскими приправами. А вслед за ними томатное пюре, хотя я опять оказалась перед выбором, взять ли просто пюре, пюре с овощным концентратом или космическое пюре в тюбике.
К финишу моя тележка выглядела так, словно я делала запасы к ядерной войне. Эти горы ни за что не поместятся в кухонных шкафчиках. Кроме того, неужели мне все это действительно нужно? Мир глобального маркетинга – рай для грешников, он предлагает слишком много соблазнов, чтобы оставаться праведником. Хотя вы можете назло всем глобалистским тенденциям попытаться сохранить верность одному виду томатов, одной марке джинсов и одному сексуальному партнеру.
Но благими намерениями… Расставшись с человеком, с которым мы долгое время были вместе, я бросилась удовлетворять свой аппетит с помощью богатого ассортимента мужчин. Я испытала все: отношения сладкие, как паприка, нежные, как огурчики, горькие, как тертый хрен… Странно, но в этой области проблема выбора никогда не казалась мне такой уж страшной. Я давно решила для себя – перепробую все.
Если мой взгляд падал на какого-нибудь двадцатипятилетнего красавчика, я думала: «Он – вылитый Джеймс. Минуту! Того звали не Джеймс. А как? Ладно, плевать, этот – новая модель Джеймса». И я давила на газ. Или так: «А этот блондинчик ничего! Крашеный наверняка. Какой острый у него подбородок! Мне как раз не хватает острых ощущений».
Не задумываясь, я снимала со стеллажа очередного мужчину и бросала в тележку. Затем подсчитывала, сколько времени не жалко на него потратить. Его умение вести себя в обществе, оцененное по пятибалльной шкале, помноженное на коэффициент экстаза, полученного во время секса. В среднем выходило от нескольких часов до нескольких месяцев. Вплоть до последнего времени задачка всегда сходилась с ответом.
Но тут вмешалась судьба. Теперь, спустя столько времени, я прекрасно вижу, что знаки она подавала давно. Тогда в супермаркете мне было ниспослано предупреждение, что лавина тронулась и вот-вот сорвется с ближайшей вершины. Судите сами: непривычный хозяйственный зуд, растерянность перед выбором (вместо упоения им), беспомощность, с которой я волокла припасы в свою нору. Наконец, мучительное осознание, что столько томатных консервов способны причинить больше вреда, чем пользы.
Том был совсем ни при чем. Но как я могла, после всех этих лет безудержных игрищ, признаться себе, что вот-вот сорвусь в пике? Сорвалась – и именно на Томе. Как ни банально это звучит, Том стал для меня…
Стоп! Начну с начала. Начало было ничего себе: тесные объятия незнакомца, который возился с застежкой моего лифчика на каком-то пафосном мероприятии.
Тогда-то и вмешалась судьба.
Никаких постельных приключений в тот уикэнд не предвиделось. На презентации редко забредают привлекательные мужики, а если и встретишь парочку, то они, скорее всего, окажутся геями. Я принимаю это как должное. Женщины в рекламе гораздо привлекательнее мужчин. Прошу учесть, что я обращаю внимание как на прелести, так и на изъяны представительниц моего пола. Но по отношению к себе я строга до безобразия. Я слегка жирновата, и эта мысль меня буквально сжирает. Подруги в упор не видят моих лишних килограммов, а мужчины если и замечают, то им, похоже, глубоко наплевать – в силу сугубо мужской привычки зацикливаться на женских прелестях. Вот только сами обладательницы этих прелестей зацикливаются только на изъянах.
Вопреки здравому смыслу, на кулинарные презентации слетаются толпы тощих девиц. Но эти худосочные создания отнюдь не так популярны у мужчин, как вы наверняка думаете. Убедил меня в этом мой богатый опыт. И все равно я упорно продолжаю истязать себя, и дело тут вовсе не в мужчинах. Мне отлично удается моя работа, и я хочу во всем быть номером первым. Но, увы, не выходит, и из-за этого я готова распять себя на кресте, который весит поболе моих излишков. Спихни я этот крест, и жизнь моя преобразилась бы.
Малый, на котором я остановила оценивающий взгляд, явно не был геем. Я это поняла в первую же секунду, несмотря на то что парень ошивался в противоположном конце зала. Взлохмаченные волосы; элегантный, но помятый свитер не пойми какого размера скрывал отличное тело больше, чем следовало. Будь парень педиком, он, не задумываясь, выкинул бы эту бесформенную робу в помойное ведро, заменив ее чем-нибудь обтягивающим. К тому же, разговаривая, он молотил по воздуху длинными, под стать его росту, ручищами. Любой гей задавил бы в себе все проявления столь вопиющей неуклюжести еще в глубоком детстве.
Мне показалось, что я уже где-то встречала его. Малый, должно быть, почувствовал мой оценивающий взгляд – он повернулся и приветливо помахал рукой. Память все еще буксовала, но, как вы догадались, его жест меня приятно обнадежил.
