В какое, например, отверстие в каждой косточке входит каждый нервик и какой по «имени-отчеству» сосудик является его ближайшим соседом и благодетелем,(доставляет кровь) а какая мышца каким концом прикрепляется к соседнему бугорку(его имя отчества по латыни и по-русски) и при помощи какого ответвления какого сухожилия(вся его родословная) приводится в движение, если поступит сигнал из определённого отдела мозга(имя, фамилия, отчество на двух языках!) по двигательному или чувствительному нерву, именуемого так-то, являющемуся продолжением большого нерва (имя…), который отходит от главного ствола такого-то нерва!
Топографическая анатомия – это что-то непостижимое!
Нет, постичь можно, если бы, например, год изучать только руку, на следующий год только ногу и так далее.
Но за несколько месяцев, параллельно с десятком других дисциплин!?
Преподаватели прекрасно всё понимают, поэтому на экзамене большинство получают свои посредственные оцеки, как мандат в эскулапы, и выбегают, сияя от счастья.
Единицы случайно получают хорошие оценки – если повезёт с экзаменационным билетом.
Если же кто-то получает отлично, то к нему присматриваются и оставляют работать у себя на кафедре, или он становится патологоанатомом, хирургом или учёным.
Для меня топографическая анатомия была лабиринтом.
Когда я выудила на экзамене посредственную оцеку, то расценила это, как клад, доставшийся мне в результате огромного везения.
В дальнейшие годы учёбы в институте я с большим трудом миновала фармакологию, где необходимо запомнить несметное количества дозировок.
Остальные предметы, требующие логику и сообразительность, доставляли мне удовольствие и давались легко.
Но на первом курсе мне пришлось совмещать учёбу и работу.
Нелегко работать ночной медицинской сестрой в тяжёлом терапевтическом отделении, если при этом даже не учиться.
Мне приходилось умудряться весело и жизнерадостно совмещать то и другое.
Прямо с ночного дежурства бежать на лекции, а после целого дня учёбы отправляться на дежурство.
Работала я в отделении седечно-сосудистых заболеваний.
Много позже появились отделения интенсивной терапии, инфарктные отделения, пульмонология – для больных с заболеваниями лёгких.
В шестидесятые годы, все тяжёлые больные с заболеваниями сердца, сосудов и лёгких были собраны в одно отделение, где особенно трудно было работать в ночные дежурства, так как ночью таким больным всегда становится хуже и большинство нуждается в помощи.
Опять я не имела возможности даже вздремнуть за целую ночь, но теперь я не могла поспать и после дежурства.
На одном из дежурств мне впервые пришлось увидеть тяжёлый приступ бронхиальной астмы.
Больная хрипела и не могла до конца вдохнуть и выдохнуть.
Каждый вдох, казалось, будет последним.
Лицо посинело, в глазах страх, мольба о помощи, тоска и отчаяние.
Воздух со свистом пробивается через суженные бронхи, в которых скопившаяся мокрота и слизь бурлят и клокочут при каждом вдохе.
Я судорожно сделала, полагающиеся в таких случаях уколы, действие которых наступает не сразу, и с ужасом моталась, не зная, что я ещё могу сделать.
Больная слишком часто имела подобные приступы, и успела привыкнуть к ним, зная, что до сих пор они кончались благополучно. Поэтому, хрипя и задыхаясь, она пыталась успокоить меня, видя моё отчаяние от бессилия помочь ей.
Я так и не смогла привыкнуть к приступам бронхиальной астмы, даже работая врачом, каждый раз наблюдая приступ, мне самой не хватает воздуха.
Целый год проработала я в этом отделении, потом получила общежитие, и это дало мне возможность не работать, а только учиться и такая жизнь показалась мне райской.
Вообще, два года, прожитые в Ленинграде, отличались от всей моей прошлой и будущей жизни и вспоминаются, как улыбка судьбы.
Публичная библиотека в Петербурге издавна являлась гордостью города и содержала сокровища, радовавшие не одно поколение.
Затем ей присвоили имя скромника-вождя, но, слава Богу, не разграбили. Поэтому и мне выпало счастье заниматься там, читать уникальные книги и бродить по залам старейшей библиотеки.
В Ленинграде всё для меня было впервые!
В одном погребке на Невском Проспекте я впервые попробовала бананы. В другом кафе, известном в Ленинграде, как кафе на пяти углах (в этом месте сходится пять улиц) я так же впервые попробовала чахохбили (мясное блюдо по грузинскому рецепту, вкуснее которого я нигде больше не ела) на что нам пришлось потратить весь дневной бюджет.
Мы жили душа в душу и расставались только по необходимости.
Каждый день счастье. Ни прошлого, ни будущего, только каждый счастливый день сегодня. Учёба, Ленинград, любовь, секс.
Ещё в начале Всеволожской эпопеи, смущаясь, невнятно бормоча и тыкая пальцем в витрину, мы купили в аптеке крупный пакет резиновых изделий.
