Ну и что? Мне нравилось.
Зрелище было весьма и весьма волнительное.
Моя мама загадочно усмехалась и обещала, что скоро будет весело.
Я в ответ открыто смеялась над мамой и говорила, что она становится подозрительной выдумщицей как бабушки на лавочках.
Но вскоре грянул гром!
Хозяйка обнаружила, что брюнетка беременна и «подняла вопрос».
Брюнетка широко открывала глаза, лениво потягивалась и с украинским акцентом, недоуменно спрашивала, (великолепно изображая невинность): «Хозяин, а, хозяин, я с Вами шось маю?»
ХОЗЯИН выглядел ещё более придурковатым, чем обычно.
Не глядя ни на одну из «любимых женщин», он многозначительно сплёвывал и отправлялся по делам службы…
Когда беременность перевалила на вторую половину, новая мадам Томюк сняла комнату на соседней улице, а вскоре к ней переселился и сексуальный гигант, который, кстати, сразу преобразился.
Он был отмыт, подстрижен, побрит, отутюжен и даже надушен, (сколько потребовалось бутылок тройного одеколона, история умалчивает!)
Невероятно, но он оказался почти симпатичным мужиком.
Каждый вечер, гордо выставив живот, брюнетка нагло выводила гулять, благоухающего Томюка.
Бракоразводный процесс, раздел дома и новая женитьба были осуществлены быстро и умело.
Ставшая таким образом бывшей, жена Томюка была в шоке.
Она неутомимо всем рассказывала, какое говно этот говночист!
Все её утешали в том смысле, что в таком случае, ей незачем печалиться от такой потери.
Но подумайте сами, одно дело, когда человек считает себя несчастным потому, что муж – говно, но совсем другое дело, когда даже это добро уведут и окажется, что там он уже не такое говно!
В общем бывшая жена Томюка была безутешна!
Но и этого мало.
Брюнетка сумела приручить неполноценного сыночка, и он находился у неё больше, чем у родной матери, убитой горем и призывающей все кары небесные на разлучницу и похабника-ассенизатора!
Нет необходимости объяснять, что именно мы пострадали от вероломства неразборчивой красавицы.
Именно нашу половину дома получила в приданное брюнетка зато, что не погнушалась «отбить», отмыть и положить на себя дурно пахнущего хозяина дома.
Нам снова негде было жить! "Весёлая " история была на виду всей больничной общественности. Нас жалели не меньше чем покинутую Томючку.
Высокое псих больничное начальство сделало царский жест и «выделило» нам полуподвальную комнату, служившую раньше буфетом.
Этот кусок Рая находился на полметра ниже уровня земли, поэтому, чтобы войти надо было спуститься на несколько, почти вертикальных, ступенек.
Туалета и плиты не было. (Чёрт возьми! Чем же мы питались? Убейте, не помню.
Скорей всего во время работы – в психбольнице, а в остальное время перебивались, чем придётся.)
Но была маленькая раковина для умывания и кран над ней, из которого почти регулярно можно было получить холодную воду. Имелось небольшое оконце, для безопасности, снабжённое железной решёткой и в потолке была электрическая лампочка.
Рядом находился больничный клуб, туалет которого в течении всего дня был к нашим услугам. Ночью его успешно заменял ночной горшок.
Так как мы все трое были особами женского пола, то никаких неудобств, связанных с горшком, у нас не возникало.
Душем мы пользовались в прачечной, где работала мама.
Таким образом, всё прекрасно устроилось.
Не было никаких хозяев или родственников.
Закрыв дверь, мы оказывались дома!
Из клуба доносились музыка и шум, но это не имело значения для нашего нового счастья.
Мой пациент-маляр разрисовал стены райскими птицами и цветами, наполнив комнату золотым сиянием.
В центре комнаты мы поставили круглый стол и застелили красивой скатертью, которую я случайно купила.
На единственную кушетку у окна, я пошила красивое покрывало, купив обивочный материал, что подешевле.
Из этого же материала нашила диванных подушек и небрежно разбросала, а также сшила занавес, призванный играть роль шкафа, куда мы прятали наши «наряды».
На ночь приходилось отодвигать стол в угол, чтобы разместить две раскладушки и потом лавировать между ними.
Но мы наслаждались своей независимостью! Это было хорошее время. Можно было жить.
Но как только всё так хорошо устроилось, моя жизнь сделала очередной, можно сказать, исторический виток (исторический в масштабах моей скромной персональной жизни) и я навсегда уехала, покинув этот «родной дом».
Но прежде предстоит ещё описание этого исторического события, которое этому предшествовало и послужило началом отрезка жизненного пути длинною в тридцать лет!
ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ.
Начало – 14 февраля 1960 года.
Конец – 5 октября 1990 ода.
14 февраля 1960 ода мы ещё жили у Томюка.
Я, как обычно, после работы побежала с подружками на танцы в ДК.
В этот «исторический» вечер наконец-то появился ОН, поэтому просто необходимо сразу же дать ему слово. (После того, как я опишу суть.)
