Произошло это год назад, мы были тогда еще годками, а Грек только прилетел с Союза на замену нашему старшине роты. Прошло дня три, с тех пор как Грек принял должность и стал нашим новым старшиной.
И вот как-то раз, мы с Хасаном зашли в каптерку за чем-то, мы часто бывали в каптерке, там хранились наши личные вещи. В каптерке мы увидели Грека, он сидел за столом, обхватив голову руками, и докуривал очередную папиросу, а на столе стояла пепельница с горой окурков от беломора, банка тушенки, сухари и бутылка, а по запаху, который доносился из кружки, это явно была кишмишовка. Увидев эту картину, Хасан спросил старшину:
— Что-нибудь случилось, товарищ прапорщик?
Грек поднял голову и посмотрел на нас, а потом заорал:
— А вам чего здесь надо!? Берите то, за чем пришли, и валите отсюда к ибени матери.
Мы с Хасаном переглянулись, поначалу старшина показался нам нормальным мужиком, веселый такой, общительный и по характеру вроде не «козел», и вдруг, на тебе. Мы прошли молча в каптерку, взяли то, за чем пришли, и собрались уходить. Вдруг старшина окликнул нас:
— Ребята, подождите. Вы не обижайтесь на меня, так вырвалось с психу. Идите сюда, садитесь.
Мы прошли к столу и сели.
— Знаете, наверно, что это такое? — он показал на бутылку.
— Да, знаем, это кишмишовка, — ответил я.
— На аэродроме обменял, отдал пять пачек беломора, — сказал спокойно старшина, и спросил:
— Вам налить?
— Нет-нет, мы не будем, — замахал руками Хасан.
Хотя от грамм пятидесяти мы бы не отказались, вчера были проводы дембелей, мы нахапались бражки лишку, и сегодня меня немного поташнивало.
— Да ладно не стесняйтесь, чуть-чуть можно, я разрешаю, а то одному как-то не в жилу, хотя причина есть на этот случай.
Он плеснул в кружку грамм, наверно, сто, и протянул мне.
— Нет, товарищ прапорщик, лучше в следующий раз, — начал отпираться я.
— На, держи! Мы в таком месте, где следующего раза может и не быть, — настоял старшина.
Я взял кружку и подумал, да хрен с ним, чего тут такого, и выпил, закусив это пойло тушенкой.
— Ну вот, а то «в следующий раз, в следующий раз», я ведь тоже был когда-то таким же бойцом, как и вы, и даже пришлось разгонять бунт в Чехословакии, а теперь вот Афган, будь оно все проклято.
Грек налил еще и протянул Хасану, тот молча взял и выпил.
— У меня тут проблема, в общем, и не знаю что делать, — немного помолчав произнес старшина и продолжил:
— Старшина ваш бывший, меня крупно «кинул», короче говоря.
Мы вопросительно посмотрели на Грека, а он продолжал:
— Когда принимал дела, все было на месте, как и положено, я проверил все вещи по описи и накладным и сам лично убедился в их наличии. Потом мы немного обмыли мое вступление в должность и отъезд старого старшины, улететь в Союз он должен был утром. Вечером он ко мне подошел и попросил ключ от каптерки, сказал, что у него там вещи, надо приготовиться к отлету, и все такое. Я без задней мысли отдал ему ключ, а сам спать завалился в офицерской палатке. Утром он вернул мне ключ, мы попрощались, и он укатил в Шиндант, а оттуда в Союз. А вчера вечером я решил разложить шмотье, чтобы знать, что где лежит. И оказалось, что не хватает 30 комплектов летнего ХБ, десять комлектов зимнего ХБ, десять шапок и семь ящиков сухпайка. Я все перерыл, но чего толку искать то, чего нет. А в полку я пока никого не знаю, да и кому теперь доверять после такого. Вот такие-то дела, мужики, — сказал он обречено, и спросил:
— Может, вы подскажете, что теперь делать?
Мы с Хасаном сидели и молчали, лично я не знал, как помочь старшине. Молчание нарушил Хасан:
— Я вчера слышал, как дембеля говорили про это.