Испробовав один, мы дружно пришли к выводу, что это самое худшее (после огнестрельного оружия), что изобрёл гений человека в результате многовековых поисков, и решили ни тем, ни другим не пользоваться.
Возмездие настигло нас в ближайшее время.
Наша, официально не существующая, семейка грозила увеличением.
Мы не паниковали, не утруждали себя агрессивными планами (неромантическими абортами) по отношению к непрошеному «гостю» не мучили себя вопросами, что несёт с собой и чем грозит нам его появление.
Мы ходили, взявшись за руки, называли его Эриком и выкраивали из бюджета на лимоны для борьбы с теоретической тошнотой.
Но Бог смилостивился над неразумными, и через двадцать дней всё оказалось приятным испугом, а лимоны очень удачно компенсировали недостаток витамина "С".
Лишнее доказательство, что все под Богом ходим и не всегда надо быть таким уж разумным, чтобы заранее отравлять себе жизнь по поводу нарушений месячных циклов.
Мы по-прежнему опрометчиво не пользовались не только огнестрельным оружием, но и резиновыми спасителями человечества, предохраняющими от «незваных гостей», перенаселения планеты и попутно избавляя от удовольствия и глупой романтики.
Примерно в это же время в Ленинграде всех сразило сообщение, что один итальянский учёный по имени Петруччи, «вывёл» человеческий эмбрион в пробирке!
(Вероятно для тех случаев, когда счастливые супруги ждут, не дождутся наследника своих богатств).
Начался ажиотаж. Выступление Петруччи с демонстрацией слайдов "из жизни эмбриона в пробирке " должно было состояться в большой аудитории Первого Медицинского (того, где забраковали мои «ножки» и недооценили голову).
Это была огромная аудитория, амфитеатром, вмещающая публики не меньше крупного стадиона, но желающих присутствовать было ещё больше.
Я каким-то путём просочилась туда, придя чуть ли не накануне.
Сообщение было чисто научное с переводом на русский язык.
Жизнь эмбриона в течение 28 дней, да ещё в пробирке, не отличалась обилием приключений, но сам Петруччи, красивый как итальянец и элегантный, как француз, покорял!
Он закончил свой доклад обещанием, что следующее своё пробирочное детище он приведёт за ручку и представит аудитории.
О том, как он выполнил своё обещание мне неизвестно, но пробирочный метод занял свое место в жизни и продолжает совершенствоваться наряду с абортами, резиновыми изделиями, таблетками и огнестрельным оружием.
(Для того, чтобы свет увидел этот рекламный трюк, прошу фирмы, производящие РЕЗИНОВЫЕ ИЗДЕЛИЯ стать моими спонсорами и помочь в издании этого РОМАНА ВЕКА (двадцать первого и дальше.) хотя роман, вообще-то о любви) РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК И БЕГЛЫЙ ОБЗОР ПРОБЛЕМ И ДОСТИЖЕНИЙ ХХ – ВЕКА.
Наибольших успехов достигнуто в развитии изделий резиновой промышленности, которые выпускаются в прекрасной упаковке, снабжены по желанию потребителей любым вкусом и запахом.
Обладают возможностью заменить тот член тела, на который раньше одевались, превосходя его по умению доставлять наслаждения и избавив от недостатков, возникающих при употреблении оригинального образца.
С годами спрос на эти изделия заметно растёт, что неудивительно в связи с двумя бедами, постигшими половой вопрос: СПИД и ИМПОТЕНЦИЮ.
Резиновые изделия имеют большое преимущество перед таблетками, т.к. не имеют вредных побочных воздействий на женщин, а мужчины, если могут, то употребляют их, но если не могут, то им уже ничто не повредит!
Если мужчины и женщины всех стран начнут активно пользоваться РЕЗИНОВЫМИ ИЗДЕЛИЯМИ, все проблемы,бесспорно, будут успешно решены!!!!!
РЕЗИНОВЫЕ ИЗДЕЛИЯ ПРОШЛИ ИСПЫТАНИЕ ВЕКАМИ и похоже : в ближайшие века (двадцать первый и дальше), останутся самыми надёжными противозачаточными и противоспидными средствами!
(Невзирая на интенсивную работу учёных всего мира.)
Лучший вид защиты – это РЕЗИНОВАЯ ЗАЩИТА!!!!!!!
А что с романтикой?
Романтика перестала быть предметом первой необходимости, в связи с наличием более животрепещущих вопросов. Например:
1. Охрана окружающей среды от окружающих ее людей.
2. Изменение размера бюста.(С целью развития медицины и борьбы с импотенцией).
3. Стирание грани между фашизмом и коммунизмом и периодическое переливание одного в другой.
4. Детская порнография. (Как средство борьбы с импотенцией, перенаселением планеты и остатками устаревшей духовности).