Вечер как вечер. Танцы в зимнем зале.
Стайка девушек у мраморной колонны и среди них – я.
Зал почти пустой, много света, играет музыка, народ прибывает.
Ой! Ощущаю толчок сердца, толкнувшего в аорту литр крови!
По залу, ни на кого не глядя, идёт ОН!
Высокий, смуглый, пушкинская голова, круглые глаза.
Хмурая личность в сером костюме… с медвежьей походкой.
Толкаю девушек: – Смотрите!
Все спокойны: – парень как парень.
Но не для меня. Вижу только его. Кровь несётся в жилах со скоростью десять литров в секунду.
Вальс. Дамский вальс. Вперёд! Разрешите??!!
Без улыбки смотрит сверху вниз: – Не танцую.
Ах, как далеко до «родной» колонны, пять метров, равных дороге в ад.
Но что это, Господи! Снова дамский танец и ОН танцует.
Этой «Даме» он не отказал!
Сердце резко затормозило, и кровь столпилась в аорте.
Мы сравняли температуру с моей колонной.
Зажмурив глаза и прижавшись к колонне, мысленно провожу себе искусственное дыхание.
Кровяные шарики медленно выползают из тунеля.
Вдруг ощущаю прикосновение к плечу.
Нет желания «разжмуривать» глаза, но приходится.
– Разрешите?
Молю Бога дать силы небрежно сказать: – Не танцую!
Но рука уже лежит на плече серого пиджака, а всё остальное в его руках. Начинают «серые» и выигрывают в два хода.
– Сколько Вам лет?
– Что за воспитание! Ну, двадцать два!
– Прекрасно, мне тоже, значит, переходим на ты.
Остальной вечер пролетел-промчался.
Мы расстались у калитки дома Томюка.
Та же история в интерпретации Долгожданного Героя:
"Приехал в феврале в Черновцы к брату отца дяде Натану, т.к. были неприятности в институте.
Нас, как обычно, осенью послали на уборку картошки.
С кем-то я не поладил, тот обозвал меня жидом.
Я выместил на нём вековую скорбь еврейского народа.
Группа, в которой мы учились, со знанием дела, умело претворила в жизнь лозунг «Бей жидов!»
Они написали в ректорат коллективную бумагу, что я избил тихого смирного парня.
Слово жид, которое употребил «несчастный» группа единодушно забыла.
В деканате выразили истинное сочувствие крепко спаянному коллективу группы и дружно проголосовали за исключение строптивого (жида) из института.
Теперь мои мысли заняты проблемой, как осенью восстановиться в институте.
Настроение гнусное!
Читаю, решаю кое-какие задачи. Играю с дядей в шахматы, он любит, чтобы я ему незаметно проигрывал, иначе злится.
Мне выигрывать и проигрывать одинаково тоскливо.
Дядя с тётей имеют друзей с подпольными миллионами, которые хотят выдать дочку замуж, отвалив в приданное часть подпольных «бабок».
Идёт осторожная обработка на тему знакомства с миллионеркой дочкой.
Нашли жениха! Только невесты мне не хватало!
По запахам из кухни заподозрил, что намечается мероприятие знакомства и на всякий случай решил пораньше убраться из дома, чтобы спокойно погулять и подумать о своих делах.
Только вышёл на лестничную площадку, встретил соседа, который собрался на танцы в ДК или, как здесь говорят на «седьмое небо».
Неожиданно для себя решил отправиться с ним.
В кассе очередь. Встали в хвост.
Стою себе и думаю. Когда, наконец, добираюсь до окна кассы, передо мной вдруг возникает шустрая девушка метра полтора ростом.
Хитро улыбается подружке и протягивает в кассу свой рубль на два билета.
«Пигалица! – думаю я – хоть бы разрешения спросила!»
Сразу вспоминаю все свои неприятности и готов обрушить их на мелкую нахалку.
Но она оборачивается ко мне, доверительно улыбается, как– будто мы с ней лучшие друзья, ласково касается моей руки и, подхватив подружку, исчезает прежде, чем я успеваю что-нибудь сообразить.
«Ну и ну!» – думаю я, поднимаясь на седьмое небо.(Между прочим без лифта, ножками.)
Зал красивый, просторный.
Хрустальные люстры, паркет, мраморные колонны. Хорошая музыка.
Настроение постепенно улучшается.
Уютно устроился около одной из колонн и углубился в свои мысли.
Играют вальс-бостон, который я в жизни не танцевал, хотя видел, как его танцуют в кинофильме «Мост Ватерлоо».
Бостон объявляют дамским танцем и, что я вижу!
Ко мне приближается давешняя «дама» из очереди.
По ней незаметно, что она меня узнаёт.
Теперь она не такая смелая, скорей наоборот.
Скромно смотрит снизу вверх и спрашивает – «Разрешите?»
Мне ничего не остаётся как ответить – «Не танцую»
Она растерянно краснеет и отходит к своей колонне.