Мы со старшиной посмотрели на Хасана, а он продолжал:
— Они помогали бывшему старшине провернуть это дело. Все эти шмотки давно в дукане. Ты ведь, Юра, знаешь бывшего старшину? — Хасан посмотрел на меня и продолжил:
— Он барыга крученый, и вещи эти он еще за месяц до замены в дукан сбагрил. А те, что вы видели, товарищ прапорщик, он взял на время у старшины РМО, они с ним кореша были. А потом в последнюю ночь он выманил у вас ключ и с дембелями, которые сегодня укатили домой, они перенесли все вещи обратно в каптерку РМО. А дембелям за эту услугу бывший старшина обещал перевезти через таможню дукановские вещи. Каптерщика у вас, товарищ прапорщик, тоже нет, старый укатил на дембель.
Было видно, что греку от этого рассказа не легче, он налил себе, вмазал, и со злостью сказал:
— Да я сам дурак, не хрен было доверять этому козлу. А к РМО теперь какие претензии предъявлять? Этот прапор пошлет меня на х-й и будет прав. А каптерщика себе я попозже найду. Может из вас кто-нибудь хочет каптерщиком? Я поговорю с командиром роты, и все будет нормально.
— Нет, товарищ прапорщик, я замкомвзвода, — ответил Хасан.
Старшина посмотрел на меня.
— А я командир отделения, — ответил я.
— Командиры значит? Ну, давайте тогда выпьем за это.
Старшина нам налил еще по пятьдесят грамм, мы выпили и стали чувствовать себя легко и непринужденно. Я обратился к Хасану:
— В каптерке РМО каптерщик, по-моему, чижара, и он там, вроде как, ночует. Так да? — я посмотрел на Хасана.
— Да, чиж, хохол из Львова, — ответил Хасан.
У меня под хмелем созрела в голове одна идея, и я предложил вот что:
— Можно поговорить с нашими чижами из Украины, надо чтоб они этого хохла каптерщика как-нибудь после отбоя из каптерки вытянули. Нальем нашим чижам браги пару фляжек, и пусть они его как земляка к себе подтянут, а мы этим временем бомбанем РМОшную каптерку, она же вот, рядом, напротив нашей. Хасан почесал макушку и сказал:
— Ну что ж, давай попробуем, только браги надо найти литра три.
Старшина, немного оживившись, сказал:
— Мужики, если провернете это дело, я, ну не знаю, в общем, можете на меня всегда рассчитывать и все такое, помогу, короче, чем смогу.
Мы посидели еще немного, покурили, поболтали и пошли готовиться к воплощению идеи. Я пошел побазарить с чижами, в роте было три чижа с Украины, двое из Николаева и один из Одессы (один парнишка — тот, что из Николаева, звали его Слава, позже погибнет в первом своем, и как окажется последнем рейде, его застрелит духовский снайпер: Слава ночью был наблюдающим, закурил сигарету в открытую, а снайпер выстрелил на огонек, и попал ему в голову).
Чижи эти были парни с понятием, так что договорился я с ними без особых проблем, и они обещали все сделать как надо. А Хасан пошел к землякам в танковый батальон занять литра три браги. Вечером после отбоя мы отдали чижам два литра, а литр вмазали сами для храбрости.
Чижи почти сразу вытянули этого каптерщика и уговорили пойти в нашу оружейку.
Мы немного подождали, и когда хорошо стемнело, пошли к каптерке РМО. Действовать надо было осторожно, так как по полку все время кто-то шарахался, а рядом с каптеркой РМО находилась офицерская палатка саперной роты. Замок курочить мы не стали, это было слишком опасно, а прорезали крышу в палатке, так как стены были обиты досками. Я взял фонарик и залез вовнутрь, а Хасан остался снаружи. Долго шариться не пришлось, все было разложено по полкам, мы вытащили оттуда и шмотья и сухпая раза в два больше, чем было надо. А РМО беднее не стало, на то она и рота материального обеспечения.