5. Покорение космоса, для последующей за этим охране космоса.
6. Групповой секс и установление допустимых размеров групп, позволяющих избежать потери секса.
7. Возрождение храмов России, для отвлечения граждан России от вмешательства в политику и жизнь.
8. Изменение пола, предполагающее в ближайшее время бурный расцвет дизайна по созданию невиданных шедевров новой одежды для лиц среднего пола.
9. Многократное крушение и создание новых суверенных государств на территории бывшего СССР и бывшей Югославии с экспериментальным использованием группового президентства.
10. Воссоединение старых суверенных государств в СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ ЕВРОПЫ.
11. Пересадка органов, (От бедных к богатым) с преодолением барьеров несовместимости и отторжения.
12. Многократные попытки принятия многократных решений о многократных запрещениях продолжающихся ядерных испытаний.
13. Борьба за официальную свободу половых извращений и извращённых браков.
14. Непрекращающаяся вооружённая борьба за СОБЛЮДЕНИЕ ПРАВ (бесправного) ЧЕЛОВЕКА.
15. Переход власти в России от господ к товарищам и обратно с попутным истреблением друг друга.
16. Небывалое развитие в мире техники и науки… (от автомата Калашникова до водородной бомбы).
17. И другие…
И все эти (и другие) события, весь этот ПРОГРЕСС совершался всего за 30 лет!!!
Пока я, сентиментальная черновицкая барышня, строила и теряла своё маленькое семейное счастье…
Вскоре Виталий получил комнату в общежитие вместе с румынским аспирантом Костей. Пришлось искать в Ленинграде жильё для меня.
Поиски привели нас к некой оборотистой женщине, которая превратила свою трёхкомнатную квартиру в подобие общежития.
Одинокая «знойная женщина» расставила кровати и раскладушки на всех мыслимых и немыслимых местах.
Квартирантками были в основном девочки с нашего курса, которые и дали мне рекомендации к «мадам».
Студентки старших курсов уже не соглашаются жить в подобных условиях.
Это была не квартира, а проходной двор.
Кто-то приходит, уходит, отмечает день рождения, спит, учит готовит, ест, принимает гостей и т.д.
Хозяйка никому ничего не запрещала и не ограничивала свободу, но принимала живейшее участие во всей нашей жизни.
Мы заменяли ей семью и работу.
Мы были её семьёй и работой.
Несмотря на то, что не так много времени прошло с тех пор, как жених казался мне недосягаемой мечтой, я очень быстро привыкла к хорошему и чувствовала себя с Виталием легко и естественно, как и подобает женщине, уверенной и любимой.
Но хозяйка считала меня недостойной такого «красавца».
Он постоянно был при мне и не очень скрывал свои чувства, а я даже позволяла себе покапризничать.
Однажды, зайдя на кухню, я застала чудную картинку: он пятится к окну, а хозяйка ему доказывает, что я нахальная девчонка, которая не ценит такого красавца.
При этом, "красавец " смущённо улыбался, а тридцатипятилетняя блондинка, обладательница прекрасной фигуры, очень настойчиво стремилась к нему в объятия и уже почти достигла цели.
Я тут же пустилась в рёв, пролив море слёз и готовая немедленно умереть.
Ему пришлось утешать меня, пустив в ход все доказательства любви.
После этого я помчалась в деканат, рассказала эту «страшную» историю и сказала, что ни дня больше там не останусь, а буду спать в анатомке!
Я думаю, что нашлись бы способы не допускать меня на ночь в анатомку, но слёзы лились ручьём, а обещание было свежим и оригинальным, поэтому в одной из комнат урезали свободное пространство, втиснули туда восьмую железную (армейского образца) кровать и милостиво предоставили её мне, улучшив этим самым мою экономическую позицию, т.к. плата за общежитие была значительно ниже, чем у соблазнительницы моего сокровища.
В общежитии я появлялась только по вечерам, чтобы переночевать, да и то не всегда, при всяком удобном случае я убегала к нему.
У Кости, который жил с Виталием, появилась подруга и он часто оставался у неё, тогда комната была в нашем распоряжении.
Однажды Костя застал меня одну, отдыхающую на кровати Виталия.
Чувство мужской солидарности не помешало ему присесть на краешек кровати и попытать счастья.
Однако, чтобы остудить его пыл, достаточно было сказать: «Не надо, Костя!»
Видимо у них в Румынии так принято. Костя рассказывал Виталию, как хорошо он проводил время с женой профессора, у которого был аспирантом.
Но я не была скучающей от безделья женой профессора и кроме того, разве существовал для меня Костя или кто-то другой?!
Многие годы для меня никого не существовало, и все разговоры начинались и кончались им, моим единственным.
Девочки из моей комнаты заключили однажды со мной пари.
Они предложили исполнить любое моё желание, если я продержусь целый день, не вспомнив его имени, в противном случае я должна была выполнить их желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37