Решил на следующий танец нанести ответный визит и объяснить причину отказа.
Но как, назло, этот танец тоже объявляют дамским, и ко мне идёт очередная «дама».
К счастью это спокойная музыка, под которую я могу добросовестно топтаться на одном месте, не очень досаждая, выбравшей меня партнёрше.
Наконец феминистские танцы кончились, и я сам получил возможность решать с кем мне танцевать и танцевать ли вообще.
При очередной удобной для топтания на месте музыке я направился к колонне, где стояла та, которая выбрала меня, чтобы пройти без очереди, а потом на романтический бостон.
Вид у неё довольно невесёлый.
На моё приглашение колеблется.
Хочет, видимо, отомстить нахалу, который посмел не захотеть с ней танцевать, а с другой стороны не может устоять перед таким красавцем как я. Верх, конечно, одержал красавец, а не мелкая месть, и птичка впорхнула в мои объятия, после чего мне больше не хотелось выпускать её.
Дальше всё было легко и просто.
Приглашения не требовались, под любую музыку мы дружно топтались на месте около одной из колонн.
Она смотрела на меня как на Бога, с восторгом слушала всё, что я рассказывал, и всему верила.
Потом проводил её куда-то на край света и не мог дождаться следующего дня, чтобы снова нежиться в её влюблённых глазах.
Идя, домой, подсмеивался над иронией судьбы: смылся от миллионеркой дочки, чтобы заполучить псих больничную медсестру, жившую неподалеку от места работы.
Каждый день, идя на свидание к ней, я встречал на одном и том же месте тихого психа.
Беседа начиналась и заканчивалась всегда одинаково "Как дела? Что слышно в мире?
Закурить не найдётся?"
Я охотно вписал в статью расходов ежедневную папиросу для приятного собеседника и всецело отдался «постигшей» меня любви.
Малышка меня обожала, хотя я предупредил, что в ближайшие годы женитьба в мои планы не входит. Видимо не верила."
……..35 лет прошло с того вечера, и шесть лет с того дня, когда мы с ним расстались.
Описав его, я прочла это место нашей двадцатипятилетней дочери, у которой язычок как бритва.
И она сказала: " Мне кажется, что я стою за одной из колонн, всё вижу и слышу, и мне хочется закричать: «мама, остановись, что ты делаешь!»
Но она появилась только пять лет спустя.
А мне тогда казалось, что наконец-то я вытянула счастливый лотерейный билет!
Я и сейчас ни о чём не жалею. Я благодарна ему за всё хорошее, что он мне подарил, а хорошего было немало.
Тогда оно для меня было ПРЕКРАСНЫМ.
Наконец-то я встретила человека, который не был сексуально – озабочен.
Красивый, (Пусть завидует Кобылянская!)
С юмором, интересный, так много знает, учится в институте! (Я сама себе завидовала!)
Мне привалило счастье!
Мы встречались каждый вечер. Но после десяти часов он торжественно отводил меня домой, считая, что таким путём он бережёт мою репутацию, хотя это мероприятие было несколько запоздалым.
Мои шикарные декольтированные ситцевые платья и «кавалеры»!
То и другое я меняла одинаково часто.
Никто не знал допускались ли мужские руки в столь, казалось бы, соблазнительно-доступные декольте.
Не знали, но предполагали!
Очень скоро нашлась «добрая душа» решившая просветить неразумного и поведать ему, что обо мне «говорят!».
Он не пожалел «добрую душу» подвел её к зеркалу и жестоко сказал:
– Обо всех красивых «говорят», о тебе не скажут.
Жаль её, конечно, но её «доброта» ещё хуже, потому, что посягает на чужую судьбу, которая никакого отношения к ней не имеет.
После того, как он так решительно воспарил над сплетнями, посчитав меня настолько красивой, чтобы вызывать пересуды, на повестке дня не оставалось ничего другого кроме прекрасной любви.
Наше счастье готово было перейти в безоблачную фазу.
Не знаю как в романах, но со мной никогда такого не бывает. Обязательно что-нибудь помешает!
Облака постепенно стали сгущаться в тучки, приобретая очертания дяди Натана, к которому Виталий приехал в гости.
Дядя был не на шутку встревожен.
Мало того, что племянничек не захотел познакомиться с хорошей девушкой из приличной семьи, так его вообще почти нет дома и он встречается с особой, о которой Бог весть что «говорят».
Бывший офицер Советской Армии, бездетный дядя Натан решил провести разведку боем не лишённым приятности образом.
Он не нашёл ничего лучшего, как попробовать, якобы случайно, завести уличное знакомство с опасной для племянника особой.
В себе он был уверен.
Мы были не в равных условиях: я не знала дядю в лицо, а он меня знал, т.к. видел с Виталием.
Так как я не знала, с кем имею дело, то плохо отнеслась к уличным ухаживаниям незнакомого мужчины.
Очень внимательно оглядев его, я остановилась и спокойно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37