Грек был доволен страшно, и обещал нам всегда и во всем помогать, и все, что нужно, мы могли из каптерки брать, когда захотим.
А позже оказалось, что Грек в неплохих отношениях с командиром полка, они вместе с полкачем частенько водку пили.
По рассказу ротного, когда-то давно, лет 15 назад, Грек был начальником склада ГСМ, и к нему обратился один молодой лейтенант, который «пролетел» с горючим. Подробностей я не знаю, но висело, на этом летехе большое количество топлива, и Грек его выручил, а точнее, списал ему это топливо. А недавно оказалось, что этот летеха — уже полковник, и сидит в штабе Туркестанского военного округа и, ни много, ни мало, возглавляет политотдел. Этот полковник не забыл услугу, которую ему оказал когда-то Грек. И узнав, что Грек в Афгане, этот полковник связался с ним и обещал после замены назначить его командиром хозвзвода в округе, а это одно из «теплых» мест в армии. И командиру полка этот полковник слово за Грека замолвил, и Грек с полкачем после этого стали хорошими приятелями, а мы с Хасаном пользовались поддержкой Грека, который не раз вытаскивал нас из разных переделок. Вот такие отношения были у нас со старшиной…
Старшина, после того как зашел в оружейку, сразу направился к шкафам, потом обернулся и увидел нас.
— А вы что здесь сидите?
— Готовимся, после обеда в рейд выезжаем, — ответил Хасан.
— Я тоже еду, командира уболтал. А то в полку сидеть постоянно уже надоело.
— Давайте в наш экипаж, товарищ прапорщик, — предложил я.
— Да я бы не против, но на 470-й машине нет командира, я с ними еду.
— Ну, дело хозяйское, — сказал Хасан.
— Слушайте, мужики, а пистолетные патроны никто из вас не видел? — спросил старшина.
Мы с Хасаном переглянулись.
— Нет, не видели, тут валялся цинк, но его уже давно кто-то утащил, — ответил Хасан и спросил: — А вам зачем эти патроны, товарищ прапорщик?
— Да так, надо, в общем. Ну, раз нету, так нету, — сказал старшина и вышел из оружейки.
— Так, понятно. Значит все-таки эти патроны мы не зря прибрали, — сказал я, глядя на Хасана.
— Да мне плевать на эти патроны. Мы косяк сегодня выкурим или нет? — начал возмущаться Хасан.
— Пошли в палатку, там сядем в нашем проходе и накуримся, заодно и мафон послушаем, я кассету сегодня в разведроте взял, сам еще не слушал, — предложил я.
— Давай, давай, Юра, пошли — в палатку, на палатку, только пошли, а то здесь нам не дадут посидеть, сейчас взводный придет патроны искать, потом ротный и так далее.
Мы вышли с оружейки и направились в палатку. Вдруг перед нами нарисовался Пипок со своей вечной улыбкой.
Хасан подошел к Пипку, посмотрел ему в лицо и сказал:
— Пипо-о-о-к, нету у нас пистолетных патронов, не-е-ту. Понимаешь?
— Какие еще патроны? Мне Серега сказал, что чарс вам дал хороший, с героином.
Хасан достал кусок чарса и, повернувшись к солнцу, посмотрел на него, крутя туда сюда (так проверяют лепешки с гашишем, если есть отблески на солнце, значит, гашиш в вперемешку с героином).
— Да, точно с героином, ну, сейчас накуримся ништяк, — сказал Хасан с довольным видом.
Я помахал Пипку рукой и сказал:
— Ну, давай, Пипок, пошли с нами в палатку, только давай шевели ногами, а то сейчас толпа соберется.
Пипок постучал меня по плечу:
— Юра, тебя искал, этот, ну, на прапора который отучился, эстонец, сейчас он в саперной роте.
— А, Индрек. А что он хотел?
— Афошки ищет вроде, точно не знаю.
— Ну, кто ищет — тот всегда найдет. Давай, давай, Пипок, пошли быстрей, там поболтаем.