– Эй! – заорал парень, продираясь ко мне сквозь толпу с восторженной неуклюжестью – точно щенок Лабрадора, лапы которого неожиданно так выросли за ночь, что он теперь в них путается. – Вы – Джульет Купер, да? Наверное, не помните меня. Мы встречались на открытии клуба «Самсара» года три назад. Я – Том.
Я судорожно пыталась вспомнить открытие клуба «Самсара» или, на худой конец, сам клуб.
– Я еще налил вам тогда сухой мартини с долькой лимона, без водки, зато с джином.
О нет. Бармен.
– У тебя хорошая память, – вежливо ответила я.
Передо мной во всей своей красе выросла дилемма. Последнее время я не опускалась до барменов или официантов – эта публика осталась в прошлом. Парни такого сорта вечно недовольны своей работой, сколько бы им ни платили. Я решительно перевернула страницу моей жизни, на которой кантовались все эти художники/писатели/музыканты… Достаточно покувыркавшись с ними в свои безумные двадцать, я завязала, когда мне стукнуло тридцать три: эти типы явно начинали угрожать моему благополучию. У меня замечательная работа и отличная зарплата, а такое сочетание рано или поздно становится красной тряпкой для любой творческой натуры.
Том явно решил меня снять и одним своим намерением купил меня с потрохами. Он был как большой сочный ломоть мяса, в который можно вонзить зубы, но который не прокусишь насквозь. Пока я спорила с собой по поводу обета не связываться с барменами, Том откинул со лба прядь густых светлых волос и сообщил:
– Я больше не работаю в «Самсаре».
– Да? – осторожно спросила я.
– Ага. С меня хватит. Теперь вечеринки устраиваю. Вот эту, например.
– Надоело запоминать, что пьют всякие там рекламщики? – не смогла я удержаться от насмешки.
Ладно, устроитель вечеринок – это куда ни шло.
– Из меня бы все равно не получился хороший бармен, – сказал он весело. – Я столько бутылок кокнул, жуть! А на одном мальчишеском обаянии далеко не уедешь.
– И смешной вдобавок, – вырвалось у меня.
– Вдобавок? К чему?
Я оглядела его – снизу вверх. Он был замечательно долговяз. Так и подмывало сообщить ему об этом. Но, похоже, тогда я рисковала нарваться на смущение.
– К умению смешивать отличный мартини, – усмехнулась я.
– Неужели помните? – Том был до жути польщен. Господи, до чего же он похож на щенка, который унюхал, что у тебя есть для него угощение, и теперь суетится у твоих ног, высунув язык в предвкушении! Ну кто сможет отказать такому существу в крупице любви?
– Да уж, помню, – ответила я.
И правда, в памяти наконец всплыли и эта взлохмаченная соломенная челка, и эти неуклюже-завораживающие движения.
Я увидела, как из лифта выходит Джемайма, ресторанный критик, с которой я давно собиралась поболтать.
– Прости, мне тут нужно кое с кем перекинуться словечком, – сказала я Тому, глядя на Джемайму.
– Ладно. Приятно было повидаться. Останетесь на банкет?
– А как же.
Держу пари, он будет меня искать. А если нет, то я уж постараюсь, чтобы мы якобы случайно столкнулись лбами. Улыбаясь, я двинулась навстречу Джемайме.
– Это еще кто? – спросила она, провожая Тома цепким взглядом. – Где ты откапываешь таких симпатяг, Джульет?
Я пожала плечами:
– Всего лишь бывший бармен. – На сей раз я сказала правду.
– А-а!
Как я и думала, Джемайма сразу потеряла к Тому интерес. Дело не в том, что такие профи, как я, не интересуются барменами, официантами и прочей подобной братией лишь потому, что они якобы не нашего круга. Ну да, мы бы не завалились с ними в койку на трезвую голову, а случись такое, не стали бы трезвонить о своей победе. Эти предосторожности отнюдь не снобизм, а ограничения, которые диктует карьера. Женщине не пристало трубить о том, что она имеет всех подряд, особенно обслуживающий персонал. Что дико несправедливо. Вот мужики могут трахать официанток пока не позеленеют, и никто даже глазом не моргнет.
Даже после того, как я поведала Джемайме о шикарном бельгийском шоколаде, который как раз сейчас я продвигала на рынок, довольная улыбка никак не желала сходить с моего лица. А все из-за Тома. Его очевидное желание встретиться распалило меня.
– А ты стала гораздо приветливее, как узнала, что я теперь менеджер, – усмехнулся Том позже, когда мы бесцельно слоились с ним по банкетному залу.
После церемонии награждения зал являл собой пепелище. Столы завалены объедками роскошных некогда яств, мороженое крем-брюле подъедено, десертное вино выпито, кексы и кофе уничтожены, скатерти заляпаны, а сигаретные бычки торчат отовсюду, что хоть немного напоминает пепельницу. Как будто в зале устроил привал Аттила со своими варварами. В воздухе колыхалась дымовая завеса.
Я прикончила свое крем-брюле. Еда на банкетах обычно не ахти, даже на кулинарных церемониях награждения. Но мы, алчные рекламщики, желая вознаградить себя за то, что весь день без устали налаживаем связи и вообще лезем из шкуры вон, имеем привычку пожирать все подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45