Мы вошли в палатку и направились к своим кроватям. Кровати в палатке были двухъярусные, моя кровать была нижняя в углу, Хасана рядом. Я упал на свою кровать, а Хасан на свою, Пипок сел рядом с Хасаном.
— Ну что, музон врубим, послушаем, чего там пацаны поют, — предложил я и достал с тумбочки кассету.
На тумбочке стояла однокассетная магнитола LSHARP-666і, эта магнитола досталась мне как трофей. Полгода назад мы разбомбили духовский караван, в одной барбухайке я наткнулся на эту магнитолу и прихватил ее, больше в этом караване, кроме оружия, ничего ценного не было.
В другом конце палатки раздавались голоса, судя по всему, там как всегда Носорог дрочил чижей.
Носорог — это хохол из Львова, здоровый такой детина, на конце носа у него была бородавка и к тому же он немного сутулился и со стороны был похож на носорога, беспредельным был этот жлоб, до ужаса, и чижам проходу не давал, он отслужил год, а считал себя чуть ли не дембелем. Я раз как-то сказал ему: «плохо ты кончишь, Носорог, вот помяни мои слова», а ему плевать.
Носорог орал на всю палатку:
— Дэ хавка? Я же казав, шоб йсты принэслы, казав, чи не?
— Нам старшина не разрешил, — раздался чуть слышно «прибитый» голос.
— А мэнэ ебэ, цэ ващи проблэмы.
Раздалось несколько ударов. Потом опять крик:
— Вас шо, ебаты трэба бильше, чи шо?
Мне это изрядно уже надоело, и я крикнул:
— Носорог, а ну пошел на хер отсюда!
— Шо тоби, Юра? — замычал Носорог.
— Это чего тебе от чижей надо? — спросил я.
— Воны мини хавкы на завтрик ни принэслы.
— Че-е-го, чего? Ты че это, урод, припух ваще, я дембель, и то ходил на завтрак. А ну подойди сюда!
Носорог медлено подошел к моей кровати:
— Юра, тикы ны бый.
Я встал и с размаху заехал ему кулаком в лобешник. Он вылетел из прохода.
— Да ты не переживай Носорог, в твоей башке все равно нет мозгов, так что сотрясения не будет. А теперь вали отсюда, пока я тебе зубы не выбил, и если при мне чижей дрочить будешь, я тебя самого чижом сделаю.
Носорог смотрел на меня и лупал глазами.
— Ну чего ты на меня вылупился, или тебе еще раз по балде стукнуть?
— Не, не, я ужи тикаю, — брякнул Носорог и пулей вылетел из палатки.
— Юрка, а ну садись-да, накуримся давай наверно-а, — с полублатным акцентом процедил Хасан.
— Подожди Хасан, я вот Пипка спрошу кое о чем, Пипок ведь наш чувак. Да же, Пипок?
— Ну спрашивай, какой базар, — спокойно ответил Пипок.
— Слушай Пипок, чего там за ерунда с пистолетными патронами, не слыхал? — спросил я.
— Их духи берут по пятнадцать тысяч афошек за цинк, — ответил Пипок.
У нас с Хасаном глаза полезли на лоб, пятнадцать тысяч афганей — это шестьсот рублей чеками, мы поначалу просто не поверили.
— Слушай, Пипок, да тебе чарс курить нельзя, ты и так уже «гонишь», — сказал Хасан.
— Ну, не верите, не надо, — сказал Пипок, и добавил, — позавчера мы в кишлаке продали духам три пачки по сто пятьдесят афошек за пачку, а в цинке сто пачек, вот и считайте.
— Ну ладно Пипок, поживем-увидим, — сказал я.
— Живите, смотрите, дело ваше, — сказал Пипок, и воскликнул:
— Ну что, может, косяк взорвем, или будем сидеть и удивляться?!
Хасан «взорвал» косяк и два раза затянувшись, передал Пипку, тот, сделав пару затяжек, протянул косяк мне, я глубоко затянулся, чарс был крепкий и я начал кашлять, вторую затяжку уже сделал поменьше. После второго круга появился сушняк и меня начало потихоньку «накрывать», чарс действительно был хороший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44